Dancing on the edge

от: Кнопка "похвали его оленя" от: Гарри "он тут же поймет, что я вру, ты вообще этот ужас видела, лол" — Прекрати сейчас же! — Отдай телефон! — Ты ведёшь себя, как ребенок! — Это я-то?! Наростающая громкость голосов и последующий смачный плеск заставили все головы синхронно повернуться в сторону колоритной парочки. Виктория тут же притворилась, что с интересом изучает узор из остролиста на скатерти, предоставив Уильяму роль смущённо извиняющегося. — Ты ведь не уронил мой телефон в глинтвейн, милый? — медовым голоском поинтересовалась Виктория, как только их угол перестал быть центром всеобщего внимания. — Нет. Я не ронял, — невозмутимо заявил Уилл, аккуратно вытаскивая смартфон из блестящей чаши с ароматным напитком. — На самом деле ты сама это сделала. — Потому что ты вырвал его из моих рук! — яростно зашипела девушка в ответ. — Мою собственность, между прочим. Я могу тебя за это засудить. — Удачи, — рассмеялся Уилл. — Моя бывшая жена тоже так думала. — Ты должен мне новый телефон. Она яростно пнула его под столом. Благо скатерть скрывала их ноги, а лицо Уильяма могло принять стандартную для адвоката рожу кирпичом практически при любых обстоятельствах. — Мы можем спасти и этот, — сдавленно отозвался он, изгибаясь насколько позволяли приличия, чтобы потереть ушыбленную лодыжку. — Что за безобразие у вас тут творится?! Парочка в ужасе отпрянула друг от друга в разные концы маленького стола. Эмма за их спинами буквально из-под земли выросла, каким-то дьявольским образом просочившись в этот надёжный до сих пор закуток между дверью, книжными шкафом и пианино. — Я догадываюсь, что вам сложно найти общий язык, но сделайте хотя бы попытку, ведь в этом вся идея вечеринки. И уж тем более не вздумайте ссориться на глазах у остальных гостей. В голос Эммы сквозили отработанные нотки мамы второклашек. От такой отповеди кому угодно стало бы стыдно, а Виктория и Уильям при всех их недостатках отсутствием совести не страдали. — Мы не ссоримся, а пытаемся узнать друг друга получше, — пробормотала Виктория, вертя в руках граненый бокал. — Да, Эмма, мы специально для этого нашли тихое местечко, не мешай пожалуйста, — добавил Уилл, придвигая к себе блюдечко с имбирным печеньем. Закадычная подруга одарила его настолько скептическим взглядом, что кончики ушей у бывалого адвоката невольно покраснели. По лицу Эммы без труда читалось все, что она думает об уже пустой на треть чаше глинтвейна, и странном выборе собеседницы. Но так больше ничего не сказав, она покинула их уголок, отправляясь проверить остальных гостей своего уютного дома. — Он не включается, — трагически констатировала Виктория, безрезультатно тыча по кнопкам утопленного гаджета. — Ну и замечательно, — не смог скрыть злорадство Уилл. — По крайне мере ты прекратишь совать свой нос, куда не следует. — Знаешь, я сама разберусь, куда мне совать свои части тела, — закатила глаза девушка. Она встряхнула телефон, отчаянно пытаясь добиться хоть какой-нибудь реакции. Уилл лишь меланхолично наблюдал за последующими манипуляциями с салфеткой, поверхностью синих джинс и, наконец, ртом Виктории, когда она пыталась, выдуть из внутренностей девайса лишнюю влагу. — К тому же... — добавила девушка, спустя некоторое время бросив безнадежное занятие. — Ты переоцениваешь мою роль в их отношениях. Сами прекрасно справляются. Виктория кивнула в сторону окна, где разворачивалась поистине рождественское чудо: ее беспутный кузен Эрнст с невероятным для него тактом вот уже час развлекал ее лучшую подругу Гарриет. Последняя же исправно смеялась над всеми шутками и поддерживала беседу вполне радушно, несмотря на то, что последние полгода мрачный цинизм был ее постоянным спутником. Даже колючие и нелепые свитера, которые выдала всем Эмма, не портили картину. Вырвиглазного зелёного цвета свитер с оленем и огромным помпоном на месте носа, казалось, нисколько не снижал привлекательности Эрнста в глазах Гарри, точно также, как и тот находил милым рисунок обнаженного торса Санты на груди собеседницы. Взаимную симпатию было не видно только слепому. И этим самым слепцом оказался именно ее сосед. Виктория кинула ещё один яростный взгляд в сторону Уилла. Она испытывала странную смесь разочарования и удивления. Это было неприятно — открыть столь сварливую сторону этого, в целом, милого человека, которого она не так чтобы хорошо знала, но все же помнила, как тепло о нем всегда отзывалась Эмма. А ещё однажды он помог Виктории со штрафом за парковку. Пустяковая услуга для друга друзей. Они сами, конечно, полноценными друзьями не были — пожалуй, виной тому были слишком разные интересы и поколения, но регулярно слышали о друг друге последние новости и общая компания подразумевала, что они всё-таки чуть больше, чем хорошие знакомые. До этого дня в канун рождественских выходных, она считала, что Уильям Лэм достаточно милый человек. — И ты доверяешь ему? — спросил Уилл, спустя некоторое время, в течение которого, он мрачно сверлил взглядом беседующую парочку. — Все ведь знают, что он форменный обормот. — А ещё все знают, что ему можно позвонить даже в пять утра, и он примчится хоть в Глазго, хоть в Бельфаст. Уилл покосился на нее с хитрым прищуром: — Мисс Кент, что вы делали в пять утра в Глазго? Румянец вдруг залил ее щеки. Виктория кинула на Уильяма осторожный взгляд, но в ответ нашла только наглое развлечение от ее смущения. — Я не собираюсь отвечать на подобные вопросы без присутствия своего адвоката, — заявила Виктория, решительно перекидывая длинную причудливую косу на спину. Кончик ее прически прицельно хлестнул Уиллу по носу. Впрочем, в ответ Виктория услышала, лишь полное ехидства хмыканье. — С учётом того, что я единственный знакомый тебе адвокат, рассказать эту веселую историю придется прямо сейчас. — Нет уж, спасибо. Она слишком неприличная, чтобы твое престарелое сердце выдержало. — Оно уже выдержало глинтвейн Эммы. — О, тогда могу только предложить посетить Глазго вместе. Такая алкогольная устойчивость там будет кстати. "У него были удивительные зелёные глаза" — подумалось ей. Радужка, в моменты задумчивости — темная, как трава на болоте, сейчас посветлела сейчас до сочного оттенка летней листвы на солнце, когда он подразнивал ее и наслаждался этим. Они вдруг снова оказались бок о бок за их маленьким столиком, отгородившиеся от остальной разношёрстной компании. Ещё через мгновение Виктория нашла его руку на спинке своего стула, а острый кончик своего носа — чуть выше его подбородка. — А что это вы тут делаете? — раздался над ухом Виктории звонкий голос с толстым акцентом. Уилл отпрянул от нее, как ошпаренный. Брови его поползли вверх при виде свитера доставшегося Александру — бывшему парню Виктории. Силуэты грозного вида медведей плясали в рядок, облачившись в балетные пачки. И откуда только Эмма откопала эти психоделические шерстяные кошмары... — Ну так что такие привлекательные люди, как вы, делают в таком темном углу, как этот? — снова подал голос русский, с любопытством взирая на Уилла. — Общаемся, Саша, — без лишних слов отрезала Виктория, настойчиво мешая молодому человеку пристроить рядом третий стул. — Викки, я может и иностранец, но уверен, что "общаться" — слово означающее нечто иное, — лицо Александра выражало исключительно беззлобное развлечение. Виктория скосила глаза на Уилла. Тот невозмутитимо глушил пятый стакан крепленного глинтвейна, притворялся, что его крайне заинтересовал оживленный спор о пользе сельдерея между ее вторым кузеном Альбертом и его парнем Робертом. Битву за место Виктория конечно проиграла, вынужденная уступить фирменному напору своего приятеля. Стул его со стуком опустился рядом. — Ну так о чем беседа? — спросил ещё раз Александр, изображая абсолютную невинность. — О тебе, Саша, — ответила Вика, нарочитой громко, понимая, что раз уж от старого друга так просто не избавиться, то нужно хотя бы дать ему достойную публику. — О, как интересно! Ты ему уже рассказала о том случае, когда я в детском саду выиграл конкурс по распитию ящика водки на скорость? Альберт, отвлеченный от разборок со второй половинкой громогласным русским говором, подавился своей комбучей. — Ещё нет, Саша, — покачала головой Виктория, старательно пряча улыбку. — А, тогда наверное про проблемы с агрессией у моего медведя, — понимающе закивал Александр. Мы его, знаете ли хотим к психоаналитику записать, — объявил он, обращаясь к очумело пялящемуся Роберту. И дабы закрепить эффект он вновь повернулся к Виктории. — А про мою тётку у которой муж при разводе отсудил балалайку было? Уильям, я слышал, что вы адвокат, вам долго быть интересно. Уилл уже не выдерживал, сотрясаясь от хохота. Саша удовлетворенно поднялся, поклонился Эрнсту, аплодирующему со своего места, подмигнул Виктории, и, звонко чокнувшись бокалами с Уиллом, объявил: — Пойду найду сушенной клюквы. Уильям залпом допил свой глинтвейн, а затем взял минутку, чтобы успокоиться. — Напомни, почему вы с ним расстались? — спросил он свою соседку, наконец отсмеявшись. — Моя семья, как выяснилось, почему-то совершенно не понимает его чувство юмора. — Кто бы мог подумать... — Во время первого же совместного ужина, они чуть не сдали его в управление внешней разведки, как иностранного шпиона. — Ох, бедный парень. Я встречал Джона и Марию пару раз... Не обидишься, если я скажу... — ...что мою мать даже глухой не выдержит, а отчим — форменное мудло? — Эм... Я бы не совсем так выразился... — Не сомневаюсь. — ... но в целом идею ты угадала. Виктория расслабленно откинулась на спинку своего стула, зная наверняка, что его рука уже отдыхла рядом с ее плечами. Она мимоходом отметила, что широкая улыбка, не особо красила его, но мощная светлая энергия его обаяния компенсировала этот факт. Юмор, внезапно, был его стихией, тщательно оберегаемой за фасадом лондонского увальня. — Что ж, — Уильям вновь наклонился к ней, и лёгкий румянец на этот раз окарсил ее щеки, — Пойдем, придумаем, что можно сделать с твоим телефоном. — И ты оставишь честь моей подруги без присмотра? — театрально ужаснулась Виктория. В ответ Лэм закатил глаза. — Ну он же не станет совершать с ней в действия сексуального характера прямо посреди гостиной своего репетитора по английскому? — Никогда больше не говори "действия сексуального характера", если не хочешь умереть в одиночестве, — поморщилась Виктория. — А почему ты думаешь, все адвокаты такие суровые. — Если ты намекаешь на недотрах, то говори за себя! На ещё неуспевшем остыть после Александра стуле, как по волшебству, или скорее дьявольскому повелению, появился Генри Пэм. Белобрысая шевелюра, рой острот на кончике языка и свитер с елкой украшенной пивными бутылками. — Твою ж мать... — даже не пыталась скрыть свое раздражение Виктория. Пальцы ее сомкнулись на переносице. Она решительно намеревалась так сидеть, пока шурин Уилла не отчалит обратно в свой притон, или где он там работал? В Верховном суде, кажется... — Генри, проваливай, нам не до тебя, — глинтвейн Эммы и постоянно прерывающаяся беседа тоже порядком измотали Уилла. — Ох, простите, я просто увидел как твой русский друг пришел и ушел. И решил, что у вас тут что-то типа экспресс-свиданий в плане тройничков. — Это скорее про пятое колесо в телеге, — процедила сквозь зубы Виктория, все ещё отказываясь удостоить Генри взглядом. — О, умная девочка. Арифметик, — беззлобно рассмеялся Пэм. Уилл покосился на него, не в силах удержать ухмылку. Энергия Генри, всегда столь противоположная его собственной невозмутимости, была несколько утомительным, но в целом, позитивным элементом. — Чего ты хочешь, Пэм? — вздохнул Уилл, потягиваясь за новым стаканом. — Вообще я искал тебя, чтобы удостовериться, что ты не надираешься где-то в одиночестве. Как видишь, я был прав, хоть только и наполовину... — Я в порядке, — заверил Уилл. — Даже не сомневаюсь, — Генри одобрительно взглянул на Викторию. А терпение девушки стремительно заканчивалось. — Мы вообще-то собирались мой телефон реанимировать, — Виктория подняла на Уилла многозначительный взгляд. — А что случилось? — оживился Генри, без спроса хватая ее смартфон и принимаясь крутить его в разные стороны. — О, телефон в глинтвейне. Типичная ситуация. Отсасывать пробовали? Виктория решительно вырвала свое имущество из широких ладоней Пэма. — Пробовали! — отрезала она, игнорируя чертят в глазах Генри. — Не помогло. И поскольку, Уилл виноват, он же и будет теперь решать проблему. — О, старина, теряешь хватку. Раньше молодые дамы на твое обращение не жаловались. — Это вышло случайно, — не выдаваясь в детали, отозвался Уилл. Он уже поднимался на ноги и пробирался на свободное пространство, чтобы дать дорогу Виктории. — Нет уж, я теперь не уйду, пока не узнаю подробности! — Тогда уйдем мы! — Виктория подхватила бокал и вновь провернула трюк с косой, оставляя Пэма почесывать нос и одобрительно хмыкать. — А куда мы уйдем? — спросила Виктория, догоняя Уилла. — На кухню разумеется. — Имей в виду: выкинуть, не считается за решение... — Господи, вы бы хоть комнату нашли что-ли! Нэнси и Чарльз испуганно отпрыгнули от холодильника, поспешно натягивать свои свитера. У нее с пчелкой, у него с птичкой. — Кхм... Чарльз прочистил горло, но его серьезное лицо особо не помогло вкупе с ярко-красными разводами помады вокруг бороды. — Ну, мы первый раз в доме и не знаем, где тут гостевая спальня. — Поэтому остановились прямо на холодильнике? — съязвила Виктория. При этих словах краска залила одинаково и бледные щеки Нэнси и бронзовый лоб Чарли. — Второй этаж третья дверь по левую сторону, — спокойно объяснил Уилл. — Спасибо, — кивнул Чарльз, приободренный неожиданным проявлением солидарности. Через секунду парочки и след простыл. Виктория повернулась к Уиллу. — Тебя не смущает, что это дом твоего лучшего друга, а этих ребят ты едва знаешь и все равно помогаешь им... Ну... — Совершать действия сексуального характера? Знаешь, уж лучше там, чем на новеньком холодильнике, посреди кухни, где пару часов назад мои крестники пекли печенье. — Справедливо, — вынуждена была согласиться Виктория. Она удобно облокатилась на стойку, допивая глинтвейн, ожидая, что он ещё скажет. — К тому же, — продолжил Уилл, — Мне нужно было их спровадить, чтобы кухня была в нашем распоряжении. Виктория подавилась напитком, выплевывая его обратно в бокал. Картинка — непрошенный гость — вспыхнула в ее разуме: она сама на месте Нэнси, скинула с себя уродский свитер с подмигивающей королевой в колпаке Санты, а Уилл, нависает над ней, тесно прижимая к округлому боку холодильника, а лицо его похоронено под растрёпанной гривой ее волос. И, святые печеньки, это было жарко! — Я имел в виду, что нам нужно найти рис, — пробормотал Уилл, отворачиваясь к полкам. Даже если он ничего такого не представлял, ее реакция на его реплику была чрезвычайно красноречива. Оставалось только сделать вид, что ничего не случилось. — Да, рис... А зачем? — спросила Виктория, шаря по полкам на другой стороне. — Просушить телефон. Рис отлично впитывает влагу. Такие вещи узнаешь, когда твои дети проходят возраст экспериментаторов и думают, что спускать пульт в унитаз — черезвычайно увлекательно. О боги, у него ещё и дети есть. Она не знала? Или знала? Эмма наверняка упоминала. Соберись, Виктория, одна неудачная фраза и глупая фантазия не должны свести тебя с ума! — Бинго! — воскликнула она, едва заприметила нужный пластиковый контейнер. Тот, конечно, был на самой верхней полке, что делало Викторию абсолютно беспомощной с этого момента. Тёплое дыхание согрело ее затылок. Виктория посторонилась, упираясь плечом в злополучный холодильник.Уилл потянулся, безпрепятственно вынимая рис и шкафчика. Крупа застучала по фарфоровой миске, а на вершину рисовой горы был водружен многострадальный смартфон. Практически модная инсталляция. — Теперь осталось только ждать, — с какой-то черезмерной торжественностью объявил Уилл. Он шагнул назад, к длинному столу, чтобы усеться на один высоких барных стульев. — Отлично, — кивнула Виктория, занимая оборонительную позицию напротив мужчины: скрещенные на груди руки, приподнятые плечи. — Слушай, я все хочу спросить... Почему ты так переживаешь за Гарриет? Я имею в виду, что да, она недавно развелась, но все прошло относится мирно и... — И ее мужем был мой хороший друг, — закончил за нее Уилл. — И я был его адвокатом. Он мягко улыбался, но что-то в его позе и выражении глаз выдавало напряжение. — О, конечно... В этом доме сейчас невозможно найти людей, которые хоть как-то не втянуты в какую-нибудь общую драму, да? Попытка пошутить была, по ее собственному мнению, довольно жалкой, но Уилл всё-таки немного посмеялся. — Понимашь, Джордж ее правда очень любил, — начал объяснять Лэм. — Но расстояние, командировки — понимающе кивала Виктория, знакомая с историей. — И разница в возрасте. Что-то невероятно грустное было в его тоне, в том, как он смотрел на нее в этот момент. Так смотрят на звёздное небо или океан — слишком прекрасно, слишком недостижимо и опасно. — У них было счастливых восемь лет, — могла только пожать плечами Виктория. — Да, но... Такие вещи не уходят бесследно. Он все ещё ее любит. Возможно, чуть иначе, возможно, не так, как ей бы хотелось... Но я не могу смотреть, как Джордж добровольно все это оставляет. Внезапная догадка пронзила девушку. Голубые глаза вдруг недобро сверкнули, и она потянулся всем телом вперед — прищуренный взгляд профессионального сержанта полиции. — Погоди-ка... А ты не собираешься случайно попытаться свети их вместе? Щеки Уилла чуть покраснели, но в целом лицо осталось непроницаемым. — Разумеется нет. Я взрослый человек я работающий полный рабочий день. Заняться мне больше нечем. Конечно, если бы они случайно, я повторно — чисто случайно, однажды осознали бы, что лучше друг-друга все равно не найдут, то я был бы рад за них... — Ох, Уильям Лэм, да ты, оказывается, старый романтик — не выдержала Виктория, заливаясь серебристым смехом. Он как будто бы обиделся, но взгляд его все ещё излучал эту странную доброту с лёгкой примесью тоски. — Как будто это что-то плохое, — раздалось с порога. Джордж Сазерленд, собственной персоной, ведь кто ещё из оставшихся гостей не попытался вклиниться в их разговор. — Ты все слышал? — тяжко вздохнул Уилл. — Да, и давай прояснили кое-что. Будешь меня жалеть — получишь в нос, понял? Достаточно жизнерадостно для того, кто только что был описан Виктории нечастым покинутым влюбленным, Джордж похлопал Лэма по плечу. — А вы, юная леди, не слушайте его ворчание, — обратился он затем к Виктории. — Нашему другу нужно смирится с тем, что не все новые поклонники бывших жен такие же придурки, как некто по фамилии Байрон. Это были опасные воды, и Виктория про это знала. Все, что касалось бывшей жены и ее любовника было для Уилла крайне болезнено. И сейчас губы его сложились в тонкую ниточку, хотя голос не дрогнул ни на секунду: — Удар ниже пояса, Джо. — Согласна, вам стоит быть нежнее с ним, — удивляясь собственному тону, промурлыкала Виктория. — Это я, пожалуй, оставлю вам, миледи. Мы с ним не настолько близкие друзья. Джордж ещё раз хлопнул кулаком по плечу Уилла, и бубенчики его на свитере весело зазвенели. Сазерленд прошествовал мимо Виктории к холодильнику, вынул три бутылки пива, играя бровями под мрачным взглядом Уилла прошествовал в гостиную. — Пойду проверю, как там Гарри и ваш кузен. В конце концов, это я их познакомил, — бросил он Виктории на прощание. — Вы? Но почему? — Потому что я люблю этих ребят. Уилл проводил Джорджа взглядом. — Это все глинтвейн Эммы. От него вечно все слишком веселые, — пробормотал он, сползая со стула. "Боюсь тогда представить, какой ты без него" — чуть было не ляпнула Виктория. Но в качестве рождественского чуда смогла хоть раз в жизни вовремя промолчать. На другом конце коридора висело зеркало. Сейчас оно захватывало часть гостиной: заливающуюся смехом Гарриет и неожиданно застенчивого Эрнста. — Они и правда славно смотрятся, — вздохнул Уилл, облокачиваясь на дверной проем. — И это уж точно не стоило смерти моего телефона. — Вот не надо. Он ещё официально не признан усопшим. Сарказм вернулся и ей это нравилось. — Знаешь, может Джордж прав? Может я действительно только и могу что ворчать и страдать по былой романтике? — вздохнул Уилл. — Господи, да он же не серьезно! Он просто хотел чтобы ты прекратил переживать заново свои неудачи и переносить их на других... — Виктория запнулась. — Ой, прости... Я не... — Все в порядке. Ты права. Виктория совсем запуталась, понимая, что так или иначе беседа никак не могла найти правильное русло. Она вздохнула, совсем как он минутой ранее, устало откидываясь на край дверного проема и поднимая взгляд. — Черт. — Что такое? Была ли это изначальная идея Эммы, или это было притащено гулякой Пэмом, а может Эрнст хотел попытать удачу... Омела. Главное клише новогодних фильмов-клонов от Hallmark и проклятье всех одиноких на Рождество. — Нам не обязательно, — Уилл грустно усмехнулся, опуская взгляд на девушку. — Да, конечно. Они не станут делать глупости. Все правильно. И нечего так громко стучать, глупое сердце! — Хотя... Это традиция, — вдруг сказал Уильям. Ее глаза широко распахнулись от удивления, когда мягкий поцелуй коснулся ее губ. Уилл поцеловал ее? Быстро и без особого напора, но поцеловал. Следующее, что Виктория помнила — это то, как она вцепилась в его глупейший свитер: сани, запряженные грачами. — Откуда только Эмма это достала? — Держу пари связала сама. Окончание его смеха перешло в мычание, когда Виктория снова поцеловала его — беззаботно и от души. Руки девушки обвились вокруг шеи Уилла, а ноги оторвались от пола, когда он потянул ее ближе, с легкостью поднимая на уровень своего роста. — Ты будешь здесь на Новый год? — Да. Сохранишь для меня поцелуй? — Только если ты снимешь этот жуткий свитер прямо сейчас. — Идёт. — Знаете, в моей стране есть прекрасное выражение "Как новый год встретишь, так его и проведешь", — Александр выглядывал из гостиной, бессовестно улыбаясь.