На все свои причины

***

      — Бет…       Перси выглядит не лучше меня, и сейчас мне не хочется враждовать и с ним. Поэтому, когда он подходит ко мне ближе и, игнорируя мой предупреждающий взгляд, крепко обхватывает рукой мои плечи, прижимая к себе, я не сопротивляюсь.       Просто потому, что это Перси.       Это мой Перси.       Которому не требовалось спрашивать у меня разрешения.       Который не боялся проявлять свои чувства ко мне.       Перси ведет меня к женскому общежитию, и я чувствую, как он напряжен. При том, что я сама словно лишилась всех сил и эмоций, как только вышла из кабинета Рейны. Впала в апатию.       Только сейчас, когда он так участливо и проникновенно прижимает меня к себе, я перестаю чувствовать себя такой покинутой. Я позволяю себе насладиться его хваткой, его прикосновением и его заботой. Ради этого момента стоило пережить все то дерьмо, которое случилось перед ним.       Школа сопровождает нас гнетущей тишиной и мрачным освещением, но я не обращаю на это внимание. Мне не страшно.       Мы поднимаемся в мою комнату, и Перси, все так же, не спрашивая, заходит со мной. Парень усаживает меня на кровать и садится рядом, все ещё не убирая руки с моей спины.       — Аннабет, ради всего святого, не молчи! Скажи, что случилось!       Перси выдает надрыв в голосе и не моргающий взгляд. Точно такое же испуганное и тревожное выражение лица я видела у него, когда он был со мной в больничном крыле после нападения, и тогда, когда мы с девочками получили послание от Майка. Сегодня Перси снова доказал мне, что я не ошиблась в нем.       Перси был намного чувствительней и ранимей, чем остальные ребята. Перси был искренним в том, что касалось переживаний.       Перси всегда жил сердцем.       Эмоциями и чувствами.       Я, опустив глаза в пол, грустно улыбаюсь.       — С чего такое беспокойство?       Я перевожу на него ироничный взгляд, но Перси слишком хорошо меня узнал за то короткое время, что мы были вместе. Парень качает головой, осаждая меня немым укором.       — Не надо этого, Аннабет. Я всегда беспокоился о тебе.       Снова с грустью во взгляде опускаю глаза, и чувствую, что Перси пододвигается ближе.       — Аннабет, я схожу с ума уже второй час! — Перси нервно выдыхает, запустив вторую руку в свою шевелюру, как делал всегда, когда не мог подобрать слова или нервничал. — Мне невыносимо знать, что с тобой что-то случилось, и не знать причину. Ради всего святого, поговори со мной.       Перси нежен, чуток. Мягок. Я не могу не повиноваться ему, когда он так …. Участлив.       — Рейна и моя мать вместе выросли.       Перси молчит, не желая перебивать меня. Но я поднимаю голову и встречаю его беспокойный взгляд, сразу погружаясь в ту заботу и ласку, которой он одаривал меня своим взглядом.       Перси знает, что мне нужно время. Он не торопит меня, знает, что я расскажу сама. Без принуждения.       — Моя мама училась в этой школе. В одном классе с Рейной.       Я достаю из кармана телефон и показываю ему фото, инстинктивно прижимаясь к нему сильнее. Перси уже обнимает меня, опустив руку мне на талию. А я, как ребенок, тянусь к нему, как к единственному источнику внимания.       — Эта старая фотография хранилась у моего отца, но я в свое время отсканировала ее, чтобы она была и у меня.       Показываю ему на свою маму, после чего показываю пальцем на рядом стоящую с ней Рейну.       — Видишь эту брошь? Рейна носит ее. И, как оказалось, носит она ее еще со школьных времен. Я всегда смотрела на маму, не замечая остальных и, тем более, не всматриваясь в задний план. А стоило.       — Задний двор, — тихо говорит Перси, взяв протянутый ему телефон.       Нет сомнений, парень в таком же шоке, в котором была я.       — Мне врали с рождения. Как оказалось, я ничего не знаю о своей матери.       Перси откладывает телефон и разворачивает меня к себе лицом, утерев большим пальцем слезы.       Меня же прорывает и я рассказываю ему обо всем. О том, как узнала брошь Рейны, как мучилась от того, что она казалась мне такой знакомой, как узнала, что Рейна является мне почти тетей и, грубо говоря, членом семьи. Я эмоционально высказываюсь, когда рассказываю о том, что Рейна отказалась говорить мне про Александру, и снова о том, что она, вообще, оказалась мне родственником.       Я жалуюсь ему на то, что все это время жила во лжи, а теперь, лишившись и матери и брата, должна была заново переживать потерю каждого.       Это было невыносимо.       — Ну, тише, Бет. Тише.       Перси собирает меня, практически, в охапку. Я утыкаюсь носом в его шею и открыто рыдаю, обнимая его за плечи.       Парень утешает меня и с каждым его прикосновением ко мне, боль притупляется. Перси гладит меня по голове, зарывается пальцами в мои волосы, и не отпускает меня ни на секунду. Только лишь когда поток слез иссякает, и я отстраняюсь, Перси перестает молчать. Теперь он пытается мне объяснить, что все к лучшему, пытается достучаться до меня, говоря, что у взрослых были весомые причины так себя вести. Напоминает, что нас с Джейсоном могли просто скрывать и защищать. Он говорит важные вещи, замечает детали и пытается воззвать меня к разуму. И у него получается.       Обида отступает, злость усмиряется.       Но горечь никуда не уходит.       Одиночество все еще блуждает возле горячего сердца.       Поэтому я поднимаюсь с кровати и подхожу к окну, открывая его и впуская в комнату свежий ночной воздух. Вдыхаю полною грудью, прежде чем сказать Перси, что ему пора.       — Я хочу побыть одна, Перси.       И это правда. Теперь я хочу побыть одна. Вне его давления и разумных аргументов. И, что врать, я все еще помню, как он ушел от меня со словами, что нам тяжело вместе и нам нужно отдохнуть. Я предоставила ему выбор, и он выбрал.       Он ушел.       Перси едва слышно вбирает в себя воздух, и, даже стоя к нему спиной, я чувствую, как он напряжен. Как он ... задет.       Ему требуется некоторое время, чтобы подойти ко мне и встать у меня за спиной.       — Бет, я облажался, знаю…       Но я лишь качаю головой.       — Ты сделал выбор. Теперь выбираю я. Мне нужно решать проблемы с семьей, а не мучатся из-за ссор с тобой.       — Бет …       — Пойми меня правильно, Перси, — смягчаюсь я, поймав в отражении окна его грустный взгляд. — Теперь, даже если мы снова «воссоединимся», я уже буду думать, что ты со мной из-за жалости. Ты устал от меня, признал что нам тяжело и ты со мной не справляешься. Поэтому нет смысла снова нырять в этот омут.       Перси сглатывает, опустив взгляд.       — Как видишь, я не могу игнорировать тебя, потому что даже в этой паршивой ситуации, я побежала именно к тебе. И как бы я ни хотела, я не могу держать тебя на дистанции, когда ты рядом. Ты знаешь, что ты для меня значишь.       Перси сразу поднимает на меня твёрдый взгляд своих изумрудных глаз, который я ловлю в отражении окна.        — Ты значишь для меня тоже самое!       Грустно улыбаюсь ему.       — Я знаю, Перси. Но ты не готов смириться с моим поведением, я едва могу смириться с твоим. И ты сам признал, что нам тяжело вместе. Ты предложил нам взять перерыв, и если еще вчера, я мечтала о том, чтобы ты взял свои слова обратно, то сейчас считаю, что все своевременно. Мне нужно решать проблемы своей семьи, а не отвлекаться на твои неподвластные мне возвращения и уходы.       Потому что я не смогу решать свои проблемы, которые, конечно, перевешивают чашу с проблемами моих отношения с Перси. Семья это все, что меня сейчас волнует. Ну, или по крайней мере, должно волновать.       Помимо гордости и женского самолюбия, Перси ранил мое доверие. Мне тяжело теперь принять его, зная, что он устал. Не хочу быть обузой и каждый раз сомневаться в нем. Может, Перси прав, нам нужно взять перерыв? Просто он понял это первым?       Я не смогу хладнокровно решать свои проблемы, отвлекаясь на противоречивое поведение Перси. Сегодня он рядом, завтра просит перерыв, а послезавтра снова возвращается?       Перси нужно повзрослеть. Понять, чего он на самом деле хочет. Не метаться из стороны в сторону между мной и своими убеждениями, а принять самого себя и научиться слушать тех, кто рядом. Прислушиваться к ним. Не крушить все вокруг, когда он боится своего одиночества, а уступить. Выслушать. Понять.       Я люблю его. Но я не могу больше воспитывать его. Он должен повзрослеть сам.       В том, что касается отношений, он ребенок. Мальчишка, который жаждет внимания и любви, боясь оступиться всякий раз, когда мы отдаляемся.       — Я все равно рядом, Бет. Был, есть и буду.       Перси сокращает те разделявшие нас сантиметры и касается губами моих волос, обняв меня рукой за живот.       Я послушно закрываю глаза, наслаждаясь его близостью и уже скучая по ней. Поэтому, когда он мученически отстраняется с болью во взгляде, я не скрываю своей.       — Спокойной ночи, Перси.       И в ответ мне звучит такое же многострадальческое:       — Спокойной ночи … Аннабет.       Понедельник встречает меня резким похолоданием за окном. В комнате довольно неуютно, поэтому я лишь кутаюсь сильнее в одеяло, а после, встаю и надеваю спортивный костюм. Слишком прохладно.       Наступила неделя факультативов, и это спасает меня, потому что я со спокойной душой могу проваляться неделю в постели, а не переступать через свое паршивое самочувствие ради учебы. Мне не хотелось никуда идти, мне не хотелось ни с кем общаться и, вообще, не хотелось выходить из комнаты.       Но я слушаюсь Пайпер, которая вытаскивает меня на обед, и радуюсь, что компанию нам составили Лео и Бьянка.       Все остальные смотрят на меня искоса, потому что все еще обсуждают мое расставание с Перси и драку с Дрю. Я отвечаю всем холодным оскалом.       Люк приходит ко мне спустя час после обеда, и мне приходится ответить на ряд вопросов, которые он мне задает. Просто потому, что он тоже волнуется. Еще бы, ему вчера досталось не мало. Я, практически, висела на его руках, пугая его своим состоянием.       Люк терпелив и внимателен, он не мучает меня долгим обсуждением.       За ужином я уже сижу со всеми друзьями, стараясь не обращать внимания на тихую Хейзел и поникшего Перси. Настроение за столиком, мягко говоря, удрученное, но Тайсон и Лео всячески стараются разрядить обстановку.       Каждый следующий день ничем не отличается от другого. Я сплю, скрываюсь у себя в комнате, обедаю с Бьянкой и Пайпер, а ужинать прихожу самой последней, чтобы не застать Хейзел и Перси.       С Хейзел, однако, не раз сталкиваемся в ванной, но ловя ее сочувствующий взгляд, лишь прохожу мимо и закрываюсь в кабинке.       При этом не чувствуя укола вины.       Все так, как и должно было быть.       Я пропускаю все факультативы, кроме истории и географии. Вот уж к Мистеру Ди я хожу с завидной регулярностью! И не только потому, что у меня проблемы именно с ним. Просто … просто я настолько погружалась в его предметы, когда занималась с ним, что это единственное отвлекало меня от проблем в моей голове. Я ненавидела историю и географию, ненавидела Мистера Ди, но по иронии судьбы, спасалась от происходящего в моей жизни дерьма именно у него.       Мужчина вел себя как и прежде: был строг, мрачен, ворчлив и не жалел меня, как делали бы другие преподаватели. Я знала, что Дионис знает о моем разговоре с Рейной, потому что не раз ловила его внимательные взгляды на себе. Но я была благодарна ему за то, что он вел себя со мной, как и прежде. Хоть что-то в моей жизни …. Осталось прежним. Без изменений.       Но вот пятница оказалась для меня роковой.       К нам должны были приехать новенькие.       Раньше это обещало быть волнительным событием, потому что я перестану быть новичком в этой школе. Но теперь я не чувствовала этого волнения и, вообще, раздражалась от того, что все про это говорят. Хотя не могу не отметить, что меня радовал тот факт, что слухи про меня поутихли.       Я была в библиотеке, где делала очередной проект вместе с Пайпер. С нами сидели Лео и Тайсон, а Крис и Перси сидели рядом за столиком с Хлоей, Бьянкой и Хейзел, которая уже дважды пыталась заговорить со мной, но у нас не клеился разговор. Она пыталась сделать вид, что ничего не случилось, а я не могла сделать вид, что забыла про все как и она.       Ничто не предвещало беды, но, как говорится, к беде невозможно подготовится, если не знаешь о ее наступлении. Так и случилось.       Я встала изо стола, чтобы найти нужную нам с Пайпер энциклопедию. Перси окинул меня тоскливым взглядом, как и всякий раз, когда мы встречались глазами, но не пошел вслед за мной, хотя все эти дни делал именно это.       Но я настолько погрузилась в свои переживания, что мне не хотелось отвлекаться ни на Перси, ни на Хейзел. Хотелось просто быть в стороне от тех, кто причиняет мне столько боли.       Я дошла до стеллажа, где были учебники по химии, и пока выбирала энциклопедию не сразу поняла, что нахожусь здесь рядом с Дрю.       Она, как и прежде, начала задевать меня колкими фразами, и я уже думала, что очередной драки избежать не получится, как меня и Дрю отвлек шум недалеко от нас. Когда мы выглянули из-за стеллажа, я увидела, что в библиотеку зашла ... новенькая.       Небольшого роста, стройная, с миловидным личиком. У нее были рыжие волосы, но не такого благородного медного оттенка, как у Рейчел, а более яркого и насыщенного. У девушки были выразительные карие глаза и, в целом, выглядела она довольно симпатично, хотя красавицей ее сложно назвать. Но при этом, она уже сразу вызвала у меня отрицательную эмоцию.       Чем-то она меня отталкивала, но я не могла понять чем. Девушка была яркой и явно знала себе цену, при том, что обладала таким миловидным лицом.       Конечно, все стали шуметь и кто-то из парней даже подошел ее поприветствовать, но большее удивление у меня вызвало другое. Со своего места внезапно подорвалась Хейзел, которая, запищав, бросилась к этой девчонке.       Следом за ней, поднялась и Бьянка, которая направилась к ней следом за Хейзел.       Неужели они знакомы?!       Хейзел хлопала в ладоши возле новенькой, пока та обнималась с Бьянкой.       Но еще больше меня поразило, что следом за всеми поднялся Перси. Крис и Тайсон пошли следом за ним, а вот Лео, Пайпер и Хлоя почему-то остались сидеть на своих местах. Но я отвожу от них взгляд. Мое внимание снова привлекла новенькая, которая повисла на шее у Перси. Тот с улыбкой обнимал ее, и вскоре она уже перешла от него к подошедшей к ним Рейчел. Новенькая светилась, как медный таз, стоя в обнимку с Хейзел и Рейчел. И больше всего меня бесило то, что она отвратительно слащаво хлопала своими кукольными ресницами, глядя на Перси.       — Да вашу ж мать! — прошипела рядом стоящая Дрю.       Я перевела свой, все еще потрясённый, взгляд на нее. И Дрю, практически, распирало от ярости. Девушка сжала кулаки, сузила глаза и вся разве что не покраснела.       Черт возьми, неужели ее здесь знают все, кроме меня?!       — Ты ее знаешь? — осмелилась спросить я, снова переведя взгляд на новенькую. Рейчел светилась, как и Хейзел, стоя возле этой рыжей принцессы, и похоже, что не я одна заревновала своих друзей, как бы глупо это ни звучало.       — Ненси Британи Бобофит, — сквозь зубы прошипела имя новенькой Дрю, все еще не отрывая от нее жгучего взгляда. — Но для меня она навсегда останется той Ненси Бобофит, которая училась с нами в начальной школе. Только это ужасное имя подходит ей.       Так значит, она бывшая одноклассница Дрю, Рейчел и моих друзей. Только почему все приветствовали ее так …. Противоречиво?       Я возвращаю свой взгляд на Хейзел и Бьянку, чувствуя накатывающую панику. Меня не покидало чувство, что эта Нэнси-Британи-Бобофит привнесет в наши отношения массу проблем.       — А знаешь что, Чейз, — я повернулась к Дрю, которая смотрела на меня со злой самодовольной усмешкой, — Я больше не буду тебя прессовать.       Я лишь с иронией выгибаю бровь.       — Да что ты? И почему же?       Дрю снова переводит взгляд на новенькую, и я повторяю за ней. Мы обе смотрим, как девчонка трется возле Рейчел и Перси. И я уверенна, что моя ревность ни чем не уступает сейчас ревности Дрю.       — Потому что с этого момента, благодаря появлению этой сучки в стенах нашей школы, твоя жизнь пойдет под откос и без моего участия.       Я перевожу на Дрю внимательный взгляд. Мне не нравится тот тон, которым она говорила мне это. Словно Дрю знала что-то, что не знала я.       Дрю все еще не отрывала взгляда от новенькой, сложив руки на своей груди. Но сейчас она возвращает свой взгляд на меня, и ее улыбка сменяется мрачным оскалом. Теперь она не угрожала. Она не проявляла самодовольство. Нет. Хуже всего было то, что Дрю впервые в жизни была серьезна, разговаривая со мной.       Дрю просто ... предупреждала меня.       — Поверь мне, Чейз. Теперь твоим главным врагом в этой школе буду не я.       И снова поворачивается к новенькой.       — А мисс Бобофит! — едко выплёвывает фамилию новенькой Дрю.       И пока я смотрю на «воссоединение» старых друзей, я начинаю понимать, что Дрю в чем-то права. Кажется, Ненси была совсем не чужой им, и, если я начну отступать в связи с ссорой с Хейзел и Перси, то мое вакантное место, есть кому занять.       И боюсь, Дрю права, конкурировать мне придётся теперь совсем не с ней.       А с той, кого так рады видеть мои друзья.