Теория струн

Прошлое, о котором он предпочел бы забыть, вдруг ни с того ни с сего дерзко вломилось в настоящее. Говорят, у каждого из нас есть свой шкаф скелетов... сейчас те из них, что Йошида тщательно прятал, вывалились наружу. Он ведь не всегда жил так. Будучи человеком сугубо математического склада ума, Хироши действительно закончил физический факультет, вот только после выпуска посвятил себя избранной профессии далеко не сразу: первые несколько счастливых лет он, поддавшись уговорам друзей, был вокалистом их молодой рок-группы, писал песни и возвращался к науке лишь в свободное от творчества время. Начиная петь ради забавы, скоро он понял, что уже не в силах бросить музыку, так что мечта защитить кандидатскую продолжала оставаться мечтой – почти что недостижимой, спрятанной от сторонних глаз. А потом одно-единственное мгновение перечеркнуло прежнюю жизнь. В двадцать пять он попал в аварию и стал инвалидом. Это произошло в начале июня, когда, в точности как сейчас, стояла прекрасная погода, и Хироши, засидевшись в парке за сочинением новой песни, опаздывая, спешил на студию. В тот день все почему-то шло наперекосяк: в ноуте сел аккумулятор, Йошида, перерыв всю комнату, почему-то так и не нашел подзарядку, пришлось брать блокнот, занимавший полрюкзака, а в итоге... События роковых минут Хироши помнил только до столкновения – после резко свалилась тьма, в себя же парень пришел в больнице. Там ему сообщили, что выжил он чудом, врачи буквально по частям его собирали, так что прогноз плохой. Новость о том, что до конца дней он будет прикован к постели, попросту убила Йошиду, не помогли даже друзья по группе, которые, узнав о трагедии, дни напролет просиживали в клинике. Интроверт окончательно замкнулся в себе. Его состояние ухудшалось, несмотря на старания медиков, в конце концов безнадежного пациента перевели в специализированный центр – закрытое учреждение, куда пускали лишь близких родственников. Понимая, что отныне он заперт в этих гребаных стенах, что это финиш, прямая дорога в могилу, Хироши решился на обман. Сегодня он справедливо считал тот поступок главной ошибкой в жизни, грузом, до скончания дней лежащим на его совести, но тогда он ни во что не верил и подговорил старшего брата сказать остальным, что его, Хиро, больше нет. - Мне все равно недолго осталось, – чуть не плача, взмолился музыкант в ответ на резонное «ты придурок». – Не хочу, чтоб меня помнили таким. Младший отпрыск семьи Йошида всегда умел убеждать. Так фронтмен известной группы Хизуми умер для всех, человек же по имени Йошида Хироши продолжил жить, готовясь исключительно к худшему. Не единожды он собирался покончить с собой, но раз за разом малодушно пасовал. Кардинальный перелом в его мышлении произошел неожиданно: однажды на прогулке он встретил человека, приехавшего сюда, в центр, навестить сына. Из ненавязчивой беседы Хироши узнал, что этот немолодой мужчина и его сын – альпинисты-любители, попавшие в жестокую бурю, которая не только едва их обоих не погубила, но и отобрала у отчаянных смельчаков мечту достичь заветной вершины. Врачи надежд не давали, но вера в себя и страстное желание победить оказались сильней. Сейчас этот человек был уже на ногах, сын его стабильно шел на поправку, через год-другой они планировали опять лететь на Хоккайдо, чтобы повторить восхождение... - Сила внутри, – подытожил альпинист да, потрепав по плечу Хироши, сидящего в инвалидном кресле, направился к зданию легким пружинистым шагом. Это было странно, чудесно и стыдно единовременно. Но именно тогда Йошида, стиснув зубы, поклялся: он сделает все, чтобы тоже поправиться. Все, на что хватит сил. Дорога к выздоровлению выдалась куда мучительнее, чем представлялась, однако он не сдавался, терпеливо проходил курс лечения, пока дело не сдвинулось с мертвой точки. В то время как тело восстанавливалось, рассудок Йошиды голодал. В реабилитационном центре было ужасно скучно, если б не книги, которые по его просьбам приносил брат, можно было бы точно сойти с ума. Покидать больничную территорию пациентам не разрешалось, а поскольку Хироши чувствовал себя уже вполне сносно (иногда даже очень хорошо), то дни напролет проводил в чтении: ему всегда хорошо давалась наука. Сперва необходимые знания он черпал в учебниках и монографиях, потом, обзаведясь ноутбуком да подключившись к местному Интернету, с головой ушел в архивы электронных библиотек. От природы пытливый, Йошида увлекся квантовой физикой (что вполне стыковалось с его дипломом) и постепенно набросал сырой вариант будущей кандидатской. Ее вчерашний поэт и завтрашний ученый посвятил спорной, зато многообещающей теории струн, изучающей совокупность явлений за пределами Стандартной модели. Может, эта работа с точки зрения корифеев была наивной, но в ней зрело зерно искренней веры в человеческое познание. Вскоре Йошида покинет центр, вернется домой, принесет черновики в родной институт и бывшего отличника охотно примут в ряды ученых. Он будет трудиться без устали, продвигаясь все ближе к цели – вплоть до заветной защиты, как назло, совпавшей с заранее назначенной операцией: Йошиде останется пройти последний этап – вернуть себе возможность ходить. Понятно, что нервов на все не хватит, что в институт он поедет по пути в клинику и, настроившись на борьбу, защитится легко. Операция пройдет успешно. Спустя полгода реабилитации Хироши наперекор прогнозам вновь встанет на ноги. Дальнейшая работа увлечет его, за сравнительно короткий срок он заслужит расположение коллег, уважение студентов, докторскую степень... станет таким, как сейчас. Своей сегодняшней жизнью Хироши был вполне доволен, если б не одно «но»: он ведь так и не сообщил друзьям, что обманул их. И это давило настолько сильно, вгоняло ученого в такое отчаяние, что он старался как можно реже вспоминать прошлое. Оно само вернулось, свалившись на голову не иначе как чудо, хотя Йошида совершенно не верил в чудеса. Но в тот злополучный день он действительно сидел под деревом в парке, сочинял песню про множественные миры, спешил в студию, зевал на дороге... Разве что никакого доктора не встречал. «Этого не может быть, этого не может быть», – повторял ученый, будто избитая фраза могла его успокоить. Тщетно: сомнений не было ни на йоту, нечесаный парень с блокнотом – он сам из прошлого. Звучит ненаучно, но столь поразительных совпадений не бывает. Еще один довод в пользу фантастической гипотезы поджидал Йошиду в лаборатории: когда он вернулся, наручные часы отмеряли двадцать минут второго, хотя в парке их показания были абсолютно другими. «Я провалился в некий портал, в параллельный мир, – затаив дыхание, доктор попытался кое-как собрать кусочки разбившейся мозаики. Руки дрожали, пролив кипяток мимо чашки и испортив распечатанные цветные графики – линии тут же растеклись. – Петля... – Хироши едва не задохнулся от пробирающей догадки. – Временной парадокс: космические струны, проходящие рядом, пересекаются...» Ему поплохело, чтобы не упасть, пришлось вцепиться в край шаткой консоли. Это не укладывалось в голове, не лезло ни в какие логические ворота, но, кажется, впервые исследователь Йошида получил доказательства предположениям «новой физики»! То, что десятки лет мучило ученых эмпирической невозможностью, вдруг, в одночасье... Он откатился в прошлое, встретил там своего двойника и увидел со стороны трагедию, коренным образом переломившую его жизнь. «Так. Стоп. Успокойся, – пододвинув поближе пустое кресло, доктор перевел дух. – Я не сплю, не брежу и не схожу с ума: все произошло на самом деле, однако с одинаковой вероятностью оно может быть и случайностью, и закономерностью. Если, допустим, это случайность, придется пополнить ряды графоманов от науки, – Йошида принялся рассуждать. – Но если закономерность... то я стою на пороге великого открытия. Или величайшего». Последний вывод подействовал на него отрезвляюще, и, будучи ученым до мозга костей, Хироши решил повторить опыт в тех же условиях.