Мечом и магией

Мерлин ожидал любой реакции и был готов ко всему: крикам, угрозам, молчаливой подавленности, оживленной веселости… Но не к этому. Артур развел руками: — Ты же понимаешь, что ради тебя одного я не могу отменить закон? Мерлин моргнул в ответ. Артур не казался особо впечатленным, скорее озадаченным. Разве это нормальная реакция, когда твой друг тут распинается, рассказывая историю всей своей жизни? — Это было бы неправильно, — рассуждал король. — Только потому, что мой слуга — маг, я не могу перевернуть все наше мироустройство вверх тормашками. Ты ведь не ждал этого, Мерлин? «Вообще-то ждал», — волшебник прикусил язык, чтобы не сказать это вслух. — Спасибо тебе, конечно, за все. Ты по-прежнему мой друг, Мерлин, но большего я для тебя сделать не могу, — король встал с трона и направился к выходу из зала, оставляя ошеломленного мага позади. — Ну и тебе спасибо, хотя бы за то, что не приказал казнить, — не удержался слуга. Пендрагон обернулся. — Пожалуйста, — серьезно кивнул он. Мерлин мысленно взвыл. Монарх был очень серьезен. Может быть, с Артуром что-то не так? Может быть, он тяжело болен? Или… или это вообще не Артур? Мерлину ничего не оставалось, как мучиться догадками самому и мучить ими Гаюса. Почему Артур так странно среагировал? Следует ли рассматривать это как положительный знак или готовиться к худшему? Но время шло, а король вел себя как ни в чем ни бывало, как будто не зная секрета Мерлина. Может быть, в этом и состоял замысел? Довести слугу до белого каления полным игнорированием самого важного в его жизни признания? Как выяснилось позже, путем допроса с пристрастием, Артур уже много лет знал тайну слуги и давно принял его волшебство. Поэтому отнесся к признанию друга так спокойно. И, как и говорил, не собирался ничего предпринимать. Существующий расклад вещей его вполне устраивал. — Что, и никаких скандалов, истерик? Угроз казнить меня? Мучительных расспросов? — волшебник отчаянно пытался добиться от короля хоть какой-нибудь реакции. Отложив ложку, Артур вытер рот салфеткой и, сытый и слегка сонный после ужина, пожал плечами: — Если ты настаиваешь, я могу оставить тебя в темнице на ночь. — Это вовсе не обязательно! Ты мог бы хоть как-нибудь отблагодарить меня! Признать мои заслуги перед всеми… — Ты уж определись, чего хочешь, Мерлин: наказания или поощрения. — Я… — волшебник сжал руки. — Да не знаю я! Разве не ты должен это решать? — Я решил, что ты достаточно морочил мне голову на сегодня. Унеси грязные тарелки и принеси еще свечей. Я планирую еще немного поработать сегодня, а в комнате темно. Мерлин уставился на короля. Тот отвечал ему невозмутимым взглядом. — Ах, темно тебе… — процедил маг сквозь зубы. Яркий, режущий глаза белый свет вспыхнул в покоях монарха, заставив его мгновенно зажмуриться и прижать ладони к заболевшим глазам. — Мерлин, что ты делаешь?! — Колдую! Делаю то, к чему ты, оказывается, уже давно привык! Чего ты так упорно не замечаешь! Смотри, смотри, это называется магия! Артур осторожно открыл один глаз. Теперь комната была залита жидким золотом: тарелки взгромоздилась друг на друга и дружно плыли в сторону двери, сопровождаемые важно вышагивающими по полу ножом и вилкой. Сиротливо валяющиеся грязные сапоги стыдливо посторонились, и тотчас взявшаяся из ниоткуда тряпка принялась усердно их тереть. Меч выпрыгнул из ножен принца, схлестнувшись в жестокой схватке с коротеньким кинжалом. Они так увлеклись битвой, что изрезали одну из ножек кровати — та мгновенно восстановилась, не осталось и следа царапины. Окна распахнулись, впуская осенний ветер — и он принес на своих крыльях ярких бабочек. Закружившись в безумном танце, они превратились в цветной хоровод, но как только Артур протянул к ним руку, они растворились и упали на пол холодным снегом. Тарелки безжизненно привалились к двери, кинжал и меч окончили схватку вничью, сапоги дерзко отбросили тряпку в сторону, а Мерлин, бесцеремонно отпихнув мешавшие ему вилку и нож, шагнул вперед: — Я требую, чтобы меня перестали игнорировать. Я существую, я живой, я не просто твой слуга, и теперь, когда мне хватило храбрости в этом признаться, я жду твоего ответа. — Мой ответ: нет, — делая вид, что представление его не впечатлило, Артур встал и обогнул стол. — Я не буду менять закон ради тебя одного. Я не разрешу магию. — Тогда… — Нет, Мерлин! Ничего не изменится! Все будет по-прежнему! А теперь уберись здесь и уйди куда-нибудь, не докучай мне! — король стремительно вышел за дверь. Волшебник смотрел ему вслед, разинув рот. Наконец, он нашел в себе силы отвернуться. Плечи его поникли, руки потянулись за грязными тарелками. Он никогда не будет больше чем слугой. Артур мог с тем же успехом прямо так и сказать.