Диапозитивы

I`ve got a feeling, I`m ready to release. Roses are red and Violets are blue. Honey is sweet, but not as sweet as you.

Каждый раз, приходя ночью или поздно вечером с работы, он застаёт Аню за одним и тем же занятием: склонившись над газетными листами, она старательно вырезает из них буквы, цифры, картинки, рекламные объявления - всё, что покажется ей примечательным. Затем, вырезав всё нужное, девушка наклеивает вырезки в непонятном, не поддающимся логике и пониманию порядке, медленно проводя тонкой кисточкой по обратной стороне картинки и создавая коллажи без названия, рассказывая Стёпе одну из миллиона странных историй, что ежесекундно приходят ей в голову. Истории, в которых нет персонажей и сюжета, в которых нет ничего, кроме одного - сопоставления. Тема этих историй одна - автокатастрофа. - Привет, маленькая моя, - так всегда приветствует Аню Данилов, осторожно касаясь её плеча. Та, что когда-то носила фамилию Шмелёва, поворачивается, подставляя губы для поцелуя. - А я уж думала, ты больше не вернёшься, - Аня всегда так говорит вне зависимости от того, во сколько капитан приходил с работы. - Ты же знаешь, я не могу прийти раньше, - всегда говорит Данилов, зная, что эта фраза бессмысленна для неё. Той, что вот уже полтора года существовала вне времени. Стёпа садится рядом, рассматривая многочисленные коллажи, сделанные возлюбленной во время его отсутствия. Его интерес к этим коллажам всегда радует Аню. Указывая на каждый газетный фрагмент, она сбивчиво начинает рассказывать о каких-то абстрактных фигурах, которые она никак не называет, о местах, которые не уточняет, о жизни, которая не описана, и заканчивает своё странное повествованием одной и той же фразой: ". . . а потом их сбила машина" Та, что когда-то умела стрелять, улыбается, положив коллаж в ворох газетных вырезок. - Пойдём-ка я тебя накормлю, а ты мне расскажешь, что у вас там сегодня было. Данилов кивает, девушка берёт оперативника за руку, тот поднимается и идёт в сторону кухни, по дороге слушая её тихий, вечно дрожащий голос, рассказывающий о сне, который ей сегодня приснился. Всё тот же. Была ночь. Точнее сказать, что-то промежуточное между ночью и ранним утром. Он засиделся в ФЭС: совещание ещё никогда не длилось так долго. Ужасно хотелось спать, ведь Степан не спал вторые сутки и впервые за длительное время ехал к себе домой, чтобы завтра с новыми силами вновь искать неуловимого убийцу. Клонило ко сну неимоверно, хоть спички в глаза вставляй, Данилов не раз пожалел о том, что не покинул здание ФЭС на такси. Капитан потерял дорогу из виду буквально на секунду, и. . . Визг тормозов, металлический грохот. Он выбежал из машины, во все глаза озираясь по сторонам. Оказалось, что его автомобиль столкнулся с другим, который ехал по встречной полосе. Когда он успел вырулить вправо? Как эта машина вообще оказалась на его пути, ведь время позднее, а движение в такое время практически нулевое? Тогда Степан не думал об этом. Девушка, сидевшая за рулем второго авто, сильно ударилась о руль, из головы у неё текла кровь, она почти не дышала. Надо было что-то делать. Быстро и оперативно. Главное - чтобы никто ничего не узнал. Его случайная глупость скомпрометирует ФЭС, капитан этого не хотел. Да и никто из сотрудников организации не захотел бы, окажись он на месте Стёпы. Селиванов не задавал никаких вопросов. Он просто приехал. Борис был из тех людей, кто не станет говорить о вещах, которые его не касаются, и Данилов знал это. Правда, по выражению лица патологоанатома было понятно, что в неубедительную историю оперативника про наехавшего на спящую девушку и скрывшегося с места преступления угонщика Селиванов не поверил. К счастью, рана девушки оказалась не смертельной и не очень опасной, пострадавшая почти сразу пришла в сознание. Только её слабое: "А кто вы?" - слегка насторожило Данилова. Уходя, патологоанатом посоветовал Данилову найти родственников девушки. Это означало, что дальнейших проблем с жертвой аварии быть не должно. Надеясь, что Аня (имя девушки Степан узнал по татуировке на лодыжке) не вспомнит, кто её сбил, оперативник оставил её у себя. Хотел, правда, сначала всё-таки найти её родственников, но. . . Авария - единственное, что помнила та, что когда-то была Шмелёвой. Причём из своего воспоминания она сделала вывод, что Стёпа не сбил её, а спас (историю, которую Данилов рассказывал патологоанатому, она отлично помнила). Ане очень нравилось это воспоминание, она постоянно его пересказывала, называя Стёпу "какой-то человек", а Селиванова "какой-то врач". Заканчивала свой пересказ Аня всегда одними и теми же словами: "Как мило, что этим человеком оказался ты, дорогой". -. . . и куда Панков спрятал долговую расписку, так никак и не поймём, - делится новостями с работы Степан, уплетая наваристый суп с фрикадельками. - Чёртов коллекционер, все его экспонаты перерыли, думали, он в ружьё какое-нибудь своё заныкал. - А он и заныкал, конечно же, - произносит та, что когда-то умела стрелять. - В шомпол, скорее всего, или между магазином и затвором. Там расстояние где-то около двух с половиной сантиметров. Если расписку сложить пополам шесть раз, она идеально впишется в одно из этих отверстий. - Откуда. . . с чего ты. . . это знаешь? - у Данилова от неожиданности чуть ложка в суп не упала. - Не знаю, - пожимает плечами Аня, ласково улыбаясь единственному человеку, существующему в её жизни. - Знаю просто и всё. Может, слышала где или видела. Не знаю. Какая разница? - А это. . . точно? - переспрашивает Степан, не знающий о прошлом Ани ровным счетом ничего. - Да, - ответ девушки звучит уверенно. В эту ночь никто не спит в доме капитана. Стёпа ворочается с боку на бок, думая о том, откуда его маленькая, любимая Анечка может знать об оружии. Та, что когда-то была Шмелёвой, тоже в ту ночь не смыкает глаз - ей снова чудится визг тормозов, звон разбитого лобового стекла и прикосновение рук. Таких знакомых, настолько похожих на прикосновения Стёпы. . . Аня засыпает под утро с мыслью найти завтра в газетах изображение пары мужских рук.