На все свои причины

***

      Мне достается одна из самых первых комнат на 4 этаже, ближе к лестничному проему, и я даже испытываю облегчение, когда вижу, что в этой комнате балкон расположен так, что с крыши на него не запрыгнуть. Рейна дает мне пару утешающих слов и напутствий, и только потом уходит. Бьянка и Хлоя крепко заключают меня в объятие и со слезами на глазах уходят вслед за директрисой.       В полном одиночестве опускаюсь на кровать. Я сильно устала, но даже эта слабость не может перекрыть страх. Я не смогу уснуть просто потому, что боюсь закрыть глаза. Сразу вижу Майка с его искаженным злобой лицом. Сижу как статуя, уткнувшись взглядом в одну точку. Мозг не расслабляется ни на минуту, все время прокручивая разговор у Рейны, появление Майка, беспокойство за Миранду и Хейзел, и так по кругу. Когда в мою дверь тихо стучат, я так пугаюсь что, не сдержав слезы, хрипло спрашиваю, кто за дверью. Когда слышу обеспокоенный голос Перси, испытываю неимоверное облегчение и даже радуюсь, что снова увижу его. Открыв дверь, впускаю парня внутрь, и почти сразу как дверь за ним закрывается, он с вымученным вздохом обхватывает меня руками и крепко обнимает. Этого простого, но такого необходимого в таком состоянии жеста достаточно, чтобы я разрыдалась у него на груди.       — Тише, Бет, тише. Все закончилось. Теперь вы все в безопасности.       Он повторяет эти слова на автомате до тех пор, пока меня не перестает трясти. Когда я отстраняюсь, я честно признаюсь ему, что мне страшно находится одной в комнате, и я боюсь закрыть глаза.       — Я так и думал, поэтому пришел к тебе … — Перси вытирает мои мокрые глаза и почему-то смутившись, отводит взгляд. — Я могу побыть с тобой, если ты, конечно, не против …       Это редкость, когда удается увидеть Перси таким смущенным и неуверенным в себе. Но уже только это перечеркивает в моей голове все-то плохое, что парень когда-то сказал мне.       — Пожалуйста, Перси, побудь со мной, хотя бы пока я не усну или мне станет уже не так страшно.       Перси с облегчением возвращает на меня взгляд и помогает мне сесть на кровать. Однако, когда он обхватывает мою талию, чтобы помочь мне, я сильно морщусь, и это напрягает Перси.       — Просто эта часть тела у меня болит, не обращай внимания.       У меня действительно болит левая часть спины, особенно ноет плечо, и я понимаю, что это последствие моего приземления в стену.       — Тебя осматривал врач?       Перси нависает надо мной и напряженно всматривается мне в лицо. Я же, не понимая, чем вызвана такая острая реакция, рассказываю ему, что у меня проверяли голову и продезинфицировали мне рану, но он отмахивается от моих слов и перебивает.       — Ты говорила, что Майк швырнул тебя в стену, ты рассказала об этом врачу?       Голос Перси такой же сухой и напряженный, как был в кабинете у Рейны, и меня его реакция начинает пугать. Я нервно пожимаю плечами, потому что все прошло для меня как в тумане, и Перси, тяжело сглотнув, садится рядом со мной на кровать и просит меня повернуться к окну. Когда я оказываюсь к нему спиной, мученически шипя от того, что это действие вызывает боль, Перси начинает поднимать мою футболку, и почти сразу я поворачиваюсь, чтобы ударить его по рукам.       — Ты что творишь?       Но Перси, кажется, никак не трогает мой возмущенный тон. Он смотрит на мою поясницу и выражение его лица меня пугает. Челюсть стиснута, взгляд не мигающий, кулаки крепко сжаты. Он весь внутренне клокочет от ярости. Поэтому я интуитивно протягиваю к нему руку и уже с беспокойством спрашиваю, что с ним такое.       Перси наконец-то поднимает взгляд и меня пронзает такое неприкрытое сострадание и горькое сожаление, что грудь сжимается от переполнившихся чувств.       — Ты вся в синяках.       Что? Я пытаюсь приподнять футболку и в пол-оборота посмотреть на спину, но так как мне больно, я не могу сделать это элементарное движение. Перси встает с кровати и аккуратно берет меня за руку помогая подняться.       — Давай сходим в медпункт.       Так как я не любитель больничных мест, я прошу Перси оставить все до завтра, но он настаивает и когда он такой измученный и расстроенный сопротивляться ему трудно. Мы выходим из комнаты и Перси, практически взвалив меня на себя, ведет вниз. Я не сопротивляюсь, потому что я поражена тем, как много для меня значит его внимание в этот день. То, как он смотрел на меня, как реагировал на мои слова, как вел себя со мной, все это вызывало какой-то шквал эмоций внутри. По дороге встречаем Рейну и Мистера Ди, который отчитывается директрисе. Из обрывка разговора я поняла, что историк разбирался с остальными учениками в школе, и явно отвечал за то, чтобы по школе не пошла паника или неправильные слухи. Рейна удивляется, когда видит нас, но сразу мрачнеет, когда Перси говорит ей, что у меня синяки и врачи не видели этого. Директриса сразу бросает историка и бежит в медпункт вместе с нами. Рейна сегодня выглядела изможденно, и хмурая складка прочно залегла у нее на лбу, но я поражалась тому, с каким профессионализмом она решает поступавшие проблемы. Любая другая женщина уже растерялась бы и впала в депрессию, но Рейна относилась к нам, как равным, и выжимала из себя все соки, чтобы не оступиться. Она была профессионалом, раздавая указания охранникам, и была в курсе всего, что они говорят и делают. Рейна стала первым взрослым человеком, с которого я захотела брать пример. Когда мы подбираем на первом этаже Тайсона, который увидев нас, хмуро спускающихся по лестнице, сразу бледнеет, это все начинает казаться мне смешным. Все они обеспокоенно спрашивают меня, как я себя чувствую, а я на грани истерического смеха.       Врачи встречают меня с тревогой.       — Что случилось?       Рейна кратко говорит, что меня надо осмотреть на наличие синяков, и я узнаю, что моего врача зовут Грейс. Женщина ставит меня перед собой так, чтобы парни остались у меня за спиной, и медленно поднимает мою футболку, заворачивая края. Напряжение, исходившее от стоявших позади меня людей, передается ко мне даже через спину. Перси выругивается, Тай выругивается менее грубо, а Рейна начинает закидывать Грейс вопросами. Когда я испуганно спрашиваю, что там такое, врач тихо говорит мне, что моя левая часть спины, начиная от плеча, представляет собой один сплошной красный синяк.       Ну, дерьмо. Так вот почему все так болело.       — Аннабет, подними руки, надо снять футболку.       Я смущаюсь. Хотя под футболкой у меня вполне красивый лифчик, меня не привлекает мысль сверкать голой спиной. Врач деликатно просит парней отвернуться. Меня быстро освобождают от футболки, и снова повисает тишина. Врач легким касанием прощупывает спину, сообщая обеспокоенной Рейне, что повреждение легкое, через пару дней должно спасть, если я буду соблюдать указания. Уже в отражении окна я вижу, что Перси и Тай так и не отвернулись и мрачно смотрят на мою спину. Я неловко пытаюсь закрыть руками черный лиф, чтобы хоть как-то огородить себя от такого пристального внимания.       Меня намазывают какой-то обезболивающей мазью, которая неприятно холодит тело, и когда мне возвращают футболку, я радуюсь возможности наконец-то одеться. Грейс задает мне еще пару вопросов наедине, после чего дает мне с собой таблетку успокоительного, бутылку воды и мазь.       — Возьми с собой. Почувствуешь, что спина снова болит — сразу мажь, хотя я надеюсь, что обезболивающего должно хватить до утра. Но, тем не менее, чтобы тебе не мучатся и не искать нас, пусть будет у тебя. Завтра утром, перед завтраком, я приду к тебе сама.       Рейна просит Перси проводить меня, хотя это само собой подразумевалось, а сама остается с Грейс, Тай по моей просьбе пообещал проверить Хейзел и Миранду. Возвращаемся с Перси в каком-то неловком молчании.       — Побудешь со мной?       Зная Перси, я уже не уверенна в том, что он не передумал, но когда парень наконец-то с легкой улыбкой кивает и заходит в комнату вслед за мной, я испытываю облегчение. Перси достает из шкафа запасное одеяло и плед, раскладывая это на полу возле кровати. Я зашториваю окно, содрогаясь от воспоминаний, и даже радуюсь, что мне дали четвертый этаж, а не пятый, как прежде.       Я выпиваю успокоительное под присмотром Перси и забираюсь в кровать. Перси одет так же как был одет утром, в тех же спортивных черных штанах, кроссовках и чёрной толстовке. Видимо у него даже не было времени переодеться и, глядя на такого уставшего и измученного парня, мне становится грустно. Нам всем пришлось нелегко в эту ночь. Парни не отдыхали с самого утра и только успевали выполнять поручения охранников и Рейны, да еще им пришлось гоняться за Майком, который нагнал ужаса на всех нас. Да и какими бы маловпечатлительными парни по своей природе не были, они не меньше нашего переживали за своих друзей. Тая я впервые видела таким угнетённым и серьезным, он при своих параметрах, стал словно еще выше и шире, и выглядел старше, пропал веселый огонек в глазах. Всегда опрятный и спокойный Люк при своей ангельской внешности, сегодня выглядел мрачнее тучи, и его голубые глаза стали ледяными, и наполнились не меньшей яростью, чем изумрудные глаза Перси. Люк выглядел так же помято, как Перси и Тай, весь был в какой-то пыли, волосы больше не лежали идеально, а широкие брови все время сводились в одну линию, выражая тревогу и беспокойство. А Лео я просто перестала узнавать. Еще тогда, у моей двери, он показался мне серьезнее и старше, чем был, а уж когда я увидела его в кабинете Рейны, такого подавленного, я расстроилась, что даже он потерял ту непринужденность и мягкость, которая так привлекала меня в нем.       Перси снимает с себя толстовку, оставшись в белой футболке, и я успеваю разглядеть за эти короткие секунды полоску оголенного и плоского живота. Это так сильно смущает меня, что я непроизвольно касаюсь руками лица, дабы скрыть алый цвет щек. Перси выключает свет, включает ночник на столе и ложится на расстеленные одеяла. Он кажется слишком большим и высоким, расплатившись у меня на полу, но комичность ситуации не спасает от чувства некоторой неловкости.       Буквально минуту оба молчим, глядя в белоснежный потолок.       — Как думаешь, что скажут остальным ученикам?       Я ведь понимаю, что вряд ли все будут в курсе сумасшествия Майка. Наверняка это дело как-то прикроют, чтобы никого не пугать.       — Что Майк душевнобольной. Напал с ножом на друзей, но его удалось остановить и исключить из школы. Мистер Ди сегодня решал все эти вопросы.       Я поворачиваю голову к Перси, и парень перехватывает мой взгляд.       — Хреновый день, да?       Наверно на мне сказывается нервное перенапряжение, потому что я впервые за весь день усмехаюсь. Перси тоже хмыкает и впервые за весь день его лицо расслабляется.       — Сукин сын. Как он мог обвести нас вокруг пальца? Да еще столько лет. Либо мы такие тупые, либо этот придурок чертов гений.       Перси тяжело вздыхает и, нахмурив лоб, кладет руки себе под голову.       — Чертов ублюдок.       Мне нечего сказать на это, потому что с этим не поспоришь. Майк не глуп и это немало напрягало меня.       «Еще встретимся».       Повернув голову, задаю Перси вопрос, который тоже не давал мне покоя.       — Неужели вам позволили в этом всем участвовать? Вы же обычные подростки, ученики, а оказались втянуты в такое, хм, расследование.       Я действительно не понимала, почему Рейна не отгородила их как нас. Парни ведь могли пострадать. Перси спокойно поворачивает голову и отвечает, что они не просто ученики, а члены «Скорпиона».       — Мы имеем право участвовать в такого рода происшествиях. А во-вторых, мы бывшее окружение Майка, наши сведения и наша помощь была нужна.       Перси снова морщится, упоминая «дружбу» с Майком. Так как все, что связано со «Скорпионом» я не понимаю и не в состоянии понять, потому что никто ничего не пытается мне нормально объяснить, я оставляю эту тему.       — Ты его видел?       Мне не нужно уточнять, кого именно, и Перси довольно хмуро отвечает, что только издали.       — Он выглядел как сумасшедший, — внезапно прерываю тишину я, уткнувшись взглядом в потолок. — У него стекала кровь по лицу, как бывает в ужастиках, и такой отвратительный шрам на лбу. Волосы торчали в разные стороны, и у него был такой безумный взгляд … — прерываюсь, чтобы перевести дух, потому что образ был еще свежий и чувство ужаса он все еще вызвал сильное. — Он совсем не выглядел как Майк, которого я привыкла видеть: опрятного, скромного, неконфликтного. Он всегда казался мне самым уравновешенным среди вас. А тут такое … ожившая картинка из фильма ужасов. Я думала, он зарежет нас всех по очереди.       Я замолкаю, а Перси внезапно принимает сидячее положение.       — Мне жаль, что тебе пришлось это увидеть.       Я нисколько не сомневаюсь в искренности его слов, поэтому, повернув к нему голову мрачно хмыкаю.       — Меня больше беспокоит тот факт, что Рейна хочет направить нас всех к школьному психологу. У меня с ними как-то не складывается, знаешь ли.       Действительно, Рейна дала понять, что мы, девочки, теперь будем посещать школьного психолога и это совсем меня не радовало. Это означало, что придется мусолить эту тему еще очень долго. Только Перси не улыбается в ответ, он хмуро облокачивается боком о мою кровать так, что если я поверну к нему голову, то уткнусь головой в его плечо.       — Ты посещала его из-за того, что случилось у вас в семье?       Перси тактичен, не упоминая имя брата и то, что он ушел, и наверно это способствует тому, что я честно признаюсь ему.       — Не сразу. Только, когда впала в депрессию. Заниматься моим душевным состоянием было некому, поэтому меня сослали к психологу. Но, честно говоря, он мало чем мне помог. Я справилась с этим дерьмом в одиночку.       Тоже хмурюсь, вспоминая это отвратительное время.       — А твои проблемы с законом вызваны этим же? Из-за проблем в семье?       Перси мягок и он не настаивает на ответе. Но я впервые чувствую желание с кем-то поговорить об этом. Мне не хочется отстраняться от него. Еще меня трогает, что он понял то, как повлиял на меня уход Джейсона.       — Как ты понял?       Перси пожимает плечами и вытягивает руку над моей головой.       — Просто я понимаю, какого пришлось тебе. Я в свое время был мал для того, чтобы убегать из дома или нарушать закон, но поверь, я сделал бы именно это. Спасался бы от всего чем-то подобным.       Разговор принимает все более тяжелое настроение и теперь я пугаюсь того, что Перси понял меня. Потому что он был единственным, кто сделал это.       — Ты не осуждаешь меня? — я нервно поворачиваю голову, коснувшись лбом его плеча, отчего парень немного отодвигается, но только для того, чтобы сесть ко мне вплотную лицом.       — Нет, конечно, Чейз, ты что. — Перси усмехается и ласково убирает с моего лба волосы. — Я все понимаю, поверь.       Это удивительно, поэтому я, все еще хмурясь, перевожу взгляд в потолок.       — Парни не любят проблемных девчонок. Всякий, кто узнает про мои аресты, наверняка спишет меня со счетов. Даже ты.       Окей, тараканы в моей голове были связанны с тем, что у меня есть такое прошлое. Ведь я теперь вынуждена его скрыть, чтобы начать нормальную жизнь.       — Мне ты можешь рассказать, Чейз. Меня не пугает твое прошлое, у меня у самого предостаточно дерьма за плечами.       Снова повернув к нему голову, вижу, что он улыбается. Он такой простой и в тоже время иногда я не понимаю его и причины его поведения. Но с другой стороны, Перси прав. Если кто и поймет меня, то наверно только он.       — И ты продолжишь со мной общаться как прежде? — я все еще пытаюсь найти подвох, что явно забавляет парня.       — Чейз, ты же не ограбила банк?       Перси хмыкает, а я закатываю глаза.       — Дурак, нет, конечно, — отвернувшись от него, пару секунд думаю, как начать рассказ и когда отчаиваюсь придумать что-то складное, начинаю просто вяло бормотать то, что было в голове, — Тогда я просто не могла находиться дома и в школе. Поэтому стала проводить время на улице и познакомилась с двумя парнями, Тревис и Коннор заменили мне общество на какое-то время, они тоже знают, что такое трудная жизненная ситуация. Взяли под свое крыло, понимая, что мне нужно сменить обстановку вокруг себя, а я, привыкшая быть под опекой старшего брата и его друзей, подсознательно заменила его ими. Ну, а так как они ребята бесшабашные, во все передряги я впадала вместе с ними. Поэтому у меня за плечами распитие спиртных напитков в общественном месте, взлом и нарушение комендантского часа. Ну и последний раз могла получить за проникновение на территорию школы в ночное время. Вроде мелочёвка, а личное дело подпорчено.       Перси молчит, и я хмуро поворачиваюсь, чтобы посмотреть на его реакцию.       Парень абсолютно спокойно смотрит на меня и явно сдерживает улыбку.       — Этого мало, чтобы я держался от тебя подальше.       Дурак. Я толкаю его, хотя сама не могу сдержать улыбки. Я снова поворачиваюсь к нему, все-таки желая напугать его своим «багажом».       — Еще я прогуливала школу и совсем забросила учебу, но так как до этого я была отличницей, все закрывали глаза на это и учителя меня не трогали. И кстати, я не раз попадала в драку из-за своего трудного в тот момент характера и приходила домой в синяках. Но я очень хорошо бегаю и это часто спасало мою задницу.       Перси больше не может сдерживаться и, уткнувшись лбом в подушку около моей головы, тихо смеется. Я тоже начинаю тихо смеяться, и наше с ним поведение кажется странным, учитывая, что мы пережили пару часов назад.       — Чейз, ты меня не напугаешь этим. Я все еще считаю, что это тебя нисколько не портит. Наоборот, ты кажешься еще более очаровательной.       Я смущаюсь, когда Перси говорит мне это, потому что в его тоне пропало всякое веселье, и осталась лишь какая-то мягкость и теплота.       — Ты умеешь быть милым.       Снова тихо смеемся и, когда парень возвращается в лежачее положение, я лежу, глядя в потолок, как дура широко улыбаясь. С Перси мне было спокойно. И как-то по-душевному тепло.       И то, что я чувствовала в его присутствии хоть и пугало, но чертовски нравилось мне. Перси тоже не нарушает тишину и я уверенна, что он тоже думает о своем.       Когда мои глаза начинают смыкаться, все спокойствие мигом улетучивается, потому что я снова вспоминаю Майка и его нож у своего лица. Меня снова передергивает от воспоминания его образа, и я даже инстинктивно касаюсь рукой перебинтованной ноги.       — Я чертовски испугался, когда услышал, что Майк у вас.       Ох. Признание Перси как нож разрезало гнетущую тишину в комнате, заполнив ее чем-то теплым.       — Думал, сойду с ума, если он что-то сделает с тобой. С вами, — быстро поправляется Перси, но этого достаточно, чтобы я грустно улыбнулась. — Это ужасно, что тебе пришлось испытать это. То как он обошелся с тобой ….       Перси замолкает и чувствую, что он борется с яростью, поэтому поворачиваюсь на бок и опускаю руку к нему, коснувшись ею его груди, отчего Перси как-то тяжело сглатывает.       — Давай радоваться тому, что все обошлось так, а не хуже.       Перси вздыхает и вымученно кивает, избегая смотреть на меня. Может ему стыдно, что он признался мне в этом, может, он смущен или просто не уверен в правильности своего поступка. Не знаю, что у нас с ним за отношения, но он успел стать мне кем-то важным. Может, мы не хорошие друзья и все время ругаемся, но я тянулась к нему. И я больше не закрывала на это глаза. Вернувшись снова на спину и сцепив руки на груди, я делаю ответный жест, не из чувства, что должна что-то ответить, а просто потому что сейчас могу позволить себе тоже быть честной.       — Я тоже испугалась, когда вы с Тайсоном полезли за этим сумасшедшим на крышу. Вы же могли пострадать, лучше бы вы остались в комнате с нами.       Перси ничего не отвечает, но я знаю, что ему приятно слышать, что я беспокоилась.       — Просто я знал, что могу доверить тебя Люку. Мне оставалось только попробовать перехватить Майка вместе с Тайсоном.       И я не знаю, что ответить на это. Я и Люк не были парой, но между нами уже были определенные отношения. И они отличались от тех, что были у меня с Перси.       — Все равно это было опасно.       Перси, выдержав паузу, тихо отвечает:       — Не могу поверить, что все это произошло на самом деле.       Я тоже, Перси, я тоже. Сон начинает одолевать нас обоих, так как спали мы мало, я в принципе почти не спала ту ночь, поэтому сейчас вся усталость навалилась на меня лавиной.       Повернувшись на бок, я наклоняюсь к Перси, нависнув прямо над ним.       — Перси, не уходи пока я не засну, пожалуйста.       Мне было страшно, и я не хотела оставаться одна. Только рядом с ним я могла чувствовать себя в безопасности, чувствовать себя защищенной.       Перси ласково улыбается, отчего все внутри меня начинает плавиться.       — Я не уйду, Чейз.       Облегченно вздохнув, возвращаю голову на подушку, но остаюсь лежать лицом к Перси, хотя он и был на ярус ниже, чем я.       Я долго мучаюсь и ворочаюсь, пока Перси не поднимает руку и не берет мою руку в свою.       — Все будет хорошо. Я рядом, Бет. Спи.       Он рядом.       Перси рядом.       И этого достаточно, чтобы я крепко сжала его руку и мы, повернувшись лицом друг к другу, и свесив руки, наконец-то заснули.