***
Все беды — от недостатка занятости, был уверен доктор Голд. Если бы хоть половина бездельников и тунеядцев попытались занять себя работой, не было бы ни Великих Осенних Депрессий, ни экзистенциальных кризисов. Его вторая встреча с Белль, в какой-то степени, тоже была обусловлена лишь бездельем, так часто заставлявшим хирурга впутываться в разные истории. Голд убрал упавшие на лицо волосы, и устало вздохнул. Электронные часы показывали 8:15 после полудня. Его смена закончилась ещё пару часов назад, но он продолжал торчать в кабинете, копаясь в бумагах. Другой на его месте нанял бы ассистента, помогающего вести карты больных, но Голд предпочитал всё делать сам — монотонный труд помогал привести мысли в порядок и успокоиться. К тому же, после возни с бумажками, он быстро уставал и, приходя домой, сразу ложился спать. — Черт, — выругался Голд и откинулся на спинку стула. Заставлять себя работать больше не было сил. Как известно, трудно вести борьбу со своими же желаниями. Он взял трость из подставки для зонтов, которую уже очень давно перетащил к рабочему столу, и, опираясь на неё, отправился на разведку. Дни доктора Голда не отличались разнообразием. Будни он проводил в больнице, без сил падая на кровать вечерами, в пятницу и субботу надирался в одиночестве у себя дома, а по воскресеньям неизменно ходил смотреть футбол. Такой уклад жизни был признан Голдом самым безопасным, потому как практически исключал воздействие на его жизнь посторонних людей. Впрочем, иногда хирург делал исключение из правил и ужинал у Реджины. Подойдя к дверям кабинета Реджины, Голд все же решил проявить учтивость и, постучавшись, вошел. Реджина сидела на диване в верхней одежде — видимо, уже собиралась уходить, — и судорожно искала что-то в своей сумочке. Реджина Миллс. Она, пожалуй, была единственным человеком, которого Голд мог назвать другом. Она никогда не пыталась давать ему наставления о правильном образе жизни, не лезла не в свои дела и была вообще довольно приятным собеседником. Возможно, это всё из-за того, что Реджина была администратором больницы, и владение искусством общения с людьми входило в её прямые обязанности. По забавной закономерности, при этом она была настолько же несчастна в личной жизни, насколько успешна в работе, и единственной отдушиной женщины был Генри, ее десятилетний сын, которого Голд считал не по возрасту смышленым ребенком. — Чертовы ключи! — ответила она на немой вопрос Голда. — Они висят на копье этого отвратительного рыцаря, даже я заметил, — лениво пожал плечами хирург. — Сколько раз тебе повторять, — это подарок и он не нуждается в твоей оценке. — Если бы я был антикваром, я бы оставил его у ближайшей помойки, а не на рабочем столе. Его ведь могут увидеть другие люди! — Есть одна вещь, которую ты не учел, — хищный взгляд Реджины говорил Голду о том, что она уже на грани и не сможет долго держать себя в руках. — Ммм? — Ты не антиквар, и это мой кабинет, а не твоя лавка. Прекрати пытаться взбесить меня, — последнюю фразу женщина произнесла почти с материнской лаской, будто воспитывала нерадивого сына. — Черт, а ведь почти получилось, — парировал Голд с наигранной досадой.***
Голд не понимал, что происходит. Забегая вперед, стоит сказать, что в будущем это самое чувство будет преследовать его во время многих встреч с Белль, но именно сейчас он, проснувшись и обнаружив, что уснул прямо за столом в уже закрывающемся баре, решительно не понимал ничего. Первое, что он увидел, открыв глаза — лица пациентки Вейла и мальчишки-бармена, рассматривающие его и если интерес к его персоне бармена еще укладывался в логическую цепочку событий, то вопрос о том, что здесь делала Мисс-Любительница-Хемингуэя всё ещё оставался открытым. — Эй, мистер, вы меня слышите? — прищурившись, задал вопрос мальчишка, а Голд поймал себя на мысли, что не знает, говорил ли тот что-то до этого. — Что ты будешь делать с ответом, если я скажу «нет»? — парень лишь приоткрыл рот, не зная как реагировать, но Белль тут же пришла ему на помощь. — Мистер Голд так шутит. Правда ведь? — лукаво наклонила голову девушка. — Я всегда полагал, что после шуток нужно смеяться… — Тогда, определенно, не стоит делать их такими мрачными.***
Когда Белль, уладив все вопросы с барменом, снова села в машину, Голд уже лениво листал музыку на автомагнитоле. Не то что бы он искал какую-то конкретную композицию, просто переключал песни до того момента, пока его слух не цеплялся за какую-нибудь музыкальную фразу, потом слушал несколько секунд и начинал поиски снова. На Белль он внимания не обращал — Где вы живете? — спокойно спросила девушка. — Какая вам разница? — отвлекся от своего занятия Голд, — Вы не обязаны быть моим личным шофером, — он снова вернулся к магнитоле. — Вы пьяны, и у вас нет шансов отделаться от меня, — уверенно заявила девушка, ловко нажав на два выступа и вытащив так заинтересовавшую Голда магнитолу. — Эй, ты играешь не по правилами, девочка, — прищурив глаза, заметил доктор. В эту минуту он больше был похож на ребенка, у которого отобрали не слишком любимую, но все же занятную игрушку. — На войне все средства хороши. — А мы воюем? Белль ничего не ответила, только молча завела мотор и вопросительно уставилась на своего спутника. Голд лениво произнес адрес, даже не взглянув на спутницу. Вся эта история казалась хирургу настолько абсурдной, что никак не хотела укладываться в голове. После разговора с Реджиной он отправился в бар и пропустил там пару стаканов виски. Ну, может быть, и не совсем пару. После этого, по всей видимости, уснул. Девчонка могла появиться в баре по нескольким причинам: она могла преследовать его, так как звонить ей, чтобы «поговорить» у Голда желания уж точно не было; по счастливой случайности, она могла быть заядлой любительницей именно этого бара, но верить в совпадения — удел подростков. — Вы гадаете, почему я приехала забрать вас? «Если гора не идет к Магомету…», — пришло на ум Голду. — Я был бы благодарен, если бы вы пролили свет на эту историю, — нехотя протянул мужчина. — Вы вытащили ключи вместе с моей запиской. И молодой человек из бара не нашел другого выхода, кроме как позвонить по написанному номеру, — пожала плечами девушка, не отрывая глаз от дороги. Голд хмыкнул и покачал головой, — Что-то не так? — С первого дня нашего знакомства вы пытаетесь отвоевать себе место в моей жизни, — задумчиво произнес мужчина. — И вы, конечно же, считаете, что это плохо? — Не то чтобы плохо… Ваши мотивы мне ясны, а вот… — Да, да, помню, — перебила его Белль, — я начиталась книжек и теперь пытаюсь превратить жизнь в сказку со счастливыми концами. — …Я продолжу, если позволите, — скривился мужчина, — я не нуждаюсь в друзьях. Тем более, в дружбе с юными особами, ищущими приключений. — За что вы так не любите людей? — Белль остановила машину на красном сигнале светофора и теперь смотрела Голду глаза. От её взгляда хирургу стало не по себе. — Некоторые люди считают лучшими изобретениями человечества айфон и водостойкую тушь. Наверное, в этом всё дело. Остальную часть дороги они провели молча. Голд не был уверен, что ему удалось до конца отбить у юной мисс Френч желание продолжать общение с ним. Он украдкой посматривал на девушку, но не замечал проявления никаких негативных эмоций. Казалось, ей наоборот нравится этот сумбурный вечер. Приехав на место, Белль аккуратно припарковалась возле дома Голда и вышла из машины, чтобы помочь ему благополучно дойти до дверей.Возле самой двери он набрался наглости и, прижав девушку к стене, несильно сжал левой рукой её горло, в то время как правая блуждала где-то пониже поясницы. Дыхание Белль участилось, было видно, как девушка напугана. Она попыталась оттолкнуть Голда, но в весовой категории они были неравны. — Ну же, перестань отнекиваться, дорогуша. Не играй в святую невинность, ты сама этого хотела. — Нет, — глухо ответила Белль, снова пытаясь оттолкнуть Голда. — Что, прости? — Нет, — увереннее произнесла она, — сейчас вы мне противны, мистер Голд, — он ослабил хватку. — Эй, девочка, ты сама сюда приехала! — шутливо возмутился мужчина, но его веселье вышло каким-то жутковатым. — Чтобы вам помочь! — Ну опять ты за свое, — покачал головой Голд и вовсе отпустил девушку, — откуда в тебе столько альтруизма? Для твоих комплексов у меня есть отличный знакомый психотерапевт… — Мистер Голд, — решительно перебила его Белль, — я сейчас не хочу с вами разговаривать, — она развернулась на каблуках и бодро направилась в сторону своей машины. Под шум мотора Голд развернулся и поковылял домой. Трость осталась в машине девчонки. Он чувствовал себя победителем в этой маленькой войне. С вниманием назойливой пациентки Вейла было покончено, и он мог больше не беспокоиться о её будущих появлениях в его жизни. Казалось бы, это должно было радовать мужчину, так не желавшего этого внимания, но почему-то Голд чувствовал себя паршиво. — Поздравляю, старина, ты снова все испортил, — сказал он сам себе, и пыльный пустой дом ответил ему молчанием.***
— Я так мало успел сделать для тебя, — еле слышно произносит хирург, опустив голову. — Намного больше, чем ты думаешь. Голд ненавидит сентябрь, потому что считает его самым лицемерным месяцем осени. Дождливый октябрь и холодный ноябрь идеальны, когда хочется, наконец, предаться отчаянию, но чертов сентябрь, которому еще перепадают остатки летнего тепла, только мешает. Голд смотрит на улыбающихся людей, и от их счастливых гримас ему становится противно. Эти лицемеры пытаются урвать последние остатки тепла, не замечая приближающегося отчаяния. В глубине души Голд никак не может смириться в этой вопиющей несправедливостью мира, когда чья-то жизнь рушится, а все вокруг продолжают делать вид, будто ничего не происходит.