Соль на губах

Повар мастера клана Фут, служивший своему господину не первый год верой и правдой, в достаточной мере знал вкусы и привычки Шредера, чтобы не донимать хозяина лишними вопросами. Например, Ороку Саки никогда не питался фаст-фудом, и даже уличный удон сильно не жаловал, но в то же время не делал из еды культа, выбирая простую, но качественную пищу. Как почитатель древних традиций Японии, мастер отдавал дань яркому выражению сезонности в употребляемых им блюдах. Следовательно, и повар господина Ороку готовил только то, что идеально подходило к нынешнему сезону, правда, иногда все же баловал хозяина его любимыми блюдами вне строгой традиционной закономерности. Таким образом, исключительно повар решал, что и как подавать на стол мастера клана, и Шредер всегда неизменно был доволен выбором своего слуги. Так было всегда, только именно сегодня, когда на плите в кастрюльках и сковородках вовсю готовился обед для Ороку Саки и его приближенных, и седовласый господин Нисимура приступил к выбору посуды, на кухню ворвался один из слуг Шредера. И повар не поверил своим ушам: хозяин отказывался от уже продуманного поваром меню приближавшегося обеда, вместо этого выдвигая собственные требования. Сердце старика забилось сильнее – как такое возможно? Он чем-то прогневил мастера? Нет, ничем, как заверил повара слуга, просто неожиданно выяснилось, что к обеду господин Ороку ждал важного гостя. А, раз дело в том, что господин пожелал порадовать визитера, значит, следовало постараться вдвойне. Пусть хозяин и не сообщил о своих планах заранее, но господин Нисимура, профессионал своего дела, справится и с такой задачей. Приняв из рук слуги список блюд, кои хозяин пожелал увидеть на обеденном столе, старик изумленно поднял брови. Если бы он не знал почерк Шредера, то не поверил бы, что перечень написан господином, уж слишком невероятным казалось отступление от заведенных в доме традиций. Но раз господин того желал, то все будет именно так, как хотел Ороку Саки. *** - Донателло? Прикосновение к руке вырвало мутанта из какого-то загадочного оцепенения, в которое он провалился. Не было снов, не было размышлений, какое-то бесформенное и бесцветное ничто поглотило черепашку и выплюнуло обратно, когда прозвучал голос Стенли. - Мистер Ороку пожелал тебя видеть. Кивнув другу, парень тяжело поднялся с постели. Наверное, ад – если бы ученый считал обоснованным его существование, - должен выглядеть точно так же: тупая боль, одиночество и странное ощущение, что весь мир проехал по тебе. Никаких чертей, никакого огня, ничего, за что мог бы зацепиться взгляд и что рисовало воображение при упоминании ада. Прохладная вода струйками сбегала по зеленой коже, и Донателло взирал на себя в небольшое зеркало над раковиной. Потухший взгляд, в стекленевших глазах будто вообще перестала сквозить жизнь, опущенные уголки губ. Что с ним такое? Куда же подевались все имевшиеся у тренированного мутанта силы? - Донателло, мистер Ороку ждет, - короткий стук в дверь ванной, и снова голос Стенли напомнил о Шредере. - - Сейчас, - вяло отозвался черепашка и, не в силах оторвать взгляд, продолжил бессмысленно пялиться на свое отражение. *** - Донателло? – облаченный в черное домашнее кимоно Шредер посторонился, пропуская мутанта в находившееся за его спиной помещение. Словно бы мастер все еще не верил, что заполучил в полное распоряжение давнего врага. Имя было повторено с каким-то тайным нескрываемым удовольствием, как-то подозрительно вкусно. Вкусно… Черепашка оказался в гостиной, где на низком столе уже сервирован обед. - Входи, раздели со мной трапезу, - спокойно произнес Ороку Саки, оставив и надменный тон, и торжествующее превосходство. Подавая пример удивленно замершему гостю, мастер подсел к столу на округлую плетеную подушку и взял палочки. Ноги мутанта будто по команде подогнулись, и он плюхнулся перед мужчиной. Ужас, мастер шеста бо переводил взгляд с одного блюда на другое, не зная, за что согласно этикету следовало браться в первую очередь. Никогда Донателло не придавал значения заморочкам этикета, особенно японского этикета, такие развлечения по части Лео. Сейчас же не хотелось ударить в грязь лицом перед рафинированным эстетом, подвести Сплинтера, учившего сыновей правилам своей Родины. Мутант выбрал самую простую тактику: в точности копировать действия Шредера и тем самым скрыть свою неосведомленность. Саки же и здесь коварно медлил. Хаси оказались отложены, и хозяин радушно обвел рукой стол: - Угощайся, будь моим гостем. - Только после вас, - униженно-вежливо выпалил черепашка, хоть что-то еще полезное пришло в голову из уроков сенсея. Мастер благодарно склонил голову и опять взял хаси, неловко поднял свои и мутант. Жаркие ароматы, пробиваясь даже сквозь закрытые крышки изысканной керамики, щекотали раздувавшиеся ноздри Донателло, нетерпеливо напоминая, что парень достаточно давно не принимал пищу. Так бы и не есть за одним столом с врагом, а с другой стороны, вряд ли Шредер задумал отравить одного из братьев. Обратное отдавало абсурдностью, но и себе мастер шеста бо сейчас не мог привести никаких доказательств, почему так посчитал. Вяло и до отвращения предсказуемо не испытывая никаких иных чувств, кроме усталости и голода, мутант взирал на расставленные яства, но взгляд не цеплялся ни за что конкретное. Разве что за изгиб темно-красной контурной линии, обрисовывавшей какие-то экзотические цветы, словно списанные со старинной японской гравюры. И линия эта, причудливо кривя свой хвост, вела черепашку за собой, в какой-то свой мир, делая роспись цветов все более живой и объемной, а окружающую реальность наоборот отодвигая за грань восприятия. - Вижу, тебе пришелся по душе сервиз? – задумчиво проговорил Шредер, и локоть загорелой руки, обнаженный от сдвинувшегося рукава кимоно, крепко уперся в деревянную столешницу. - Да, красиво, - согласился Донателло, дабы хоть что-нибудь сказать. Кажется, японский этикет что-то предписывал и на этот счет. Надо, попав в гости, непременно что-то похвалить: то ли бонсай, то ли посуду, то ли все и сразу. Память гениального черепашки хранила слишком много, но то, что не вписывалось в сферу его интересов, проходило мимо парня, оставляя лишь какие-то смутные воспоминания исключительно благодаря тренированному гибкому мозгу. Мастер клана Фут снова предупредительно наклонил голову: - Что ж, когда ты по достоинству оценил внешнюю составляющую, пора приступить и к содержимому. Первая плоская крышка, с которой взирала на едока диковинная птица, отползла в сторону. - Что это? – проследив за движением хозяина, удивился Донателло. - Лапша, - пожал плечами Ороку Саки, странно взглянув на черепашку, почувствовавшего себя глуповатым, до ужаса обожавшим пиццу и фаст-фуд американцем. - Нет, сверху. Белоснежная лапша была холодной, а украшали ее красноватые листья с резными краями. - Шисо, - первый звук, прозвучавший как нечто среднее между «ш» и «с», сообщил слову настоящее японское произношение; заметив, что собеседник не понял его, Шредер назвал и другое, более распространенное за пределами его Родины название, - перрила. Мутант скромно промолчал, в ботанике он не разбирался, как и в кулинарии, и сказанное ему нисколько не помогло. Ороку Саки вздохнул, или это только показалось смущенному мутанту? - Именно перилла, согласно японской традиции, ассоциируется с прохладой, а потому подается с блюдами только летом, - пояснил тот, кому бы тоже следовало разбираться исключительно в оружии и боевых искусствах, но нет же, откуда-то Шредер знал и такое. Похоже, сам мастер клана Фут решил начать с рыбы – если белесые кусочки, не толще бумаги, являлись частью обитателя водной стихии. Но все же отложив хаси, он снял крышку с суповой чашки – густая коричневая жидкость выпустила в воздух очередной шар ароматного пара. Видимо, решив больше не уговаривать гостя попробовать еду, Ороку Саки принялся за еду сам. Донателло задумчиво следил за каждым движением врага, равнодушно и безобразно бесстрашно вкушавшего нечто знакомое, что никогда не доводилось не только есть, но и видеть на своей тарелке парню, и в то же время в тайниках памяти возилась какая-то полезная информация. Рука Шредера на мгновение затормозила в воздухе, и он поднял глаза на гостя, но не было во взгляде мастера вопроса, только смех. Пояснения прозвучали незамедлительно: - Это рыба фугу. Она… - Я знаю, - выпалил несчастный мутант, судорожно глотая опасно подступившую к горлу муть. Еще пара кусочков рыбы отправились в рот Шредера. Ел он на редкость безучастно, словно бы питался так каждый день, будто и фугу для него совершенно обычное блюдо, регулярно подаваемое к обеду. Может, так оно и было? - Суп? – кивнул, напоминая, на стоявшую перед мутантом чашку Ороку Саки. Да, пожалуй, суп вполне безопасен, пусть и налит в разные с врагом емкости. Но подкрепиться в любом случае надо, и Донателло зажал в трехпалой руке керамическую идеально белую ложку. Пар все еще обжигал ноздри, но черепашка уже зачерпнул жидкость и поднес к губам. Вкусно, что и говорить, враг знал толк в хорошей и питательной еде. Какое-то нежное мясо, им хотелось наслаждаться вечно, и мастер шеста бо зачерпнул еще. Старательно поглощая суп, мутант словно перенесся в детство, когда строгий сенсей заставлял детей питаться правильно и отбирал у Майки старательно спрятанную, принесенную с поверхности несколько лежалую пиццу, порой брошенную недоеденной кем-то в парке или утянутую со столиков летней открытой веранды кафе. То ли Донателло наполнил пустой желудок и стал более благодушным, то ли в Шредере, жестоком противнике, действительно было что-то еще, кроме извечной наглости, презрения и злости. Сейчас он предстал перед черепашкой настоящим хозяином, достаточно радушно отнесшимся к своему незваному, но на редкость ожидаемому гостю. Пусть и странно было видеть человека, запросто поедавшего филе фугу и иногда запивавшего ее мутным «мужским» саке, а еще и точно рассказывающего о символическом значении японских блюд. - Как отец? Как братья? – Саки опустил хаси, задав вполне светский вопрос. - Спасибо, хорошо, - без подробностей отозвался Донателло. Только опять, как констатировал мутант, холодные глаза мастера смеялись, гадкий смысл таился в обычных вопросах. Вот только парню меньше всего хотелось вникать в подробности. Надо поесть, чтобы поддержать свои силы, пусть и с мастером клана Фут, он выдержит это испытание с честью. Когда в чашке показалось дно, черепашка отодвинул глубокую посуду. - Знал, что ты оценишь, - ухмыльнулся мужчина, - специально для тебя заказал это блюдо своему повару. Сам собирался пообедать скромнее, но для тебя пусть постараются мои слуги. Не зная, чем вдруг вызвана такая забота, мутант кивнул и уже хотел поблагодарить, как Шредер продолжил: - Не правда ли, прекрасный черепаховый суп? Его глаза вновь заискрились беззвучным смехом, а бедный Донателло, не в силах сглотнуть, закашлял. Кажется, чертов суп через миг преодолеет весь пищевод в обратном направлении. Но парень сдержался, уговаривая себя, что черепашье мясо дорого, да и в Нью-Йорке так запросто не найти свежайший деликатес, что удовлетворит взыскательный вкус мастера клана Фут, следовательно, Шредер врал. Наверняка суп был каким-либо еще, и ни одна черепаха не пострадала ни физически, ни психологически, поев мясо своего собрата. - А вот сладкое я не ем, - подытожил японец, наполняя изящную тонкостенную пиалу чаем. - Я тоже, - простонал мутант, норовя подыскать какой-либо внушительный предлог, дабы скорее покинуть угнетающее застолье. - Травяной чай? Парень скосил глаза на чашку врага: до ужаса знакомый цвет – цвет собственной кожи, странно темно-зеленый. Но не с добавлением черепашьих внутренностей же?! Донателло остолбенел, но быстро усмирил разгоряченный ум, выдвигавший одну неправдоподобную гипотезу за другой. Всего лишь смесь разных чаев, определенное сочетание, видимо, и дало соответствующий эффект, не более, чем провокация. Радушный хозяин вновь обратился в циничного и жестокого врага, прославившегося своим черным, как его душа, юмором. Внутренне содрогнувшись, нарушая все правила этикета, вскакивая из-за стола и чуть не сваливая его мощным торсом, Донателло быстро поклонился и покинул комнату. Издевательства уже невыносимы! Пусть мутант и ниндзя, сильный духом и телом, но терпеть больше казалось невозможным! Особенно потому, что сам того не зная, Саки затрагивал и больные струны души черепашки – чем дальше, тем яснее парень осознавал: за его спиной осталось слишком много нерешенных вопросов. И большинство из них касались именно семьи, туда же летели ядовитые стрелы Шредера. Все, что парень не успел обдумать, поспешно приняв спасительное для Стенли решение, страшно материализовалось в текущей реальности. - Все в порядке? Облачившийся в белый халат Флеминг открыл дверь на нетерпеливый стук пробежавшего всю дорогу до комнаты Донателло. - Да, вполне, - отмахнулся от него мутант и удивленно уставился на свою постель, где теперь покоилась аккуратная стопка какой-то черной ткани. - Пока тебя не было, - пояснил ученый, - принесли форменную одежду. Мы оставили твою на кровати. Мистер Джобс уже ушел в лабораторию, а я решил дождаться тебя. У тебя точно все хорошо? Ты выглядишь усталым. - Да-да, вполне, - повторил парень и приблизился к постели, делая вид, что занялся новой одеждой. - Хорошо, тогда ты сможешь найти нас в лаборатории, но, думаю, тебе лучше сегодня не приниматься за дела, а отдохнуть. - Так и поступлю, - сдержанно отозвался мутант. За молодым соседом захлопнулась дверь, и в тот же миг машинально Донателло развернул первую взятую из стопки вещь. Символ клана Фут горел во всю спину, обжигая и глаза страдавшего черепашки, словно дань безысходности и пометка собственности Шредера.