Реприза (Reprise)

- Вокара - Мастер Кеноби. Это был их традиционный преддуэльный салют. И хотя в последнее время противостояние между ними несколько сгладилось, в глубине души Бен все еще ощущал потребность защищаться. С разумом целителя никогда не знаешь наверняка. - И что сегодня в нашем меню, какой кусочек информации? – спросила тви’лекский дознаватель, со стилом наготове. Бен задумался над своим следующим ходом. Они играли в эту игру чуть больше месяца, и сейчас, он пытался найти существенные, но относительно безболезненные вещи, которые он бы мог рассказать ей. Его возраст, смерть Квай-Гона (что едва ли было безболезненно, но своевременно). К его большому сожалению, хотя он об этом раньше не задумывался, сочетаний «существенного» и «безболезненного» в его жизни было удивительно мало. Он рассказал ей, что у него был грандпадаван, что перетекло в обсуждение того факта, что у него был только один падаван и что именно он сделал его самым молодым мастером в Ордене. Имя «Энакин» никогда не упоминалось. Вокара не спросила, почему Оби-Ван взял падавана, когда сам был так молод, за что Бен был ей безмерно благодарен. Тем не менее, после того их разговора она написала довольно длинную заметку. На следующей неделе это был факт, что в своем времени он был одним из членов Внутреннего круга Высшего Совета. Что сильно удивило Вокару. - Член Совета по линии происхождения Джинна? Он будет раздавлен, - прокомментировала она. Бен ответил, что Квай-Гон не узнает об этом, и его выход из кабинета сопровождался смехом Вокары. Затем он рассказал ей, что в свое время был провозглашен мастером Соресу, и что мастер Драллиг привлекал его к занятиям с юнлингами всякий раз, когда он не был на службе. Отчасти именно поэтому он недавно добился такого успеха в качестве инструктора по бою сейбером – ну, до порицания. Он также рассказал Вокаре, что однажды победил Мейса Винду на дуэли, во что ей было очень трудно поверить. К сожалению, с течением времени, расстояние между молотом и наковальней, где бездельничал Бен, сокращалось, его самообман рассеивался, приводя к пониманию, что эту роль будет играть нелегко. На прошлой неделе Бен признался, что в предыдущей жизни был очень близок с Мейсом Винду, и что ему очень недостает дружбы с мастером Ордена. Когда он небрежно добавил, что именно Мейс взял на себя роль наставника после смерти Квай-Гона, Вокара выглядела очень грустной. Она ничего не сказала, но выражение ее глаз заставило Бена чувствовать тоску по дому до конца дня. И вот, он снова в ее кабинете, сидел в тишине, вспоминая тысячу вещей, что он мог бы ей рассказать и тысячу и одну вещь, о которых он предпочел бы промолчать. - Итак? – подтолкнула Вокара, как всегда терпеливая и беспощадная. Когда Бен не ответил, она опустила взгляд на свои ногти. Наконец, когда она была удовлетворена осмотром и устала смотреть на хмурого Бена, она вздохнула, закинула ногу на ногу и сказала: - Ты наверняка будешь рад услышать, что вчера на последний осмотр приходил мастер Понг Крелл. Его рука здорова и работает не хуже, чем до твоей… выходки. Что-то в выражение лица Бена, дало ей рычаг, за который она потянула. - Ты не рад, - констатировала она. – Нисколько. Возможно, мы могли бы поговорить об этом, мастер Кеноби. - Мы договорились, что я буду рассказывать по одному факту о себе в неделю, а это уже похоже на допрос. - Я никогда не говорила, что не могу задавать вопросы, Бен. Только то, что я отпущу тебя после того, как ты расскажешь что-то о себе. Но пока единственное, что я сегодня услышала, так это мое имя, которое мне вряд ли нужно напоминать. Я не нарушила ничего из нашего соглашения. Я просто пытаюсь помочь тебе, – она усмехнулась. – Попытка засчитана, советник. Бен закатил глаза. Чем дольше он медлил с ответом, тем быстрее таяла улыбка Вокары. - Все так плохо? – спросила она больше с любопытством, чем с упреком. - Он был приспешником Тьмы, - бестактно выпалил Бен. Вокара в шоке вскинула брови. Тактично или нет, Бен поддался импульсу, и правда вырвалась прежде, чем он мог подумать об этом: - он был бездушным, жестоким ренегатом, который единолично предал и убил тысячу человек, находившихся под его командованием, прежде чем его самого убили. На этот раз инициатором молчания была Вокара. После безуспешных продолжительных попыток вернуть самоконтроль, она спросила: - Он пал? - Да. Это само по себе было ударом, но было кое-что еще. - Кто его убил? - Его собственные люди. Защищая себя. - Его люди? – после недолгой паузы переспросила Вокара. Словосочетание было настолько знакомо для ушей Бена, что он не осознавал, как странно это звучало для Вокары. – Он… джедаи сражались на войне, Бен? Бен знал, что, в конце концов, это всплывет. И когда этот момент настал, он ничего не чувствовал. Все те ужасные годы были столь всеобъемлющи. И видя застывшее на лице Вокары выражение ужаса, он понял, что стал равнодушным к изменениям. - Да. Он явственно ощутил, как разница в сорок два года между ними становится настоящей пропастью. - …Ты сражался на той войне? – очень тихо спросила Вокара. Морщина на лбу Бена углубилась, и хотя он не мог этого видеть, глаза его потемнели от незаслуженной горечи. - Да. После еще одной паузы, длинной казалось в вечность, Вокара нерешительно спросила: - Почему началась война? Ее речь была мягкой и заботливой, но он сыграл свою роль и больше не обязан был терпеть ее допрос. - Я рассказал свой кусочек сегодняшнего дня, мастер Че, – сказал Бен, поднявшись, и даже не подозревая, что инстинктивно скользнул в образ генерала. – У меня есть другие дела, которым следует уделить внимание. Он вышел, оставив Вокару одну в кабинете, пытающуюся осмыслить понятие первой за более чем тысячу лет войны под руководством джедаев. Нерешительно, она закончила свои записи: Была война. Джедаи сражались на ней. Бен сражался на ней; из того что он рассказал мне о своей должности и репутации, я могу только предположить, что он был важным лидером. Она подумала о его глазах, о его благодарности к ее медицинскому опыту, его улыбке и о невидимом весе галактики на плечах. Это бы многое объяснило. *** По воле Силы, Бен в своем бегстве из Залов Исцеления, столкнулся с Аларой Дан. - Мастер Кеноби! – она заметила его, и ее и без того золотистое лицо засияло улыбкой. И вопреки всему, Бен обнаружил, что в ответ улыбается также широко. - Мастер Дан, - поздоровался он, когда она приблизилась. - Я так рада вас видеть – я искала вас несколько месяцев. - Правда? – удивился Бен. – Зачем? - Чтобы поблагодарить вас. - За то, что протащил вас по преисподней и обратно? Она рассмеялась. - За то, что помогли мне стать самостоятельной. Завтра я возвращаюсь на Хедессу, наблюдателем за программой расселения беженцев – прошу прощения – хедессианских тви’лек. Они запросили именно меня. - Это замечательно, - улыбнулся Бен, ничего не сказав о том, как гордится ее достижениями, зная, что оговорится, назвав ее другим именем - по ошибке или из-за тоски. Она вся светилась, словно поделиться с ним этой новостью, стало главным событием дня. Медленно она успокоилась и почти смущенно добавила: - На самом деле, они…они также просили и вас. Но… - В настоящее время любые выезды для меня под запретом, - закончил он за нее, кивнув. Алара поморщилась. - Мне очень жаль, мастер Кеноби. Он поднял руку, отрицая ее ответственность. - Мои ошибки только мои, последствия – воля Силы. – Он вспомнил недавние встречи с Вокарой, его трудности в исследовании, его тернистое продвижение по его семейному джедайскому древу и поиск пути для будущей работы. – Это к лучшему. - Я передам от вас привет, - пообещала она. - Благодарю. Им с вами повезло, и, кажется, они это знают,– подмигнул Бен Аларе, и тогрута едва сдержала широкую улыбку. – Да прибудет с вами Сила, Алара. - И с вами, мастер Кеноби. Они поклонились друг другу и разошлись, каждый в свою сторону. Бен еще час размышлял, надеясь, что в этой жизни он все равно встретится с Асокой. И более того, увидит ее взрослой. Однако, до того как это может произойти, еще предстоит многое сделать. *** В течение всей жизни, будь то века или десятилетия, обучающий и изучающий становятся единым целым. Обучая другого, джедай познает себя, своего ученика и Силу. Таким образом, мастер и падаван оказываются сосуществующими не в иерархии, а в неразрывной связи невежества и обучения. Они не могут существовать друг без друга. Каждый из них получает и отдает своему партнеру в сбалансированном цикле, поддерживаемом самой Силой. Это не случайность; это природа жизни, существования и пути джедая. В своей далекой юности Бен читал такие выдержки, как эта, с угрюмым видом, неспособный поверить, что Квай-Гон когда-либо действительно мог научиться чему-нибудь от него, кроме способности придумывать все более причудливые наказания за дерзость. Но сейчас, погрузившись на целую жизнь вперед в какую-то измененную реальность, где он был мастером в их отношениях, точка зрения Бена резко изменилась. Он прошелся взглядом до конца страницы, дочитывая отрывок: Посему, памятуя о нашем собственном невежестве, в смирении и смелости приближаться к Силе за мудростью на нашем пути. Сейчас бы ему не помешало немного мудрости. Обучение собственного мастера было самым волнующим, неловким и неожиданным поворотом событий в жизни Бена. Даже принимая во внимание фиаско с Рилотом и Энакином и, ежедневно разговаривая со своим младшим я, - опыт давать указания – приказы – Квай-Гону – был самым сюрреалистическим обстоятельством его жизни. И так было еще благодаря тому, что преподавать Квай-Гону было неописуемо тяжело. Как он мог объяснить страх и гнев, которые пронзали его, когда он наблюдал, как Квай-Гон позволял двустороннему клинку, снова и снова проскальзывать сквозь слабую защиту Атару? Как он мог скрывать ужасные детали, пытаясь передать чувство крайней необходимости. Как он мог научить кого-то избежать смерти, когда он видел, как они умирают? Квай-Гон был не очень хорош в Соресу. Во время своих поединков он шутил об этом, утверждая, что уже слишком стар, чтобы научиться новым трюкам. Может быть, это была его вспыльчивая натура, язвительно заметил бы он. Укорененный в настоящем, чтобы ждать развития событий в будущем, он слишком любил спонтанность, чтобы заморачиваться подготовкой каждой случайности. Но даже так, иногда Бен мог видеть это по выражению его лица. Сейчас, Квай-Гон представлял, невысказанные возможности прошлого Бена сотни раз. Они не говорили об этом. Бен предлагал больше ката, храня свои вздохи для моментов, когда Квай-Гона не было рядом. Он не знал, но Квай-Гон поступал так же. Сила предоставит решение. - Никогда бы не подумал, что ты увлекаешься философией, - голос Фимора вырвал Бена из задумчивости. Погруженный в одиночество учебной ниши, с древним трактатом Кей Джимсу на коленях, Бен подскочил от неожиданного вторжения. - Сила! Я не знал, что ты все еще здесь. - Ненадолго, - усмехнулся Фимор. – Ты когда-нибудь не читаешь, Бен? Бен закрыл голокнигу и небрежно пожал плечами. - Когда тренируюсь. - Ах, я слышал. Так это правда, что ты заставил Квай-Гона выполнять ката? О, так слухи уже облетели Храм, не так ли? - Я его ничему не заставлял; то, что мастер Джин делает в додзе – его исключительное право. - И то, что он делает, если верить моим источникам - это внимает каждому твоему слову. – Фимор зашел в комнатку и с озадаченной улыбкой сложил руки на груди. – Знаешь, за все годы, что я его знаю, Квай-Гон никогда никого не слушал так, как он слушает тебя. Он ведь даже мастера Йоду не слушает. Он вообще никого не слушает. – Фимор слегка склонил голову набок с необычным блеском в глазах, который Бен видел все чаще, по мере того как они лучше узнавали друг друга. Он еще не расшифровал, что означает этот взгляд, но от него он чувствовал себя очень неудобно. Он подумывал о том, чтобы указать, что Фимор не так уж и долго знал Квай-Гона, беря в расчет их продолжительное отчуждение, но Бен сдержался. Этот шрам был еще довольно свеж, чтобы он мог так легкомысленно задевать его. Но сохраняя свое лицо, он ответил: - Если хочешь знать, я победил его на дуэли, - что было правдой. – Несколько раз, на самом деле. – И это тоже правда. – Соресу очень эффективен против Атару, и без ложной скромности, я смею заявить, что довольно хорош в нем. - Ха, - ухмыльнулся Фимор, признавая яркое приуменьшение. - По сути, он попросил научить его как победить меня. - И ты согласился? Бен пожал плечами и, подражая ухмылке мужчины, поддразнил: - Мне же нужно заниматься чем-то кроме чтения, ведь так? - Резонно. Тренировки. И еда, я надеюсь. – Фимор похлопал себя по животу. – Я кстати еще не успел поужинать. Присоединишься ко мне? - Ну, как видишь, я чрезмерно занят, - протянул Бен, невозмутимо указывая на одну из голокниг. – Но, полагаю, что смогу втиснуть ужин в свой график. – Бен легко поднялся на ноги, с наслаждением потянулся, растягивая затекшие мышцы, и последовал за Фимором. Мастер Гард был не так высок, как Квай-Гон, так что он только слегка склонил голову вниз, смотря на Бена, нахмурив брови в озадаченном развлечении. - Знаешь, ты такой же остроумный, как и твой племянник. - Правда? – Бен всегда чувствовал, что он укротил свой язык с возрастом. Или, быть может, его не волновало это из-за его возраста. - Да. Я целый день слушал, как он пытался вытерпеть Аолу, - рассмеялся Фимор воспоминанию. – Лучшая защита от ненадежной трудовой этики ребенка - это невозмутимый цинизм. Бен рассмеялся вместе с ним. - Оби-Ван еще может стать мастером. Как их успехи? - …Неустойчивые. Уверен, когда Аола подрастет, у них будет намного больше общего. Но одиннадцать и пятнадцать… они в разных мирах. Его терпение – заслуга учения Квай-Гона. Бен легко пожал плечами, потому как злоключения Оби-Вана, с тонким, но критическим перевесом, были не его проблемой. - Это закалит его характер, - заявил он как матерый старый острослов, каким он и был. – И если однажды они станут друзьями… - его пронзила теплая, горько-сладкая тоска по тому, чего никогда не было. – Они будут вспоминать о трудностях. Как и положено в семье. - Семье? – это слово было табу в Ордене, но во многом было такой же нормой в стенах Храма, как и вне их. Фимор улыбнулся. - Справедливо. Оби-Ван, кажется, слишком юн, чтобы быть моим братом. Бен рассмеялся. - Пятнадцать и сорок – разные миры, да? - Чтоб ты знал, мне тридцать девять и ни днем больше. Бен обернулся к нему и с наигранным недоверием посмотрел на серебристые полосы, распространяющиеся от линии редеющих волос Фимора. - Неужели? Фимор фыркнул, качая головой. - Сила, Бен, я надеюсь, Оби-Ван не так плох как ты. Бен улыбнулся жестокой иронии. - И в этом, мой друг, я полностью с тобой согласен. *** - О, Мейс, я не рассчитывал увидеть тебя еще, по крайней мере, месяц, - поприветствовал Квай-Гон старого друга, расположившегося напротив него в трапезной. Он прожевал кусочек своего ужина и взмахом руки указал на место, где уже сидел советник. – Пожалуйста, устраивайся поудобнее, – Мейс закатил глаза и Квай-Гон рассмеялся. – И как там Хосниан-Прайм? - Достаточно хорошо, - пожал плечами Мейс, приступая к своему ужину с гораздо большей аккуратностью и этикетом, нежели Квай-Гон. – Встреча была настолько скучной, насколько и ожидалась. Сенатор от Набу почти шесть часов оттягивал принятие закона. – Квай-Гон скривился, а Мейс снова передернул плечами. – Он убедительно изложил свою точку зрения, и по крайней мере, облегчил мне работу. Я удивлен так же, как и ты, что мне удалось так рано вернуться. - Я уверен, что Мастер Ордена Джедаев, стоящий над душой, помогает ускорить процесс. Мейс качнул головой и сменил тему. - Я слышал, что ты вызвал ажиотаж в додзе, - он внимательно всмотрелся в Квай-Гона. – Или вернее сказать, твой новый личный инструктор по бою сейбером. Квай-Гон вздохнул. Довериться Мейсу означало, что тот получит компромат на него в первый же день пребывания на планете. - Бен учит меня – пытается научить меня Соресу. Но Мейс не был расположен к веселью в данной ситуации. Он прищурился и потребовал: - Почему? - Потому что, в этой области у меня есть слабые места. - У тебя слабые места в Соресу, с тех пор, как мы были детьми. Почему сейчас? Что он тебе сказал? Квай-Гон удивленно смотрел на мужчину, чувствуя подступающее недовольство. Он знал, что Бена раздражали подозрения Мейса по каждому его шагу, но до сих пор он не сталкивался с этим лицом к лицу. - То, что он говорит мне, находится между мной, им и Силой. Мейс тяжело вздохнул. - Почему это тебя так волнует? - Почему тебя это совсем не волнует, Квай-Гон? – задал встречный вопрос Мейс, его голос был низок и серьезен. – Он путешественник во времени. Тот факт, что он вообще здесь – тревожное происшествие. Должно было случиться что-то ужасное, что-то принципиально темное, чтобы Сила так себя проявила. Это совершенно беспрецедентно, но ты, и мастер Йода, и все вокруг, относятся к этому так, будто он действительно вернувшийся со своего поста страж. Сам факт его присутствия - уже повод для беспокойства! – нож с силой ударился о тарелку, соблюдение этикета провалилось. – Кроме того, он человек свободного канона. Он сеет хаос в Храме, и вне его, и даже находясь под порицанием, он поднимает волну. С тобой, – Мейс сердито наколол на вилку кусочек ужина и, отправив его в рот, покачал головой. – В конце концов, ему нужно с кем-то поговорить. Если его привела сюда Сила, он должен выполнить свой долг. Он не может вечно держать Орден в неведении. - Не думаю, что он намерен так поступить. Ты знаешь, что он разговаривает с мастером Вокарой Че. - Да, - подтвердил Мейс, оставаясь неубежденным. – Но будет ли этого достаточно? Квай-Гон не мог сказать ничего определённого по этому вопросу, и решил придержать свои мысли при себе, продолжив трапезу молча, в то время как Мейс напротив него тлел в гневе ваапада. К тому времени как они оба закончили ужин, советник подостыл. - Я еще не отдал свой отчет мастеру Йоде, - сказал Мейс, вставая. – Я должен идти. – Когда он поднимал поднос с посудой, его осенило. - Знаешь, Квай-Гон… твой отпуск закончится в следующем месяце. – Черты лица Мейса преобразились, и теперь он смотрел на Квай-Гона мягко и почти виновато. – Как думаешь, ты будешь готов вернуться в поле? Вопрос застал Квай-Гона врасплох. Он глубоко вздохнул и исследовал свои эмоции: сдержанные, скрытые, но все еще клубящиеся глубоко внутри него. Что не было идеальным состоянием, но и не было поводом для бездействия. - Да, - сказал он, в конце концов. Мейс кивнул. - Я подам запрос на распределение от твоего имени. - Спасибо, Мейс. Да прибудет с тобой Сила. - И с тобой. - Я передам Бену привет от тебя. Мейс поджал губы, и, не сказав ни слова, ушел. *** - Я только что встретился с мастером Чартел, по поводу твоих выпускных экзаменов, - едва зайдя в квартиру начал говорить Квай-Гон, не отрывая взгляд от своего датапада. – Мы с ней согласны, что ты значительно улучшил свои результаты, с тех пор как… - наконец оторвав взгляд от данных, он обнаружил, что в гостиной было на одного ученика меньше, чем он предполагал. - Оби-Ван? Пять с половиной месяцев отпуска, должно быть, притупили его внимательность. Он отложил пад и прошел на кухню, а затем и в спальню Оби-Вана. - Оби-Ван? – он тихо постучал по дверному косяку и, не дождавшись ответа, открыл дверь. Квай-Гон усмехнулся. - Действительно… - он вошел в комнату, свободную от своего постоянного обитателя, где пара грязных сапог лежала на сползшем, на пол покрывале. – А я здесь был готов похвалить твои усилия, - проворчал мастер, качая головой и подняв обувь, отбросил ту к двери. На мгновение он задумался, а не должен ли он просто все это выкинуть; мальчику пятнадцать и его одежды уже были ему маловаты. Впрочем, неважно, будут ли ему подходить сапоги через неделю с этого момента или нет. Ученик будет чистить их и остальную квартиру до тех пор, пока не осознает добродетель опрятности. Это было бы долгое учение, ворчал про себя Квай-Гон, возвращаясь к двери. Для джедая, поклявшегося в отрицании владения материальными благами, Оби-Ван сумел собрать большой бардак. Книги, одежда, датапады, тренировочные сейберы, пульты дистанционного управления и… это что, голокрон? Квай-Гон в замешательстве поднял миниатюрный куб. Только мастерам был разрешен доступ к голокронам, и он не помнил, что когда-либо давал его падавану. Конечно же, память не могла его подвести. Несколько смущенный необходимостью, он открыл устройство, чтобы освежить свою память. Память Квай-Гона была в полном порядке. На самом деле, он мог бы засвидетельствовать тот факт, что только один раз за свои пятьдесят лет он видел содержимое этого конкретного голокрона. И, разумеется, он никогда не видел комментариев, которые появились позже. Со стремительностью, маскировавшей надвигающийся поток гнева, Квай-Гон схватил куб и бросился из комнаты, покинув свою квартиру. Достоинство Бена было в том, что Квай-Гон всегда знал, где его можно найти. *** - О, Квай-Гон, добрый день, - Бен стоял на балконе, повернувшись спиной, и поливал свои растения. Они выросли достаточно большими, чтобы занять почти всю поверхность небольшой террасы. – Пришел для тренировки ката или за чаем? - Я искал своего падавана. - Понятно, - Бен отложил лейку в сторону, любуясь своими цветочными друзьями. – Думаю, он у Фимора, помогает Аоле подготовиться к ее заключительным экзаменам. - Я искал своего падавана, - повторил Квай-Гон, даже не изменив тон голоса, - и нашел это. – Он бросил голокрон к ногам Бена. Маленькое устройство остановилось у левого сапога Кеноби, и тот наклонился, чтобы подобрать его. - О, - покровительственно-спокойным тоном выдохнул он, признавая голокрон. - Ты дал его ему. - Да. Квай-Гон стиснул зубы от чувства предательства. Он был не прочь взять сейбер и показать Бену парочку ката прямо здесь. - Ты не имел права, - выплюнул он. Бен оставался спокойным. Осторожным. Собранным. Это было то, чему его научил Квай-Гон, но усовершенствовал он сам. - Нет, не имел. Я приношу извинения…Это…Ты должен понять, этот подарок был дан на благо его интересов – и не пытайся сказать мне, что у меня нет близкого представления о том, что это такое. Эта крупица истины была ничем в свете привилегий мастера Квай-Гона. - Он не твой ученик, - резко бросил он в ответ. - Нет, он нет. Он – это я. - Он совсем не похож на тебя, - солгал Квай-Гон и мгновенно об этом пожалел. Бен поглотил удар, так словно это ничего не значит. - Надеюсь, что нет. По крайней мере, не в методах, что имеют значение. Это часть того – поверьте мне мастер Джинн, что написано здесь, - он бросил голокрон обратно Квай-Гону, который поймал его сильной рукой. – Это очень важно. Квай-Гон прокрутил куб между указательным и большим пальцами, пытаясь обуздать свое негодование. После тяжелого молчания он выдохнул: - Знаешь, до сегодняшнего дня я видел этот голокрон один раз в жизни. - О? - Я был учеником. Рылся в архивах – с Таллой. – Бен не сдержал улыбки при последнем комментарии, зная, что большинство историй из ученичества Квай-Гона начинались аналогичным образом. – Мы нашли старый голокрон, оставленный на одном из столов старшего архивариуса. Это было очень длинное и очень сухое чтиво. Но в середине было вот это, - он поднял повыше куб и сурово взглянул на Бена. – Из-за него я попал в огромные неприятности. Позже на той же неделе, я спросил о нем у своего учителя и мне сказали, что это ересь. Он заставил меня медитировать на нынешний кодекс – «реальный кодекс», как он его назвал, три месяца, беспокоясь о том, что я поддамся крамоле. Бен не смог удержать неожиданное раздражение, сорвавшееся с его губ. - Похоже на него, - проворчал он. Квай-Гон нахмурился, гнев временно рассеялся под натиском растерянности. - Ты знал его? Безопасного ответа на этот вопрос не было. - Да…, - как бы сильно Бену не нравился этот человек и граф, Дарт Тираниус был далек от мастера, который вырастил Квай-Гона Джинна. - … с определенной точки зрения. Не слишком мягкий человек. - Нет. – Квай-Гон отложил голокрон в сторону. – Но он был прав – это ересь. - Едва ли это твой первый вираж вокруг этой конкретной звезды, - с усмешкой указал Бен. Квай-Гон сердито сверкнул глазами, но промолчал. – Ты знаешь мое мнение по этому поводу. Могу я попросить вашего, учитель? Квай-Гон тяжело выдохнул. - Я согласен. Теоретически я согласен. Но я также видел вред, который он может причинить. Бен, боль, которую он может вызвать, если он проводится без безукоризненной заботы. Я не могу… я не могу позволить Оби-Вану стать жертвой этого. – Они оба подумали о Талле и своих собственных страданиях от привязанностей. Они оба промолчали. - Как и я, - напомнил Бен. – Я видел подобное, больше чем ты можешь себе вообразить - и я не хвастаюсь. – Он смотрел на носки своих сапог, мысленно возвращаясь сквозь десятилетия наступающей тьмы. – Но я видел такую же боль и в новом кодексе, ортодоксальном. Я видел мужчин, женщин и детей, раздираемых им. Он почти убил меня в конце. – Он поднял взгляд, чтобы увидеть, что его учитель с грустью смотрит на него. – Я знаю Оби-Вана лучше, чем кто-либо, Квай-Гон. Поверь, это очень важно. Он понадобится ему, в конце концов, даже если будущее изменится. – Он на секунду замолчал, позволяя осознать услышанное. Не видя немедленного сопротивления, он добавил более легким тоном: - и ему понадобится твоя поддержка в этом, хотя это и будет ересью. Ты ведь знаешь, он ужасный сторонник правил. Квай-Гон слегка улыбнулся. - Да, знаю. Но все же, ты должен был сказать мне. - Да, должен был, - серьезно кивнул Бен. – И мне жаль, что я этого не сделал. По правде говоря, со всем, что произошло, я совсем забыл, что голокрон был у него. - Когда ты отдал его ему? У Бена хватило изящества выглядеть смущенным. - Около двух месяцев назад. Квай-Гон прикрыл глаза, пытаясь отпустить свой гнев. Наконец он спросил: - Как думаешь, почему он мне ничего не сказал? Бен ненадолго задумался. - Потому что это ересь, - ответил он. – И потому что он размышлял. – Несмотря на напряжение, они оба смогли улыбнуться. – Вот почему он нуждается в тебе – потому что ты уравновешиваешь худшее в нем, обучая его мудрости, которую он никогда не сможет увидеть самостоятельно. – Квай-Гон был застигнут врасплох похвалой, но Бен оставался серьезным. – Я не знаю, говорил ли он тебе. Квай-Гон некоторое время всматривался в Бена, а потом успокоено кивнул. - С определенной точки зрения. Извинения несколько разрядили дрожащий от напряжения воздух, но чувства гнева и предательства, все еще проносились искристой рябью. - Я сожалею о своем неподчинении, учитель, - счел необходимым сказать Бен. - Как и должно быть. Но ты действовал не один. Говоришь, что Оби-Ван в квартире Фимора? - Да. - Тогда я должен идти. Прошу простить. - Конечно, – Бен едва подавил соблазн умолять о снисхождении для Оби-Вана, но вовремя прикусил язык. Этот проступок был собственным бременем Оби-Вана. Он поморщился, представив предстоящее противостояние, но все же отвернулся. Падаван становится рыцарем только после многих испытаний самого себя и своего духа. - И Бен? – окликнул его Квай-Гон от двери, вырывая Бена из собственных мыслей. - Да? - Если ты когда-нибудь посоветуешь моему ученику консультироваться о ереси за моей спиной, я… - Квай-Гон остановился на полуслове, усмиряя свой гнев. В конце концов, он многострадально выдохнул: - по крайней мере, сначала скажи мне об этом. Бен низко поклонился. - Да, учитель. Квай-Гон ушел, а Бен вернулся к поливу своих зеленых соседей. *** Когда Квай-Гон постучал в дверь квартиры Фимора, бывший ученик открыл почти сразу. Но прежде, чем Квай-Гон смог сказать хоть слово, Фимор приложил палец к губам. Гость нахмурился и выгнул бровь, задавая очевидный вопрос, но мужчина только улыбнулся и жестом позвал бывшего учителя за собой. Свет в квартире был приглушен до полумрака. Гостиная была усеяна датападами и голокнигами, некоторые из них были до сих пор открыты и проецировали вращающиеся карты систем, словно эфемерные подвижные скульптуры, наполненные голубым сиянием. Прямо посреди комнаты, прислонившись спиной к краю дивана, крепко спал Оби-Ван Кеноби. А на его коленях, удобно устроив голову на груди юноши, спала Аола, прижимая к груди очередную голокнигу. Квай-Гон ощутил, как часть его гнева ушла. Он сдержал смешок, увидев, как из чуть приоткрытого рта Оби-Вана стекает тонкая ниточка слюны. - Они занимались с обеда, - прошептал Фимор. – Оби-Ван, должно быть, сильно устал – он отключился, пока Аола копировала карты секторов. И вскоре последовала его примеру, и Сила помоги мне, у меня просто рука не поднялась разбудить их. После минутного восхищения невинной сценой, Фимор отвел своего мастера в другую часть квартиры, где они могли поговорить. - Так что тебя привело? - Я искал Оби-Вана, - признался Квай-Гон, оглядываясь на своего ученика. Если бы мальчик не спал, он был уверен, что устроил бы тому нагоняй. Но сейчас, Квай-Гон обнаружил, что острая грань его гнева притупилась, его чувства напоминали ему, что это Оби-Ван, у которого нет ни одной нелояльной косточки во всем теле, который молод и глуп, каким был он сам когда-то. Рассеянно он опустил руку в карман, перебирая пальцами голокрон, который принес в качестве доказательства. – Полагаю, это может подождать. - Хочешь каф? - У тебя есть чай? Фимор наградил его испепеляющим взглядом. Квай-Гон усмехнулся. - Так и быть. Тогда маленькую чашку. Приготовив напитки, Фимор кивнул в сторону спящих учеников. - Можешь им гордиться. Аола – и в лучшие дни сущее наказание. Попытки заставить ее усидеть на одном месте и учиться просто кошмар. Он хорошо с ней справляется. В груди у Квай-Гона потеплело от услышанного. - Правда? - Это была битва с самого начала, и я не думаю, что он получал удовольствие. Но сегодня он совершил большой прорыв, о чем я даже не додумался. - И, что же это? - Оказывается, - сквозь улыбку начал Фимор, вручая своему мастеру чашку с кафом, - способ заставить Аолу запомнить карты планет – надо помочь ей запомнить, какие ужасные существа живут на каждой из них и составить карту. Квай-Гон рассмеялся, и Фимор присоединился к нему, будто ждал этой возможности. - Это была идея Оби-Вана? - У меня есть иллюстрации, чтобы доказать это. Квай-Гон снова засмеялся. - Однажды он станет хорошим учителем. - Ммм, я бы так и сказал. Аола обожает его. – Фимор взглянул на них; Аола маленькая для своего возраста, свернулась калачиком на раскинувшемся Оби-Ване. – В первую неделю я спрашивал себя, было ли это хорошей идеей, во вторую они спорили уже меньше. Но… - он обернулся к Квай-Гону, - им удалось разобраться. Месяц спустя. Я рад миру. - Хм, - кивнул Квай-Гон, считая, что голокрон в его кармане, тайна Оби-Вана. Это был бы неприятный разговор. Как и продолжающиеся пререкания с Мейсом. Как и попытки изучить Соресу, или вернуться в поле, или купить новые сапоги Оби-Вану. Жизнь была полна неприятностей. Но Сила смягчала жизнь своим верным балансом. Наряду с трудностями наступали моменты полного покоя. Голос, исходящий, будто от самой Силы, поддразнивал его о ереси в его кармане: эмоции, но и покой. В нем Квай-Гон не слышал ереси. Он слышал только баланс и истину, сиявшие так же надежно, как настоящее, как и дремлющий ученик дальше по коридору. - Я с нетерпением жду таких моментов, как этот, - наконец сказал Квай-Гон, разумом находясь очень далеко. - Да и да, - согласился Фимор. - На все воля Силы. В уютном молчании они допили каф и отложили неприятности жизни еще на один вечер.