NOIR ET BLANC

      Больше он не сказал ни слова. На все вопросы, которыми Маринетт пыталась его разговорить, Адриан отвечал кивками, мотками или же просто пожимал плечами, давая понять, что и сам не знает ответа. Это неимоверно раздражало, но что-то не давало девушке махнуть на юношу рукой и просто выставить из пекарни на все четыре стороны. Что-то…       Хотя кое-что всё-таки удалось выяснить. Например, парень не помнил, кто он такой и не особо понимал, что он тут делает. Он знал только своё имя и то, что определённо не хотел предстать перед Маринетт в том свете, в каком, проснувшись, она его увидела.       А потом способ общения пришёл сам собой, когда Адриан вдруг увидел раскрытый альбом с эскизами Маринетт, и оказалось, что рисует он очень даже неплохо.       Какое-то время в комнате стоит тишина, нарушаемая лишь старательным сопением Адриана, который всё ещё завёрнут в одеяло, и нетерпеливыми вздохами Маринетт, которой юноша своё творение упорно не показывает. Девушке интересно настолько, что она даже забыла о вчерашнем найдёныше, а когда вспомнила, то решила, что тот просто запрятался где-нибудь в комнате.       Спустя где-то полчаса нервного ожидания юноша с довольным лицом поворачивается к девушке и протягивает ей несколько листков бумаги. Рисунки донельзя простые и абстрактные и до эскизов Маринетт, конечно, им далеко, но уже сам факт того, что человек, не умеющий говорить, смог что-то нарисовать, непременно радует.       Улыбаясь, Маринетт глядит на картинки — получилось что-то вроде комикса. И она начинает читать.       — Так-с... Это вот мальчик, — Адриан взволнованно кивает и тычет пальцем сначала на нарисованную фигурку, а потом на себя, — то есть, это ты. — И снова утвердительный кивок. — Понятно. В детстве ты гулял по парку... а это что? Злой волшебник?       Адриан замер и задумался, потом неопределённо повёл плечом, мол, что-то вроде того. Маринетт лишь выразительно поднимает брови, но ничего не говорит и продолжает читать.       — Он на тебя напал и превратил в кота? — девушка едва сдерживается, чтобы не прыснуть от смеха.       Адриан, вероятно, совсем дурак, раз думает, что она в это поверит. Не дочитав историю до конца, Маринетт откладывает бумагу и склоняется над юношей, подозрительно сощурив глаза. Она пытается найти в его лице хоть малейший признак того, что всё это лишь очень плохая шутка, но он либо просто очень хороший актёр, либо искренне верит в свой рассказ. Юноша отпрянул от неё и явно испугался. И это совсем сбивает с толку.       — Ты врёшь... — девушка скорее утверждает, чем спрашивает, она хочет раскусить обман, но юноша лишь жмурится и яростно мотает головой, а потом снова пытается что-то сказать. И снова не выходит. — Хватит разыгрывать передо мной спектакль, — не выдерживает Маринетт, — говори, кто тебя подослал — Алья, Нино? Чтобы таким образом помириться? Или, может быть, Хлоя? Зная её, она вполне способна на такое...       Маринетт хочет обрушить на него целую гневную тираду, но вдруг замолкает, пораженная осознанием. Она глядит прямо в глаза Адриану и понимает, что уже видела этот взгляд. Вчера в подворотне — такой загнанный и одинокий, перед сном на этой самой кровати — столь счастливый и радостный. И все сомнения разом вылетели из головы. Это точно он, тот самый кот с поразительно умными и понимающими глазами, но только теперь в человеческом обличье.       Девушка замирает и во все глаза смотрит на юношу. Теперь он уже не кажется сумасшедшим чудаком. Хотя... нет, чудаком он все ещё остается. Чудаком с такими удивительными глазами.       — И что нам теперь делать? — спрашивает Маринетт через какое-то время.       — Не знаю... — вдруг говорит он и, явно удивившись, прикрывает рот рукой.       — Так, я что-то не понимаю, ты говорящий или нет? — девушка сползает с кровати на пол, садится рядом с юношей, сложив ноги по-турецки, и доверительно подвигается поближе, чтобы вместе разобраться со всем.       Кивнув, юноша оглядывает комнату и вдруг вытягивает руку, указывая на полку с книгами. До жути волнуясь, Маринетт мгновенно вскакивает, берет первые попавшиеся несколько томов и, чуть не растянувшись на полу, подбегает к юноше, пихая книги прямиком ему в руки.       И он начинает читать. Следующие несколько часов Маринетт нетерпеливо кружит вокруг Адриана, редко занимаясь чем-то своим, пока юноша сосредоточенно, строчка за строчкой, страница за страницей, впитывает в себя все прелести французского языка. Маринетт не знала, чем это поможет, и была ужасно заинтригована.       А когда она так увлекается, то по обыкновению становится чересчур неуклюжей и даже рассеянной. Чтобы не отвлекать Адриана и ненароком не пролить на него чашку-другую крепкого кофе, который она заваривала себе в попытке отвлечься, Маринетт спустилась в пекарню и немного помогла родителям. И даже они заметили, что сегодня она совсем не такая, как обычно.       На долго девушки не хватило, но она даже не заметила, как быстро и незаметно прошёл для неё этот день. Когда Маринетт собралась было подняться наверх и узнать, как продвинулся её новоиспечённый друг, ей звонит Алья.       Поборов желание сбросить звонок, построить из себя эдакую обиженную, девочка всё же снимает трубку и неохотно, почти без всяких эмоций говорит:       — Алло?       — Ну и как это понимать? Почему тебя сегодня в школе не было? Мы с Нино тебя обыскались! Подумаешь, поссорились, но это совсем не повод пропускать школу, чтобы нас проучить! — недовольно кричит Алья с того конца провода.       Маринетт поднимает глаза к потолку, поднимается по лестнице и заходит в комнату, кидая мимолётный взгляд на Адриана. Тот с самого утра не сдвинулся с места и всё ещё походил на монаха, сидя посреди комнаты в одном одеяле, обложенный книгами — прочитанными и ещё нет.       Оставалось только позавидовать его усердию, терпению и выносливости. Всему, чего так не хватало Маринетт.       — Ау, ты где? — голос подруги так не вовремя возвращает её в реальность.       — Здесь я, здесь, — устало отвечает девочка, поворачиваясь к окну. — Знаешь, Алья, мир не крутится вокруг тебя и твоего парня, о котором ты трещишь через слово, и у меня может быть множество причин пропускать школу, помимо вас двоих. Я думала, ты звонишь, чтобы извиниться, но, раз уж это не так, я ещё немного побуду на вас в обиде, пока, — завершив звонок, девушка вздыхает.       Весь день у неё было столько забот, что она и забыть успела об Алье и их вчерашней ссоре. А этот минутный разговор только поднял уже было осевший ядовитый осадок чувства ненужности и никчёмности.       — Закончил! — победоносно восклицает Адриан, захлопывая очередную книгу. — Теперь... — он неловко подбирает слова, — говорить буду лучше.       — Вот это да! — восхищенно говорит Маринетт. — Как ты смог за один день выучить целый язык? Ты тоже волшебник?       — Нет... — поморщился в ответ Адриан, — я всегда знал, но нужно было вспомнить. — Его речь всё ещё звучит криво и односложно, но Маринетт понимает, и этого достаточно. Ведь понимать слова намного легче, чем язык жестов или абстрактные рисунки.