***
Epic Soul Factory –Legendary Снег. Впервые за эти дни я увидел белоснежные хлопья, которые острыми кристалликами ложились мне на кончик носа, чем очень сильно кололись. Я выдыхал горячий пар изо рта, а он тут же морозным клубком рассеивался по улице. Я опустошен. Нет ни одной мысли в голове, лишь сплошное многоточие — следы на цыпочках ушедших слов. Прохожие смешивались в одну кучу, фонари смазано маячили перед глазами, чей образ размывался слезами, набегавшими от ветра. Я больше ничего не чувствовал. Никакого угрызения совести. Я будто не существовал. Шел, сам не зная, куда. Да и куда идти, если все дороги закрыты? Есть ли мир или вокруг пустота? У меня ведь и дома-то нет. Ведь дом там, где тебя ждут, а меня никто не ждет. Это я продолжаю ждать чудо, которое постучится в мое окно, скажет, что все это сплошной кошмар. Тогда бы я открыл глаза, обнял свою мать, а потом вышел во двор и обнял бы весь мир.И тут я снова открываю глаза…
Чей-то крик заставил меня отвлечься от навязчивых мыслей и присмотреться вдаль. Обычно я не обращаю внимание на все, что происходит вокруг, но почему-то именно сегодня мне приспичило разобраться, в чем дело. Ускорившись, я стал двигаться в сторону зовущей о помощи девушки. Похоже, ее окружили трое бугаев, один из которых уже тянулся к ней своими крепкими руками. В любой другой день я бы прошел мимо, или же просто вырубил их со спины, но сегодня мне пришлось поступить совсем иначе. И этому была причина — Эмма. Это точно была она. Я узнал ее по прическе и куртке, которую помог ей сегодня надеть. Во мне закипело жерло вулкана. Трое амбалов стали жаться к ней, но я не прощу себе, если сейчас же не вмешаюсь. — Эй, парни, развлекаетесь? — моя персона заставила их отвлечься, после чего я заметил испуганный вид девушки, которая еле стояла на ногах. — Те че надо, упырь? Иди, куда шел, сами разберемся, — хриплым голосом отозвался один из них. — Да вы разберетесь, я не сомневаюсь, — сутулые кретины по-прежнему стояли ко мне спиной, пожирая глазами девушку, что начало неистово меня раздражать. — Эй, быдло, может, со мной пообнимаетесь? Обещаю, вам понравится. — Че сказал?! Двое начали наступать на меня, но я не чувствовал и толики страха. Мне нужна была разрядка после тяжелого вечера, поэтому эти парни были подходящим вариантом. Кулаки так и чесались зарядить им по заплывшим от алкоголя лицам, но тут я уловил девичьи глаза и на секунду отключился. Я и забыл, что мы здесь не одни. Эмма, напуганная до смерти, сейчас боялась еще сильней. Мне удалось это понять по ее выражению лица, она будто бы просила меня не драться, умоляла бежать, но я уже полностью отключился от нее и сконцентрировался на трех мужских силуэтах. Я понял одно: мне не следует драться. Если я начну применять силу, то потом возникнут лишние вопросы о том, где я научился всем этим приемам, а отвечать, знаете, не хочется. Ровно так же, как и врать. Мне стоит притвориться мнимым героем, которого позже, возможно, поблагодарят за проявленную смелость и пожалеют за слабость. Ломкая боль собралась в висках, давила на переносицу и отдавалась спазмами еще по нескольким участкам тела. Черт, я выбрал не тех противников, перед кем решил сдаться. Каждый нанесенный удар ими по ребрам, каждый пинок грязными ботинками по челюсти заставлял злость во мне кипеть, я ненавидел врагов с каждой секундой больше, когда слышал мольбы Эммы остановиться. Но так нужно было. Лучше уж они отыграются на мне, нежели прикоснуться к чистой, невинной душе и такому же чистому телу девушки. Эмма не должна знать всю боль, не должна участвовать во всей этой «грязи», в которую я был впутан еще подростком, когда начал драться на улицах с другими хулиганами. Завтра она проснется и подумает, что все это было кошмаром. Сплюнув сгусток алой крови на дорогу, я попытался встать, но кто-то очередной раз хорошенько пнул меня, отчего до ушей донесся треск где-то в ребрах. Казалось, время длилось вечно, но в какую-то секунду я замер: светловолосая девушка подбежала ко мне, пытаясь защитить, но один из подонков изрядно замахнулся ей по лицу, отчего она отлетела в сторону. Во мне началось извержение. Магма злости достигла своего предела, и тогда я больше не стал терпеть все это, закричал не своим голосом и накинулся на одного из амбалов, что замахнулся по лицу ни в чем не виновной Эм. Я без остановки наносил удары по его морде, стирая костяшки пальцев. Сзади послышался рык одного из дружков, который навис надо мной сверху, но святой ангел Эмма ударила его чем-то тяжелым, похожим на стеклянную бутылку. Я обернулся в ее сторону и понял, что этой же бутылкой она вырубила еще одного противника, мне же удалось добить третьего. Несмотря на острую боль во всем теле, я отполз от помятого мужика и сжал пальцами пропитанный кровью снег. Эмма, уже захлебываясь в слезах, подлетела в мою сторону и схватила искалеченное лицо своими теплыми ладонями. — Тэ-Тэхен… Все в порядке… Они больше не будут тебя бить… — она дрожала. Я смутно видел лицо девушки, но, несколько раз проморгавши, смог разглядеть ее красный нос и заплаканные глаза. — Эм… ты задыхаешься? Постепенно ее теплые ладони стали покидать мое лицо, после чего она схватилась за свое горло и начала учащенно дышать. Я однажды видел такое в больницах — это первые признаки астмы. — Тихо-тихо, я рядом, — я обнял ее за плечи, уложив светлую голову к себе на грудь, после чего начал паниковать. — У тебя есть ингалятор? Она не могла сказать и слова. Я стал копошиться в карманах ее куртки, но ничего похожего на баллончик там не обнаружил. Мне стало по-настоящему страшно. Даже в момент драки я не испытывал ничего подобного, что испытываю сейчас. Я не позволю девушке задохнуться у меня на руках. — Эм, Эмма, что мне делать?! Как мне тебе помочь?! — я отчаянно кричал, теряя время. Внезапно что-то похожее на ингалятор выпало из кармана джинсов девушки. Недолго думая, я тут же перехватил предмет в руки и поднес к лицу Эммы, а та с жадностью схватила баллончик и стала пшикать содержимое в рот. Через пару секунд ей становилось легче. Дыхание приходило в норму, как и ее, так и мое. Я держал Эмму за шею, прижимая свой лоб к ее мокрому, прикрыв глаза. Еще бы чуть-чуть, и сегодня мне пришлось бы набирать номер скорой дважды. Я на секунду допустил мысль о том, что бы случилось, если бы меня не оказалось рядом, или же я прошел мимо, — и помрачнел еще сильней. — Холодно, — сиплый женский голос зазвучал напротив, обжигая горячим паром мое лицо. — Я провожу тебя до дома. — Нет! Там сейчас закрыто. Я живу в общежитии у подруги. — Нет смысла сейчас спрашивать, почему? — Да. — Хорошо, тогда идем ко мне. Было совершенно плевать на то, что она подумает о моем интерьере, о чердаке, на котором я сплю. Сейчас мне было страшнее всего оставлять ее одну. Да и она вроде была не против. — Идем, — тихо отозвалась Эм, глубоко вздохнув.***
Спустя час долгой езды на транспорте, мы-таки добрались до моего дома, зайти в который я решился не сразу. — Эм, только давай без лишних вопросов, хорошо? — Ладно. Я достал ключик из-под коврика и прокрутил им в замочной скважине, после чего дверь со скрипом раскрылась. Мы прошли внутрь, я указал Эмме подняться по лестнице вверх, и она послушно оказалась на чердаке, в то время как я хромал до раковины. В отражении я не мог узнать себя. Весь помятый, измученный Ким Тэхен. Я пытался отмыть кровь с лица, но согнуться к раковине не удавалось из-за острой боли в районе ребер. Похоже, парни хорошо постарались. Главное не показывать эту боль Эм. — Как ты? — я поднялся вверх по лестнице и увидел сидящую на диване девушку, которая не выдавала никаких эмоций. — Нормально, — она смотрела в определенную точку, боясь пошевелиться. — Ты не ранена? — Что насчет тебя? Тэхен, а если бы тебя убили? — она взглянула на меня, а в ее глазах блестели слезы. — Пфф, те мальчики-зайчики? Я тебя умоляю. Пара царапин. Завтра уже пройдет. — Ты себя видел? Где у тебя аптечка? — она поднялась на ноги и стала бегать глазами по комнате. — У меня ее нет. И она не нужна. Все в порядке, Эм. — Нет, не в порядке! — Почему ты не говорила, что болеешь астмой? — мне пришлось перебить ее, чтобы не дать теме ран развиться. — Ты и не спрашивал. — Эм… — Что, Тэхен? — она истерично улыбнулась, отчего мне стало невыносимо больно в груди. Не знаю, как я допустил такое, но расстояние между нами сократилось, и она обняла меня, обвила своими худенькими ручками не менее худое тело, и показалось, что я полностью сломался внутри. Человек в минуту упоения всякому рад, всякого принимает в свои теплые объятия. Но мне почему-то казалось, что Эмма не «всякая», а кто-то ближе. Кто-то родной. Мне вспомнилась фраза из какого-то зарубежного фильма: «Это было нежнее, чем просто объятия. Когда обнимаешь, то нужны только руки. А прижиматься нужно всем телом. Вот так, наклонясь. Это означает желание. Взаимность. Притяжение». И я почувствовал это притяжение. Мне удалось почувствовать тепло. Я неуверенно стал поднимать руки для того, чтобы прикоснуться к ней, но внезапно почувствовал острую боль в ребре, чем выдал себя. Девушка услышала кряхтение и заглянула в мои глаза. — Больно? Прости… — Ничего. Она оторвалась от меня и смущенно отвернулась. Я же почесал затылок и почувствовал, как горят щеки. — Это та самая виолончель? — она тыкнула пальчиком в инструмент, покоившийся под окном, на что я положительно кивнул. — Когда концерт? Я ухмыльнулся. — Я обязательно дам тебе билет, если буду выступать. — Обещаешь? — Обещаю. Взглянув украдкой на часы, увидел, что стрелки показывали пять утра. Как быстро пролетело время… — Эм, что ты делала на улице так поздно? Почему они приставали к тебе? — я знал, что это не лучшая тема для разговора, но любопытство брало надо мной вверх. — Ты же просил без лишних вопросов, почему я должна отвечать на твои? — Прости, но я многое не могу тебе рассказать. Поверь, так будет лучше. — Кому лучше? Тебе? — Уж точно не мне… — Мы не достаточно близки, чтобы говорить о сокровенном, — она встала у окна, стоя ко мне спиной и разглядывая пустые улицы. — Но я ведь всего лишь спросил, что ты делала поздно на улице. — Из этих «всего лишь» и строится сокровенное... — она печально выдохнула, и я понял, что Эмма тоже полна тайн. — Я очень устала. Давай отдыхать. — Хорошо, ложись на диван. — А ты? — А я займусь делом. — Тэхен, — она повернулась ко мне лицом. — Посиди со мной, пока я не усну. После недолгой паузы я ответил тихое «хорошо».