О чем молчат телефоны

POV Miroslav По телеку мелькают кадры Форсажа. В квартире пусто и темно. Плазма работает с приглушенным звуком, и от ярких кадров по стенам комнаты разбегаются разноцветные блики. Фильм уже перевалил за середину, а я все никак не мог перестать думать. Все складывалось более чем странно. Я вновь и вновь прокручивал в голове ее реакцию, тогда, на улице, когда я нашел ее и этих козлов. Такого обезумевшего от страха взгляда я не видел за все свои года. Неподдельный, чистый ужас, настолько сильный, что дошло до оцепенения. Предположить можно было что угодно: она боялась скорости, кто-то пострадал из-за байка, увидела и запомнила что-то не хорошее, связанное с мотоциклами, получила какую-то травму в похожей ситуации и все тому подобное и все в этом роде. Хотя первое предположение было не логичным. Совсем. Когда мы выехали на проспект и попали на светофор, я собирался тормозить на красный, но… это сделала она. На секунду раньше того, как я нажал на тормоз, она сама остановила байк, и кажется, совершенно этого не осознавая, словно на рефлексе. Причем это вышло настолько естественно, легко и точно, что рождалась только одна мысль: она водила байк, причем долгое время и была весьма не плохим водителем. Так мягко тормозить даже спустя годы вождения может не каждый. Но при всем при этом, когда я потребовал ее сесть, чтобы увезти от преследователей, она и на пушечный выстрел подходить не желала. Получается, мои друзья обзавелись девушкой - бывшим байкером. И как так получилось? Что вообще с тобой произошло, Яна Вишневская? И какого черта лысого меня вообще это волнует… POV Yana Я закрыла дверь своей комнаты, и сил хватило лишь на то, чтобы опуститься на пол рядом со шкафом. Запустив пальцы в волосы, я уткнулась лбом в колени. Хотелось отгородиться от этого мира хоть на чуть-чуть. Несколько минут – мне бы хватило… Я даже не помню, как оказалась в квартире Мирослава. Дорога, светофоры, подъезд, как он открывал дверь, темная комната однушки – все это мелькало несвязными между собой обрывками. Помню запах нашатыря, и как Мир сидел передо мной, его растерянный и обеспокоенный взгляд. Разумеется, он не понимал, что со мной. Но не объяснять же ему, что в тот момент перед собой я видела совсем не его. Стены моей собственной комнаты уже знакомо начали сжиматься. Нарастало ощущение карусели, которое потом перерастет в воронку, утягивающую меня на дно собственного отчаяния. А ведь они не очень-то и похожи… Хотя если вдуматься: даже предпочтение в прическах было почти одинаковым, про беспокойство в глазах, манеру одеваться и навевать ощущение какой-то таинственности – лучше даже не говорить. Но это были два разных человека, даже не знакомых друг с другом… Да только убедить я себя в этом не могла, что тогда, что сейчас. *** - Янка! Эй, слышишь?! Не отставай. Сегодня пешком…! - Почему? - У меня сюрприз для тебя. Как же я обожала этот блеск в его глазах. Выгоревшие за лето волосы золотило клонящееся к закату солнце. А мы все шли, брели где-то по поляне с высокой сухой травой. Он – чуть впереди, то и дело оборачиваясь, и призывно так улыбаясь. Я – слегка отставая, матерясь на колючую траву, но предвкушая что-то очень интересное и приятное. Я верила ему, во всем. Он не обидел бы никогда и ни за что. Он не оставил бы нас… *** Ночное небо над нашими головами улыбалось миллиардом звезд. Правду говорят, что в городе такого не увидишь. Там выросли высотки, перечертили небо провода, да и сама жизнь в городе оставляла немного времени для чего-то… такого свободного. Не знаю, где отстали остальные, но на вершине холма мы оказались вдвоем. Этот холмик был весьма удобным на подъем с одной стороны, а с другой – обрывался неровными краями, открывая вид на далекий город, утонувший в блеске ночного освещения. И все это необъятное ночное небо отражалось в его глазах. Он улыбался чему-то, задрав голову, думал о своем. За спиной ветер шелестел листьями, словно что-то нашептывая, то ли нам двоим, то ли звездам. - Знаешь… - его негромкий голос пробрал до костей. Я невольно перевела на него взгляд. – Обожаю звезды. – Он отошел от меня, останавливаясь на краю небольшого обрыва. – Настоящее чудо! И знаешь что… - он вдруг посмотрел мне прямо в глаза, - … когда-нибудь я их нам подарю. Нам троим. Однажды мы обязательно умчимся к звездам! Ну, может, еще кого-нибудь прихватим! Он, улыбаясь во все тридцать два, снова поднял глаза к нему. Я не могла не засмеяться. Кто ж разберет эти его перемены от сурового брутала до мечтателя, искренне верящего вот в такие чудеса. - Вот увидишь! Теперь смеялись мы оба. И, глядя на него, я понимала – увижу, обязательно увижу. Не знаю, что именно, но точно что-то волшебное. Я стерла слезы, и, подняв взгляд на окно, тяжело вздохнула. В комнату врывался лунный свет, в приоткрытое на минимум окно заползал весенний ветер, от чего шторы лениво колыхались. А я так и сидела, уставившись на звезды. Самые далекие мерцали, грозясь вот-вот исчезнуть. Те, что горели ярче, казалось, обрушатся сейчас на землю. Может, хоть тогда, я смогу к ним прикоснуться… ведь он же обещал. В глубине квартиры хлопнула дверь. Я, вздрогнув и буквально подпрыгнув на месте, напряглась и прислушалась. Мамины шаги становились все громче: может быть, пошла в душ или на балкон. Сердце бешено колотилось, меня, почему-то, снова затрясло. Я поймала себя на том, что хочу, чтобы мама как можно быстрее прошла мою комнату. Ее шаги уже были около моей двери, когда тишину комнату разорвал телефонный звонок… Шаги за дверью тут же стихли. Я в ужасе уставилась на плюшевого слоника, из-под которого, надрываясь, верещал желтенький мобильный, о котором маме знать было не положено. Потому что, если она узнает… оборвется последняя ниточка, связывающая меня и его; домашний арест, походы по больницам, и выход из комнаты только под сопровождением – все это повторится снова. Оклемавшись, я рванула к дивану. Успела лишь на пару секунд раньше того, как дверь в мою комнату отворилась и на пороге показалась мама. - Яна? Ты что, звонок сменила? Я до хруста в костяшках сжимала за спиной телефон, едва успев его выключить и спрятать, чтобы не попался на глаза маме. - В-в-роде того… точнее, настройки сбились, - соврала я, нервно улыбнувшись. - Мелодия просто странная… у тебя же всегда этот твой хеви-метал или как он там, был… - Говорю же, глюкнуло. Все сбросилось. Буду завтра восстанавливать… И вот тут уж произошло кое-что совсем неприятное. Мы с мамой, отведя взгляд друг от друга, синхронно перевели его на лежащий на пуфике телефон. И то, что я сейчас сидела на диване, а сам аппарат надрывался еще секунду назад, ой как не логично выглядело. - Ты не стала разговаривать? - Устала. – Почти правда. И глобальная ошибка: не выдержав маминого взгляда, я отвела глаза. - А что ты там прячешь тогда? – мама подошла на несколько шагов. А я, разжав пальца, выпустила за спиной телефон и, сама не зная, зачем, попыталась хоть что-то нашарить рукой. Не знаю, что у меня за ангел-хранитель, но он точно знает свое дело! - Да телек включить хотела! – моя рука вынырнула из-за моей спины, предоставив маминому взору пульт. Мама с минуту молчала, как-то озадаченно глядя на меня. А я про себя молилась, чтобы телефон не зазвонил снова. Мы еще никогда так близки к полному провалу не были. - Ты переоденься сначала, душ прими и поужинай. Потом уже телеки твои! Получив мое полное согласие со своими словами, мама покинула комнату. А я, едва не заскулив, со слезами облегчения таращилась на дверь. Пронесло… Пронесло! Телек я так и не включила. Лишь набрав текст «Чуть не попались. Перезвоню сама.» отправила смс и, запрятав телефон обратно под слоника, поспешила удовлетворить мамины указания своим примерным поведением, то есть, покушать.