Мечом и магией

Артур искренне не понимал, чего от него ждут. Разве Мерлин не сказал однажды, что рад быть его слугой до самой смерти? Чего еще ему нужно? Пендрагон уже давно знал о тайне своего друга, и успел пройти все стадии по порядку: удивление и ступор, тайное негодование, откровенное бешенство, желание повесить/четвертовать/отрубить голову, задумчивость, невольное уважение, признание чужой силы, снова удивление — и полный восторг. Раньше он тратил не один день, ломая голову, как же выудить из Мерлина признание или же поймать на колдовстве. Теперь же король был совершенно спокоен и удовлетворен нынешним положением вещей. Зачем что-то менять? Он не был зол на Мерлина, так что не видел нужды в насилии. Что же до его одобрения… Разве допустимо менять жизнь всего Камелота ради одного человека? Артур попытался внушить это такому непонятливому Мерлину. — Пойми, я могу пару раз заплатить за Гвейна в таверне, потому что он мой друг. Ты тоже мой друг, но здесь… масштабы другие. Мерлин хмуро окинул короля взглядом «Я бы ради тебя горы свернул, а ты…» — Я не могу, права не имею возвращать магию в Камелот, — более уверенно продолжил Артур, — я обещал отцу. Ну ты сам подумай, Мерлин: я уже знаю о тебе. Зачем тебе этот закон? Что он изменит? Волшебник резко вскинул голову. — Ты прав: абсолютно ничего. Всего лишь всю мою жизнь. И он убежал, оставляя озадаченного короля одного. Кажется, Мерлина больше обидело не то, что он знал о его тайне и молчал много лет, а то, что Артур не предпринимал решительно ничего, чтобы показать свое отношение к этой тайне. Как будто ему было всё равно. Но ведь это не так. Артур искренне переживал за своего друга и был благодарен ему за все. Неужели и Мерлин не может быть просто благодарным, что его не казнили, и продолжать жить, как раньше? Вот Артура, например, завтра ждало очередное светское мероприятие — встреча с лордом Редмундом. Нужно лечь спать пораньше, чтобы быть с утра бодрым и отдохнувшим.