Художник

Pov Иккинг       Поднявшись по ступенькам на крыльцо, я оказался напротив двери, ведущей в подъезд девятиэтажного многоквартирного дома. Он был уже отнюдь не новым, скорее наоборот; сложенный из сероватых кирпичей, в промежутках между которыми располагались деревянные, выкрашенные белилами, оконные рамы. Унылое строение, в котором я живу.       Покопавшись в школьной сумке, что висела через плечо, я вытащил оттуда ключи. Выбрав из связки нужный, я прислонил к домофону. Он одобрительно запиликал, давая мне знать, что магнит, удерживающий дверь, ослабел, и я могу проходить. Я подошёл к лифту и, нажав кнопку вызова, стал его ждать. Судя по торчащим из почтовых ящиков газетам, недавно приходил почтальон. Вытащив одну из ящика квартиры сорок пять, я сунул ее подмышку. Домой отнести надо. Кстати о доме, интересно, есть там кто? О, вот и лифт приехал.       Вставив ключ в замочную скважину, я дважды повернул его. Зашёл, и аккуратно разулся на коврике и положил газету на одну из полочек этажерки. Телевизор в гостиной работал, что означало, что дома я не один. В подтверждение моим мыслям, из коридора вышла мама. Она держала в руках шершавый клубочек красных ниток и спицы. Нет, она совсем не старая, просто увлекается вязанием, и уже довольно давно. По правде говоря, сколько я себя помню. У меня в шкафу имелась отдельная полка для её свитеров всех цветов радуги. Они сильно кололись, но я всегда носил их, дабы не обижать маму.  — Привет, Икки! Ты сегодня рано, — проговорила она, лучезарно улыбаясь, и отложила вязание на этажерку, рядом с газетой.  — Да вот, последний урок отменили, — ответил я. Знаете, как ужасно врать, глядя в глаза, особенно матери. Если не знаете, то лучше никогда не горите желанием узнать это. Поверьте моему опыту заядлого вруна, хуже этого ничего не бывает. Но я не могу сказать ей всю правду, что я регулярно прогуливаю, и почему так происходит. Просто не могу. Я понимаю, как глупо всё это звучит, но свои школьные проблемы я бы предпочел оставить при себе.   — Ясно. Кушать будешь?   — Нет, мам, спасибо. Я в столовке поел.  — Ну хорошо, тогда проходи на кухню, чайку попьешь, душу погреешь, а то замёрз наверное, на улице какая холодина! Не хватало тебе ещё заболеть, — мама моя порой бывает чересчур заботливой. Мне, конечно, не терпелось уйти к себе, но сердце при этой мысли болезненно щемило. Уйти было выше моих сил, и всё, что мне оставалось, было бросить сумку в прихожей, и пойти на кухню.       Я сел за стол, и мама поставила передо мной кружку с чаем, от которого шёл ароматный пар. Он излучал запах корицы и ягод, от него сразу становилось тепло внутри.  — Ну рассказывай, как там в школе? — она задавала один и тот же вопрос почти что каждый день, и он уже успел стать роковым.  — Ну что рассказывать? Всё как обычно, скучно очень, — ответил я. Мне никогда не хотелось напрягать окружающих меня людей своими проблемами. Тем более маму, она ведь будет так переживать. Понимаете, дело в том, что у меня не очень хорошо складывались отношения с классом, то бишь, с его населением. Ну и я был в нём чем-то вроде изгоя. Честно говоря, давление это на меня оказывало, я же не из камня сделанный. Сами посудите, как можно пофигистично относиться к тому, что тебя то полностью игнорируют, то придираются к каждому слову. Не знаю, но у меня это не получалось. Нет, я истерик по этому поводу не закатывал, поскольку считал это нерациональным, да и внешне никогда не показывал никакой реакции, но где-то глубоко во мне горело желание доказать всем и каждому, что я на что-то способен. И я это делал, но об этом чуть позже.  — Что, совсем-совсем ничего? — я отрицательно помотал головой, ибо сочинять небылицы о моей необычайно насыщенной школьной жизни, настроения у меня не было, — ну, а дружил-то с кем? — вопрос коронный, но на него у меня всегда был очень простой и правдоподобный ответ.   — Да со всеми. Ну ладно, я пойду, а то домашки очень много задали, надо успеть всё сделать.  — Хорошо, сынок, иди конечно, — маме моя постоянная увлеченность уроками очень нравилась, и поэтому я сделал из этого отмазку. Подхватив свою темно-зеленую сумку, я пошел к себе.       Как только я открыл дверь своей комнаты, то до этого мирно посапывающий на подоконнике чёрный кот спрыгнул оттуда и начал тереться о мои ноги.   — Привет, Беззубик. Я тоже соскучился, — почесал кота за ушком, и он довольно заурчал, на что я улыбнулся. Этот кот с забавной кличкой — мой лучший друг. Я нашел его на улице и подобрал. Ну, а если быть точнее, пару лет назад, когда я шел домой, он, невесть откуда взявшийся, увязался за мной, прыгая на трех лапках. Так и дошли до подъезда, а он не отвязался. Пожалев его, принес домой. Вы себе и представить не можете, сколько наше с ним появление вызвало недовольства, и шло оно в основном со стороны отца, который был категорически против животных в доме. Знаете, у нас с ним очень сложные отношения, наверное, из-за несхожести характеров. Ну, уламывал я его очень долго, и он, в конце концов сдался, и Беззуб остался с нами. У него тогда была сломана задняя левая лапка, и один клык был надломлен. Впрочем, теперь вам понятно, откуда здесь вообще взялся кот.       Комнатка у меня была совсем не большая, в ней только и помещались, что узкая кровать, шкаф для одежды да письменный стол, на котором царил творческий беспорядок. А ещё в комнате было окно, щели которого на зиму заклеивались скотчем, чтоб не дуло, а поскольку первый снег растаял совсем недавно, было ещё не очень холодно. На стенах висело всё, что угодно, от карты мира и фоток, таких, любительских, даже не вставленных в фоторамки, до моих рисунков.       Итак, расскажу вам теперь подробнее о рисунках. Рисовать я всегда любил, с самого раннего детства, рисовал я много, и у меня довольно-таки получалось. Прошли годы долгой и упорной практики во всяких разных аспектах изобразительного искусства, и сейчас я вполне известный художник. Правда, анонимный. Не знаю, почему, но так мне захотелось, и уже как год работаю под никнеймом «Ночная Фурия», и рисую я в традишке. Работы выкладываю в интернет, иногда на продажу выставляю. Деньги-то на материалы надо где-то брать. Несмотря на всё это, являюсь самоучкой. Конечно, я думал о поступлении в художку, и даже документы собрал, но не сложилось как-то. Не сложилось именно с документами. Но я недолго горевал и принялся осваивать живопись сам. Известность помог заполучить именно интернет; не знаю, каким образом, но мои там работы привлекли столько внимания, на сколько я и не надеялся. Да и выложил я в первый раз от балды, когда нечего делать было, и тут понеслось.       Знаете, я всегда выражал в рисунках свои эмоции. Будь то всё, что накипело, или приятный осадок, оставшийся на весь день после приятного сна. И почему-то людям это очень нравилось. Я не знаю, догадывались ли они о том, что лежит за той или иной картиной, но факт оставался фактом.       Я сел за стол, воткнул в уши наушники ярко-красного цвета, в которых уже играла музыка, и, найдя чистый лист бумаги среди гор ненужного мусора, начал делать набросок. Что это будет, точно я не знал. Просто чиркал карандашом по бумаге, пока непонятные линии не начали соединяться, плавно изгибаясь, и снова расходясь. Да, что получится, я не знал, как бы безумно это не звучало. Я просто отдался внезапно нахлынувшему вдохновению, позволяя ему вести мою руку.       Оглядев законченный эскиз, я достал из ящика под столом цветные карандаши. Рисовать сегодня я собирался нечто, напоминающее дракона, свернувшегося в клубок. Когда я уже планировал приступить к самой работе, неожиданно ощутил на плече тяжесть. Повернув голову, я увидел своего питомца, недоуменно смотрящего, что я там делаю. Стоит, наверно сказать, что Беззубик чрезвычайно умен. Настолько, что мне порой начинало казаться, что он человек в облике кота. Он, смотря на мое творение, довольно фыркнул. Приглядевшись к рисунку, я понял, на что обратил внимание мой шерстяной друг. Дракон этот чем-то напоминал моего кота, а ещё и с моей задумкой сделать его чёрным, будет вообще полная копия. Кот уткнулся мне в щеку своим мокрым чёрным носом. Я не до конца понимал, что значит этот жест с его стороны, но я думаю, он просто хотел, чтобы на него обратили внимание. Я почесал его под подбородком, на что он блаженно закрыл глаза и поудобней устроился на моём плече.       Раскрашивание длилось около нескольких часов, и я остался доволен результатом. Аккуратно встав, стараясь не уронить спавшего Беззубика, я положил рисунок в папку с еще несколькими десятков моих работ, лежавшую на подоконнике. Я пока не определился, что буду с ним делать. Может буду совершенствовать, а потом выставлю на аукцион на сайте, работа-то ничего так получилось, может просто закончу и выложу в интернет, может оставлю так и начну новую. Не знаю.       Убрав карандаши обратно в коробку, я глянул в окно. Стемнело. Начал зажигаться свет в окнах соседних домов. Пожалуй, надо бы и уроки сделать. Как только я сел делать домашнее задание, дверь в комнату приоткрылась и в нее вошла мама. Да, кстати, родители знали о моем хобби, но только лишь то что мне нравится рисовать и все. Не думаю, что они были бы в восторге от моей деятельности. Как хорошо, что я решил именно сейчас поделать уроки.  — Ты всё ещё уроки учишь? — удивленно спросила мама.  — Угу,  — Может, отвлечешься ненадолго и пойдешь поужинаешь? Там папа пришел, — мой отец работает в каком-то офисе, кем — не знаю точно.  — Ладно, — сказал я. Во-первых, я проголодался, а во-вторых, маму расстраивать отказом не хотелось. Как вы уже могли заметить, она довольно эмоциональна и ранима.       Я пошел на кухню вслед за мамой. Там, как она и говорила, уже был отец.  — Привет, пап.  — Привет, Иккинг, — вот и поговорили, весьма содержательно, ничего не скажешь.  — Так, все садитесь за стол, еда готова, — сказала мама, выкладывая со сковородки котлеты в наши с отцом тарелки. Я послушно сел за стол, и, взяв в руки вилку, попытался отломить кусочек этого кулинарного шедевра. Отец, видимо, делал тоже самое, а мама наблюдала за этим всем. Пробовать мне «посчастливилось» первым. Как только я проглотил данное блюдо, у меня чуть назад не полезли завтрак и обед в столовке.  — Ну как? Я сегодня поэкспериментировать решила.  — Обалденно, мам, — она расцвела, и стала ждать критики папы.  — Ну, дорогой?  — Бесподобно, Вал, — сказал отец, перед этим многозначительно взглянув на меня.       Я сидел на кровати, передо мной лежал ноутбук. Решил зайти, электронную почту проверить. Писем была уйма, и, как такового, ни одного важного. Я разделил все на две группы: фанаты и заказчики. Фанаты писали о том, как им понравились работы, честно говоря, из всех мне запомнилось лишь одно: «Фигасе у тебя руки из плеч», таких комментариев ещё не оставлял никто, а заказчики просили нарисовать их портрет или что-то в этом роде. Если честно, задолбали. Рисовать портреты, я, естественно, не собирался. Не потому, что я жутко вредный, хотя и не без этого, а из-за того, что времени рисовать двести портретов у меня нет, да и на заказ я обычно не работаю. На заказ делают те, кому нужно заработать, а я не для прибыли рисую. Так, уже пол первого, мне завтра в школу еще, спать пора. С такими мыслями я захлопнул ноут и, положив его на пол рядом с кроватью, заснул.