• • •
— Гермиона Грейнджер, лучшая волшебница своего возраста! — шипение взорвалось в голове раскалёнными иглами, возвращая меня в сознание. Я отчетливо слышала в нем насмешку. — Только посмотрите на нашу золотую девочку, — снова раздался этот отвратительный голос, но уже совсем рядом. Я поморщилась. Замутило так, что желание вывернуть содержимое своего желудка на мантию говорящего было нестерпимым. Тем более её полы как раз задели мое лицо. В нос ударил запах грязи и крови. — Не хотите подняться и поприветствовать нас так, как это до́лжно делать в высшем обществе? Империо! Протестующую боль каждой клеточки тела я чувствовала более отчётливо, нежели загнанное на задворки сознания желание сбросить с себя оковы заклинания, которые, впрочем, выпорхнули из головы вместе с приказом: «Поприветствуйте высшее общество». Я сделала идеальный книксен, придерживая полы воображаемого платья. Наверное, такая картина еще больше забавляла присутствующих: грязная девчонка стоит в идеальном книксене, достойном королевского двора, в рваных джинсах, сплошь покрытых кровью и землёй, потасканной толстовке и удобных кедах. — Похоже, только под Империо грязнокровки учатся хорошо себя вести, — хохотнул чей-то бас справа от меня. Увидеть, кто это был, я не могла: голова всё ещё была опущена в поклоне. Басу вторили смешки с обеих сторон, которые быстро смолкли. В отражении пола я заметила, как колыхнулась мантия. Наступила напряженная тишина, буквально через секунду прерванная шипением: —Круцио! Заклинание подчинения спало с меня, словно кто-то перерезал нити кукловода, и я упала на пол, больно ударившись коленями о мраморный пол. Из-за того, что я не успела подставить руки, пострадало и лицо — из губы тут же начала сочиться кровь. А справа раздался истошный вой — слабак даже не пытался сдерживать себя. Мои губы тронула усмешка, сопровождавшаяся верным спутником сегодняшнего вечера — болью. К одной струйке крови присоединилась вторая. Губа треснула еще раз. — А тебя, Уолден, видимо, только так можно научить не открывать рот, когда не просят, —медленно, едва слышно проговорил Волдеморт и опустил палочку. — Прекрати скулить, иначе лишишься своего бесполезного языка. Впрочем, это станет ещё одним хорошим средством. Но вернемся к нашей главной гостье! Мантия зашуршала совсем рядом. — Ох, кровопролитие — пусть даже такой грязной крови, как ваша — никогда не было моей целью, — с деланным сочувствием произнес Волдеморт, увидев мое лицо и мазки крови на идеальном, начищенном до блеска полу. Я не знала, куда смотреть. Лицезреть эту змееподобную морду не было никакого желания, но и видеть отражавшееся в мраморе изображение себя было выше моих сил: лицо сплошь покрыто кровоподтеками и ссадинами, в раны забилась грязь. Я зажмурилась и прислушалась. В зале стоял тихий гул, заглушаемый биением пульса в ушах. Каждый мой вдох сопровождался свистом, а выдох отдавался стоном в ребрах. Справа болит сильнее — кажется, одно сломано. — Мои верные друзья! — По шелесту мантии я поняла, что он отвернулся от меня. Слава Мерлину! — Я на досуге занимался некоторыми исследованиями и пришёл к выводу, что было бы очень полезным расширить мою армию... Я шумно втянула воздух, тут же пожалев об этом. Осознание того, что сейчас я услышу его планы, но никак не смогу передать эту информацию Гарри, обрушилось на меня всей тяжестью. Мерлин, Грейнджер, в этом ты вся: думаешь о том, как помочь друзьям, а не о том, что твоя помощь до них всё равно никак не доберётся. Снова горькая усмешка и новый поток крови по подбородку. Глаза защипало. Нет, я не стану плакать сейчас, при всей этой отвратительной толпе никчемных и жалких последователей мерзкого съехавшего с катушек полукровки, истребляющего ничем не отличающихся от него людей, в чьих жилах течёт такая же волшебная кровь, как и в его. — Не без помощи профессора — а ныне Директора Хогвартса — Северуса Снейпа... Снейп тоже здесь?! Я начала обшаривать взглядом толпу верных псов в чёрных мантиях и, наткнувшись на колючий взгляд профессора зельеварения, мгновенно почувствовала вторжение в свой разум. Жалкая попытка поставить окклюментный щит вызвала у профессора лишь издевательскую насмешку. Я стала прокручивать в голове первые уроки в пугающем классе подземелья, когда эта летучая мышь вселяла страх во всех первогодок, за исключением, может быть, Драко Малфоя и его тупых прихвостней. Нет-нет, не об этом надо думать! Не смей, Гермиона! Но память сыграла злую шутку — серое отталкивающее лицо сменилось идеальными тонкими чертами, которые с годами лишь заострились, насмешливо искривлённые губы превратились в тёплую улыбку, которую — я готова поспорить — мало кто видел, а блестящие от жира чёрные патлы стали идеально гладкими и мягкими прядями совершенно невероятного цвета пепла. В который сейчас превращалось моё сердце, сжигаемое ледяным взглядом чёрных глаз. Я заметила единственную эмоцию, которую, скорее всего, мне просто позволили увидеть. Я заметила страх. Снейп отвернулся от меня, но липкое присутствие чужого в своем разуме не исчезло. Или мне просто так казалось. — Что ж, посмотрим, насколько она может быть полезна, — закончил Волдеморт. Отдельные тихие смешки переросли в откровенный гогот приближенных, которым было позволено больше, чем остальным. Если это, естественно, не противоречило желаниям их Повелителя. Из-за Снейпа я пропустила всю пламенную речь и теперь даже предположить не могла, что же он будет со мной делать. А то, что делать он будет что-то именно со мной, я не сомневалась. Волдеморт повернулся и посмотрел мне в глаза. Я не отвела взгляд, хоть и желала отвернуться больше, чем чего бы то ни было. —Бестиллере*, — снова это шипение, от которого невозможно было закрыться. Но в этот раз мне это не понадобилось — в огромном зале наступила гробовая тишина. Потоки неизвестного заклинания, брошенного в меня, обволакивали тело, вызывая крайне неприятные ощущения. Было похоже, что я выпила оборотное зелье, только превращаюсь в кого-нибудь типа Гойла или Крэбба, а возможно, и в нечто большее. Но что самое удивительное — страха не было. Хотя чувство того, что всё так, как и должно быть, немного напрягало. Я стремительно увеличивалась в размерах, но никак не могла определить, чем же я стану. Руки вытянулись, боль в области позвоночника дала мне сделать вывод, что на спине у меня будут выступы, потому как позвонки болели, меняя свою форму и явно увеличиваясь в размерах. Я чувствовала, что от копчика у меня растёт хвост. Перестав ощущать боль от ран и ссадин, я поняла, что моя новая кожа просто не пропускает никакие чувства. В поле зрения попали мои руки, подозрительно похожие на крылья дракона. Дракон? Ух ты! Интересно, какая я? От этой мысли крылья зашевелились сами собой — настолько захотелось себя увидеть, что я готова была прямо сейчас полететь к Чёрному озеру, тщательно осмотреть свою новую сущность в зеркальной глади. Пожиратели шарахнулись в стороны — я скорее чувствовала это, нежели видела. Чуть повернула голову — полсотни пар глаз вылупились так, словно никогда не видели драконов. А может, во мне есть что-то особенное? Начищенный до зеркала пол гостиной, совсем недавно в подробностях показавший мне себя настоящую, сейчас ничем не мог помочь, отражая лишь мои размеры. И они воистину были огромны. И как я только поместилась в этот зал? —Петрификус Тоталус. Больно хрустнули суставы — повинуясь заклинанию, сложились крылья, создав сильный поток воздуха, от которого пошатнулись Пожиратели справа и слева от меня. Я резко выдохнула, отчего из ноздрей повалил пар. Лапы словно приросли к полу. Ну, благодарите, что не упала. Хотя и не понятно, как такое простенькое заклинание смогло пробить кожу дракона. Тишину можно было резать ножом — никто не дышал, не издавал ни звука, никакого движения. Все глаза устремлены на меня. — Весьма неожиданно, не так ли? — не спуская с меня своего цепкого взгляда, обратился Волдеморт к своей ближайшей соратнице. Беллатриса уже справилась с удивлением, охватившим её в первый момент. — Да, мой Лорд, — склонив голову, заискивающе произнесла ведьма. — Вы правы. Это действительно неожиданно… Она хотела сказать что-то ещё, но шипение Волдеморта заставило её захлопнуть рот и опустить голову: — Драко. Одно слово, от которого моё нутро подняло бунт. Что ему надо от него? Захотелось пережечь их всех к чёртовой матери. Я же дракон. А драконы огнедышащие. Значит, и я могу. Могу ведь? Тонкий слух моей анимагической формы уловил судорожный вдох. Я очень хотела посмотреть на Малфоя, но не смогла преодолеть заклинание обездвиживания, а взгляд не доставал до него. — Подойди ближе. В голосе Волдеморта отчетливо была слышна сталь. Вот теперь меня накрыл страх. Но не за себя. На себя было уже глубоко плевать. Я боялась за него. За этого несносного мальчишку, который сейчас, едва передвигая ноги, шел к существу (человеком его уже давно никто не считает, наверное), действий и решений которого он боялся больше всего на свете. В памяти снова — и так некстати — появились воспоминания с пятого курса.• • •
[Пустой класс Хогвартса, 1995 год] — Визуализируй своё самое счастливое воспоминание. Воспроизведи его во всех подробностях, вспомни все чувства, которые ты испытывал в тот момент. Если тебе будет проще, то закрой глаза. Мне помогает, — тихо добавляю я, наблюдая за Драко. — Все мои счастливые воспоминания перечёркнуты тем, что случилось за этот год, — мрачно отвечает он. — Должен быть другой способ. — Но другого способа нет, — отвечаю я и с сожалением смотрю на него. В его глазах сверкает злость. — Не надо меня жалеть, Грейнджер, — резко произносит он. Я хочу ему сказать, что не жалею его, но слова застревают в горле, потому что я так и не научилась врать. Я жалею его. Жалею, что из-за жалкого подобия человека Драко из некогда задиристого мальчишки превратился в загнанного зашуганного юношу. Жалею, что мы не могли нормально сосуществовать тогда, на первом курсе, ведь если бы мы поладили, он стал бы моим лучшим другом — я в этом абсолютно уверена. А потом всё могло бы измениться. Сейчас мы были бы совсем не теми, а возможно, и не здесь. — Покажи еще раз, — прерывает он мои размышления. Я улыбаюсь ему и прикрываю глаза, вспоминая тот день, когда к нам в дом прилетела сова и принесла в клюве письмо. Для меня. В котором говорилось, что я волшебница и зачислена в школу. Тогда всё встало на свои места: я сразу поняла, что те непонятные вещи, которые периодически со мной происходили, объясняются именно этим. И тогда я твердо решила, что буду самой лучшей в этой новой школе. А еще обязательно заведу много друзей. —Экспекто Патронум, — тихо произношу я. Из палочки вырывается серебристо-голубое свечение, из которого формируется выдра. Я наблюдаю за ней, не переставая улыбаться. У меня с каждым разом получается всё лучше и лучше. Проплыв пару раз вокруг меня, выдра перемещается к Драко, который не может отвести от неё взгляда и выглядит таким восхищенным, что мне хочется улыбаться ещё больше. Выдра, нырнув ему под руку, выскакивает из-за плеча и растворяется в воздухе длинным шлейфом. Драко ловит мой взгляд, и я, стараясь не выдать смущения, пытаюсь его приободрить: — Скоро и у тебя все получится. Я уверена. Может, попробуешь еще раз? —Экспекто Патронум, — почти обреченно произносит Драко, особо, как мне кажется, ни на что и не надеясь. Из палочки вырывается дымка и, не успев полностью сформироваться, растворяется. Но мне кажется, что… — Это же дракон, да? — робко спрашивает он, видимо, боясь показаться глупым. — Да, я тоже увидела очертания дракона. Его лицо просияло.• • •
—Бестиллере, — резко произнес Волдеморт, направляя палочку на Драко. Это уже напоминает дежавю. Потоки заклинания опутали Драко, но он не увеличивался, как я. Он уменьшался, пока буквально через мгновение перед всеми не предстала небольшая выдра с очень светлым мехом, который почти не свойственен этому виду. — А теперь становится интересно, — задумчиво произнес Волдеморт и взмахнул палочкой. Драко принял человеческий облик, а я задумалась. Ведь когда на четвёртом курсе Крауч-младший применил к Драко принудительную трансфигурацию, он превратился в хорька. И я полагала, что сейчас он опять станет хорьком. Или хотя бы драконом — исходя из его Патронуса. Но драконом стала я. А он выдра. Как и мой Патронус. Волдеморта, по всей видимости, занимало то же направление мыслей, хотя он и не знал всех фактов. Он отвернулся от Драко и в задумчивости сделал несколько шагов по залу, в котором стояла напряженная тишина. Мои нервы были на пределе. Волдеморт повернулся и пристально посмотрел Драко в глаза. Вероятно, он рылся в его памяти. Сейчас всё раскроется. И нам обоим конец. Я скосила глаза на Снейпа. По его плечам было видно, что он крайне напряжен. Он что, почистил его память? Мысль об этом медленно обволакивала мой разум. —Круцио! — Резкий визг Беллатрисы выдернул меня из размышлений. Если бы не парализующее заклятие, я бы спалила её к чёртовой матери на пару с её обожаемым Хозяином. Но из моих ноздрей лишь клубами повалил дым. Чёрт! Такая огромная и сильная, а не могу ничего сделать — я всего лишь невольный наблюдатель за пытками самой сумасшедшей Пожирательницы. Драко корчился на полу, ударяясь затылком о мраморный пол и выгибая спину под немыслимым углом. Моё сердце разрывалось от боли, как вдруг властный голос прекратил это: — Достаточно. Хвала Мерлину! — Но мой Лорд… Волдеморт жестом заставил Беллатрису замолчать. — Ты всё равно не сломаешь его щит. Он выставлен не им. О нет, только не это. Но Волдеморт уже повернулся к рядам своих последователей: — Северус… — от этого шипящего произношения имени профессора зельеварения даже у меня кровь стынет в жилах. — Мой Лорд, — негромко проговорил Снейп, почтительно склонив голову. Как он мог быть так спокоен? Меня охватывал ужас от одной мысли, что произойдет дальше. — Смотри на меня, Северус! Стало жутко. Хотелось закрыть глаза и больше никогда их не открывать: я не хотела видеть то, что произойдёт дальше. Хотелось закрыть уши, чтобы не слышать следующих слов. Профессор встретился взглядом с красными глазами своего Повелителя, и тот больше не медлил: —Авада Кедавра! Зелёная вспышка поразила уже бывшего профессора в грудь, и он упал. Я видела всё словно в замедленной съемке. Не знаю, почему меня так задела смерть Снейпа, ведь он вызывал во мне исключительно отрицательные эмоции. Но я знаю, насколько он был дорог Драко, и теперь даже не могла представить, что он чувствует.• • •
[Библиотека Хогвартса, 1996 год] — Знаешь, в чём твоя проблема, Грейнджер? Мне кажется, или он смеётся надо мной? Медленно поднимаю голову, отрываясь от книги по зельеварению, и приподнимаю бровь: заинтересована, но не слишком сильно, чтобы он не возомнил о себе невесть что. — У тебя не было таких учителей. Точнее, они у тебя есть. Но не всех ты умеешь слышать, — сделав ударение на последнем слове, самодовольно продолжает Драко. В его глазах пляшут искорки: он действительно смеётся. Я откидываюсь на спинку стула и скрещиваю руки на груди, не заставляя его ждать моего ответа: — Простите великодушно, что у меня в крёстных не имеется лучшего зельевара своего поколения! — Лицо моего собеседника озаряет самодовольная улыбка, и я продолжаю: — Но было бы очень любезно с вашей стороны, мистер Малфой, предложить свою помощь, а не стоять тут и насмехаться, отвлекая меня. — Мне даже не верится, что ты чего-то не знаешь и не понимаешь, — уже менее напыщенно произносит он, садясь напротив меня. В ответ я фыркаю.• • •
— А теперь я попробую ещё раз, — произнёс Волдеморт и кивнул Беллатрисе. Она тут же подбежала к юному Малфою, резким движением поставив его на колени. С губ Драко сорвался стон боли, и моя душа заболела ещё сильнее. Беллатриса схватила Драко за волосы и задрала его голову так, чтобы он смотрел на Волдеморта. Тишина, наступившая в этот момент в зале, стала просто невыносимой. Захотелось взвыть. Но кроме как стоять пригвождённой к полу и наблюдать я не могла сделать решительно ничего. По мере течения минут оскал на лице Волдеморта становился всё отчётливее. Наконец, он произнёс: — О, как это замечательно… Никто — даже хвалёная правая рука Лорда — не произнёс ни звука, не единым движением не ответил на замечание своего Хозяина. — Мисс Грейнджер, полагаю, вы не хотите, чтобы я причинял ему боль, так? — прошелестел Волдеморт, предприняв попытку поймать мой взгляд. — О, к сожалению, возможности ответить я вам не дам во избежание травмирования моих верных друзей. Но полагаю, что я прав. А потому вы сделаете то, что я от вас хочу. Иначе мы так и останемся здесь и будем наслаждаться зрелищем пыток, причиняя двойную боль. Я поняла, что обречена. Мой внутренний воин поник. Окутанное клубами чёрного дыма лицо Волдеморта появилось перед моими глазами. Я не могла отвести взгляд, поэтому пришлось смотреть ему прямо в глаза. «Мы поняли друг друга, мисс Грейнджер?»— возник его голос в моей голове. Обречённое «Да» в ответ вызвало ещё один отвратительный оскал. — Антонин, — Долохов вышел вперед и почтительно склонил голову, — выведи нашу гостью в сад. Отдав приказ, Волдеморт взмахнул палочкой, и я снова приняла свой человеческий облик. — Да, мой Лорд. Пожиратель подошёл ко мне и, грубо схватив за плечо, приставил палочку к моей шее. Процедив: «Не дёргайся, а то хуже будет»,— он толкнул меня в сторону выхода из зала. Не смея поднять глаза, я еле передвигала ноги — от долгого нахождения в одной позе тело отказывалось подчиняться. К тому же я ещё не оправилась от первого в своей жизни превращения. Холодный ночной воздух позволил немного прийти в себя. Кончик палочки Долохова всё ещё упирался мне в шею — скорее всего, уже образовался синяк. Перед глазами стояла картина пыток Драко, и я старательно отгоняла её — и без того было тошно от осознания того, что то самое «расширение» для армии— это теперь я. Обхватив плечи руками в жалкой попытке согреться, я тут же получила угрожающее усиление давления в шею. Чуть дёрнувшись, я пожалела об этом. — Стой спокойно. Я тебя уже предупреждал, — отрывисто шикнул мне на ухо Долохов.— Или тебе так понравилось находиться в своей анимагической форме… Закончить он не успел. Из дверей главного входа в поместье выплыл Волдеморт и его ближайшая свита. Беллатрисы среди них не было. Я медленно выдохнула и внутренне подготовилась. Понятно же, что не на прогулку мы все идём. —Итак, мисс Грейнджер. Ваша цель — Хогсмид. Сравняйте его с землёй. Спалите дотла, — приблизившись к моему лицу, прошелестел Волдеморт, и я еле сдержалась, чтобы не отвернуться. — Вернётесь до рассвета — Драко не тронут. Не успеете — кто знает, что с ним случится. Захотелось рыдать. Именно рыдать, надсадно крича во весь голос. Волдеморт снова произнёс заклинание, и я опять начала превращаться. Стало ясно, как он смог применить ко мне Петрификус Тоталус— он поймал меня в середине превращения, иначе я бы точно не поместилась в зал и разгромила бы потолки поместья. Как жаль, что он не дал мне этого сделать. Предусмотрительный мудак. Наконец-то можно свободно расправить крылья. «До рассвета, мисс Грейнджер», — снова возник его голос в моей голове.• • •
Пролететь порядка пятисот миль, даже если ты дракон, — дело не самое простое. Я уже была над Ирландским морем в районе острова Мэн, когда в моей голове снова возникло вкрадчивое шипение: «Наша дорогая мисс Гермиона Грейнджер!» Он может проделывать свои фокусы на таком расстоянии?! Мерлин и Моргана, что ещё он умеет? После намеренной паузы, словно Волдеморт давал мне время осознать всё это, он продолжил: «Вам следует поторопиться с исполнением возложенной на вас задачи. Вы же всегда были ответственной. Тем более эта задача очень важна. Как для меня лично, так и для дорогого вашему сердцу Драко». И в сознание ворвалась картинка, которая и без того не покидала меня на протяжении всего полёта. Но это не помешало моим силам будто бы покинуть меня, отчего я начала резко снижаться. Он показывал мне Драко, всё также стоявшего на коленях с высоко поднятой головой. У меня возникло неприятное ощущение, что Драко смотрит прямо на меня — видимо, Волдеморт заставил Драко смотреть ему в глаза. Не знаю, почему мне вдруг стало так больно от прямого взгляда Драко.В попытке отстраниться от него я заметила обрывки кружащих воспоминаний. Тёмный Лорд рылся в его памяти. Нахально перебирал его жизнь. Ничего не изменилось за то время, которое я пребывала на пути в Хогсмид. Надежда, что его хотя бы не пытают, придавала мне сил. Я всё чаще хлопала крыльями — хотелось покончить с этим как можно скорее. В тоже время соблазн сложить крылья, расслабиться и спикировать в море был так велик, что я только выше взмыла в воздух. Моя рациональная часть сознания пыталась достучаться до другой — нерациональной, из-за которой мы сейчас и летели на север. Одна моя половина была решительно против того, что делает другая. Уничтожить целую волшебную деревню, чтобы оставить в живых одного человека. «Разумная Гермиона» внутри меня не могла смириться с таким поворотом событий, но все эти терзания старательно заглушались «влюблённой Гермионой». За этими раздумьями я не заметила приближение к материку. Справа сверкнул огнями Карлайл, и я поднялась ещё выше. Теперь надо держать курс на северо-восток. Хорошо было бы найти железнодорожные пути — у меня нет никакого ориентира, несмотря на ясную ночь. Да и местонахождение замка и деревушки рядом с ним мне известны лишь примерно. Вот чёрт.• • •
«Сжечь. Спалить всё дотла». Эта единственная мысль билась в моем воспалённом сознании, когда я увидела очертания Хогвартса в просвете между горами. Словно ещё один приказ, словно я снова под Империусом. Но нет, этот приказ я выполняю добровольно – даже такой сильный маг не может наложить это заклинание на дракона. Родные башни замка приветливо сверкали огнями. Если бы драконы умели плакать, слезы уже застилали бы мне взор. Мне было больно от осознания того, сколько горя я принесу своему дому из-за этого дурацкого чувства влюблённости не в того человека. Даже если эта война закончится победой Гарри, у нас — нет, Гермиона, нет никаких «нас» — у меня и Драко всё равно нет надежды на совместное светлое будущее. Он – Пожиратель смерти и потомственный чистокровный аристократ в Мерлин знает каком колене. А кто я? Уже даже не боевая подруга Гарри Поттера. Я всего лишь грязнокровка, которая умудрилась попасть в плен к Волдеморту и теперь вынуждена выполнять приказы ради того, кто даже не посмотрит на меня при любом исходе этой войны. Раздумывая над этим, я остановилась на одном из горных плато с просто потрясающим видом на замок и его окрестности. Эти мысли душили меня и мешали принять самое сложное решение в моей жизни. «Мисс Грейнджер, — прервал мои размышления голос Волдеморта, —мне кажется, вы безосновательно и весьма неосторожно медлите». Резкий выдох вырвался из моей груди. А вместе с ним — разрушительное пламя. Хорошо, что рядом не оказалось деревьев. Стать ещё и причиной лесного пожара было бы выше моих сил. Я снова поднялась в воздух и свернула правее от замка. Через пару минут передо мной возникли очертания деревни. Мой последний шанс… Я тряхнула головой и сделала решительный сильный взмах крыльями. Хогсмид неумолимо приближался. Уютная деревушка и не подозревала, что в этот предрассветный час на них обрушится огонь. Ещё пара сильных взмахов, и я набрала приличную скорость. Глубоко вдохнув, я спикировала ко входу в деревню со стороны Хогвартса и резко выдохнула. Огонь, вырвавшийся из моей пасти, испугал даже меня. Пролетев в нескольких метрах над домами, я продолжала извергать огонь. Когда запал кончился, я взмыла в воздух и развернулась. В голове опять возникла картинка из воспоминаний, но я отогнала её прочь. Сквозь стоящее перед глазами видение я видела выбегающих на главную улицу людей. Они что-то кричали, пытались найти своих детей. А кто-то даже попытался уложить меня какими-то заклинаниями. Несколько из них, достигнув моей кожи, просто отскочили. Я была, наверное, даже готова к тому, если бы меня сразили. Но без первоклассных драконологов у них ничего бы не вышло. Я сделала ещё один глубокий вдох и, снова спикировав вниз, пролетела над улицей, едва не задевая крыши домов и извергая новую порцию огня. Деревянные постройки деревни быстро охватывал огонь. Пламя перескакивало с одного строения на другое. Сделав круг над полыхающей деревней, я бросила прощальный взгляд на Хогвартс — путь туда мне заказан даже в случае победы светлой стороны и вызволения меня из плена живой. Я взяла курс на восток, и вскоре передо мной уже простиралось Северное море. Через пару сотен миль мне предстояло свернуть направо. Небо слева от меня уже начинало светлеть.• • •
Я пролетала над Ист-Мидлендским аэропортом, когда солнечный диск уже показался над горизонтом. Отчаяние съедало меня изнутри: я неумолимо опаздывала, но лететь быстрее не могла — усталость брала своё. «Мисс Грейнджер. — Как же ты, чёрт, вовремя. — Вы прекрасно справились с вашим заданием. Но, увы, ваши раздумья не стоили того. Вы опоздали к рассвету». Перед моим взором вновь возник уже надоевший зал, Драко, всё так же стоящий на коленях. Но в этот раз было кое-что еще. Небрежно лежащая в руке палочка Волдеморта, направленная на Драко. И вырывающийся из неё зелёный луч. Я закричала, отпустив всю боль, скопившуюся у меня в душе. Неконтролируемый выброс магии отключил всё электричество в радиусе нескольких километров от меня. Отчаяние, боль и ненависть разрывали мою душу. А ещё я обнаружила, что драконы всё же умеют плакать…• • •
[Ковентри, Уэст-Мидлендс, Великобритания] «…К нам поступает всё больше сообщений от жителей всех уголков Уэст-Мидлендса о неизвестном поистине душераздирающем звуке, пронёсшимся над графством прямо на рассвете и сопровождавшимся отключением электричества на части территории…» Немолодая женщина выключила телевизор, который с самого утра надоедал этой новостью: на каждом канале в каждом выпуске новостей гадали и наперебой высказывали идеи о том, что это за звук и кто его издал. Взяв чашку, женщина вышла на заднюю веранду и, расположившись в уютном кресле, задумчиво всматривалась вдаль. Она знала, кто издал этот крик. Так кричат драконы, когда у них забирают то, что им дорого… ——————— * Бестиллере — заклинание принудительного вызова анимагической формы. Изобретено Волдемортом. Придумано автором.