Наследники

Боже, как мне все это надоело! Подумал я, после очередного визгливого окрика тети. ЧЁРТ, да когда она уже заткнется, все соседи уже, наверно, в курсе, что я должен приготовить на завтрак для всего этого долбанного семейства! Дяде Вернону, видите ли, врачи запретили есть жареное, ведь у него ожирение третьей степени, и мне теперь каждое утро надо тереть ему морковку, которую он выбрасывает в окно, пока тетя Петунья не видит, и заставляет меня потом её собирать, чтобы никто не заметил ту свалку витаминов во дворе, в то время, как сам едет на работу и скупает все гамбургеры в ближайшей забегаловке.</i> Тетя тоже вся из себя на диете. Ей подавай белковые омлеты и противные зеленые вонючие витаминные соки. Как такую мерзость только пить можно?! Да ещё же есть мой придурковатый кузен Дадли. Ну, этот ест все, что не приколочено, но вероятнее всего, ему скоро врачи тоже поставят, как и папочке, ожирение. Вот я поржу, когда Дадличек превратится в кролика и будет жевать только одну морковку… Ох, мечты-мечты. Ладно, всё, подъем, а то и мне ничего не достанется, хотя… не привыкать. Меня вчера оставили без ужина за то, что я сказал, что Дадли скоро в косяки дома не упрётся. Вот мне сказали, мол, «переживаешь за чужую фигуру — следи за своей!» и отправили спать голодного, конечно, не забыв при этом пару раз пнуть под мягкое место и отвесить пару оплеух. Ну что? Добро пожаловать в дурдом номер 4 на Тисовой улице. Все, я проснулся, ужаснулся, что это все не кошмарный сон и пошёл трудиться на благо ненормального общества. Блин, я забыл, что сегодня у нашего свинки Дадли День Рождения. Вот угораздило с ним родиться в один день, но об этом, конечно, никто не помнит, так что, Гарри, ни торта тебе, ни свечей, зато гора посуды после чужого праздника — это всегда пожалуйста. Как любит говорить тетя Петунья, что труд сделает даже из такой обезьяны, как я, человека! Нам сегодня исполняется по 11 лет, вот это дата! Мне надо памятник при жизни ставить, что я до сих пор жив и относительно здоров, пару стареньких переломов и никогда не сходящих синяков это подтверждают. Всем этим меня наградили «любимые» родственники, перед каждым ударом не забыв сказать, какой я… ну, и в выражениях конечно не стеснялись. — Шевелись, несносный ты ребенок! Сейчас проснется Дадли, а ты еще ему завтрак не приготовил! — проорала тетя Петунья, стоя под дверью чулана под лестницей, где я вынужден был находиться по их воле. — Да всё, я уже выхожу! — вот бы посильней пнуть эту дверь, чтобы орущая за ней тётка отлетела на пару метров, но, блин, нельзя, а то точно на тот свет отправят. Делать было нечего. Вздохнув, я выполз наружу. Завтрак проходил более шумно, чем обычно. Счастливые родители кружились над своим сыночком, зацеловывая этого «самого прекрасного сынулю на свете» хорошо, что я ни капли не похож на своего сумасшедшего кузена. Его одарили подарками всех форм и размеров, а этот хряк орал на полдома, что подарков в этот год меньше, чем в тот. Но, слава богу, все закончилось. Завтрак был окончен, и мы всем семейством собрались в зоопарк. Не удивляйтесь от слова «МЫ». Меня просто не хотели оставлять дома, вдруг я все там переломаю и переведу весь запасной фаст-фуд драгоценного Дадличка. Нет бы отвести своего любимого сыночка в Диснейленд посмотреть на Черную жемчужину и Джека Воробья, так НЕТ, мы премся в зоопарк! Теперь мне придется смотреть, чтобы Дадли там никого не съел… Шутка, Ага, конечно. Вот бы запихнуть его в клетку с тиграми и повесить там табличку. «Гарри Поттер этого НЕ делал.» До зоопарка мы добрались быстро, всю дорогу я делал вид, что меня не существует, а Дадли напротив: пытался всеми силами меня придушить. И вот с такими мыслями мы вошли в серпентарий, это отдельное место от общего зоопарка. Дадли, сверкая глазами, сразу же ломанулся к террариум. Вот бы оставить здесь тетю, она здесь за свою сойдет, змея подколодная. Но, к сожалению, это все мечты-мечты. Я стал рассматривать мирно спящих змей, которым по барабану, что вокруг них творится и какие упитанные мальчики и женщины крутятся вокруг них. Эту замечательную тишину моих мыслей про тетю и её названных мною родственников прервал Дадли, который начал лупить по стеклу одного из больших аквариумов, в котором лежал красивый питон и мирно спал, а именно это и бесило жирка на ножках. Видите ли, его Высочество хотело, чтобы змея перед ним сплясала. Вообще, возможно такое? Я развернулся и пошёл к тому месту, где как самка макаки орал Дадли. Но когда я подошел, он уже свалил надоедать другим змеям. Не знаю, но почему-то мне было стыдно за такое поведение своего горе-родственника, и я решил, не поверите, извиниться перед змеёй. — Привет, — начал я свой разговор. — Прости это ходячее недоразумение, которое называет себя человеком. Он не понимает, как тебе здесь грустно и одиноко, далеко от семьи, а я понимаю. У меня тоже нет никого, кроме этого цирка шапито, который мне приходится называть приемной семьей. И вдруг змея поднялась, посмотрела мне в глаза и начала мне отвечать: — Спасибо, повелитель, у меня не проссссили прощения за сссвоих глупых родственников никто и никогда, я давно ни с кем не говорила. Вот тут я и впал в свой первый ступор. Я же простой ребенок, даже не подросток. Так почему со мной говорят змеи? Что, моя шутка про дурку на тисов — правда, и меня теперь заберут в настоящую больничку? Но не успел я испугаться, как Дадли заорал на весь террариум, что мне удалось расшевелить эту змею, и как только мог добежал до нас, оттолкнув меня от аквариума. Приземляться на пятую точку со всего маха было больно и неприятно. Все посетители сразу обратили внимание на меня, отчего я весь покраснел, как рак после варки, и теперь моим единственным желанием было, чтобы Дадли оказался на месте этой бедной змеи за стеклом, и пусть на него все пялятся, а не на меня. Я не понял, что и как именно произошло дальше, но Дадли оказался в аквариуме, а змея — на свободе и поползла ко мне. Вот и мой второй ступор за день. Не много ли для ребенка? Но змея, видно, решила меня добить окончательно, и, проползая мимо меня, прошипела «спасибо». Что было дальше, ни сказкой сказать, ни пером описать. Все кругом орут и разбегаются в разные стороны от ползущей змеи, тетя визжит, как раненая обезьяна любой породы, что с её милым сыночком случилось большое несчастье, проклиная при этом всех работников зоопарка и их родственников до пятого колена. Только дядя Вернон смотрел на меня таким взглядом, что у меня иней появился на ушах, и этот взгляд говорил мне: «Пацан, ты попал, как никогда не попадал. Готовь жопу и ремень. И пакет со льдом тебе точно никто не даст». Вот так весело закончился в этот год день рождения Дадли… Ну, хотя бы, в этот раз мне было не скучно. Но вот что будет дальше, сам не знаю. Во всем, что сегодня произошло, винили почему-то только меня. Тетя кричала, что это все я сделал специально, мол, я такой же сумасшедший, как мои родители. Она, конечно, имела в виду не их семью — они ведь идеальны, — а моих настоящих маму и папу. Они погибли в автокатастрофе, когда мне был один год — после этого я и попал в этот рассадник зла под названием семья Дурсль. Вот злобная семейка! Я иногда мечтал, сидя у себя в чулане после очередного наказания, чтобы к нам заявился мой кумир Дин Винчестер (кстати, я тащусь от Сверхъестественного и мечтаю, чтобы мои родственнички оказались какой-нибудь нечистью! Тетя, например, точно ведьма — хоть к гадалке не ходи, дядя вообще помесь бульдога с носорогом, а Дадли, блин, чупакабра) и отправил бы мою семью в потусторонний волшебный мир, а меня бы забрал с собой навстречу приключениям. И я бы никогда не подумал, что это почти правда, но не насчет родственников — они, конечно, «нормальные», не волшебные существа, но приключения меня поджидали, и я даже не думал в этот момент, что смотрю буквально в будущее. А сейчас мне грозит поездка домой с этими чудиками. Тетя всё ещё орет, Дадли трясется весь, как заяц под кустом, над которым волк лапу поднял. Хорошо, что на сбежавшую змею кто-то вызвал копов… хотя, зачем? Они у неё паспорт и прописку проверять будут? Но только благодаря присутствию стражей порядка мне позволили ехать в машине, а не запихнули в багажник, как хотел сделать дядя Вернон. Как он говорил: «давно меня пора изолировать от нормальных людей!» — таких, как они, естественно. По дороге домой все было, как всегда, в меру нормально: одна и та же противная музыка, которую слушал дядя, а тетя ей и подвывала, но сегодня она молчала и прижимала к себе бедного Дадлика. На меня старались не обращать внимания — вдруг еще какой фортель выкину. Мне даже показалось, что они меня стали побаиваться, и меня начало это даже немного веселить. А вдруг они не ошибаются, и я могу им еще какую пакость сделать? Интересно только, как? Как повторить? Не падать же каждый раз на задницу, ведь больно же. С такими мыслями мы доехали к нашей обители (прямо звезда смерти с главным злодеем по соседству, а сосед-злодей, конечно, я). Как только мне удалось выбраться из колымаги дяди, то я сразу впал в шок — на нашем заборе сидели три очень красивые совы. Мне всегда нравились эти птицы, сам не знаю, почему. Но дядя не дал им засидеться и начал махать своими ручищами, прогоняя великолепных созданий. — Вот ощипанные курицы! — начал дядя очередную тираду. — Чёрт, поцарапали весь забор! Теперь придется перекрашивать! Вот зараза — орёт, как будто сам будет красить. Ведь меня заставит, а я и так его недавно густым слоем покрывал! Так краски надышался, что ко мне явился сам Кастиэль — ангел все из того же любимого сериала и рассказывал про смысл бытия… Долго меня не отпускало, пока не проспал почти весь следующий день, за что меня и еще лоботрясом обозвали. Дом, милый дом. Дядя открывает дверь, и вся честная компания во главе, конечно, со мной заходим в сию обитель фаст-фуда, за нами закрывается дверь, наступает страшная тишина, как перед взрывом бомбы, и я понимаю, что меня сейчас накроет ударной волной, но прятаться некуда — надо стойко выстоять и выдержать этот взрыв. Конечно, первая начала тетка. Мол, я такой-сякой, что должен быть им благодарен, что они меня на улицу не выкинули, когда нашли подброшенный сверток на своем пороге, и т.д. Я эту речь уже наизусть знаю, почти каждый день слышу, хоть новенькое бы что придумала ради такого случая. Наоравшись вдоволь, — я не стал её перебивать, пусть выговорится, может, жизнь лучше станет — она подхватила своего сыночка под ручки, такого слона не поднять, и потащила его в ванну умыться, переодеться, на горшок и баиньки. Дальше следовал ор от дяди, что он был сильно добр ко мне, и стоило бы меня наказывать намного строже и чаще. Вот, блин, значит, несколько переломов, шрамы по всей спине от ремня и постоянно отбитые ремнем руки за то, что брал, что мне не принадлежит хотел поиграть в солдатиков Дадли — целых, а не сломанных, которые закидывали в мой чулан, как ненужный хлам. Но весь поток грязи, который лился из дяди, прервал громкий «У-Х-Х-Х» — одна сова умудрилась залететь в открытое окно. (тётка по приезде открыла, чтобы проветрить и Дадли лучше спалось) Она пролетела по комнате и бросила дяде какую-то бумажку на голову. Он, конечно, был в шоке, а я расстроился — почему ему на голову упала бумага, а не что-нибудь другое? Кирпич, например. Дядя стал рассматривать присланную совой бумагу. И, к всеобщему удивлению, это было письмо. Ну, я конечно знал, что в старые времена почта работала странно и пользовалась для разноски писем голубями, но чтобы в современном мире, и тем более совы — это полный писец. Но, оказалось, ещё не все потеряно — письмо-то было адресовано мне! Как говорится, звезда, то есть я, в шоке. Письмо мне, конечно, не отдали, а сожгли в камине, а меня закрыли в чулане без еды и воды. Как говорится, до востребования, пока им вновь не потребуется личный раб! «Дай», «подай», «иди вон», «не мешай». Как выяснилось, им быстро надоело мыть за собой посуду и убирать дома, так что на следующий день я приступил к обычным своим обязанностям домработницы (интересно, они слыхали, что использовать детский труд запрещено? Может, в Страсбургский суд жалобу написать или хотя бы в Гринпис?). Эх, всё равно меня за собаку здесь считают. Но как я удивился, когда понял, что совы до сих пор прилетают. Прям какой-то пернатый спам. Интересно, в письмах написано что-то типа — «Купите один нож и десять мы вам подарим: нам все равно девать их некуда!». Но письма все сжигали, даже не открыв и узнав, что в них написано. А вдруг прислали уведомление, что я выиграл миллион? Тетя все выносила мозг своему мужу, что надо что-то делать — их прелестный дом стал похож на курятник, точнее на совятню! Ведь за последние сутки к ним прилетело сов сто, не меньше. Все они садятся на дом и прилежащую к нему территорию. Я мыл на кухне посуду, как вдруг из отверстия в двери, в которое нам почтальон закидывает газеты, вырвался целый шквал одинаковых писем и все они адресованы мне! Ну, тётка рухнула в обморок, Дадли залез под стол, а дядя начал орать, как Тарзан из джунглей: «А-А-А-А-Р-РГХ!». Мне удалось поймать одно письмо, и я побежал с ним в свой чулан. Хотел там его прочитать, но не добежал. Видимо, спринтер из меня никакой, раз дядя смог поймать, отобрать мое письмо и порвать его у меня на глазах И тут начинается самая веселуха! У родственника, видно, не выдержала крыша и всё-таки уехала: он начал бегать по дому, собирать вещи и кричать, что продает этот дом и уезжает жить в монастырь. И, похоже, он не врал. В монастырь, конечно, не ушел, но дом всё-таки продал, и теперь мы живем у черта на рогах на каком-то забытом богом и цивилизацией убогом островке. Самый прикол в том, что это вообще не дом, а заброшенный маяк. Ни тебе вайфая, ни новых серий Сверхъестественного, да телефон здесь тоже не ловит. Меня, как всегда, закрыли в какой-то комнатушке, но в ней хоть было окно. Правда с решетками. Видимо, чтобы меня не выдуло отсюда при сильном шторме. Вот теперь сижу, скучаю, стихи сочиняю: «Сижу за решёткой в темнице сырой, вскормленный неволей орёл молодой…», — так, стоп, это уже где-то было… Да, точно! Это же Пушкин написал. Интересно, у него тоже были больные на всю голову родственники, которые закрывали его на маяке? Но вдруг раздался гром и сверкнула молния… блин, как в самом стрёмном ужастике. В дверь кто-то сильно застучал.