Теория струн

- Ах, доктор, такая погода! – молодой человек в форменном белом халате поверх свитшота обиженно посмотрел в окно, за которым раскидистые клены фильтровали солнечный свет. Стоял июнь, безоблачное начало лета в преддверии сезона дождей. – На велике бы... – парень мечтательно зажмурился. - Бросьте, нам еще результаты опытов сверять, – поправив очки в толстой оправе, невысокий ученый внимательно вчитался в только-только распечатанный график. – Не отвлекайтесь, Такеши-сан, и дело пойдет быстрее. Ассистент вздохнул, его взгляд сам собой переполз на большие настенные часы. - Скоро обед. - Как раз проветритесь. - И вы, Йошида-сэмпай. Не прокатило: ответив гордым молчанием, глава кафедры вернулся к своему монитору, на котором, перекрывая друг друга, громоздились десятки пестрых таблиц, формул и диаграмм. Вчерашний выпускник факультета теоретической физики понурился. Может, он придумал бы еще что-то, но в дверях нарисовалась фигура их общего коллеги, целое утро убившего на поиски достойной замены почившей кофемашине (еще вчера он искал предохранители). Водрузив на стол чайник, гость манерно поклонился. - Возвращаю вашу собственность, господа. А чего такие надутые? – пихнул Такеши под локоть. – Опять перепутал данные, Хара-кун? - Да гулять хочу, – отозвался парень, понизив голос, чтобы не слышал занятый доктор, – но кое-кого от работы за уши не оттащишь. Засада. - М-да, – коллега задумался. Внезапно его взгляд просветлел: – Слушай, кажется, у меня идея! – склонившись к младшему сотруднику, ровесник Йошиды принялся нечто увлеченно рассказывать, и чем больше он говорил, тем шире становилась хитрая улыбка Такеши. Через секунду коварный план воплотили в жизнь. - Йошида, тебя директор спрашивал, – сообщил сосед словно между делом. - Директор? – охнул ученый. – Про отчеты, наверное. Я сейчас, – но как только он перешагнул порог лаборатории... та замкнулась. Вздрогнув, доктор резко развернулся и вперся в грудь возвышающемуся над ним сослуживцу: ухмыляясь, тот покручивал на пальце ключи, а за его спиной прятался хихикающий Хара. – И что это значит? – хмуро проворчал Йошида. - Обед. - С ума посходили? – разозлился доктор. – Мне же, мать вашу, нужно... - Проветриться тебе нужно, – перебил приятель, потрепав его по плечу. – Трудоголизм тоже болезнь, наукой доказано. Пройдись, в парке красотень. - А кто, скажите на милость, за меня расчеты закончит?! - Я, – встрял Такеши, едва не схлопотав по загривку. - Да ладно бушевать! – рассмеялся старший коллега, загораживая юнца от греха подальше: Йошида, как известно, в гневе мог и по стенке размазать, а пытливый ум был еще нужен институту. – Не упрямься, послушай добрый совет. - Если из-за ваших советов я выбьюсь из графика, вам обоим несдобровать, – угрожающе буркнул Йошида и, наградив прохиндеев взором, полным ледяного презрения, обиженно потопал к лифту. Заговорщики же победно пожали руки: перерыв состоялся. Хироши Йошида ненавидел проигрывать, но на сей раз противиться было глупо: он и сам понимал не хуже других, что заработался. Проблемы, над которыми бился исследователь, конечно, требовали полной отдачи, теория изобиловала дырами, но здоровье не купишь – кому как ни Йошиде, четверть жизни провалявшемуся в больницах, это знать? Ходить полезно для сердца, прогулки на свежем воздухе дарят бодрость. А любимые обеденные бутерброды, кстати говоря, уже вовсю сказываются и на самочувствии, и на фигуре... «Нужно что-то менять», – решил доктор и с этим решением покинул здание. Швейцарские часы на руке показывали одну минуту второго. Обед в институте длился час, если честно, Хироши, совсем не умевший отдыхать, даже не представлял, чем занять такой кусок времени. Ходили слухи, что именно благодаря легендарному трудолюбию Йошида и получил степень доктора наук в столь не почтенном возрасте. Так или иначе, в настоящий момент ученому хотелось побыстрей вернуться к прерванным опытам, и, не зная, как скоротать эти чертовы шестьдесят минут, он, опираясь на верную трость, брел по улице нарочито медленно. Ноги завели его в живописный парк, раскинувшийся напротив института, – Хироши не понял даже, как это произошло: проблема с правой лодыжкой не позволяла ему ходить далеко, но летний бриз, похоже, творил чудеса. Глядя на молодую зелень, доктор невольно заулыбался. Красивейший лесной массив, чьи вековые деревья и мощеные дорожки, фонтанчики и мосты рисовали поистине волшебный пейзаж, когда-то принадлежал императорской семье, а сегодня был излюбленным местом отдыха жителей ближайших домов. Впрочем, Хироши, несмотря на немалый стаж работы в институте, сюда не заглядывал: жил ученый на другом конце города, парковал свою машину на ручном управлении возле здания и кроме как к ней никуда не ходил. Тем не менее, с чужих слов он знал, что парк занимал приличную площадь и одним боком граничил с озером, где гнездилась гряда тихих островков, сплошь покрытых лесами. Вспомнив рассказы коллег, доктор направился прямиком к уютной набережной. Лишь вдохнув вкуснейший воздух, пропитанный мокрой хвоей, Хироши понял, как много терял, просиживая обеды в помещении! «А я и не знал, что здесь так красиво», – изумлялся он, осматривая окрестности. Вокруг шелестели кронами старые и молодые деревья, среди ветвей, смыкавшихся на высоте, наперебой щебетали невидимые птички, под их мирный свист воспаленные мысли упорядочивались сами собой. Совсем скоро плотные заросли расступились, пропуская путника к водной глади, в которой, словно в огромном зеркале, отражался ближайший остров. На пару секунд Хироши утратил дар речи: он даже вообразить не мог, чтобы тут, под боком, посреди шумной столицы, прятались настолько прекрасные уголки! Хоть садись и пиши картину: казалось, озеро не колышется, островок лежит близко-близко, руку протяни – коснешься печальных ив, склонившихся к самой воде и купавших в ней свои ветки. Йошида прищурился, слабое зрение с трудом позволяло рассмотреть остров: лес там был столь густ, что солнечные лучи не проходили сквозь переплетенные кроны, превращая это место в таинственное пристанище теней. Вдоволь налюбовавшись запредельно красивым зрелищем, ученый похромал дальше, вновь оказываясь под сенью шепчущих кленов. Он и не заметил, когда зашел очень глубоко, и очнулся только на незнакомом пятачке. Сперва доктор растерялся, но быстро нашелся, решив, что спросит дорогу у первого же прохожего. Оставалось всего-навсего найти этого прохожего... К счастью, впереди на залитой солнцем полянке под каштаном кто-то сидел. Подойдя ближе, ученый разобрал: человек увлеченно записывал что-то в блокнот, устроенный на коленях. Йошида было хотел окликнуть незнакомца, но стоило вскинуть руку, как... тот исчез. Просто исчез: был и нету! Что за чушь: там, где секунду назад высиживал парень, колыхалась непримятая сочная трава... Хироши стало не по себе. А потом он поднял глаза и увидел того же человека под другим деревом – будто он мгновенно переместился метров на тридцать. - О мама, – прошептал ученый. Голова закружилась. «Галлюцинации, – резюмировал он, потерев виски. – Привет, шизофрения». Старательно проморгавшись, Йошида щипнул себя за локоть, однако это не помогло: призрак не шелохнулся. Мирно покачивая ногой, он не обращал на Хироши совершенно никакого внимания. Умом доктор понимал, что пора сваливать, однако сердце зачем-то молило задержаться. Разрываясь в сомнениях, Йошида попытался вновь подойти к духу, но тот ожидаемо исчез снова. Это повторилось еще раз и еще, пока, окончательно выдохшись и почувствовав, как невыносимо заныла нога, Хироши не крикнул: - Эй! Стойте! Парень оглянулся. Так они наконец-то встретились. Это был невысокий темноволосый человек лет двадцати пяти, в черных джинсах, тяжелых ботинках и футболке с абстрактным рисунком. Сверху для прохладной погоды наброшена трикотажная кофта с капюшоном и без застежек, к длинным полам которой прицепилась трава. На правом запястье напульсник, на левом браслет вроде деревянных бус, цепочка на поясе, ряд мелких колечек в мочке. Ничего выдающегося – взъерошенный молодой житель Токио. В траве Йошида приметил пухлый рюкзак, набитый исписанными страницами, в руках незнакомца – потрепанный блокнот с торчащими закладками и простой карандаш. Почему-то все эти обычные вещи показались Хироши странно знакомыми, да и сам человек явно кого-то напоминал, но как Йошида ни силился припомнить, где мог видеть мягкие черты этого лица, на ум ничего не приходило. В конце концов он бросил это занятие, в шутку утешившись мыслью: городской сумасшедший – точь-в-точь он сам в молодости. - Простите, пожалуйста, – обратился к незнакомцу Йошида, – не подскажете, где ворота? Я впервые здесь, заблудился, а обед закончился... – доктор сверился с часами, отодвинув жесткий манжет, – полчаса назад. – И, похлопав по карманам, рассеянно добавил: – Еще и телефон на столе забыл. – «Вот я лось», – закончил про себя, а вслух выдохнул: – Бог мой, меня уже наверняка ищут... Я работаю в институте недалеко. - Не волнуйтесь, проведу, – заверил парень, подбирая рюкзак, и если бы рядом затесался кто-нибудь посторонний, он бы заметил: голоса этих двоих звучали абсолютно одинаково, словно кто-то разговаривал сам с собой. Осторожно опираясь на предложенный локоть, доктор последовал за своим провожатым. Шли они долго, и между ними невольно завязалась беседа: прослышав про институт, парень воодушевился, когда же ученый сообщил, что плоскость его исследований пролегает вплоть до теории струн, искренне просиял. Смеясь, молодой человек добавил, что, мол, немало наслышан про струны, причем не только гитарные, а затем, посерьезнев, сообщил, будто по-настоящему восхищен. - И что тут такого? – хмыкнул Йошида. – Тема популярная. Парень смутился, признаваясь, что когда-то закончил физфак и до сих пор интересуется проблемами «новой физики». - Я... – он потупился. – Пишу про суперсимметрию, множественность миров. Новую песню, – и выдавил с виноватой улыбкой: – Я музыкант. «Мне сейчас что-то вспомнилось... – вдруг подумал Йошида. – И сразу забылось». - Как забавно, – произнес вслух. – Забавно на ровном месте встретить единомышленника. Поэт кивнул, разговор покатился дальше, по пути обрастая подробностями, углубляясь в специфические вопросы, понятные лишь фанатам одного дела. Скоро в парке появились прохожие, замелькали желтые фургончики с прохладительными напитками: собеседники, перебивая друг друга, покидали чащу. Но Хироши не обращал внимания на столь важный факт, впрочем, как и на время... Какая разница, что ему скажут на кафедре, – никого ближе он, кажется, в жизни не встречал! Этот человек в два счета разговорил необщительного доктора, а он, в свою очередь, сходу прочитывал его мысли. Обсуждая закавыки преодоления Стандартной модели, смелые гипотезы и различные взгляды, ученый настолько увлекся, что у него – как ему померещилось – даже нога прошла. Чем дольше они общались, тем больше этот рассудительный парень импонировал Йошиде, впервые видя его, доктор проникся к нему доверием, убедившись за пару реплик: перед ним человек ясного ума. А его краткий, но удивительно емкий рассказ о своей рок-группе провел в памяти Хироши странные параллели... но физик отогнал их, сославшись на совпадение. Тем не менее, за годы, отданные науке, Йошида приобрел привычку быть внимательным к мелочам – вот и теперь некоторые детали разговора вызвали у него святое недоумение: например, упоминание молодым парнем, сидящим в Интернете, устаревших теорий или музыкальных хитов двадцатилетней давности. Самые странные же события развернулись у фонтанчиков, поливавших газон: там рокер обмолвился, что нередко в хорошую погоду болтается в городе – на воздухе проще писать стихи, но обычно он берет с собой ноутбук. Сегодня же батарея сдохла, подзарядник куда-то делся – пришлось тащить блокнот. - С трудом свои каракули разбираю, – пояснил парень, а на резонное предложение доктора купить планшет посмотрел на Хироши так, будто не понимает, чего от него хотят. «Технофоб, что ли», – скривился любитель гаджетов, музыкант же под стать ситуации сверился с мобильным доисторической модели и махнул рукой, куда-то показывая. - Вон ворота, мы вышли. На радостях Йошида пригласил своего спасителя в институт, но парень покачал головой. - В другой раз: мне нужно на студию. И уже провожая поэта взглядом, Хироши вдруг вспомнил, что так и не узнал его имени! Да и свое ему не назвал. Как же теперь им вновь пересечься? Доктор сделал вдох, чтобы позвать, но не успел: через секунду парня сбила машина. Раздался скрип тормозов, удар... Все произошло будто в одно мгновение, оглушенный Йошида даже понять ничего толком не успел. А вокруг затолпился народ, на дороге образовался затор, кто-то вызвал скорую... Вздрогнув, словно его окатили ледяной водой, ученый с трудом доковылял до ближайшей скамейки, рухнул на нее и сжал руками виски. Сердце, казалось, вот-вот выпадет из груди. Этого просто не могло быть. Но оно было.