Реприза (Reprise)

Девять месяцев тянулись долго, но неделя промелькнула, как единый миг. — Вокара. — Бен. Бен вздохнул. Вокара закинула ногу на ногу и откинула одну лекку за плечо. Она щелкнула стилусом и занесла его над чистым флимси. — Тебе это слишком нравится, — обвиняюще пробурчал Бен. — Мне нравятся трудные задачи. А сейчас, сколько ты надеешься купить времени своим красноречием — двадцать минут? Тридцать? Бен растер лицо ладонями. Он уже принял решение, прежде чем войти, но это ни капли не облегчило его задачу. — Нет, на самом деле. Я уже решил, что сегодня расскажу тебе. Вокара с прищуром вгляделась в него. Когда такой разум, как у Бена сдавался так легко, всегда был какой-то подвох. — Полагаю, ты нашел лазейку. Ты собираешься сказать мне, насколько твой нынешний размер туники отличается от твоего пятнадцатилетнего «я»? — Нет, хотя идея довольно неплохая, — обычно Бен рассмеялся бы от таких мыслей, но сейчас улыбка едва тронула его губы, он был полностью сосредоточен на своей сложной задаче. — Нет, это действительно, достаточно серьезно. — Ох, — Вокара подобралась, ошеломленная открытостью мужчины, но знание лучше, чем упоминание об этом. — Продолжай. — Квай-Гон не дожил до момента моего посвящения в рыцари. — Он был готов к волне шока, которая хлынула от мастера Че, но все равно вздрогнул от этого. — Он был убит на миссии, прежде чем смог порекомендовать меня. На самом деле, все события, приведшие к его смерти, назвали моим Испытанием, задним числом. Так что, таким болезненным образом, — признал Бен горькую иронию, — он видел меня рыцарем, хотя и не в той манере, что кто-либо, когда-либо надеялся. — Ты был там? — тихо спросила Вокара. Бен задохнулся, вспомнив о мертвой тяжести учителя истекающего кровью на его коленях. — Все время. В другой ситуации, лишить своего дознавателя дара речи было бы победой, но потрясенное молчание Вокары в ушах Бена прозвучало громче священного гласа. Он терпеливо ждал когда она сможет ответить. — Почему ты мне об этом рассказал? — Я думал, ты говорила, что хочешь знать обо мне. — Да, так и есть. Но когда я первый раз привела тебя сюда, ты едва ли за дверной косяк не цеплялся. Так почему передумал? — Мое мнение не изменилось, мастер Че. Но… — Бен пожал плечами. — Эта тема всплыла на неделе с… другим человеком, и так как я уже сказал ему, я решил, что могу поделиться этой информацией с тобой. В любом случае, ты это запишешь. Опомнившись, Вокара яростно застрочила в блокноте, удивляясь своему пренебрежению. Закончив, она спросила: — Как Квай-Гон это воспринял? Настала очередь Бена удивляться. — C чего ты взяла, что я сказал ему? — Бен, — она остро взглянула на него. Ее лекку дернулись на тви’лекском сленге, но Бен не особо хорошо знал рил, чтобы понять невысказанное. — Я не глупа. — Он воспринял это так хорошо, как и любой другой, когда ему скажут о его смерти. Думаю, он больше беспокоился за Оби-Вана, чем за себя. Вокара грустно улыбнулась. — Это меня не удивляет, — тихо сказал она. Бен качнул головой. — Нет. В комнате воцарилось молчание. Вокара набросала еще несколько заметок в блокноте. — Должна признать, у меня были подозрения по этому поводу, но услышать их подтверждения, это шок. Бен нахмурился. — Что ты имеешь в виду? — Не знаю, замечал ли ты, но чаще всего ты говоришь о нем в прошедшем времени. Также однажды ты сказал, что знал его только как своего мастера. — Бен не привык к тому, чтобы его так легко читали по его собственным проскальзывающим оговоркам, и должно быть на его лице отразилось удивление. — Как бы ты не хотел скрыть прошлое, мастер Кеноби, правда, так или иначе, выйдет на свет. — Да, — он припомнил свой спор с Квай-Гоном. — Чем дольше я здесь, тем больнее этот факт дает о себе знать. — Поэтому ты и здесь, мастер Кеноби, — напомнила ему Вокара. — Когда в следующий раз, захочешь рассказать мне о размере своей рубашки или любимом цвете, постарайся подумать, как ты хочешь чтобы всплыло твое прошлое — в конфиденциальной беседе со мной, или в случайном разговоре Сила знает с кем. Бен не любил признавать правоту целителей, поэтому он просто молча кивнул. Несмотря на это, суть была отмечена. *** Тем же вечером, в совершенно ином настроении, уязвимое «я» Бена, снова было укутано в повседневную броню. В данном конкретном случае, броня была двойной толщины; Переговорщик был по уши в новой интриге, и она проходила абсолютно идеально. Он закинул овощи в кипящую воду, когда раздался стук в дверь. — Входите, — откликнулся он достаточно громко, чтобы гость его услышал. — Пахнет замечательно, — Квай-Гон оценивающе принюхался, подойдя к излучающей жар плите и заглядывая в побулькивающую кастрюлю. — Я научился справляться, — пожал плечами Бен. Татуин едва ли был подходящим местом в галактике для совершенствования в кулинарии, но творчество и изобретательность давно стали его помощниками на кухне. А теперь, с гастрономическим разнообразием Корусанта, готовка стала чем-то вроде хобби. Квай-Гон, который как знал Бен, был начисто лишен кулинарных талантов, хмыкнул. Он пальцем зачерпнул травяного соуса, предназначенного для выпекающегося хлеба. — Знаешь, чрезмерная скромность — почти такой же порок, как и хвастовство. Бен рассмеялся. — Скромность? Это вряд ли изысканная кухня, Квай-Гон. — Разве? — О, Сила, — сокрушенно посетовал Бен. — Бедный твой ученик. Квай-Гон усмехнулся, покачав головой, но не опроверг утверждение Бена, вместо этого он зачерпнул еще соуса. — Тебе помочь? — Нет, я почти закончил, хотя еще какое-то время оно должно покипеть. Поставь чайник, если хочешь. Квай-Гон занялся чайником, а Переговорщик накрыл крышкой рагу, которое, на самом деле, было уже совершенного готово, и достал хлеб из духовки, давая ему остыть. Еда была готова, но Квай-Гон не должен был этого знать. Бен проследил за этим. Он все рассчитал идеально, так что чай уже заваривался, а Квай-Гон с комфортом устроился в кресле, когда раздался стук в дверь. — Ты кого-то ждешь? Бен промолчал, и, поднявшись, пошел открывать. Он встал так, чтобы перекрыть линию обзора Квай-Гона и новоприбывшего. — Пожалуйста, заходите, — попросил он гостя, точнее гостей. Сначала Квай-Гон увидел младшего из них — синекожую девочку тви’леку. Она отвлекла его на мгновение, после чего он поднял взгляд на Фимора Гарда, который с точно таким же шоком смотрел на него. Бен перевел взгляд с одного на другого. — Я полагаю, вы знаете друг друга, — заметил он мягко. Напряженность между бывшей парой учитель — ученик была осязаема, массивна и неловка. Аола чувствовала возмущение так же легко, как и любой из них, но не имела жизненного опыта, чтобы расшифровать тонкости раскаяния, обиды и застаревшей боли. Вместо этого, она знала, что ее мастеру неуютно и поэтому, как итог, было неуютно и ей. — Учитель, кто это? — прошептала она, незаметно отступая за спину Фимора. Фимор не отрывал глаз от Квай-Гона, качая головой. — Не сейчас, падаван. По мере того, как молчание становилось все более неловким и холодным, Бен стоял рядом с легкой улыбкой на губах. — Ладно. Угощайтесь ужином, я держу его в тепле. Хлеб на столе, нож в шкафу, и я полагаю, мастер Джинн только что приготовил чай, — в этот момент мастер Джинн перевёл пристальный взгляд на Бена, при его словах о чае. — Аола, — продолжил Бен на одном дыхании, с улыбкой обращаясь к смущенной ученице, — едва не забыл, прежде чем мы сядем ужинать, я недавно приобрел несколько книг, которые, думаю, тебе понравятся. Не хочешь на них взглянуть? — О, — слегка оживилась падаван. — Да, пожалуйста, мастер Кеноби. — Сюда, — указал Бен на маленький коридор, ведущий в его комнату, где был рабочий стол и книги. Когда Аола подошла к двери, Бен взглянул над ее головой на своих гостей- пленников. Квай-Гон все еще смотрел на него, но вместо того чтобы повторить свою улыбку, Бен послал мужчине очень суровый и очень серьезный взгляд. Их недавно воскресшая связь была примитивной и непривычной, но даже слабая, она помогла подчеркнуть сообщение Бена: будущее тоже имеет значение. Помни об этом. Челюсть Квай-Гона напряглась, но он несколько раз моргнул и снова обратил внимание на Фимора. Отбросив ликование от идеально выполненного плана, Бен в последний раз взглянул на мужчин, прежде чем, оправдать себя отвлечением Аолы охапкой иллюстрированных энциклопедий, выбранных им, от тщательно спланированной очной ставки. Когда дверь за ними закрылась, Фимор и Квай-Гон остались на прежних позициях. Фимор первый прочистил горло. — Похоже, он все спланировал. — Да, кажется, у него есть склонность к подобным трюкам, — согласился Квай-Гон Мужчинам было тяжело смотреть друг на друга — и не из-за неприязни между ними, а из-за того что стало физически очевидным, что прошло время. Когда Фимор в последний раз видел Квай-Гона, его волосы были густыми и каштановыми, без малейшего проблеска серебра. Сейчас же — виски и корни припорошила благородная седина. У самого Фимора тоже было несколько серебряных нитей, но они были скрыты светлым цветом волос и короткой стрижкой. Но, несомненно, первое, что поразило Квай-Гона, это морщины между бровей и вокруг глаз его бывшего ученика. Квай-Гон был старше Фимора на одиннадцать лет. Когда их объединили в пару, разница в возрасте была ощутимой. Квай-Гон — тридцатиоднолетний рыцарь, Фимор — падаван неполных двадцати лет. В те дни были четко определены авторитеты и опыт, несмотря на необычность их положения. Но это было давно. Время, прошедшее с тех пор, стерло тонкие законы старшинства. Если бы не их история, не навязанное мнение, Квай-Гон бы осознал, что он и Фимор автоматически относились бы друг к другу как равные. Они были равны. В душе, Квай-Гон чувствовал себя пристыженным, чего не ощущал уже очень долгое время. Каким же он был дураком. Когда Фимор не сделал ни малейшей попытки заговорить, Квай-Гон наконец понял, что на нем единственном в этой комнате лежит тяжкое бремя оправданий. — Фимор, — начал он, и Фимор не смог сдержать острого взгляда. Квай-Гон поспешил вернуться к более формальному обращению: — Мастер Гард. Я… — он глубоко вздохнул. Это была такая чуждая и неловкая фраза, которую так просто сказать. — Мне так жаль. Фимор промолчал. — Мне жаль, что я опорочил Вас — у меня не было ни права, ни оснований для этого. Я сожалею о Ксанатосе. О… обо всем. — Он прервался, чтобы собраться с мыслями, а продолжающееся молчание Фимора, делало все только хуже. Он закрыл глаза, чтобы не видеть пронзительного взгляда и продолжил. — Я уже давно понял, что ошибался, что все причины, о которых я говорил себе, всего лишь отговорки упрямого старика, но я слишком боялся в этом признаться, — он покачал головой. — Представьте себе — мастер джедай боится. Я был не прав, вымещая свой страх на ком-то, тем более на Вас. Я пойму, если Вы не сможете простить меня, но я хочу, чтобы Вы знали, что я сожалею — обо всем. После еще одной долгой паузы, Фимор вздохнул. — Квай-Гон, — сказал он тихо, качая головой над нелепостью ситуации. — Учитель, ты, правда, думаешь, что я не прощу тебя? — Квай-Гон взглянул на него. Фимор пораженно припомнил, каким неискоренимо упрямым был этот человек. — Ты именно так и думаешь, не так ли? — спросил он, и это чувствовалось, почти как плохая шутка. Он покачал головой, едва заметно улыбаясь. — Квай-Гон, мастер Живой Силы, — Фимор наконец прошел в гостиную, где Квай-Гон замер с забытой чашкой в руке, — тебе еще многое предстоит узнать о людях. Опять оказаться на месте своего падавана. Тенденция, однако. — Мне это уже говорили. Когда Фимор нарушил напряжение, витающее в воздухе, Квай-Гон, наконец, отмер. Он поставил чашку на стол и заерзал более неловко, чем положено взрослому человеку. — Бен? — догадался Фимор. — Да. Вскоре после того, как он поговорил с тобой, полагаю. Фимор вскинул брови. — Да. Я понятия не имел, что он все так воспримет. — Он ошибся? — Нет. Однако, интересно почему, он сорвался на тебе. Квай-Гон пожал плечами, не в силах объяснить ни глубину чувств Бена, ни причины. — Я заслужил это. Действительно. Хотя он был достаточно… твердо настроен. — По сути, Квай-Гон никогда не имел чести или ужаса видеть гнев Оби-Вана. Разозленным и взволнованным — да, но не по-настоящему, праведно разгневанным. Это была мучительная пощечина прозрения, чтобы пробудить его от оцепенения. — Я так долго ошибался, что не хотел этого признавать. Он напомнил мне, каким тупым я могу быть, что и ты наверняка, помнишь. Фимор медленно кивнул, нервно перебирая пальцами. — Это… это было больно, — выдохнул он. — Когда я услышал. Я не знал, что и думать. Я как раз пытался выяснить, как отправить свои соболезнования по поводу Ксанатоса, когда кто-то сообщил мне о… твоем, э– э… решении. — Фимор взглянул на своего старого учителя, и настала очередь Квай-Гона отводить взгляд. — Разумеется, ты имеешь право, просить прощения, — фраза была предназначена, чтобы ужалить, и Квай-Гон вздрогнул. — Но я также имею право простить тебя. Я рад, учитель. Я просто рад снова тебя видеть. Они наконец-то встретились взглядами и Фимор неловко улыбнулся. Он взглянул на чашку чая, что стояла на низком столике у Квай-Гона. — Как вижу, по-прежнему пьешь все ту же ужасную воду с листьями. — Выдержанный сапир. — Да, я узнал аромат. — Фимор посмотрел в сторону кухни, где побулькивали кастрюля и сковорода. — - Надеюсь, ты не помогал ему готовить? — Нет. — Хорошо. Квай-Гон закатил глаза. Фимор попытался скрыть ухмылку. После минуты молчания он сказал: — Я скучал по этому. — Как и я, — ответил Квай-Гон. Он встал и протянул руку перемирия. Фимор торжественно поднялся для рукопожатия. Но вместо этого обнял своего бывшего учителя. — Спасибо, — сказал Квай-Гон, после того как они расцепили объятие. Фимор только улыбнулся. — Рад, наконец-то, снова тебя видеть, мастер Джинн. Хорошо, но непривычно. Когда после-примирительная атмосфера истаяла в обыденной тени неловкости, как будто по команде, возник и сам диверсант Бен, собственной персоной, с Аолой на буксире. — Учитель, учитель, взгляни на это! — Аола, светящаяся триумфом, шла с загруженной голокнигой, и Фимор мог с уверенностью сказать, что там будут преобладать мерзкие изображения ужасающей природной пищевой цепочки. — О, нет, — пробормотал он тихо, что было проигнорировано его ученицей, которая сунула ему книгу под нос. — Он может целиком проглотить гундарка! — Звезды, — мягко выдохнул Фимор, беря предложенную книгу с многострадальным выражением. Он не заметил, как Квай-Гон прячет улыбку и смотрит на Аолу с новым, особым интересом. — И смотрите, какие милые детеныши, — указала она. — Великое небо, это зубы? — Да! Бен усмехнулся. — Аола, может, продолжим обсуждение экзотической фауны после ужина? — Да, мастер Кеноби, — кивнула Аола, послушно закрыв книгу и отдав ее учителю. Когда зубастые зверушки перестали ее отвлекать, Аола вдруг снова заметила Квай-Гона. Ее охватил возрождающийся дискомфорт, и она стояла рядом со своим учителем с осторожной, но не идеально скрытой тревогой. — Здравствуйте, — поздоровалась она, глядя на своего учителя с молчаливой мольбой о помощи. — Падаван, это мастер Квай-Гон Джинн, — представил Фимор. — Мастер Джинн, это мой падаван, Аола Таркона. — Выражение лица Квай-Гона было непередаваемым и нечитаемым, за исключением маленькой улыбки, которая была красноречивее любых слов. Аола почтительно поклонилась. — Приятно познакомиться, мастер Джинн. Квай-Гон слегка поклонился с места. — Как и мне, падаван Таркона. — Аола, мастер Джинн, он… — начал Фимор, и взглянул на Квай-Гона во внезапном осознании — и облегчение — что этот человек, действительно, может стать частью его жизни. — Когда я был моложе, мастер Джинн был моим учителем, — закончил он. Аоле понадобилось несколько секунд, чтобы осмыслить эту информацию, но когда она это сделала, она повернулась к мастеру Джинну с видом поклонения герою. — Вау, — благоговейно вымолвила она. И после небольшой паузы беззастенчиво добавила, — вы должно быть, действительно старый. Квай-Гон вскинул брови, Фимор вздохнул и приложил руку к лицу, а Бен рассмеялся. Аола вспыхнула от смущения, слишком поздно понимая свою оплошность. — Архивы могут научить многому о молчании, — прокомментировал Бен, сочувственно глядя на Фимора. — Но, боюсь, они не могут наполнить здравым смыслом. — Прошу прощения, мастер Джинн, — запоздало подавленно, выговорила Аола. Квай-Гон тихо рассмеялся, уголок его сердца уже был завоеван. — Все в порядке, падаван. С твоей точки зрения, я, должно быть, очень стар. — Он взглянул на Фимора, который выглядел так, будто он мог быть самым ошеломленным мастером в Храме. — Хотя, думаю, не так стар, как твой учитель может быть к концу сегодняшнего дня. Эта концепция озадачила Аолу, но ей не нужно было долго беспокоиться о ней. Бен вернулся на кухню. — Вы оба можете отругать меня позже, но я уверяю — рагу вполне настоящее. А теперь, помогите мне все это съесть, пока не остыло. *** Фимор и Аола уходили первыми, потому как у Аолы рано начинались занятия. Квай-Гон обменялся на удивление легким прощанием со своим бывшим падаваном и новообретенной грандпадаваном. После того как они оба вышли из квартиры, Бен прислонился к косяку двери. — Полагаю, я должен извиниться за жульничество, — смиренным тоном обратился он к Фимору. — Но я подумал, что ни один из вас не согласился бы, будь мой план очевиден. Фимор, прищурившись, оглядел мужчину. — Сделаешь такие уловки привычкой, Кеноби, и у тебя будет повод извиниться. Но…возможно, я должен поблагодарить тебя, — Фимор бросил еще один взгляд на Квай-Гона, который все еще оставался внутри, помогая убирать после ужина. — Он прислушивается к тебе, — заметил Фимор. — Я встретил только нескольких человек, которые могли заставить его сделать это. Бен кивнул, не зная, что сказать. — Включая тебя? Фимор пожал плечами: — Частично. — Скорее всего, больше, чем ты думаешь. Время покажет. — Хм, — протянул Фимор, кивнув, и внимательно наблюдая за Квай-Гоном. В конце концов, он встряхнулся. — Однако, ты должен извиниться за барахло, что дал Аоле. Теперь мне придется выслушивать об этом чудовищном пожирателе гундарков… — Ванкурианском песчаном ките. — ...чем бы оно ни было, как минимум на месяц. Она должна изучать карты галактической астрографии, а не биологию Внешнего Кольца. — Мои извинения. Хотя, согласись, ее энтузиазм очарователен. — Ты наверно хотел сказать «тревожен». Бен рассмеялся. — Спокойной ночи, Фимор. — Спокойной ночи. Бен закрыл дверь и вернулся в квартиру, где Квай-Гон собирал чашки. Хорошо знакомый с отношением Квай-Гона к жульничеству, Бен оценил последствия в казуальном тоне. — Думаю, я могу рассчитывать на, в некотором роде, выкуп, за свой обман. — Я собирался бросить тебе вызов на спарринг завтра вечером. — Принимаю. — Так легко? Бен улыбнулся. — Так легко. Они работали в тишине, наслаждаясь мягким остаточным образом товарищества, запечатленного в Силе. Вечер прошел с удивительным успехом, из-за чего гордость Бена Переговорщика, раздулась в полной мере. — Должен признаться, — нарушил тишину Квай-Гон, после того как они закончили с посудой и убрали стол, — внезапно обрести грандпадавана — очень странное ощущение. — О, ерунда, — махнул рукой Бен, усевшись на диван, и с любопытством листая энциклопедию, от которой была в таком восторге Аола. — На самом деле, грандпадаван — это довольно весело. Почти то же самое, что падаван, за исключением беспокойной части обучения. — Откуда ты знаешь? — поднял бровь Квай-Гон. Бен взглянул на него. Он сказал Вокаре, что не собирается называть Квай-Гону свой возраст, но в тоже время, он также поклялся, что не собирался рассказывать Вокаре о будущем. Так или иначе, рассказ одному, ускорил рассказ другому. Это было не тот путь, что он выбрал бы для себя раньше, но теперь, когда одна нога была поставлена впереди другой на этом узком выступе, Сила напевала о его правильности. — Не помню, упоминал ли я, но я не был таким бодрым молодым человеком, которого ты сейчас видишь перед собой, перед тем как появился на нижних уровнях Храма. На самом деле я был намного старше. — В самом деле? — Квай-Гон был одновременно ошеломлен и заинтригован. — И на сколько? — Это я оставлю твоему воображению. Скажу только, что я кое-что знаю о грандпадаванах, и поверь мне, учитель, тебе это очень понравится. — Хм-м, — протянул Квай-Гон, задумчиво откинувшись на спинку дивана. Бен прокручивал записи энциклопедии отдаленных экосистем, и время от времени кривился, глядя на голоизображения. На тех, кого Аола, скорее всего, назовет самыми очаровательными, Переговорщик промолвил: — Как нецивилизованно. Квай-Гон тихо наблюдал за ним, представляя себе, какого ученика привлек Оби-Ван, и какого ученика его ученик притянет в их линию преемственности. Затем он подумал о Фиморе, что он знал о нем, когда они были друзьями, и что он успел увидеть в Аоле в этот вечер. У Квай-Гона никогда не было особо близких отношений со своим мастером. Помимо его нынешнего ученика и уважаемого грандмастера, линии преемственности и наследия, связывающие обычно семьи джедаев, в его разуме были чуждыми и неизведанными просторами. Сам он едва ли мог похвастать безупречной репутацией, когда дело доходило до таких типичных привязанностей. Тем не менее, он был учеником Живой Силы, которая уже задерживала его неопределенность, рассказывая о своем пути, прежде чем он был убежден в нем. — Полагаю, у нее есть некоторое призвание к этому, — решил он, в конце концов. — Я буду присматривать за ними. Бен просиял, отложив в сторону книгу: — Вот она, сила духа. *** На следующий день, возвращая энциклопедии, которые брал для Аолы, Бен совершенно случайно, наткнулся на Оби-Вана. Падаван сгорбился на одном из стульев в рабочей нише у округлого окна, почти уткнувшись носом в том по астронавигации, голубоватый свет омывал его черты и накладывал особые тени на ямку на подбородке и нахмуренный лоб. — Задумчивый даже над домашним заданием, — прокомментировал Бен, заглядывая в нишу. Оби-Ван вздрогнул, чуть не уронив книгу. — Это всего лишь я, — усмехнулся Бен. — Над чем работаешь? Оби-Ван резко выпрямился и поморщился, когда застоявшаяся от долго сидения в одной позе кровь, стремительным потоком хлынула к голове. — Астронавигацию исправляю. — Ах, — понимающе кивнул Бен. С раздражающей склонностью к самопознанию, он мог читать Оби-Вана так же легко, как открытую голокнигу на скамейке. — Все еще злишься на Квай-Гона, не так ли? Оби-Ван было протестующе вскинулся, но сразу же понял, что это бесполезно. Он тяжело вздохнул. Бен позволил себе войти в комнатку и замер в ожидании, когда Оби-Ван скажет хоть что-нибудь. — Почему он мне не сказал? — вопрос, который Бен задавал себе тысячи раз тем же больным, преданным тоном, что и Оби-Ван. — Этого я не знаю. Но знаю, что он очень хочет исправить совершенные ошибки. — Ради Фимора и ради тебя. Будь к нему снисходителен. Предложение было встречено с выражением вымученной неуверенности, потребности расчесать зудящую точку, не зная, где именно она находится. Бен полагал, что знал. Было так легко забыть, как молод сейчас Оби-Ван на самом деле. Для юноши своего возраста он повидал очень многое, но по существу он был все еще юным мальчиком. Он был падаваном всего два с половиной года. — Я знаю, что это тяжело, отпустить, и простить. Поверь мне. Как думаешь, почему он попросил тебя тогда уйти? Я так уже много лет ни на кого не кричал. Оби-Ван взглянул на него с легким удивлением. Бен пожал плечами и присел рядом со своим молодым «я». — Скорее всего, это не первое напоминание, но, вероятно, в своем роде одно из самых важных: Квай-Гон — человек. И он ошибается. Он склонен к тем же прихотям и эмоциям, что и все мы. Он совершает ошибки, и у них есть последствия. Это не делает его менее мудрым или не заслуживающим твоего доверия. — Но… — Оби-Ван качнул головой, сердце сковала холодная хватка предательства. — Он просто…ничего не сказал. Все это время я так боялся провалиться, закончить как Ксанатос. Если бы я знал, что есть другой… — юноша беспомощно пожал плечами, не в силах сформулировать, от чего именно разрывалось его сердце. — Да, но теперь ты знаешь, — ответил Бен. — Это дар, которого у меня никогда не было. Это переломный момент, Оби-Ван, для всех нас. Квай-Гон понял, что был неправ, скрывая от тебя это. Он множество раз говорил это мне, и, несомненно — тебе тоже. После последнего комментария Оби-Ван опустил взгляд на свои колени, подтверждая подозрения Бена. В конце концов, он почти шепотом сказал: — Кодекс…тот, что ты дал мне. В нем говорится — эмоции, но покой. Но…каждый раз, когда я пытаюсь, я просто запутываюсь. Думаю, что новый Кодекс подходит мне лучше. Бен медленно покачал головой и, положив ладонь на плечо Оби-Вана, крепко сжал его. — Эмоции, но покой. Как думаешь, что это значит? — Это…посреди наших эмоций, мы можем обрести покой, — Бен узнал свои собственные слова, но не реальное их понимание. — И что это значит? В данной ситуации? — Это… я… — Оби-Ван сражался со своими мыслями, будто пытаясь найти решение сложного уравнения, прежде чем вздохнуть в поражении. — Все просто. Не думаю, что это сработает. Не для меня, не сейчас. — Послушай, — начал Бен, легонько встряхивая Оби-Вана, призывая к вниманию. — Квай-Гон предал тебя. Он скрыл от тебя то, о чем ты имел полное право знать. Но среди этого обмана, ты все еще знаешь, что он, человек, который так верно обучал тебя последние годы. О ком ты заботишься. Он по-прежнему тот же человек, которого ты начинаешь считать отцом. Такие привязанности запрещены; Оби-Ван вскинул на мастера изумленный взгляд, но Бен только понимающе хмыкнул: — Я — это ты, помнишь? Падаван медленно кивнул и позволил продолжить урок. — Посреди всех разочарований и гнева, что, я не сомневаюсь, ты чувствуешь, ты должен научиться смотреть сквозь — а не мимо — свои эмоции, на то, что Квай-Гон все еще принимает близко к сердцу твои интересы. Он учит тебя, как быть хорошим джедаем и как быть хорошим человеком. Но ты тоже должен отплатить за это, научив его, что он может признать свои ошибки и получить прощение. — Бен прервался, чтобы дать совету усвоиться. Слегка улыбнувшись, он продолжил: — он очень упрямый ученик. Ему понадобится помощь нас обоих, чтобы понять это. — Я никогда не встречал Фимора, — признался Оби-Ван. — Нет? О. Ну, он хороший человек. На самом деле, время от времени, он работает здесь, в Архивах, со своим падаваном Аолой. Что напомнило мне… — Бен взглянул на домашнюю работу Оби-Вана. — Ты мог бы выучить эти карты быстрее, если бы занимался с тем, кому также нужна в помощь в концентрации. — Оби-Ван нахмурился, распознав вывод, но не его предназначение. — Падаван Фимора, Аола Таркона, сейчас изучает базовый курс астрографии, но она невероятно рассеяна. Ты мог бы легко помочь ей, в тоже время, оттачивая свое, эм-м, отсутствие изящества в астронавигации. — Базовая астрография? — переспросил Оби-Ван. — Сколько ей лет? — Одиннадцать стандартных. — И уже падаван? — в его тоне прозвучала какая-то остаточная горечь. — Да, и не заслуживает твоего презрения. Ее способности в Единой Силе могут стать для тебя освежающими, и я знаю, что Фимор по достоинству оценит помощь. Кроме того, это даст тебе повод представиться бывшему падавану Квай-Гона и познакомиться с твоей… — Бен призадумался, перебирая в уме ветви их неофициальной родословной. — Племянницей, так сказать. — Хм-м, — задумчиво протянул Оби-Ван. — Твоя племянница, моя кузина, — решил он. Бен рассмеялся. — Это всё еще странно. — Да, с этим я могу безоговорочно согласиться. Но не в плохом смысле. Оби-Ван, в свои пятнадцать лет, еще не освоил концепцию странного, отделимого от плохого. Бен ухватился за свои подростковые воспоминания в попытке посочувствовать. — Ты поймешь, когда станешь старше, — наконец сказал он и только после того как слова вырвались изо рта, вспомнил, насколько покровительственно они звучали тогда, когда он сам был молод. Но они были правдой. — Очень хорошо, — вздохнул Оби-Ван, снова принимаясь за домашнее задание. — Я свяжусь с Мастером Гардом и сообщу ему. Кстати, он знает о тебе. — Правда? — Да, он узнал мое имя, потому что знал твое. — Бен иронично улыбнулся. — Забавно как это работает. Оби-Ван выглядел неуверенным при мысли о том, что ранее неизвестный ученик Квай-Гона знал о нем, но прилагал очевидные усилия, чтобы смотреть — не мимо — а на препятствие. — Ты думаешь, он обижен на меня? — спросил ученик. — Нет, совсем нет. Я думаю, Оби-Ван, что если мы ему позволим, — и это было действительно «мы», потому что они ступали в неизведанные воды, даже для Бена. — Это может превратиться во что-то намного лучшее, чем ты, или я, или Квай-Гон, когда-либо имели роскошь созерцать. — Что ты имеешь в виду? — Ты помнишь свет, который приносила с собой Талла, когда она навещала тебя и Квай-Гона? Оби-Ван опустил взгляд — окровавленная рана на сердце от недавнего горя еще не затянулась. — Да. — Это называется семьей. Даже у нас, джедаев, она есть, по-своему. И ты одарен предвидением, я знаю. Что говорит тебе Сила? Оби-Ван промолчал, поэтому Бен оставил ученика поразмыслить над этим. — Я свяжусь с Фимором, — напомнил он, уходя. — Уверен, Аола будет в восторге от партнера по учебе. Выброшенный из своего задумчивого настроения, Оби-Ван нахмурился во внезапной тревоге. Его в одночасье благословляют на обучающие занятия с одиннадцатилетним падаваном, с которой он связан узами родословной, один-на-один. На что он только что согласился? *** Поединок между Квай-Гоном и Беном следующим вечером был зрелищем полным сюрпризов и невероятно искусного владения сейбером. Этот вечер встретил Квай-Гона самым неожиданным сюрпризом, когда он впервые лично столкнулся с формой боя Бена, но Бену тоже было чему удивиться, а именно — у него было преимущество. Еще никогда в жизни Бен не сражался против Квай-Гона, имея более чем часть шанса на победу. Новообретенная высота бодрила. Но это чувство было слишком новым, чтобы использовать. — О, это было грубо, — пожаловался Бен, когда сейбер Квай-Гона палящим ударом приземлился на его плечо. — Мне только что выдали эти табарды. — Я и не подозревал, что ты человек приличия, — задиристо выкрикнул Квай-Гон, вращая сейбер в рассеянных дугах. Бен знал эти движения: Квай-Гон готовился к внезапной атаке. — После моего ученичества, мне пришлось переучиваться некоторым вещам. — Да ну? — Да, мой мастер всегда относился к внешнему виду, как к ерунде. Ужасное чувство стиля. Видел бы ты его волосы, — подыграл Бен наложенному Квай-Гоном фронту легкомыслия, впрочем, это не помешало ему переместить ведущую ногу вперед, а сейбер выставить под нужным углом, чтобы парировать неминуемый удар Квай-Гона справа. — Есть ли что-нибудь, чему твой мастер научил тебя? — технически, додзе было общественным, поэтому они могли препираться только в третьем лице. Бен нахально улыбнулся. — Хватит, чтобы тома заполнить, да, — сказал он. — О том, как правильно начать неожиданную атаку, и, — он указал на рост Квай-Гона и хватку на сейбере, — дело не в этом. — Проклятье, — выругался Квай-Гон, прежде чем все равно перейти в нападение. Зеленый и синий кружили виртуозными пируэтами вокруг, ниже, выше, рядом с друг другом, их клинки танцевали в дюймах от своей цели, прежде, чем уклониться. Несмотря на то, что Бен обладал тактическим преимуществом, Квай-Гон был настоящим мастером своей формы. Атару давно была популярна среди джедаев невысокого роста, черпая вдохновение из огромного успеха Йоды. Однако в руках такого великана как Квай-Гон, четвертая форма превращалась из акробатического танца в почти непреодолимую стену чистого наступления. Единственное, что удерживало Бена от смущающего поражения — это его мастерство в Соресу; в конце концов, единственный способ сдержать непреодолимое наступление — выставить непроницаемую оборону. Однако, собственный опыт Бена в Атару, и, в частности с Квай-Гоном, позволил ему обнаружить слабость, невидимую для других. Продвигаясь вперед с редкими, но точными наступательными ударами, Бен обезоружил своего мастера и опустил ответный ожог на его правый табард, прежде чем остановить парящий кончик клинка у ключицы Джинна. Квай-Гон принял свое поражение достойно, как только мог. — Джедаи не жаждут мести, — напомнил побежденный своему противнику, стряхивая с плеча обугленные кусочки ткани. — И я бы никогда не предположил, что ты человек приличия, — парировал Бен с невинным выражением лица, не убирая клинка. Квай-Гон наградил его испепеляющим взглядом, но притворство растаяло в улыбке. — Солах, — сдался он, и Бен отвел лезвие с добродушной усмешкой. — Отлично сражался, — похвалил он, помогая Квай-Гону подняться. — Я допускаю, что мне не хватало настоящего вызова. — Твой бой был исключительно хорош, — ответил комплиментом на комплимент Квай-Гон. Он оглянулся, проверяя, не наблюдает ли кто за ними, и многозначительно спросил: — Кто научил тебя всему этому? Вопрос застал Бена врасплох. — В основном я учился сам, — признался он. Тема смерти Квай-Гона уже была нарушена между ними, и Бен помнил, что уже намекал о причинах перехода к Соресу раньше. Квай-Гон был достаточно умен, чтобы сложить два и два. — Я видел… фатальные слабости формы IV. Квай-Гон нахмурился от тяжеловесности прозвучавших слов. — Это так? Бен кивнул, смущенно, но серьезно: — Боюсь, что да. Квай-Гон принял это заявление c мрачным кивком и, сглотнув, произнес: — Научи меня. — Что? — недоверчиво вскинулся Бен. Это была единственная возможная реакция на подобную просьбу, поступившую от собственного учителя. — Научи меня Соресу, — повторил Квай-Гон, снова поднимая свой дезактивированный сейбер. — Для использования в будущем. Бен застыл на месте. Эту возможность он не предвидел. Во-первых, стать наставником своему мастеру. Во-вторых, научить своего мастера поддержать свой стиль боя из-за прошлых трагедий. В-третьих, почувствовать себя как дома, так правильно, с планами на будущее. — О. Конечно, — наконец-то пробормотал он, согласиться было легче, чем он думал. — Я покажу тебе некоторые ката для работы. — что прозвучало слишком похоже на то, что он говорил ученикам. — Если хочешь, — поспешно поправился он. Видя неудобство Бена, Квай-Гон шаловливо улыбнулся, с поклоном, добивая его окончательно: — Конечно, мастер. Когда не последовало «Кеноби», лицо Бена залил яркий румянец, и он неловко откашлялся. Квай-Гон же веселился, наслаждаясь зрелищем. — Тогда давай, докажи, что ты знаешь, что делаешь. С чего мне начать?