Жизнь после...

      Вещи — старые, хорошо знакомые… Теперь, когда они перестали быть частью его жизни, — весьма, как оказалось, неприметной частью, — Элай понял, что любил их. Их всех. Они как старые друзья — пока не потеряешь, не заметишь их отсутствия, их значимости.       Как ни странно, прежде всего ему захотелось попрощаться с той частью его жизни, которая ближе и интимнее всего, — с собственным домом. Холостяцкая нора особым порядком не блистала. Куда ему до милого домика Стеффани, в котором у каждой вещички своё собственное место. Не стерильный медицинский бокс, а уютное гнездышко, из которого ему никогда не хотелось уходить, и только правила приличия не позволяли засиживаться до первых намёков, что пора бы и выметаться.       Да, теперь здесь некому навести порядок. Стиффи могла бы, но просить об этом было неловко. Впрочем, судя по всему, никакой неловкости она и не испытывала: по-хозяйски поставила на плиту чайник, словно собиралась пробыть в его квартире долгое время, полила цветы, аккуратно заправила постель, которую он не успел прибрать утром.       Элай прошёлся по гостиной, окидывая взглядом мир, который остался по ту сторону его нового бытия. Всё было знакомым и дорогим, но как будто уже немного другим.       — Помнишь, ты подарила мне кошку на День Рождения? — спросил он, когда Стиффи деловито прошла мимо него со стопкой книг в руках, намереваясь поставить их на полку. — Возьми её себе. Не хочу, чтобы она досталась кому-то, для кого будет всего лишь безделушкой.       Элай прикоснулся к фарфоровой белой кошечке, пушистое белое тельце которой было обвито какой-то тонкой гирляндой зелёно-голубых цветов. Точнее, попытался. Но рука всё равно прошла сквозь статуэтку. «Это Кошка, Которая Смотрела на Короля!» — сказала тогда Стиффи, и Элай припомнил любимую с детства книгу о Мэри Поппинс.       Стеффани хотела было сказать, что это и есть всего лишь безделушка, но передумала. Для него эта кошечка, возможно, имела более глубокое значение. И, разумеется, она возьмёт её себе. Ведь она может понадобиться позже.       Доктор Джеймс был не в настроении. Утром Стиффи буквально заставила его пойти попрощаться с Мелиндой и другими друзьями. Отчего он медлил с этим? Ответ очевиден — духу не хватало. Глаза у неё и так на мокром месте, но сегодня она еле могла вообще что-то сказать. Как и Делия. Элай удивлялся тому, как эта женщина, менее близкая ему, чем Мелинда, тоже плачет навзрыд, как по покойнику. Хотя почему как?       Всю эту процедуру он знал, как накрепко выученный урок. Сколько раз сам участвовал в этом. Вот только никогда бы не подумал, что вскоре самому предстоит оказаться на той стороне и прощаться с любимыми и близкими людьми. Мужчины тоже посверкивали слезинками. Плакал и маленький Эйдан.       Он облегчённо вздохнул, очутившись в собственном жилище. Стиффи сидела на диване с чашкой чая в руках. Она не спросила, как всё прошло. Она молчала.       — Что ж, наверное, пора прощаться? — не очень уверенно произнёс он.       — Не спеши. Ещё не время.       — Да? Почему? Разве я не должен увидеть Свет?       — А ты его видишь?       — Пока нет.       Элай задумался: а что там дальше по плану? Света он всё ещё не видел, но, должно быть, потому что не всем успел сказать последние слова. Он знал, что не готов так просто уйти, не получив ответов на свои вопросы.       — У Света на тебя другие планы, — неожиданно сказала Стеффани, не встречаясь с ним глазами. Её взгляд блуждал где угодно, но поймать его ему никак не удавалось. Элай вздрогнул от её слов, и тысячи мыслей пронеслись разом в голове. Уж очень зловещими показались эти её спокойные слова.       — Почему?! Какие планы?! Почему я просто не могу уйти?!       — Не спеши с этим, вот и всё.       Элай чувствовал, что в нём нарастает паника. Кто она? Неужели из этих… Не Тени ли подослали её? Он чувствовал, что слишком мало знает о том мире, чтобы сориентироваться и не дать увлечь себя всяким там…       — Кто вы — ты и этот тип Джо? Почему это вы видите и слышите меня, раз я призрак?       — Потому что мы обладаем такой способностью.       — Я не должен уходить в Свет… Сейчас ты будешь говорить о том, сколько я всякого натворил и как мне должно быть больно и стыдно! Я таких знаю! — с неожиданной агрессией и страхом проговорил он скороговоркой. — Ты такая же, как мнимый братец Мелинды — Гэбриэл? Тоже пытаешься блокировать Свет?       Стиффи несказанно удивилась. Вот ещё новости! Эко куда завела его фантазия!       — Вовсе нет. Ничего я не собиралась такого тебе говорить. И — нет, мы не блокируем Свет. Мы на него работаем.       — Работаете? Значит… вы такие же, как Мелинда?       — Мммм… Да. За несколькими небольшими исключениями. Или большими — как посмотреть. Во-первых, она живая, а мы — мёртвые. Как и ты.       Элай подумал, что если бы был жив, то запросто мог бы хлопнуться в обморок. Или истерически расхохотаться. Пока что он остолбенело смотрел на свою собеседницу.       — Смотри, — Стеффани встала, откинула плед, в который так уютно закуталась до этого, подошла к раковине, а затем преспокойно вылила себе на руку полный чайник кипятку. Ну, поморщилась немного.       Элай схватил её за плечо, оттаскивая от опасных предметов и попутно ругая на чём свет стоит, и вдруг понял… Он схватил её, и рука легла на плечо девушки так, словно он всё ещё мог чего-то касаться! Но Стиффи снова приказала:       — Смотри!       Ужасный багрово-красный ожог во всю кисть начал светлеть. Кожные покровы заметно розовели, а пузыри сглаживались и пропадали из виду. Минута — и словно бы ничего этого не произошло. Кожа обрела нормальный загорелый коричневатый оттенок.       — Видишь ли… Мы уже умерли. Кто-то недавно, кто-то очень давно. Но мы всё ещё здесь. Мы всё так же можем оставаться в мире живых. У нас есть тела, мы живём, чувствуем, дышим… Как живые. Только умереть второй раз уже не можем.       — Но ты… Я смог коснуться тебя… — заикаясь, спросил профессор. — Как это получается?       — Призраки для нас материальны, — невозмутимо пояснила Стеффани. — Ты очень многого не знаешь.       — Это уж точно… — Элай в потрясении присел на первый попавшийся стул и надолго замолчал.       А Стеффани продолжала вываливать на него новую информацию нескончаемым потоком. Он чувствовал, что его вот-вот затошнит от избытка фактов, каждый из которых требует отдельного переваривания. А от него сейчас требовали, чтобы он принял всё, как есть, и сразу на веру.       —…нас называют Мрачными Жнецами Смерти. Странное название! — Стеффани презрительно фыркнула. — Разница в том, что Мелинда провожает в Свет души, с которыми у нас возникли проблемы. А забираем души мы.       Бедняга Элай и без того не знал, куда ему деваться. Но от этих слов ему стало ещё хуже.       — Что значит «забираем»? Вы, что, убийцы?!       — Ещё чего! Я сказала, забираем, а не убиваем. Согласись, всё живое однажды умирает, это закон Жизни и Смерти, и его ничто не сможет остановить. И всё живущее умирает не само, ему помогают это сделать. Есть такие сущности, что организуют смерть. Этим занимаются грейвелины — могильщики. Их нельзя увидеть никому из смертных. Их видим только мы и их Повелитель*. Но чтобы душа не испытала боли от травм, шока, чтобы не испортилась от нахождения в мёртвом теле, мы обязаны успеть забрать её раньше и сопроводить в Свет… Не самое худшее занятие.       — А что там, в Свете? — решился он задать вопрос, жаждая услышать правдивый ответ и одновременно пугаясь ещё хуже того.       Стиффи немного огорчилась.       — Никто из нас не знает… Мы там ещё не были. И уходим туда, когда забираем последнюю положенную нам душу. Последнюю из списка, который составляет для каждого Свет. Тогда тот, кого мы забрали последним, занимает наше место.       — Постой… так меня забрала ты?!       — Не я, а тот человек, что толкнул тебя вчера.       — Он, что, тоже этот… как его там… Жнец?       — Ну да. Ты был его последним. Улавливаешь?       Элай кивнул в знак того, что понял, о чём речь. Он помнил, что она сказала о завершающих список забранных душах. Но… Если он — последний в том списке, стало быть он… Это немыслимо!..       — И вы теперь ждёте, что я стану таким же вот сборщиком душ?! А я не буду! Даже не надейтесь! Ещё чего! Я хочу в Свет! Где здесь Свет?!       Глядя на мечущегося в панике друга, Стиффи грустно ответила:       — У тебя нет права отказаться от этого удела. Тебя призвали, и всё. Твой дар не должен пропасть, он нужен людям. Смирись. Так было решено, и не нами. Свидетельство о публикации №218060900220