Адриан напрокат

Девушка и молодой мужчина прогуливались по аллее. Маринетт размышляла о сегодняшнем утре, вспоминая все в красочных деталях. Это явно доставляло ей удовольствие. — Как приятно вот так провести утро. — Обычно я не комментирую, но это было чертовски чудесно. Особенно финал. Ей было очень смешно, когда она впервые это услышала. Подумать только, она считала, что хорошо разбирается в его характере, но не тут-то было! Кто же был в курсе, что за застенчивым Адрианом скрывается Ретт Батлер собственной персоной? (Отсылка к «Унесенным ветром» Маргарет Митчелл — прим. ред.) — Послушай, а я и не знала тебя настоящего! Даже и предположить не смогла бы, что ты такой! А она?.. Даже в такие моменты она не могла не вспомнить, что делит его с ней. Ей стало не по себе. (И мне тож) — Нет, с ней такого нет. И не будет. Меня не знает никто… кроме тебя. Внутреннее ликование пронзило тело девушки насквозь. Она единственная, кто действительно его знает. — Мари, я люблю тебя. И… мне кажется… «Неужели это то, чего я жду?» — мысленно спросила она. — Что тебе кажется, Адриан? — Что я всегда тебя любил, моя леди. Моя леди… по-моему, отменно звучит. Вы не против такого прозвища, миледи? Маринетт улыбнулась. Ей вдруг очень захотелось обнять Адриана и… и поцеловать… Ее рука непроизвольно метнулась к его. Он почувствовал мягкое, шелковистое прикосновение к своей коже. Ему давно хотелось это ощутить. Это было блаженством и длилось бесконечно… (Ага-ага, я интриганка и не позволю этому «длиться бесконечно».) Бесконечно… Ну ладно, тридцать три секунды. (Отсылка к мультфильму «Головоломка» — прим. ред.) Осознав, что делает, она быстро отдернула руку. — Почему?.. — Агрест резко повернул свою голову к ней, заметив, что рука исчезла. — Это неправильно, — прошептала Маринетт. — Хлоя должна знать… — Адриан!!! — окликнули его с другого конца аллеи. Девушка и юноша обернулись. — Мама? Отец? — удивленно выдохнул блондин. — Что вы здесь делаете? — Прогуливаемся, — процедил седовласый Габриэль, глядя на сына и его новую пассию сверху вниз. (Вот стервец! Неужели и Адриану решил мозги промыть?!) Нависла угрозающая пауза. Дюпен-Чэн и Агрест-старший воинственно глядели друг на друга. Если бы не мать Адриана, Аннет, между двумя этими людьми разгорелось бы пламя настоящей васильково-серой войны. (Речь идет о глазах Маринетт и Габриэля — прим. ред.) — Э-э-э… — неуверенно начала женщина, — мы с супругом очень рады вас видеть, мадемуазель. Меня зовут Аннет. А вас? Брюнетка улыбнулась. Адриан очень походил на свою мать умением прерывать неловкое молчание и вовремя выходить из положения. Аннет была красивой женщиной лет сорока пяти-пятидесяти. Ее кожа была бледноватой (ах, Шанель, где же твой популярный загар?), а форма лица — идеальной (еще бы, она ведь жена Агреста!). Маринетт любовалась зелеными глазами женщины и ее черным вечерним платьем с бриллиантами. — Приятно познакомиться. Я Маринетт Дюпен-Чэн, можно просто Мари. — Прекрасно, вот и познакомились, — мрачно перебил Габриэль. — Адриан, отойдем на минутку. — Да, конечно. — Юноша неуверенно, словно двоечник на экзамене, последовал за отцом. Они прошли вглубь аллеи, предоставив дам самим себе. За все это время Агрест-старший не произнес ни слова, только изредка бросая грозные взгляды на сына. Наконец, они остановились. — Адриан, я давно хотел с тобой поговорить, — начал седовласый. — Видишь ли, на днях я обнаружил в твоей комнате любовное письмо. Сердце Адриана сжалось от страха, но он попытался не выдать этого. Придав голосу равнодушный оттенок, он спросил: — Что за любовное письмо, отец? — Это я и хотел узнать, — пронизывая сына взглядом, заложив руки за спину, ответил Габриэль. — Должно быть, занятная история. Не поделишься? (Отсылка к «Золушке» 2015 года — прим. ред.) — Я не знаю, о чем ты говоришь, — медленно, но четко произнес блондин. — Ну нет, так нет. — Габриэль принялся ходить взад и вперед, измеряя шагами периметр аллеи. — Тогда я поделюсь. Слушай. В некотором царстве, в некотором государстве жила была одна приличная семья. Все в ней было хорошо: мать и отец любили друг друга, были успешными людьми, воспитывали сына. Время шло. Сын вырос, стал уважаемым молодым человеком, гордостью и опорой для своих родителей. Он был помолвлен с девушкой из богатой и благополучной семьи. Она была достойна его. Но на горизонте появилась некая простушка, разрушившая счастье и любовь юноши и его невесты. С тех пор я жил долго. Но, увы, несчастливо. На этом моей сказочке конец. Расскажешь свою версию? — грозно, почти рыча закончил мужчина. Адриан стоял молча, опустив голову. — Отвечай! — приказал ему отец. — Что у тебя с ней? — Я взрослый человек и вправе сам разбираться, — сквозь зубы проговорил блондин. — Оставь нас с Маринетт в покое. — Я умею добиваться своей цели. Сын, неужели ты не понимаешь? Она не для такого, как ты. Она не предназначена для роли светской львицы. Вот Хлоя — совсем другое дело. Она росла в этой обстановке с детства. С детства привыкла красоваться перед камерами. А Маринетт тебя недостойна, она может опозорить всю нашу семью. И еще, сын… чтобы больше я тебя с ней не видел. Это понятно? Адриан поднял голову и посмотрел прямо в холодные, серые, потерявшие всякий блеск глаза. — Да, сэр, — ответил он, не отрывая взгляда. Прошло три недели с четвертого июля. За это время Адриан ни разу не позвонил и не написал Маринетт ни одной весточки о себе. Борясь с очередным приступом тошноты, девушка сидела в ванной, склонившись над унитазом. Ее запутанные иссиня-черные волосы были наспех собраны в хвост. Она выглядела неухоженной и уставшей, а под глазами красовались «мешки» от недосыпа. После увольнения Маринетт с помощью Али открыла собственный интернет-магазин и теперь могла работать на дому, не покидая квартиру. То ли люди прониклись жалостью к ней, то ли им просто нравилась ее одежда, — она не знала почему, — но у нее было много клиентов. Меньше чем за месяц она завоевала симпатию многих жителей Парижа. Ее теперь все узнавали, но не как Маринетт, а как Леди Клару Вир де Вир. (Фантазия хромает, ужас!) Маринетт встала с пола и подошла к зеркалу. В кого она превратилась? Где же та милая, приятная, неуклюжая брюнетка, которую любили мать, отец и друзья? Где, где же она? Девушка печально помотала головой, чтобы самой поверить в это. По ту сторону зеркала стояла, уставившись в ее глаза своими, Леди Клара, молодая женщина, которой можно было бы дать и сорок, и двадцать одновременно. На нее смотрела будущая мать-одиночка без определенного возраста.

***

Маринетт держала в руках палочку и испуганно на нее смотрела. Ее подозрения подтвердились. Она беременна. Что же будет? Ведь «тако» (отсылка к «Однажды в Сказке» — прим. ред.) у нее не было ни с кем, кроме Адриана. Это его ребенок. Она представила, как сын или дочь спрашивают у нее о том, кто их отец. Что она ответит? Покажет малышу журнал с Агрестом на обложке и скажет: «Видишь этого дядю? Он и есть твой папа.» Нет уж, спасибо. Лучше она вообще не будет ничего говорить. Адриан игнорирует ее вот уже две недели, почему она должна говорить ему о ребенке? Ее телефон, как всегда, завибрировал. Прежде чем ответить, она попыталась придать голосу твердость. Хлоя и без того догадлива, а если узнает, что Маринетт украла у нее жениха, мало не покажется. — Привет, Хлоя, — сказала в трубку брюнетка, успокоившись. — Мари!!! Наконец-то!!! Что случилось? Столько времени не могу до тебя дозвониться! — воскликнули на другом конце. — Все нормально, просто было много работы. Разрабатывала свой новый сайт. А ты как? — без особого энтузиазма в голосе произнесла девушка. — О, Мари… Ты не поверишь! Слушай… Я не знаю… просто я изменила Адриану… — Что?! — Маринетт сразу оживилась. — С кем?! Как ты могла? — С Кимом. Адриан не занимался со мной сексом с четвертого июля. Мне и Киму было ужасно одиноко и… и сама знаешь… Но потом нам было стыдно, и мы поклялись больше никогда не спать друг с другом. И переспали снова. И теперь мне как никогда нужна твоя помощь. — Я в твоем распоряжении. — Я беременна, Мари. Маринетт застыла от неожиданности. Хлоя была способна на все, кроме этого. Или все же способна? «Нет, она же пьет противозачаточные, » — образумила девушка сама себя. — Это просто шутка, розыгрыш!» — Очень смешно, Хлоя, — фальшиво улыбаясь своему отражению, сказала она. — Нет, Мари, это правда. Вот это поворот! Такого она не ожидала. — Кто отец? — выдохнула брюнетка, отделавшись от изумления. — Какой срок? — Две недели с седьмого июля. Нет, не Агрест, и в этом вся проблема, — быстро протараторила блондинка. — Я не могу выйти замуж. Я люблю Адриана, пойми. И свадьбу отменить не могу. Но ребенок от Кима. — О боже, как все сложно… От Кима… не можешь?.. Хлоя, я должна тебе кое в чем признаться. Я… — Так, это что-то плохое? — Боюсь, что так. Я не могу больше молчать. — Ну не молчи. — Мы с Адрианом… — брюнетка задумалась, пытаясь подобрать нужные слова. В конце концов, они обе беременны и им нельзя нервничать, — … провели время вместе. Это было как раз четвертого. — А, ну вы наверное разбирались в делах твоего нового магазина. Тебя же до четвертого уволили, так что все логично. А теперь я… — Хорошо. Но как ты могла переспать с Кимом? — О, Мари… Мне очень стыдно. Но, понимаешь, мне кажется, что мы с Кимом как-то связаны на генетическом уровне, — уверенно заявила Хлоя. — На генетическом? — растерянно повторила Маринетт. — Или на гендерном… ну, ты меня поняла. Короче, мне с ним весело и легко. И он не такой идиот, каким кажется. Представляешь, он однажды сделал такую кро-о-оха-а-а-атную шину для лапки барсука! — на том конце провода умилились. — Это так трогательно, правда? — Правда, — согласилась брюнетка, растерянно улыбаясь. — Я хочу признаться, Хлоя. У меня тоже будет ребенок. — Ребенок?! От кого, Мари? Давай, колись! — восторженно прокричала Хлоя. Маринетт не разделяла восторга подруги. (Сейчас будет огромный физиологический упс! Начинаю сходить с ума.) — От Адриана, Хлоя, — прошептала она и дала отбой. Между ней и этой блондинкой все было кончено. Дюпен-Чэн чувствовала, что презирает бывшую подругу всем сердцем и душой.

***

Глядя на себя в зеркало, девушка вдруг осознала, какое же она чудовище. Что она наделала? Зачем разлучила Хлою и Адриана? Почему поступила так завистливо, низко и глупо? — Привет, Аль, — выдохнула она, поднося к уху телефон. — Привет, подруга! — послышался знакомый бодрый голос. — Давно тебя не слышала. Как дела? — Не очень хорошо, — честно призналась Маринетт. — Я то худею, то поправляюсь, ем гастрономически не совмещаемые продукты…, а еще на гормональном фоне не все в порядке. — Постой, что? Несовмещаемые продукты? Ты что, беременна? — Да. — А отец — тот, о ком я думаю? — Ага. — Так, Мари, одну минутку. Я перезвоню. Из телефона послышались гудки. Ожидая звонка приятельницы, съедаемая угрызениями совести, Маринетт отправилась на кухню. На ней была пижама черного цвета с божьей коровкой и надписью «Ледибаг», которую подарил ей Адриан. Она любила прокручивать в голове это нелепое поздравление. Вот и сейчас, сидя за столом в турецкой позе, она с аппетитом поедала кактус (неколючий!), запивала его кокосовым молоком со стебельками сельдерея и вспоминала тот самый вечер.

***

Адриан сидел в университетской гостиной, ожидая прихода Маринетт. Это было их первое совместное Рождество. Только он и она, никого больше. Ни Али, ни Ната, ни Хлои — никого. Маринетт тихо постучала в дверь и вошла в комнату. Ее взгляду открылся необычайно красивый пейзаж. Вокруг висели венки из омелы и остролиста, по углам расположились зеленые ели, украшенные красными, медно-золотыми и серебряными шарами и гирляндами. В центре гостиной стоял кофейный столик, который Адриан, по-видимому, решил превратить в обеденный. Он ломился от различных яств: и пирог с патокой, и салат «капрезе», и испанский омлет… и, конечно, круассаны. Как же без них? — Привет, — приблизившись к нему, глядя в его сиявшие глаза, сказала девушка. Блондин поднялся с кресла, завороженно разглядывая ее. — Здравствуй. Она была очень красива в своем темно-синем, почти черном вечернем платье, подчеркивавшем ее идеальную, но хрупкую фигуру. Руками она сжимала ярко-алый кожаный клатч, а ее волосы были собраны в сложную дорогую прическу. — Э-э-э… С Рождеством тебя. — Адриан протянул девушке два подарка, завернутые в красную бумагу с черными пятнами. — Надеюсь, тебе понравится. — Спасибо, — застенчиво улыбнулась она, раскрывая одну из коробок. — Ой, это же пижама! «Ледибаг»… Это божья коровка на английском, да? Вроде нашей коксинелль. Спасибо, Адриан. Я как раз думала о новом комплекте, и вот он. — Это еще не все, — усмехнулся блондин, помогая девушке открыть второй подарок. — А это… — Котенок? — приятно удивилась брюнетка. — Ее зовут Тикки. — О, как мило! Спасибо, — она по-дружески обняла его. — А это тебе. Юноша взял из ее рук голубую коробку с белой ленточкой. — М-м-м, голубой? А не рискованно? Ух ты! Это ведь китайский талисман!!! О, Мари, ты чудесна. Спасибо. — Да. Видишь, он тоже символизирует кота, правда, черного. Мы зовем его Плагг. Он… ну, кто-то вроде духа, приносящего счастье, если его правильно задобрить. Этот, например, любит «Камамбер». Оставшийся вечер они провели, наслаждаясь пьянящим ароматом хвои, вина и Рождества. А расставаясь под утро, они поцеловались. Под омелой. (Поцелуй под омелой, как известно, говорит о том, что это люди рано или поздно полюбят друг друга — прим. ред.)

***

Думая об этом, Маринетт задремала. Да-да, задремала, причем прямо за столом! Ей снился странный сон. Она видела ту самую ночь, ночь после ее Дня рождения, когда они с Адрианом отправились в Irish Pab OʼHara и выпили слишком много «Вдовы Клико». Она видела все в подробных деталях. Она как будто снова ощущала горячее дыхание Адриана на своей коже, снова чувствовала биение его сердца. Правда, во сне он наклонился к ней и прошептал: «Я никогда тебя не оставлю.» В реальности такого не было. Они с ним ехали в такси, он ее целовал… Но внезапно она услышала сквозь сон: — Маринетт!!! МАРИНЕТТ!!! Маринетт лениво открыла глаза, ведь ее звали, и столкнулась с обжигающе-зеленым взглядом. — Слава богу, Мари, — облегченно вздохнув, прошептал блондин. — Адриан? Но что ты?.. Как ты попал в квартиру? — Аля открыла, но сейчас не это важно. Лучше скажи мне, почему я узнал, что ты беременна, не от тебя самой? — Это Аля тебе позвонила… — рыдая, отозвалась Маринетт. — Прости, я пыталась сообщить тебе, обрывала телефон несколько раз… Но это тоже неважно. Ты ведь женишься. — Кто тебе сказал? — То есть… ты что, отменил свадьбу? — Ну конечно отменил, Мари! Пожалуйста, прости, я был таким идиотом, — прошептал он, едва сдерживая слезы. Он опустился на колени и взял ее руки в свои. — Маринетт Дюпен-Чэн, ты выйдешь за меня? — Да. Да, конечно!!! — подпрыгнув от радости, недавно рыдавшая Маринетт обняла своего — о да, теперь уже своего — жениха. Адриан поднял край пижамы и поцеловал девушку, но не в губы, а… (Вы сами догадались, наверное, что в ее еще плоский живот.) Они слились в долгом, полном чувства и страсти поцелуе. Им пришлось столько лет ждать своего соединения. Они потеряли семь лет, семь счастливых лет. Но все еще впереди, они наверстают упущенное вместе. Вместе. А Аля, спрятавшись за дверью кухни, с улыбкой наблюдала за ними…