Четыре альтмера и одна землянка - 2

*** Лёгкая и расслабляющая музыка стала слышна уже издали: гости не успели пройти и половины пути к таинственной чайхане. Жители этой улицы уже неоднократно видели товарища Мухина, и проводник не старался спрятаться, подбадривая альтмеров. Насреддин же только осматривал дома и лавки, нисколько не изменившиеся за время его отсутствия. Внутри «Три кальяна» оказались намного просторнее и уютнее, как и все дома в Восходных царствах. Хозяин заведения появился довольно быстро: улыбчивый и степенный, одетый в добротный синий халат мужчина никак не походил на пирата. Лишь цепкий и внимательный взгляд чёрных глаз, да золотая серьга с крупным рубином, что покачивалась под белым тюрбаном, напоминали о том, кем был в недалёком прошлом Анвар Ганим. Товарищ Мухин коротко представил своих подопечных чайханщику и попросил отвести их куда-нибудь в менее людное место. Анвар понимающе кивнул и проводил гостей во двор, под густую тень чинары: здесь в это время суток всегда было мало посетителей. Ни Ходжа, ни альтмеры не были голодны, поэтому и заказ мухомор сделал скромный: традиционный чай и кальяны. Эльфы недолго рассматривали изящные кувшинчики и после короткой инструкции Мухина решились попробовать вдохнуть ароматного дыма, как это делал гриб. Особого впечатления курение не произвело, но показалось забавным: Анвар знал, что иноземцы в этом деле новички и велел заправить для них кальяны самым лёгким зельем, какое можно было предложить даже женщинам. Однако, после нескольких затяжек, и это варево оказало положенное действие: альтмеры расслабились и стали очень разговорчивы. Воспоминания о медовухе Бабы Яги, разумеется, благополучно улетучились вместе с лёгким дымком, поднимающимся к ветвям чинары. А сам разговор с достоинств смесей Анвара незаметно перешёл к иной, весьма деликатной теме. А начал беседу Айкантар. При других обстоятельствах он вряд ли стал обсуждать подобные вопросы даже с Альти, но варево чайханщика пробудило любопытство, развязало язык и придало смелости. - Ходжа, а к тебе тоже ночью приходят розы? – весело спросил Айкантар, выпустив неровную струйку дыма. - Пока не посватался к Гюльджан, ходили, - ответил тот, пожав плечами, - а теперь нет. - Невеста не разрешает? – поднял бровь Альтамир. - Почему не разрешает? – усмехнулся Насреддин. – Просто мне нужна теперь только моя Гюльджан. - Да? – озадаченно нахмурился Айкантар. – Значит, если бы ты захотел, они бы приходили? - Конечно. С розами ночь всегда веселее, но мне уже не интересны их игры. - С розами? – удивился юноша. – Ты хочешь сказать, что может прийти и не одна? - Может, - кивнул Насреддин. – Нариман не просто так спрашивал вас о том, сколько роз прислать в ваши покои. - Тебе что, мало одной, Айки? – засмеялся Альтамир. - Я не знаю, - растерялся юноша. – Латифа мне очень понравилась, и утром я думал, что она лучше всех... Но вечером пришла Сальма, и она тоже мне очень понравилась… А потом… - Он погрустнел. – В общем, они мне нравятся все… - И что тебя печалит? – улыбнулся Насреддин. - Это, наверное, неправильно, когда нравится много девушек… - Это нормально, - засмеялся Альтамир. – Ты же не монах, Айки. - Дядя Маро тоже не монах, - вздохнул юноша, - но к нему вот никто не ходит. - А ты откуда знаешь? – хитро прищурился эльф. - Так у него в покоях никогда не пахнет женскими духами. Ты разве не чувствовал, Альти? - Да я и не принюхивался, чем там у него пахнет. - Мда-а, - вздохнул Мухин, пуская к веткам колечко дыма, - наш товарищ командир – образец для подражания. - Вот и я говорю о том же, - поддержал его юноша и снова грустно вздохнул. - Однако нюх у тебя… - хмыкнул мухомор, глядя на пузырьки в своём кальяне. - Во дворце вообще можно по запаху определить – кто и где бывает, - важно кивнул Айкантар. – И, где бывают розы волшебника, тоже. - О, выходит, что ты знаешь, кто бывал у меня? – притворно нахмурился Альтамир. - Нет, - простодушно улыбнулся юноша. – Ни одна роза, что бывала у тебя, ко мне не приходила. - Вот как! Сколько же роз в саду Наримана? - Девушек во дворце много, - улыбнулся Насреддин. – Но приходят к вам только те, кому вы сами понравились. Мустафа! – внезапно воскликнул он, оглянувшись на высокого и дородного мужчину в старом жёлтом халате, что появился во дворе. - Ходжа! – радостно улыбнулся незнакомец и развёл руки в стороны. - Мир тебе, Мустафа! – поднялся Насреддин и шагнул к нему, раскрывая объятия. - Ходжа, как же давно мы не виделись! – гремел великан, крепко обнимая его. – Где ты пропадал столько времени? - Мне бы ещё вспомнить – где, - засмеялся Насреддин. – Садись к нам, Мустафа. Всё ещё водишь караваны к Лукоморью? - Вожу, - усмехнулся тот, усаживаясь к столу. – Только сегодня пришёл в Мараканду. Анвар не замедлил появиться в дверях, провожая взглядом подносчика со свежим чаем и ещё одним кальяном. Мустафа уже не в первый раз бывал у него, и всегда приносил много вестей с караванного пути. Однако сейчас не стоило прерывать беседу старых друзей, и чайханщик отложил разговор. - Чем угощаются досточтимые гости? – поинтересовался Мустафа после знакомства с иноземцами и вдыхая дым из их кальянов. – У-у, - разочарованно протянул он. – «Риша». Детское зелье. Советую попробовать «Нажмат». И голове легко, и сердцу радостно! - Хорошо, - улыбнулся Альтамир, - попробуем. Товарищ Мухин, уже давно искавший предлога обновить зелье в своём кальяне, шустро слетал в чайхану и сделал новый заказ. «Нажмат» эльфам понравился: и вкус и запах зелья они нашли очень приятными, и искренне благодарили нового собеседника. Правда, мысленно. Поскольку поговорить хоть и было желание, но язык почему-то не слушался. И чтобы не уронить альтмерской чести, гости предпочли молчать и слушать словоохотливого Мустафу. А рассказчиком он был отменным, да и вести принёс весьма интересные. Товарищ Мухин даже оторвался от своего излюбленного «Крикита» (других зелий он не курил) и потихоньку отлетел в сторонку, а там и на второй этаж – в комнату хозяина чайханы: Анвару следовало уже сейчас сообщить важные новости, ибо касались они грядущей войны. Однако старый пират был в тот момент не один: к нему заглянул тайный человек Наримана, и интерес его касался отнюдь не иномирных гостей чародея, а как раз тех самых вестей, что принёс на верблюжьем хвосте Мустафа. В общем, разговор получился длинный, и не без кальянов, конечно. Пока агенты лукоморских разведок обменивались информацией, караванщик успел рассказать пару дорожных историй, последняя из которых касалась рецепта для кальянного зелья, что пришлось добывать для Анвара лично Мустафе. Именно это зелье и сделало «Три кальяна» знаменитыми, и принесло чайхане легендарную славу. И название оно носило тоже легендарное: «Чаша Джамшида». Рецептура его настолько ревностно охранялась Анваром, что приготовление зелья он не доверял никому и всегда варил его сам. Поэтому «Чаша» стоила очень дорого, и мало кто мог себе позволить вкусить всех радостей, что обещало её название. У Ходжи столько денег, конечно, не было; знал он, что и альтмерские кошельки тоже не отягощены монетами (и вообще сомневался в самом наличии у них кошельков), однако не растерялся и шепнул караванщику, что иноземцы – гости самого Наримана, и вряд ли Анвар откажет им в такой малости. Узнав об этом обстоятельстве, Мустафа немедленно отправился в чайхану – делать новый заказ. Отсутствие хозяина его не смутило: разносчики хорошо его знали, и как оказалось, знали и о статусе иноземных гостей. Словом, заказ был не только принят, но и принят в кредит. Вскоре на столе под старой чинарой красовалось три кальяна с легендарным зельем: больше у разносчиков просто не было, и альтмерам пришлось курить по очереди. «Чаша Джамшида» поразила эльфов не только вкусовым и ароматным букетом, но и разомкнула им уста, запечатанные «Нажматом». Ходжа тоже впечатлился зельем, но курил его осторожно, ибо показалось оно ему слишком крепким. Караванщик же, напротив, затягивался глубоко и подбивал эльфов последовать его примеру. Несмотря на разность доз, настроение у всех поднялось чуть не к вершинам гор, окружающим Мараканду, а Мустафа тем временем начал новый рассказ о более давнем своём путешествии, где главным героем оказался дед Банзай и его зайцы. Вот тут уже и эльфам было что рассказать: слово за слово, и повествование коснулось проезда через деревню нежити, а там и до легендарного ту’ума дело дошло. Мустафа и Ходжа, конечно же, захотели посмотреть на колдовское искусство иноземного гостя. Альтамира же веселило всё: и само напоминание о том, что он Довакин (в полусонном дворце волшебника эльф совсем об этом забыл), и неверие Насреддина и его друга-караванщика, и горящие азартом глаза Айкантара. Внезапно захотелось продемонстрировать не только «Безжалостную силу», но и другие Крики, которыми он успел овладеть. Альтамир вышел из-за стола, встал посредине двора, прищурился, примеряясь к расстоянию, и крикнул «ВУЛЬД», мгновенно оказавшись на плоской крыше соседнего дома. Первыми жертвами Довакина стали три кальяна, что стояли над входом в чайхану: их альтмер заморозил «Ледяной формой» и скинул на землю коротеньким «ФУС». Это маленькое представление, изрядно напугавшее прохожих, вызвало бурное веселье в компании курильщиков «Чаши Джамшида», и больше всех веселился Айкантар. А Довакин тем временем уже находился в творческом поиске: уперев руки в бока, он стоял на крыше и высматривал новые объекты для своих экспериментов. И нашёл. Ими оказались павлины, что прогуливались в соседнем дворике у фонтана. Фонтан, конечно, превратился в ледяной столб, а павлинам повезло намного меньше: их замороженные фигурки разметало в стороны «Безжалостной силой». Следующим объектом атаки стала продукция ковёрного квартала: его жители и покупатели подумали, что началась война, ибо ковры-самолёты в таком количестве никогда ещё не появлялись под синим небом Мараканды. Второй ту’ум, отсылающий в полёт узорчатые шедевры ткачей, так и не прозвучал: к дому, на крыше которого бесчинствовал Довакин, уже бежали стражники. Альтамир нисколько не испугался, и под радостные возгласы товарищей вернулся во двор чайханы с помощью короткого «ВУЛЬД», где и повалился на землю от хохота. Шум и крики услышали не только стражники, но и Мухин с Анваром. Беседу свою они, конечно, прервали, но не сразу поняли – что происходит: альтмер стоял на крыше за чайханой. И только когда он снова появился во дворе, мухомор сообразил, что кальянное зелье, предложенное Мустафой, произвело непредвиденный эффект. И хотя от «Нажмата» ещё никто и никогда не катался с диким хохотом по двору, он допускал, что организм иномирных гостей мог среагировать на варево специфическим образом. Однако Анвар уже успел допросить подносчиков и уточнил версию Мухина: зелье было иным. Узнав о «Чаше Джамшида» гриб совсем расстроился, но быстро взял себя в руки и сказал, что нужно позвать иноземных магов, поскольку они лучше знают, как прекратить хулиганство и обезопасить остальных. Ходжа, несмотря на веселье, всё же почувствовал вину (где-то очень глубоко в душе) и взялся сопровождать товарища Мухина, несмотря на стопроцентную вероятность объяснения с невестой: «Чаша Джамшида» творила чудеса. *** Грозный и решительный вид высокорослых талморцев заставил всех прохожих и зевак, столпившихся у «Трёх кальянов», почтительно расступиться. Эльфы беспрепятственно зашли в чайхану, где их немедленно проводили к месту происшествия подносчики. Картина, что открылась им во дворе, превзошла все ожидания: двое их друзей и ещё один неизвестный человек катались по земле, громко хохотали и пытались ещё что-то говорить. Однако разобрать что-либо в их бессвязной речи было очень затруднительно, но некоторые внятные слова всё же вылетали: «кальян», «павлин» и «ковёр». Альтмеры с минуту просто наблюдали за жертвами легендарного зелья, а потом Ондолемар повернулся к стоявшему за его спиной Анвару и попросил принести верёвки. Второе распоряжение, адресованное Анкано, эмиссар произнёс на альдмерисе, и зрителям оставалось только смотреть и ожидать дальнейших действий иноземных магов. После того, как доставили верёвки, оба эльфа подошли к Альтамиру со спины и синхронно выпустили в него заклинание паралича. Один голос во дворе замолчал, а чайханщик получил возможность связать гостя и, по совету эмиссара, завязать ему рот. С двумя оставшимися весельчаками Анкано и Ондолемар справились намного быстрее, и вскоре богатая арба везла скрученных по рукам и ногам и завёрнутых в ковры альтмеров ко дворцу Наримана.