А наш притончик гонит самогончик...

Роман только пришел домой. Он был донельзя трезвым и в итоге злым: наорал на Лобашёва по телефону, а тот всего лишь позвонил и сказал, что в субботу не придет на репетицию. Запах браги, идущий из кухни, наводил на определенные мысли, но гитарист старался держаться. Не пить же эту самую брагу в одиночестве. А выпить хотелось. До безобразия. Мало того, что не с кем, ещё и в кошельке денег не было, там болталась одна-единственная карточка метро, а в холодильнике последние дни грозились повеситься мыши. Звонок в дверь был неожиданностью. Открыв её, Ромка опешил, увидев топтавшегося на коврике Молчанова. Судя по тому, что тот был без курточки, а на ногах домашние тапочки, пил Слава в этом же подъезде, максимум — в соседнем. — Слав, тебе чего? — глядя на заячьи уши розового цвета, упиравшиеся в джинсы нежданного посетителя, Ромка старался не хихикать, хоть и разбирал смех. Обалдел и Вячеслав. Он никак не ждал, что в проеме открывшейся двери появится лидер и гитарист группы «Arida Vortex». Славка смотрел на него удивлёнными глазами, пытаясь при этом сообразить, на кой чёрт Гурьеву сдалась торговля самогоном. На альбом не хватает? — Мне это… бутылку… в долг… — при этом Слава воровато оглядывался, словно кого-то боялся. Гурьев прислушался. Этажом выше трещали девчонки, обсуждая, какой же няшечка Слава Молчанов и как бы было здорово встретить его хоть раз в метро. — Чего? — Миталыч уже понял, что Слава спутал его с соседом, который как раз и торговал тем, что в народе называют «сами гоним, сами пьем», мог дать и пол литра в долг особо страждущим. Вопрос несколько в ином: неужели Молчанов настолько обнищал, что просит бутылку в долг? — Бутылку… — Вячеслав покраснел, словно нашкодивший школьник. — Слав, я самогоном не торгую, это тебе в соседнюю дверь. Молчанов странно посмотрел на него, но ушёл. Через час снова раздался звонок. На пороге опять стоял Славка, всё в тех же тапках с заячьими мордами и длинными, полусогнутыми ушами, болтавшимися в такт движениям ног, но при этом уже в куртке, почему-то вывернутой наизнанку. — Слав… — вроде и послать бы коллегу по известному адресу женского рода, но лицо у него что-то грустное, жалко. — Да я не за самогоном. Вот, — он протянул ему бутылку, занятую все у того же соседа, — давай выпьем, а то заманали уже со своим: «Когда на свадьбу-то пригласишь». А я жениться пока не намерен. — Да и правильно, одни проблемы от этих баб. Пошли, сейчас чего-нибудь сообразим на закуску, — глаза Романа сверкнули, есть с кем выпить, да ещё и на халяву, не он же должен соседу за горячительные пол литра. Андрей задрал голову, найдя знакомые окна, в которых горел свет, он потянулся к телефону и снова набрал Ромкин номер. Тишина. Никто и не думал брать трубку. В груди начало копошиться странное, гаденькое чувство тревоги: мало ли, что случилось с перепою. — Вадь, пойдем, заглянем, он трубку не берет. — Ты думаешь, он нам дверь откроет? — поинтересовался ударник, когда они зашли в подъезд. Пинув двери лифта, на котором жильцы поленились повесить объявление, что он не работает, музыканты стали подниматься наверх. — Если что у меня ключи есть, он после развода один раз напился до визгу, плохо было, пришлось дверь выбивать. Вот он ключи и дал на всякий случай. — Ну, да, за дверь платить больше, а тут и скорая в твоём лице и дверь целая, — заметил драммер. Андрей невольно нахмурился, вспоминая тот запой, после которого Роман с неделю мучился похмельем и зализывал раны. Страшное было зрелище. Но он понимал Миталыча, как никто другой, сам прошел через это. — Андрюх, так он, вроде, успокоился. — Да это да. Он тут знаешь, что учудил? Брагу поставил, решил самогонки на новый год выгнать. — Зачем? — Вадим удивленно вскинул брови, это было что-то новенькое. — Говорит, затрат минимум, а выпивки много выходит, — подойдя к квартире, Андрей заметил, что дверь приоткрыта. — О, называется, заходи, кто хочет, и бери, чего нравится. В квартире стояла тишина, зато везде была иллюминация, даже в туалете и ванной. Позвав несколько раз Романа, и не услышав ответ, Лобашёв прошел на кухню. Вадим заглянул в комнату, но там никого не было. — Вадь, иди, погляди на картину Репина! Вортекс давился смехом. Вадим автоматически нажал выключатель, отчего комната стала освещаться только монитором компьютера, и пошел на голос вокалиста. Выглянув из-за спины Лобашёва, начал икать от подступающего смеха: хозяин квартиры и его гость спали, привалившись к фляге с брагой, гитару они держали вдвоём — один левой рукой, другой — правой. Сбоку стояли две чашки и пустая тарелка, а так же… полная бутылка самогона! Осторожно обойдя спящих, Андрей заглянул внутрь фляги: пробу Роман со Славкой сняли знатно, брага была выпита почти полностью.