О чем молчат телефоны

- Кстати, по-моему, это была «фишка» Мирослава. - Прокомментировал Сашка какой-то жест Максима. Или это была фраза?… На это я внимания не обратила. Лишь бросила быстрый взгляд на парней и уткнулась в свой альбом. Снова этот Мирослав. Парня уже не один год не было в наших рядах, я так и вовсе его не видела, но о нем постоянно вспоминали и говорили. Тень отца Гамлета, честное слово. Он, как бы, не с нами, но он есть. Я снова взглянула на парней. Те таскали какие-то коробки, подготавливая все к празднику. У Макса в конце недели намечался День рождения. Еще через неделю – у Сеньки. Среди наших знакомых очень кстати затесались совладельцы одного небольшого музыкального бара. Сашка Швецов – выпускник нашей школы трехлетней давности, сейчас учился на организатора праздников, и Коля Астапченко - его одногруппник. Саша передал Коле большую коробку, и тот унес ее в подсобку. Мне поручили заниматься украшением помещения. Я лениво водила карандашом по бумаге, вырисовывая план и обозначая на нем будущую красоту. - Кстати, Мир вообще любил такие вещи! - выхватила я краем уха Колин голос. Его знали все, о нем знали всё. И была я – ни сном, ни духом о том, что это за существо такое, по имени Мирослав. В какой-то момент становилось интересно: о нем рассказывали кучу всяких забавных и драматичных историй, и для меня он уже стал чуть ли не героем былин, как Илья Муромец. - Янка, хочешь примерить?! – Сенька вытащил откуда-то гавайскую юбку и, приложив ее к своим бедрам, изображал танцевальные движения, от чего длинные разноцветные полоски юбки смешно колыхались. - На мне оно не будет так эффектно смотреться. Оставь себе,- усмехнулась я, возвращаясь к зарисовкам. Я и моргнуть не успела, как Сенька уже был на пол пути ко мне, а из-за его плеча показался Макс, с двумя половинками кокосиков. - Э! - я подскочила с кресла. - Да иди ты сюда, говорю! Парни перешли в прямое наступление, и мне ничего не оставалось, как спасаться бегством. - Саш, откуда у тебя вообще эта хрень? – верещала я, сшибая по пути все стулья. - Да осталось с гавайской вечеринки. - Не мог убрать подальше?! - Я-я-я-нка! У меня есть пожелание в честь моего дня рождения! Я требую, чтобы ты надела этот костюмчик! – Макс с небывалым рвением обгонял Сеньку, жестикулируя кокосиками, – я именинник, ты не можешь мне отказать! - То, что я не могу тебе оказать, я еще со штанов поняла! - бросила я через плечо. Ну, что сказать… если бы я могла удрать от этих двоих, то по физ-ре у меня не было бы трояка. Бегали они гораздо лучше меня, даже не в сравнение. Спасло лишь то, что Макс, уже нагоняя меня, запнулся о табуретку, которую я же и уронила. Совершив пируэт, которому бы и Женька Плющенко позавидовал, парень грохнулся на пол, выпуская из рук несчастный орех-переросток гавайского происхождения. Спустя секунду мы услышали глухой стук и отборный мат: кокосик прилетел точнехонько в затылок Коле. Простить столь масштабного урона свое персоне он никак не мог, а потому, вооружившись все тем же кокосом, помчался за Максом в сторону мужских туалетов. Красочность и эпичность доносившихся звуков Сенька записывал на телефон, притаившись под дверью. А я «под шумок» вернулась к своим обязанностям декоратора. *** Я, уже не скрываясь, зевала в ладошку. В кабинете биологии настежь были раскрыты все окна, но от этого едва ли стало лучше. Духота просто сводила с ума, но мало нам было этого, так еще и директриса десять минут назад осчастливила известием, что надо к празднику 9 мая организовать что-нибудь эдакое. Разумеется, нам, как выходцам эстетического отделения среднего звена, достались шишки размером с ананас. Мы же, недолго думая, решили, что в этом году и остальные классы так легко не отделаются – запряжем всех! И пусть Макс с Сенькой даже не надеятся, что избавлю их от страданий по старой дружбе. Я неспешно зарисовывала скелет кошки, муляж которого стоял на учительском столе. Еще предстояло подписать части тела, а потом составить систему крепления мышц, а потом – и органов. Виктория Денисовна куда-то вышла, повелев напоследок: «Рисуйте, дети мои» и величественно, размеренной походкой скрылась за дверью. Правда, едва та закрылась, мы отчетливо услышали хор из химички и второй биологички: «Идем быстрее!» и спринтерское удаление их шагов по коридору. Я придирчиво оценила скелет у себя в тетради. Он подозрительно расплывался перед глазами в разные стороны, но в целом, был похож. Я зевнула еще раз, понимая, что если моргну – усну прямо на парте. Но в следующую секунду сон сняло как рукой. В открытое окно влетел зеленый кед, спикировав по неровной дуге, он приземлился прямо на стол Виктории Денисовны, сбив скелет кошки и встав на его место. - Нам теперь кед рисовать вместо кошки? – спустя затяжную паузу поинтересовался Костя. Я решила не портить свой конспект таким видовым несоответствием. Скелет кошки печально взирал пустыми глазницами куда-то в проход между первым и вторым рядом, завалив нижнюю челюсть на бок. Гробовая тишина (минута молчания в память кошки, не иначе), нарушилась очередным топотом, на этот раз, приближающимся. В дверь робко постучали, затем – открыли. Макс быстро сообразил, что учителя в аудитории нет. Быстро оглядевшись, парень прошел в класс до учительского стола. - Прошу прощения, - как бы между прочим произнес он, стаскивая свой кед со стола и возвращая на место скелет. Последний, придя в неимоверное замешательство от такого непостоянства в местонахождении, раскрыл челюсти еще шире. Макс, тем временем, прыгая на одной ноге, натягивал свою обувь. - Так, приятель, по-моему, с тобой что-то не то, – обратился он к кошке, на секунду задумавшись. Потом все же поправил ей нижнюю челюсть, в надежде вернуть ее на место. Челюсть раскрылась снова. Неравная борьба Белинского и кошачьей анатомии продолжалась еще с пол минуты, пока кошка, не выдержав такого хамства, и вовсе свою челюсть не потеряла. С глухим стуком многострадальная часть скелета оказалась на полу. - Упс… Кто-нибудь знает, как кошакам челюсть вправлять? - Спроси у биологов. Они через одну дверь от нас. – Подали дельный совет мои одноклассники. Недолго думая, мой друг покинул кабинет, чтобы вернуться через минуту с маленькой пружинкой. Что-то бурча себе под нос о том, что никогда не поведет свою кошку к нашим выпускникам, Макс попытался приладить челюсть скелету назад. На этот раз попытка увенчалась грандиозным успехом. - Ну вот, Барсик, теперь как новенький! Барсик скалился благодарной улыбкой. - Кстати, Вишня, сегодня надо заехать за закусоном. Так что не задерживайся, – бросил Макс на выходе из аудитории. - Эй, ты его че, неделю хранить собрался?! – крикнула я вслед, перегибаясь через парту, чтобы выглянуть в коридор. - Нет! Дегустировать! – раздалось из коридора. - Слушай, Вишневская, а кого он на День рождения приглашает? – Стас вытянул шею со своего третьего ряда. - Собрался напроситься – не ко мне вопрос, – зевнула я, возвращаясь к рисованию скелета Барсика. Я уже заканчивала третью модель, вырисовывая вышеупомянутому Барсику пищеварительный тракт, как по коридору снова раздались шаги. Виктория Денисовна, приоткрыв дверь, что-то еще говорила преподавательнице из соседнего кабинета. Бросив на прощанье «договорились», она открыла дверь, но едва успела сделать пару шагов. Меня посетило внезапное чувство дежавю…. Зеленый кед, только, кажется, теперь левый, влетел в полюбившееся ему окно. Но знакомством с кошачьим скелетом теперь дело не ограничилось: пролетев через весь класс, кед приземлился прямо в руки Виктории Денисовны, которая словила его чисто на инстинкте. Господи, да кто ж его там так методично раздевает?... Любопытно стало не на шутку. Виктория Денисовна, казалось, собиралась упасть в обморок, и я посчитала своим святым долгом предотвратить сие действо. Подскочив с места, я подлетела к бледной женщине. - Простите, но кое-кому он сейчас явно нужнее, чем Вам! – объявила я, выуживая из хватки биологички кед. Нет, кажется, в обморок она свалится именно сейчас. Просчиталась я маленько. Подойдя к окну, я перегнулась через подоконник, высматривая хоть что-нибудь, что удовлетворило бы мое любопытство. Ничего. Тихо. Пусто. Лишь порывистый весенний ветерок любовно колышет обиженные еще осенью голые кусты. Но упорства мне не занимать, а по тому я старательно высовывалась из окна, краем глаза подмечая передвижения Кости и Стаса поближе ко мне, на случай, если я решу окончательно из него вывалиться. Наконец, откуда-то снизу, куда я заглянуть не смогла, послышался шорох и возня, и в следующую секунду послышался голос Макса. Что именно он воскликнул, я не разобрала, но, так или иначе, это послужило мне ориентиром для прицела. - Вишня, целься лучше! – послышалось напутствие за спиной, едва я подняла руку с кедом. Чувствуя себя ответственной за исполнения воли народа, я старательно прислушивалась к голосу друга. Заметив копошение и его всклокоченную макушку, я с чувством выполненного долга запустила кед в том направлении. Макс, видимо, стараний не оценил, а потому подозрительно быстро переместился прямо, с неописуемым выражением в глазах глядя на то место, откуда он только что выскочил, при этом совсем не замечая меня. А кед, тем временем, продолжал свой полет… и вместо Макса, к которому и отправлялся изначально, он с гулким стуком и громким воплем приземлился на макушку физруку. - Епт! – я, Костя и Стас, оказавшиеся рядом, дружно выпрямились, захлопывая друг другу рты и отступая от окна на шаг. - Я бы еще не так сказала… - дрожащим голосом дала о себе знать Виктория Денисовна. Макс внизу, надо отдать должное, от комментариев воздержался. Разговор окончил Барсик, в очередной раз расставаясь с нижней частью челюсти под звук лопающейся пружинки. *** После уроков мы задержались разрабатывать коварный план захвата, который Гитлеру и не снился. - Так, а 8Б запряжем в постановке участвовать! – объявила Женька, внося в список участников пометку. - А кто эту постановку напишет? – угрюмо поинтересовалась я, больше для проформы. Вопрос остался без ответа. - Имейте совесть, на мне и так подготовка выступления! – взмолилась я. Меня снова проигнорировали. Безнадега. Придется еще и этим заниматься. Если б еще представлять, с чего начать. - А 10 Б…. А, тоже постановку, и подготовку не менее 4 номеров! – хлопнул в ладоши Костя. - Слушайте, мы тут к празднику готовимся, или тупо пытаемся всех запрячь да посильнее? – поинтересовался из-под парты Стас. Что он там делал уже двадцать минут – оставалось загадкой. Я даже заглядывала, но ничего интересного не обнаружила. - А какая разница? – хором отозвались собравшиеся. Да действительно… Когда я вышла из здания школы, уже начинались сумерки, однако погода стояла отличная. Я, подставив лицо ветру, улыбалась чему-то своему. Несмотря на легкую усталость, я бодро шагала к гаражу, откуда отец Егора должен был отвезти нас на «дегустацию», на деле же – объедение на халяву. Когда мы добрались до бара, то запоздало сообразили, что лично наш тандем к выбору еды сильно опоздал. Макс, свисая с барной стойки, завидев меня, лениво протянул в мою сторону что-то пестрое, насаженное на шпажку. - Ян, попробуй и скажи, вкусно или нет…. я больше не могу… – прохрипел он. Сенька обнаружился в трех метрах от стойки, на кожаном диванчике, лениво следящий за моими передвижениями. Кажется, пара героев пала в неравной схватке. Я, дойдя до Макса, покорно сняла зубами с протянутой мне шпажки неведомое нечто, прожевала, смакуя. И отрицательно покачала головой - Не плохо, но не пойдет. Надо что-то поярче на вкус. - Егорка, попробуй вон то… - друг крайне неопределенно взмахнул рукой куда-то в сторону, с глухим звуком роняя ее на поверхность барной стойки. - А тут есть, что пробовать? – парень вытянул шею, даже перегнулся через стойку. Послышался лишь сдавленный стон. Кажется, нужно было захватить с собой «Мезим». - Так, ладно! – я хлопнула в ладоши, перенимая на себя роль главнокомандующего, – отнесите этих двоих в сторонку, займемся украшениями! - Я-ян! – послышалось тяжелое воздыхание, – сохрани это…. Второй раз я такое не повторю! С этими словами Макс протянул мне любовно свернутый листочек, который он бережно грел под боком. Пока я разворачивала лист, Сашка, перевалив Макса через плечо, отнес его к Сеньке и сгрузил с другой стороны дивана. А доверенное мне сокровище оказалось списком лакомств, которые прошли проверку дегустацией и были отобраны барином в качестве угощений для мирян, на праздник барский заглянувших. Куча пометок и указаний обегали лист и по диагонали, и горизонтально, и наискосок, теряясь в углах и сужаясь периодически до размеров точки, и разглядеть их можно было только под лупой. Взглянув на друга, я убедилась, что он не шутил. Он более чем серьезно подошел к выбору угощений на свой День рождения. Ладно, так и быть, сохраню результаты этого непосильного труда. Бережно запрятав листок в карман джинсов, я принялась за выполнение возложенных на меня украшательных обязанностей.