Плагиатор

Пьяный мужик, крушащий топором все вокруг, хладнокровный наемный убийца, сексуальный маньяк или снедаемый идеей фанатик террорист в равной степени загадочны и интересны для исследователя, ибо в личности ни одного из них нет ничего существенного для объяснения их поступков, что лежало бы на поверхности. Юрий Антонян 13 сентября, наверное (не могу точно сказать время суток и назвать число). «Приходила я в себя медленно. Во рту неприятный привкус хлороформа, в ушах звон, перед глазами всё ещё прыгали красные пятна. Голова была тяжёлая, подкатывала тошнота, руки и ноги точно налились свинцом. Последнее воспоминание – высокая мужская фигура, стремительно приближающаяся ко мне. Я сделала несколько глубоких вздохов, подготавливаясь к аутотренингу. Так, Даша, всё хорошо, ты в порядке, ты дома, тебе тепло и уютно. Ты в безопасности, сейчас сделаешь два глубоких вздоха, откроешь глаза снова, и всё будет так же привычно и надёжно, как и раньше. Сделала два глубоких вздоха, открыла глаза и чуть не взвизгнула от ужаса. Гладкий, белый потолок с яркими, встроенными лампами. Я ещё не проснулась? Это мой кошмар? Почему тогда я не на стуле, или мои сновидения вышли на новый уровень и теперь я не наблюдатель, а жертва?! Жертва? Я провела пальцами по препараторскому столу и с удивлением обнаружила, что это не полированная поверхность, а мягкое, кажется даже шёлковое… ммм… покрывало? Да, похоже на то. Мои органы чувств включались поочерёдно, слух был оглушён тишиной, которая стояла в комнате, глаза всё ещё смотрели в потолок, слегка щурясь от яркого света, я вдыхала лёгкий цитрусовый запах, очень знакомый, таким ароматом пользуюсь я сама. С трудом облизала пересохшие губы и заставила себя медленно сесть. Комната была мне незнакома. Не особо большая, но и не маленькая, кровать, на которой я сидела, была в одном углу, рядом с ней стояла тумбочка с выключенным ночником, напротив кровати, с левой от меня стороны, возвышался книжный шкаф, забитый книгами. Рядом со шкафом письменный стол с двумя удобными креслами. На столе ноутбук, стопка тетрадей в кожаном переплёте, офисный стаканчик для канцтоваров, там лежало ещё что-то, но я со своего места разглядеть этого не могла. У дальней стены, прямо напротив меня стоял шкаф для одежды. Три камеры видеонаблюдения были укреплены в разных местах, под самым потолком, видимо, чтобы не достали. На полу пушистый ковёр тёплого коричнево-оранжевого тона. Пока я осматривала комнату, сидя на своём месте, шок понемногу улёгся. Рациональная часть меня заставила меня слезть с кровати и обойти комнату, анализируя. Потолок высокий, но окон нет, значит, подвал. Вентиляционная шахта мигает красной лампочкой, подавая сигнал о своей работе, насколько я помню, установка такой вот штучки обошлось моему самому старшему брату в очень круглую сумму, следовательно, этот подвал, как и сам дом, принадлежит человеку состоятельному. Комната обставлена довольно уютно, но явно мужчиной, женщина не стала бы сочетать бежевое с оранжевым. Тетради на столе оказались чистыми, явно для ведения дневника или что-то вроде того. Рядом с ними возле стаканчика, не распечатанная пачка гелиевых ручек и чертёжный набор. Вопрос, для меня это или ещё для кого-то, пока оставлю открытым. Монитор ноутбука был в режиме ожидания, ясно, это для разговоров, интернета тут, скорее всего, нет, а если и есть, то почтовые и форумные системы блокируются основным ПК. Не исключено, что прямо сейчас за мной наблюдают и оценивают моё поведение. Я двинулась дальше. Простучала по стенкам в нескольких местах, под нежно-бежевыми обоями звукоизоляционное покрытие. Двери было три. Две из них вели в другие помещения и были приоткрыты, третья, между столом и шкафом для одежды, наглухо заперта. На вид, дверь как дверь, из коричневого дерева. Простукала и чуть не отбила себе костяшки пальцев, дверь оказалась железной, сделанной под дерево. Чуть надавила, обусловливая, где замок. Сопротивление моему давлению определялось ровно посередине и по всей ширине двери, понятно, засов с той стороны. Примерно десять сантиметров ниже него, замок. Я прислонилась спиной к этой двери и снова оглядела комнату. Что тут твориться?! И зачем меня сюда поместили? Я хотела было кинуться к ноутбуку, но потом передумала. Это будет выглядеть по-детски, к тому же совершенно явно покажет мой страх. А я в страхе, нет, я в панике. Спокойно, Даша, спокойно. Дыши глубоко, разожми ладони и приведи мысли в порядок. Через пять минут уговоров, я более или мене успокоилась, хотя мысли так и норовили пуститься вскачь, подчиняясь страху неизвестности. Несколько раз я даже зажмуривалась и открывала глаза, в надежде, что это сон, и я сейчас проснусь. Поняв после седьмого или восьмого раза, что это дело бесполезное, я вернулась к кровати, на которой очнулась и села на краешек. Для начала надо было вспомнить, что вообще произошло. Я выехала с работы и без приключений, если не считать небольшую пробку на третьей Фрунзинской. Подъехала к гаражу, выключила фары, чтобы они не били в глаза, когда буду открывать гараж и идти обратно. Взяла фонарик, достала ключи и вышла под дождь. Включила фонарь и пошла к гаражу. Темень стояла непроглядная, но я успела краем глаза заметить большую мощную машину, вероятно внедорожник, стоявшую под деревьями метрах в тридцати от меня. А потом меня схватили и, прежде чем хлороформ перекрыл все запахи, я успела уловить холодноватый аромат мужского одеколона. Потом была борьба, в которой я проиграла, и темнота, с ощущением какого-то движения и замкнутости пространства. Итак, выводы: я в незнакомом месте, запертая, но не связанная. Если украли, значит, кому-то нужна, но раз я могу свободно передвигаться по этой комнате, значит мне, либо доверяют, но это чушь, либо слишком уверены в себе, ну это мы ещё посмотрим, либо со мной ничего ужасного и не собираются делать. Мысли опять скакнули, мешая адекватно оценивать ситуацию. А что самое ужасное, что со мной могут сделать?! Дышать… дышать… не отвлекаться… вдох-выдох… Что бы это не было, с этим можно справиться, нужно только понять, что нужно человеку, который привёз меня сюда. Немного отдышавшись, я снова начала выстраивать логическую цепочку, которая хоть как-то объяснила бы моё появление здесь и сейчас. Если меня привезли и заперли, если это похищение, то почему меня не связали, а оставили в этой довольно миленькой комнатке? Для чего? Чтобы я тут жила? Но зачем? Кому это надо? Я снова обвела взглядом комнату, может быть, я не первая такая? Может это какой-то перевалочный пункт для содержания девушек предназначенных для продажи за границу? Но опять-таки, почему содержание в таких хороших условиях? Я поднялась на ноги и подошла к шкафу для одежды. Не знаю, что я там собиралась увидеть, может быть, труп какой-нибудь несчастной, или пустой шкаф с паутиной, как из фильмов ужасов, или вообще ничего, но то, что там было, заставило меня крепко призадуматься, хотя и разъяснило некоторые вопросы. Там была одежда. Шкаф был битком набит женскими тряпками, кстати, довольно хорошими. Я рассматривали одну из юбок, когда мои пальцы сами собой отогнули мягкую шёлковую ткань цвета небесной лазури, и наткнулись на бирочки. Размер был мой. Чёрт, меня точно не собираются никуда пересылать и к торговле живыми людьми это не относиться. Кто бы это ни был, он привез меня сюда с одной целью: поселить здесь для долгого проживания, правда, всё равно непонятно, зачем. Внезапно ноутбук за моей спиной мягко загудел, выходя из режима ожидания, я торопливо захлопнула зеркальную дверцу и вернулась к столу. Веб-камера смотрела на меня своим чёрным глазом, изображения не было видно, видимо мой наблюдатель не включил двусторонний видео-контакт. Зато из динамика послышался его голос: - Добрый вечер, Даша. Ты не будешь против, если я загляну к тебе? – психопат, а украсть девушку и запереть здесь это явно не признак хорошего психического здоровья, был крайне вежлив. Голос был приятный, мне вообще-то всегда нравились такие вот мужские баритоны, но в данном случае, у меня просто мороз прошёлся по коже, оставляя после себя мурашки и тревогу в душе. - Полагаю, выбора у меня нет. – изо всех сил стараясь говорить спокойно ответила я. Кажется, он хмыкнул. Наверное, его это дико позабавило, в конце концов, главное для маньяка в его действиях является именно полное подчинение себе жертвы. А какими способами, они сами изыскивают. Мозг тут же выдал информацию о том, что среди серийников немало таких, которым просто нравиться мучить людей, без какого-либо отвлечения на манию величия. - В таком случае, я буду через пару секунд. – что? Так мало, подожди, я не успею подготовиться к этой встрече! Однако времени на панику у меня не осталось, потому что дверь с засовом металлически лязгнула и бесшумно отворилась. А при виде человека, вошедшего в комнату, мне захотелось одновременно громко истерически расхохотаться и упасть в обморок. На меня в упор со спокойной самоуверенностью смотрели янтарные глаза Филиппа Георгиевича, однако лицо явно не принадлежало ему. Я уже видела этого человека сегодня. Через стекло вестибюля в нашем участке, господи, неужели только сегодня?! Я сделала несколько неглубоких, но ровных вдоха, он это заметил, но никак не отреагировал. Спокойно запер дверь одной рукой, во второй он держал корзину, накрытую белоснежной салфеткой и источающую соблазнительный запах горячей еды. Я молчала, понимая, что пока он не начнёт говорить, мне лучше не задавать вопросов. Обычно, маньяки сами объясняют жертвам правила их игр, единственное, на что я надеялась, так это на то, что игры у него будут не такими жестокими и кровавыми, как у серийника из дела «Глаз». Он жестом пригласил меня в одну из комнат, смежных с этой, вежливо, по-джентельменски пропустил меня вперёд и щёлкнул выключателем. Оказалось, что столовая. Вообще-то, насколько я знала из своего опыта и опыта российских и зарубежных коллег, работы с психо и социопатами, ни один из них так себе не вёл, да, впрочем, и не должен. Положил корзину на край стола и выдвинул стул для меня. Я села и начала припоминать всё то, что о нём рассказывал Филипп Георгиевич, наши две встречи и делать выводы. Наш патологоанатом очень любит своего шизанутого племянника, он рассказывал о том, что его племянник Лекс человек довольно известный среди элиты Москвы, преуспевающий психолог с обширной практикой среди знаменитостей и олигархов. Говорил так же о том, что у него вроде бы есть постоянная девушка, с которой он встречается от случая к случаю. Это можно было уже классифицировать, как организованного несоциального преступника. Я вспомнила нашу первую встречу, когда увидела его в толпе зевак, окруживших место обнаружения тела Светы Сенькиной. Если предположить, что она была его жертвой, в конце концов, её тоже похитили поздним вечером, практически из машины, по дороге домой. Если учесть, какое короткое время прошло с момента обнаружения Сенькиной и моим похищением, то период сталкинга длился менее сорока восьми часов. Довольно необычно. Впрочем, ему ведь не пришлось выслеживать совершенно незнакомого человека, между нами была связующая ниточка, Филипп Георгиевич, который и послужил невольным источником информации. Или добровольным? Знает ли наш циничный патологоанатом о пристрастиях своего племянника? Я сделала ещё несколько неглубоких вздоха, стараясь не обращать внимания на то, как изогнулась правая бровь маньяка и как дрогнули уголки его губ. Идём дальше, если есть фаза, значит, это организованный маньяк, который в отличие от своего дезорганизованного коллеги убил бы меня сейчас в считанные минуты или часы. Право же не знаю, что лучше. Вообще-то, такая сжатая фаза сталкинга могла говорить и в пользу последнего, но я надеялась на лучшее. Учитывая так же и способ похищения. Потому что организованный серийник предпочитает выманить предполагаемую жертву на свою территорию, в которой бы он отлично ориентировался на местности. Теперь я подошла к самому страшному, потому что за фазой похищения, шла фаза убийства, и для меня было жутковато то, что похититель сейчас так спокойно и непринуждённо нарезает тушённое мясо и кладёт на тарелку. Нет, жертв, которые мучились не одни сутки, конечно, кормили в заключении, но чтобы так? Да ещё и в такой обстановке. Это было что-то новое. На минуту во мне вспыхнула надежда на то, что он всего лишь разыгрывает меня. Может быть, Филипп Георгиевич так прожужжал ему уши обо мне, как и мне про него, что он решил-таки познакомиться со мной вот таким способом?! Я села ровнее и задела рукой спинку стула, что-то тихо звякнуло. Я проследила взглядом, и моя надежда умерла, к спинке стула были прикреплены наручники. - А это зачем? – наконец спросила я, слишком напуганная, чтобы и дальше оставаться в неведении своего будущего. Лекс посмотрел сначала на меня, потом на наручники и меланхолично улыбнулся…» 13 сентября (ночь). «Всё получилось как нельзя лучше, мне вообще везло с Дашей. Мало того, что она оказалась моим коллегой, правда, в плане криминалистики, мало того, что она была знакомой дяди, и мне не пришлось следить за ней, чтобы узнать её распорядок дня. Она оказалась полностью адекватной. Пока я вёз её домой, она ни разу не пришла в себя, мою машину никто не останавливал и меня никто не заметил в её дворе. Когда я перенёс девушку в подвал, она всё ещё была без сознания. Я поднялся в дом, принял ванну, переоделся. Я был чертовски голоден, но мне хотелось поужинать с ней, чтобы за едой она могла почувствовать, что я безопасен, что с ней ничего не случиться, если она сама не начнёт глупить, как все мои предыдущие девочки. Набрав полную корзинку вкусностей и захватив с собой ноутбук, я снова спустился подвал, сел в тесной комнатке, предшествующей комнате Даши, на низенький подоконник и включил свой ПК. Камеры слежения показывали, что Даша осматривает помещение. Мой пульс участился от того, что я впервые посмотрел на неё с такого ракурса. Она уже не принадлежала миру людей, с их проблемами, страхами, комплексами. Я смог её оторвать от этого мира. Мне хотелось дать ей ещё немного времени, чтобы она могла успокоиться, поэтому я только наблюдал за ней, как она ходит по комнате, а потом подходит к кровати и присаживается, а через пару минут идёт к шкафу с одеждой и рассматривает вещи. Когда я понял, что она вновь готова впасть в панику, которая наблюдалась у неё при осмотре комнаты (это можно было определить по нервозным движениям и сжатым в кулаки ладоням), я решил вмешаться. Всё-таки, некрасиво заставлять девушку ждать и тревожиться. Поэтому я щёлкнул по сенсорному монитору, заставляя ожить ноутбук, расположенный в её комнате. Я не стал включать видео-контакт, поэтому просто проговорил: - Добрый вечер, Даша. Ты не будешь против, если я к тебе загляну? – она уже сидела перед ноутбуком и напряжённо смотрела в глазок веб-камеры, точно силилась что-то там разглядеть. Вид у неё был не испуганный, немного встревоженный, но полный решимости. - Полагаю, выбора у меня нет. – спокойно сказала она, однако это только её голос звучал ровно. Бледность выдала её с головой, как и скрещённые на груди руки. Я усмехнулся. Что же, она интересный человек и у меня почему-то такое ощущение, что с ней будет не так, как с предыдущими. - В таком случае, я буду через пару секунд. – сообщил я и отключил связь. Когда я вошёл, она уже стояла у противоположной от двери стены. Зрачки глаз чуть расширены, первый признак начинающейся истерии, руки сжаты в кулаки, попытка взять эмоции под контроль, поза напряжённая. Стараясь не делать лишних движений, я жестом пригласил её в столовую. Она сделала несколько шагов и вошла в столовую, я вошёл следом, включил свет. Освободил руки и отодвинул для неё стул, Даша села, по-прежнему наблюдая за мной. Пока я сервировал ужин для нас, она несколько раз начинала делать неглубокие вздохи, чтобы успокоиться. Я немного удивился, обычно я так же занимаюсь аутотренингом, когда бываю на эмоциональном пределе, ну, к примеру, когда Виалетта начинает канючить о том, чтобы мы жили вместе. Наконец она нервно дёрнулась на стуле и наручники, прикреплённые к спинке стула, тихонько звякнули. Даша замерла на полсекунды, уставившись на меня с таким видом, точно я был виновен во всех смертных грехах рода людского, а потом посмотрела на источник жалобного позвякивания. При этом её лицо выразило крайнюю степень отчаянья. - А это зачем? – её голос дрогнул. Я не спеша вытер салфеткой руки и сел напротив неё. Стол был небольшой, рассчитанный на двоих, когда я его покупал, я думал о том, как буду вечерами, после работы, сидеть рядом с любимой девушкой и слушать её щебетание о том, как прошёл её день. Тогда я даже представить не мог, что через несколько лет передо мной будет сидеть седьмая по счету девушка и взирать на меня с испуганным видом. - Иногда, они отказывались есть самостоятельно, так что приходилось приковывать их и кормить с ложечки. – пожал я плечами. Даша всё так же оставалась неподвижной, только на долю минуты закрыла глаза, о чём-то размышляя – Полагаю, после этой фразы, говорить приятного аппетита, более чем бестактно. Поэтому просто ешь. Лично я проголодался. – я взялся за вилку, Даша сделала глубокий вздох и тоже потянулась к столу. Её пальчики обхватили чашку с кофе, и я подумал уже было о том, что она сейчас этот кофе в меня швырнёт, как это любила делать Света, но она сделала осторожный глоток и оставила греть пальцы о горячие стенки чашки. - Со мной это тоже может быть? – спросила она. - Если ты откажешься от еды. – предельно честно ответил я. В принципе, у меня было такое ощущение, что она не будет так делать. Всё-таки, Даша более умная девочка. - Филипп Георгиевич знает об этом? – она неопределённо махнула рукой, подразумевая весь подвал и себя в нём. - Нет, дядя об этом никогда даже не догадывался. Как это у вас называется в криминалистике? - Организованный несоциальный маньяк. Это называется именно так. – спокойно проговорила Даша, глядя прямо мне в глаза – Вы ведь не будете отрицать своё психическое нездоровье. Я не понимаю только одного, зачем вам, преуспевающему, довольно симпатичному молодому человеку такое? Хотя, возможно, у вас на это есть причины. – она задумчиво пережёвывала гарнир, а я задумчиво переваривал информацию. Был ли я психически не здоров. Не знаю, об этом явно свидетельствовали мои поступки, я и сам прекрасно понимал, что коллекционировать девушек в этом подвале – не самая нормальная вещь для среднестатистического человека. Но с другой стороны, все психологи, психиатры и психотерапевты раз в год обязательно проходят комиссию на предмет вменяемости. Все эти проверки до сих пор показывали, что я вменяем, однако, я ведь прекрасно знаю все эти тесты. Неожиданно пришла в голову мысль о том, что нужно изучить криминалистическую психологию. Наверное, это увлекательно – Кажется, вас зовут Лекс? Алексей, верно? – так, я смотрю, её паника улеглась и теперь она пытается примерить на нашу ситуацию образ следователя и маньяка в допросной камере. - Дашенька, давай для начала перейдём на «ты», я понимаю, что это прерогатива женщин, разрешать или не разрешать такую фамильярность, но мне проще, когда ко мне обращаются не на «вы», этого у меня и на работе хватает. Согласна? – она кивнула, что ж, это хорошо. Обычно мои девочки этого сразу не позволяли – Что касается моего имени, да меня зовут Алексей Владимирович Корин и я психолог. Но ты можешь называть меня так, как тебе нравиться больше, Лекс, Лёша, Алекс, Алексей. Одна из моих бывших даже называла меня «Эй, психопат». Для меня это никогда не было таким уж принципиальным вопросом. Теперь о моей вменяемости. Да, я знаю, что произвожу впечатление маньяка-серийника, я не стану скрывать от тебя того, что ты уже седьмая, которая находиться здесь. Но ты ведь успела прочитать отчёт дяди о вскрытии Светы, верно? – на мгновение у меня возникло такое ощущение, что ей сейчас станет дурно, что она упадёт в обморок, забьётся в истерике, начнёт крушить всё подряд, но ничего подобного не произошло. Она только медленно выдохнула воздух и тихо спросила. - Значит, Света провела здесь последние два года. - Да. Она провела здесь два года, а могла бы и дольше, если бы не её упрямство и нежелание принять помощь только потому, что её предлагал я. Поверь мне на слово, я никогда не бил, не унижал и не оскорблял женщин, а тем более своих. - То есть я теперь твоя женщина. – уточнила она, я закатил глаза. Ну почему они все так стремятся всё опошлить – Извини, но я искренне не понимаю, зачем я здесь. Я не похожа на Свету. Или у нас были одинаковые голоса? Понимаешь, обычно, маньяк выбирает жертву по одним и тем же признакам. Это может быть внешний вид, манера одеваться, схожесть голосов или образа мышления. Или они живут в одном районе. Но, у меня с Сенькиной ничего похожего и нет. - Я знаю. – улыбнулся я, откидываясь на спинку своего стула. Разговор начинал приобретать интересный поворот, ни одна из бывших девочек так знакомство не начинали – Я знаю, что ты думаешь, что я чокнутый социопат, более того, на меня наверняка указывают все признаки серийника, но ты упустила из виду одну вещь. Жертва она потому и называется жертвой, что, в конце концов, её убивают. Я же никого в своей жизни не убивал, они умирали сами. Каждая по разным причинам, но это было не в следствии моих манипуляций, а в причине их собственной глупости. Я в тебе не ошибся, ты мне уже нравишься, только, пожалуйста, не надо ничего опошлять. Я не собираюсь тебя бить, мучить, пытать или домогаться. Впрочем, что касается последнего, тут есть свои причины. Нет, с этим у меня всё в порядке. – невольно рассмеялся я, поймав её понимающий взгляд – Просто… ой, это сложно объяснить тебе. Ты ведь психолог, как и я. И тебе недостаточно тех слов, которые я всегда говорил своим девочкам, твоим предшественницам. - А что ты им говорил? – какая любопытная. Ну, почему бы ей не сказать? - Я говорил им правду, что они похожи на мой идеал, а так как я человек своеобразный, то цветочно-конфетный период будет проходить здесь. – она кивнула, интересно, что она об этом думает. - Со мной будет то же самое? Я похожа на твой идеал и наш цветочно-конфетный период будет протекать здесь? Ладно, допустим. А что потом? - Потом? – я на минуту представил, что может быть потом. До сих пор ни одна девушка из моей коллекции такой вопрос не задавала. Их интересовало только одно: выпущу ли я их когда-нибудь отсюда – Потом я опущусь перед тобой на одно колено и попрошу тебя стать моей женой. – она вскинула тонкие брови и небрежно прогремела наручниками. - А это будет играть роль обручального кольца? Лекс, а если честно, ты никогда не пытался просто подойти и познакомиться со своим очередным похожим на идеал? - Не очередным, а очередной. – рассмеялся я, мне этот разговор нравился всё больше и больше. Зря я раньше не слушал дядю, верно говорят, что у старших больше опыта, а ведь он мне все уши прожужжал о том, что Даша это мой идеал. Он прав, Даша не похожа на идеал, она им является. - Ну, очередной. Ведь даже сегодня на крыльце ты просто мог со мной познакомиться. - А ты бы стала со мной встречаться? – тут же спросил я, она грустно улыбнулась и отрицательно покачала головой. - Боюсь, я слишком занята поисками очередного серийника, чтобы завести личную жизнь. Но я могла бы быть для тебя просто другом. Мы могли бы обмениваться опытом в области психологии. - Конечно, вот именно поэтому я всегда похищал. Потому что не у одной тебя были причины не встречаться со мной. Я, конечно, понимаю, что навязываюсь каждый раз и поэтому прошу меня извинить за это. – она теперь смотрела на меня с таким неприкрытым удивлением, что я снова чуть не рассмеялся – У меня было хорошее воспитание. – не сдержав улыбку проговорил я – Знаешь, мои родители были врачами, а во времена Советского Союза это была почетная высокооплачиваемая специальность. Так что у меня была возможность получить разностороннее образование и отличное воспитание. Отец был для меня примером во всём, а он даже к моей матери относился с бесконечным уважением и терпением. – Даша рассмеялась, сначала истерически, но потом её смех потерял свою нервозность, что не могло меня не радовать. - Да, я знаю об этом. Филипп Георгиевич, он… Ты для него все, что у него есть, и поэтому я была вынуждена часами слушать о твоих подвигах в детстве и в юношестве. А ещё о том, какой ты замечательный во всех отношениях. – она явно поняла, что находиться в безопасности и с моей стороны ей ничего не грозит, кроме временного лишения свободы. Она приняла более непринуждённую позу и подвинула тарелку ближе к себе – Жаль только, что я обладаю несомненно полезным умением отключаться в начале неинтересного для меня разговора и включаться в конце. - Я думал, это свойство присуще каждой первой женщины. – хмыкнул я, тоже расслабляясь, я даже наклонился к ней ближе, поняв, что она меня не боится, это было таким облегчением – Дядя довольно несчастный человек. Он был младшим в семье, ты об этом, наверное, и сама знаешь. И он всегда бунтовал, потому что, как он сам признается, дотянуться до совершенства моего отца он никогда не мог. Поэтому он никогда не женился, пошёл в хирургию, вслед за отцом, но стал патологоанатомом, наперекор ему, только потому, что отец предложил ему работать в паре. Короче, когда отец умер, дядя понял, что доказывать что-то, больше некому. Ты знаешь, что у него были нервные срывы? – Даша покачала головой и одновременно со мной в унисон проговорила: - Комплекс младшего брата. – потом мы улыбнулись и я кивнул – Он мне об этом никогда не рассказывал. - Мне тоже, я просто знаю. К тому же, именно я лечил его после нервных срывов. Он даже некоторое время жил здесь. - Как, в подвале? – хмыкнула Даша – И как он к этому отнёсся? - Нет, в подвале он не жил. Тогда этот подвал ещё не был таким. Он таким стал через пару лет, после того, как дядя вернулся в свою московскую квартиру. Тебя интересует ещё что-то? - Да. Что именно оказало на тебя такое влияние? - «Коллекционер», Джона Фаулза. Могу дать почитать. Это моя любимая книга. Кстати, о книгах. Света любила любовные романы, я не успел их всех вытащить, ты тоже их любишь или тебе нужны другие книги? - А разве в ноутбуке этого нет? - Нет, там только фильмы, музыка и клипы. Я сторонник читать настоящие книги. Но если хочешь загубить свои глаза, то я могу скинуть тебе что-нибудь. - Я посмотрю что можно будет оставить из романов и составлю тебе список литературы, которую давно хотела изучить, но всё не было времени. – я согласился, это было хорошее решение – Буду считать, что у меня бессрочный отпуск. – весело закончила Даша, я внимательно посмотрел на неё и чтобы потом не было непонимания, ещё раз осторожно уточнил. - Даша, ты не выйдешь отсюда до тех пор, пока… - Я знаю. Лекс, я понятливая девочка. Главное, что ты не собираешься меня убивать каким-нибудь жестоким способом. - Даже в мыслях никогда не было. – улыбнулся я. Дальше ужин прошёл в обсуждении мелких деталей нашей совместной жизни. Я почти успокоился, хотя и продолжал внимательно следить за ней. Хотя Даша восприняла всё на удивление легко и спокойно, я знал, что её реакция на происходящее на самом деле может быть совершено другой и поведенческая линия в любой момент может измениться на агрессивную. Но вроде бы всё в порядке. После ужина, мы вдвоём убрали посуду, она правда спросила у меня, почему посуда алюминиевая, я честно ответил. На что она рассмеялась и попросила вернуть нормальную посуду, сказала, что с психикой у неё всё в порядке, с суицидальной меланхолией проблем нет, а есть из алюминия, хоть он и цветной металл, это похоже на зековскую столовую. Я ответил, что такой баландой зеков не кормят, но над посудой пообещал подумать, пока же решил всё заменить более лёгкой, хотя и менее прочной пластмассой, раскрашенной под фарфор. Она это одобрила, но попросила начать замену посуды завтра, сегодня она была слишком уставшей, чтобы помогать мне в этом. Честно признать, меня эта фраза удивила. Все её предшественницы никогда мне в этих мелких бытовых проблемах не помогали. Они предпочитали отгораживаться от меня либо книгами, либо компьютером и делать вид, что меня нет. Я задумался, можно ли расценивать это как попытку к сотрудничеству или за этим стоит что-то ещё? Хотелось бы надеяться, что это она сказала от чистого сердца, а не с тайным умыслом. В конце концов, Даша была психологом, как и я, могла меня легко просчитать, как я просчитывал её предшественниц. Более того, Дашенька работала в отделе милиции по борьбе с серийниками и маньяками. А, следовательно, могла преподнести мне массу неожиданных и не совсем приятных сюрпризов. Я так привык, что с ними трудно, что ожидал подвоха всё то время, которое мы провели вместе. Но она вела себя безупречно – спокойная, собранная, деловитая. Она обсуждала со мной детали нашей совместной жизни так, что у меня возникало ощущения того, что мы нормальная парочка, которая собирается съехаться. Единственное, что беспокоило Дашеньку, так это тот факт, что труп Светы я подготавливал для «выхода в свет» именно здесь в подвале. Но я её успокоил. Сказал, что приведений здесь до сих пор не наблюдал, а ванну, как и постельное белье, заменил ещё вчера. Мне бы, честно говоря, и самому бы не понравилось, если бы пришлось спать на простынях, на которых кто-то умер, и купаться в ванне, в которой обмывали чей-то труп. Пожелав ей спокойной ночи, я поднялся в дом, где разделся до трусов и рухнул в кровать. День был эмоционально тяжёлый не только для Даши, но и для меня. Однако, наряду с усталостью, я чувствовал облегчение от того, что не один в большом доме, радость от того, что нашел, наконец, тот идеал, о котором всегда говорил мой отец, и удовлетворение от того, что она здесь, со мной. А ещё было ощущение власти. Даша полностью зависела от меня, и только я мог решать, что дать ей, а что просто проигнорировать. С этой мыслью я уснул, завтра мне предстояло проснуться рано, Даша сказала, что она ранняя пташка». 14 сентября (утро). «И всё-таки я проснулся позже неё. Как я это определил, учитывая тот факт, что когда проверил по камерам слежения, она мирно спала, а когда вошёл к ней, она всё так же мирно спала? Да очень просто. Я это определил по тому, как аккуратно стопкой были сложены у стены, так чтобы не мешать мне, ненужные ей книги, список книг, написанном на большом стикере, и коротенькая записка. «Доброе утро, Лекс. Я проснулась, видимо, гораздо раньше тебя, хотела по инерции собраться и пойти на работу, но тут вспомнила, что у меня отпуск. Извини, но завтракать тебе придется в одиночестве, я так давно не высыпалась, что решила поспать ещё. Книги я вытащила ненужные, посуду сложила, будет время, приходи с коробками, помогу загрузить. Удачного дня, Даша». Мило, правда? Если верить Гаррику и другим моим знакомым такие записки им частенько оставляют жёны. Что-то типа, дорогой, я задержусь в спа-салоне, так что ужинай/обедай/завтракай без меня. Захвати по дороге домой те вкусные конфетки, которые вчера покупала (тут шло имя той домработницы, которая работала у того друга, который мне это рассказывал). Люблю, целую. Подпись. Весело. Я не стал спорить со спящей девушкой, потому что это бесполезно. Просто загрузил в холодильник завтрак и написал для Даши записку на другом стикере, который прикрепил туда же на дверь в столовую, куда прикрепила она свой. Записка гласила «Не знаю, когда ты проснёшься, но раз ты читаешь это, значит, великое чудо свершилось. Здравствуй, милая, еда в холодильнике, я на работе, но буду посматривать на тебя в течение дня. Приеду рано. Надеюсь, ты выспалась. Лекс. P.S. Роман Фаулза на столе». А потом я поехал на работу. Впервые за столько много лет я ехал туда с большой неохотой. Раньше мои девочки приносили мне мало радости. Если судить честно, они больше всего доставляли мне неприятности, счастливых моментов было до смешного мало. Их нужно было похищать, приручать, терпеть их выходки, потом увозить их трупы… и при всём этом, ни одна из них никогда от всей души не сказала мне доброго слова. А ведь всё, что я делал – просто не выпускал их из поля своего зрения, содержал в комфортных условиях, не бил, матом не крыл, не унижал. Почему они все так относились ко мне, непонятно. Даша решительно выбивалась из этой картины. Она не была Мирандой , хотя сегодня был только второй день, нет даже не день. В принципе с тех самых пор, как Даша стала жить со мной, не прошло ещё и 24 часов. В общем, пока мы были мало знакомы, но я почему-то был уверен в том, что с Дашей проблем не будет. Она очень практичная, это я оценил вчера вечером, когда мы обсуждали детали совместного проживания, умна и очень осторожна. Вот эта осторожность меня немного нервировала, но в целом, я знал, что глупостей она делать не будет. Почему-то знал. Да и те выходки, которые я видел у Светы, у Кати, у Марины, как-то они не вязались с Дашей. Я мельком взглянул на ноутбук, лежащий рядом со мной на пассажирском сидении, скорее всего Даша ещё спит. Я прекрасно знал все симптомы настоящего здорового сна, все симптомы были и у Дашеньки, когда я уходил. Я приехал в свой офис довольно рано, однако мой первый пациент уже дожидался меня. Это было слегка неожиданно. Моя секретарша только пожала плечами, увидев немой вопрос в моих глазах. Что же, раньше начнём раньше закончим и у меня будет двадцать минут для того, чтобы посмотреть как там Даша и даже перекинуться с ней парой слов через видео-связь. Я шагнул к пациенту, пожал его руку. - Доброе утро, вы сегодня рано. - Да, прошу прощения, вчера звонил вам весь вечер, доктор, хотел попросить перенести сеанс на более ранее время, у меня сегодня встреча. Да всё никак не мог до вас дозвониться. – правильно, я ведь был с Дашенькой, а у неё сеть не ловит. - Прошу в кабинет. – я пропустил его вперёд, сегодня он был более нервным, чем в первый раз, два дня назад – Кофе? - Нет, благодарю, ваша девочка уже напоила меня кофе. – это замечание вызвало у меня улыбку. Моя девочка в данный момент, скорее всего, спала в моём доме. Он бросил пальто на спинку кушетки и растянулся на ней, полу прикрыл лицо рукой и вздохнул - Тихо у вас, спокойно. – выдал он, я бросил на него удивлённый взгляд. Неужели он раньше никогда не был у психоаналитика? Это было моё рабочее место, а атмосфера спокойствия и умиротворения непременные атрибуты этой комнаты. - Раньше вы проходили курс лечения? – спросил я. В бумагах этого не было зафиксировано, но это не значит, что такого просто не было. Иногда люди такое скрывают. Стыдятся. - Да, лечился когда-то в детстве в психиатрической лечебницы местного райцентра на своей малой родине. Это было после смерти сестры, меня мучили кошмары, везде мерещился её глаз, так что родители отправили меня на лечение. Я провёл там семь самых кошмарных месяца в своей жизни. Атмосфера там другая. – я знал, что такое психиатрическая лечебница, работал в таком стационаре, когда вышел из университета. Атмосфера там, мягко говоря, нездоровая, поэтому и ушёл, понял, что могу запросто из лечащих врачей переквалифицироваться в постоянного пациента этой лечебницы. Секретарша принесла мой кофе, я взял блокнот с записями этого пациента и устроился в кресле рядом с кушеткой. - Итак, давайте приступим. Вы очень часто делаете упор на глаз вашей сестры, почему вас потряс именно он? Или вам всегда нравились её глаза? - Да. Мне они нравились всегда. Знаете, у детей ведь есть такое: у того имя лучше, у того волосы кудрявее. - Да. Бывает. – я на минутку задумался, практически не вслушиваясь в его голос, бубнящий что-то о том, какого именно цвета и размера были глаза его сестры. Что-то я решительно не мог взять в толк, а чем это всё связано: уцелевший после операции глаз его сестры и его страх смерти? Или тут скрывается нечто другое? В принципе, к этой воскресной встречи я был подготовлен. Когда он сделал паузу, чтобы передохнуть, я молча протянул ему папку, в которой лежало семь листов стандартного формата, на каждом из этих листов были многочисленные картинки глаз, всех цветов и оттенков, разрезов и форм – Не могли бы вы найти мне глаз, более подходящий под глаз вашей сестры? – попросил я, когда он выпучился на меня в полном изумлении. Пациент нерешительно пробежал взглядом по рисункам и наконец, остановился на одном экземпляре. - Думаю, это подойдёт больше всего. – Я мельком глянул на картинку, глаз был самым обычным, серо-голубой, без оригинальной красивой формы. Что в нём такого особенного? - И чем её глаза вам всегда так нравились? – спросил я, чувствуя, что нотка удивления невольно выдаёт меня с головой. К счастью, пациент этого не заметил. - Было в них что-то особенное. – мечтательно проговорил он. Не знаю, что может быть в этом особенного. Но ему виднее. Может быть, у него была несколько нестандартная привязанность к сестре? Иногда такое случается в возрасте шести-семи лет. Если в более раннем возрасте старшая сестра могла ассоциироваться у ребёнка с матерью, а мать, всё-таки, первый сексуальный объект мальчиков, то именно в этом возрасте, когда у мальчиков идёт очень чёткое разделение полов, эта привязанность могла перерасти в нечто большее. Я более внимательно посмотрел на пациента, полностью отстраняясь от мыслей о Даше. - Можете ли вы ответить на несколько нескромных вопросов, для того, чтобы я смог более ясно понять вас? – спросил я, пациент, не задумываясь, кивнул – Отлично. Сколько вас было детей? - Пятеро. Шестой умер в младенчестве. Я был предпоследним, после меня была ещё девочка, сестрёнка, она сейчас живёт за границей. - А старшие? - Самым старшим был брат, Витя, потом сестра Лера, та, которая погибла, потом двое братьев и я. - Какие у вас были отношения с младшей сестрой? - Мы до сих пор ненавидим друг друга. В детстве мама баловала меня, пока не родилась Алина и я, наверное, так и не смог смириться с тем, что не я самый младший. – я понимающе кивнул, делая пометку в своём блокноте – С братьями я тоже не особо дружил, а после Лериной смерти тем более. - Значит, вы с детства чувствовали себя одиноким и ненужным семье? – напрямую спросил я. Знаю, вопрос бестактный и даже грубый, но иногда подобный приём действовал лучше всего. Пациент задумался на минуту, а потом кивнул – Вас это раздражало? - Как это ни странно, нет. Мне было на них просто наплевать. - Лера была единственной, кто проявлял к вам интерес, пока вы были ребёнком? - Да. Поэтому я её очень любил и так переживал и до сих пор переживаю эту утрату. – обычно, жёны чем-то походят на мать, но я почему-то был уверен в том, что жена моего пациента больше похожа на его погибшую сестру. - У вашей супруги есть какое-нибудь сходство с вашей сестрой, с Лерой? - Да, есть немного. Хотя, внешне они совершенно разные, но манера поведения у них, можно сказать, почти одинаковая. – я снова вернулся к мысли о том, что возможно привязанность пациента к этой Лере была не просто привязанностью маленького брошенного мальчика к единственному, кто обращал на него внимание. - Как часто вы подглядывали за ней? – стоп, он, что на самом деле покраснел? - Как вы догадались? – ошеломлённо и несколько скованно пролепетал он. Я едва удержал ухмылку. - Это было логично. Рано или поздно у всех детей начинается разделение полов. Если до этого периода мальчики воспринимали существ женского пола, как просто деформированных, неправильных, мальчиков, то в этот период, они начинают понимать, что такое различие строения половых органов не дефект. Она купалась вместе с вами? - Да. Ванн тогда не было в деревнях, были бани. Мама была занята с моей младшей сестрой, старшие братья купались с отцом, я всегда стеснялся их. Поэтому меня купала Лера. И да, я её часто разглядывал, она мне разрешала. - Трогать тоже разрешала? – у пациента слегка задёргались губы, точно он собирался сейчас либо завопить и броситься вон из моего кабинета, либо разреветься, как ребёнок и спрятаться под кушетку. Я не стал дожидаться реакции – Вы не должны стесняться моих вопросов и отвечать нужно предельно откровенно. – как можно мягче начал я – Большая часть наших проблем берёт начало в детстве. Если судить по Фрейду все сексуальные проблемы тоже лежат в ящике с надписью «детство». Если вам неудобно говорить об этом так прямо, я могу предложить вам так называемый в психиатрическом лечении мужской разговор. Только говорить мы будем не о теперешних своих женщинах, а о детских воспоминаниях. Откровенность за откровенность, но ничего не выдумывая от себя. Согласны? – пациент кивнул – Я всю жизнь жил в квартире, поэтому, что такое русская баня, имею представление несколько искажённое. Чаще всего это ассоциируется у меня с сауной, хотя, не думаю, что финская и русская бани имеют такое уж огромное различие между собой. Меня купали в ванне, всегда. Родители много работали, и за мной присматривала няня. В принципе, она не была няней, она была нашей домработницей, я же почти весь день был в детском саду, но перед сном именно она меня купала и переодевала на ночь. Она была почтенной женщиной лет сорока пяти, поэтому я никогда не испытывал желания за ней подсматривать или требовать, чтобы она купалась со мной. Хотя, иногда меня купала мать, иногда, в очень раннем детстве, примерно до трёх лет, она купалась вместе со мной. Но у меня был классический Эдипов комплекс , меня всегда тянуло к матери. Мать была врачом, как и отец, поэтому ни один, ни вторая не видели в том, что я интересуюсь различием полов, ничего странного или страшного. Правда, мама не разрешала мне изучать её. – я жестом предложил пациенту поделиться со мной. Кажется, моя откровенность, вызвала ответную реакцию. - Лера любила, когда я её трогал. В бане тоже. Мы иногда специально устраивали внеочередное купание. Спать меня укладывала мать, но мне всегда хорошо спалось, когда рядом была Лера. – это мне очень остро напомнило «Анализ фобий пятилетнего мальчика» Зигмунда Фрейда . Гансу тоже нравилось больше спать с матерью. - Моя первая девушка не была похожа на мою мать, она, напротив, очень сильно от неё отличалась. А ваша первая девушка? - Да, она была похожа на Леру, её даже звали так же. - Вы были с ней счастливы? Ну, я имею в виду, эйфорию, осознание того, что влюблённость и наличие собственной возлюбленной – первый шаг к взрослой жизни. Стремление доказать всем и себе в первую очередь, что вы состоялись, как личность? – пациент задумался на несколько минут, я же с интересом наблюдал за выражением го лица. - Нет, эйфория, конечно же, была. Но только в первое время. Мне было шестнадцать лет, и я мало задумывался над тем, почему меня так к ней влечёт. Да даже и потом я не думал об этом. Лера была похожа на мою сестру, но не была ею, это я начал понимать только потом, став более взрослым. Мне с ней всегда чего-то не хватало. К тому же, она была моей ровесницей, так что… вы понимаете, нас интересовали разные вещи. - Она стала для вас первой женщиной? – чёрт, ну неужели он опять замкнулся в себе? – Моя первая женщина была похожа на мою мать, к тому же, она была старше меня на несколько лет, мне тогда было почти восемнадцать. – честно говоря, про этот свой первый опыт я не люблю вспоминать. Слишком всё было позорно. Впрочем, тогда я считал, что вполне состоялся, как мужчина, только позднее понял, насколько был плох и безнадежен в тот момент. Спасибо Римме, она никогда не говорила мне об этом и не развила во мне никаких комплексов на этой почве. - Нет. Я с ней так и не смог. – сухо ответил пациент. Я понял, что мы вступили на опасную почву и сейчас лучше на него не давить. Поэтому задал пару отвлечённых вопросов о детстве. Как звали его любимую игрушку, а как нелюбимую, какую игрушку ему так и не купили в детстве, с кем он предпочитал общаться в подростковом возрасте, с отцом или братьями. Он отвечал на все вопросы подробно, иногда давал более детальные пояснения. - А на что вы в первую очередь обращаете внимание у женщин? – наконец спросил я, он автоматически ответил. - На глаз. - На левый или на правый? – вопрос сформировался и вылетел так же машинально, как и его ответ: - На левый. – и мы тут же замерли, с подозрением глядя друг на друга. Не знаю, о чём подумал пациент, у меня сейчас как-то не совсем получалось анализировать его поведение. Могу сказать только то, что он был бледен и взволнован, точно проговорился и выдал какую-то страшную тайну. А вот мне стало очень не по себе. Точно какой-то тревожный звоночек пискляво звенел внутри груди, разнося волнение и беспокойство по всему телу. Пациент перевёл взгляд на свои наручные часы и тяжело, неловко поднялся с кушетки – Простите, Алексей Владимирович, у меня назначена встреча. – я только кивнул, продолжая прислушиваться к своему внутреннему я, которое что-то истерически кричало мне. Что-то, что заставляло мурашки бежать по спине. Когда он вышел, я ещё минут пять смотрел в никуда, пытаясь сконцентрироваться. Из моего почти коматозного состояние, меня вывел голос секретарши. Я перевёл взгляд на девушку, стоящую на пороге моего кабинета. Она смотрела на меня с любопытством, ещё бы. Я и сам был бы заинтригован на её месте. - Алексей Владимирович, вам кофе принести? – я отрицательно качнул головой, поднимаясь – Всё в порядке? Может, вам нехорошо? Отменить остальные приёмы? - Нет. Не надо, всё в порядке. – я вышел в приёмную, она всё так же не сводила с меня обеспокоенного взгляда – Сколько у меня времени до следующего приёма? – девочка аж подскочила от этого вопроса, обычно, я никогда не спрашиваю об этом, потому что сам прекрасно всё помню. Тем не менее, она ответила. - Сорок три минуты. - Отлично. Я в курилке. – я прошёл в курилку и устало сел в кресло. Вообще-то, эта комната первоначально предполагалась как кухня, но я не люблю питаться вне дома, а моя секретарша вечно сидит на диетах, хотя зачем ей это я не могу понять. Так что, холодильник забит только напитками, почему-то моя секретарша не считает, что в коле или в безалкогольном пиве имеются калории, а сама комната превратилась в курительную. Девушка курит очень много, я иногда, под настроение, но чаще всего я в этом не нуждаюсь, у меня свои методы снятия стресса. Сейчас же мне нужно было именно покурить, чтобы привести мысли в порядок. Потянувшись к пепельнице, я подумал о том, что вполне возможно, мой пациент не просто психически больной человек. Тут есть ещё что-то. Что-то очень близкое мне, очень понятное. Это вертелось на границе сознания, но пока не могло облечься в окончательную форму. Как будто какая-то часть постоянно ускользала от меня, какая-то очень важная часть. Я никак не мог понять, чем же меня так встревожили его слова. - Алексей Владимирович, - заглянула ко мне секретарша – я вам кофе сделала. – я кивнул. Она поставила передо мной чашку с каппучино и тихо спросила – С вами точно всё в порядке? - Конечно, Ника, всё хорошо. Спасибо за кофе. – она немного постояла, явно сомневаясь в моей вменяемости, впрочем, я уже мельком видел своё лицо в зеркале, висящем напротив меня. Я бы тоже засомневался на её месте. Когда она ушла, я снова откинулся на спинку кресла и, наконец, задал себе вопрос: какого, собственного говоря, произошло?! Я задал довольно невинный вопрос, что моего пациента привлекает в женщинах в первую очередь. А он ответил, что глаз. Не глаза, а именно глаз. Это нормально? Нет, это не нормально. Более того, я бы сказал, что это совсем уж ненормально, учитывая какой именно глаз ему нравиться. К тому же упоминание об этом заставило мою память работать на полную катушку, где-то я уже слышал эту фразу, про левый глаз. Где? Чёрт! Чёрт!!! ЧЁРТ!!! Ну, конечно же, дядя Филипп мне рассказывал о маньяке, который сейчас орудует в Москве, маньяк, который вырезает жертвам левый глаз! Рука сама собой потянулась к мобильнику, лежащему во внутреннем кармане пиджака, но тут же замерла. А может быть, это простое совпадение? Ну, мало ли у людей бывает бзыков? Ну, нравиться ему левый глаз. И что с того? Он же уже сам объяснил, откуда у него такая тяга к этому зеркалу души! А с другой стороны, почему он так занервничал? Что-то скрывает? Может, спросить у Даши? Хотя нет, не стоит, она сейчас, наверное, ещё спит. Дядя сам говорил, что у неё хронический недосып, так что она может до вечера спать без задних ног, пусть отсыпается. Сделал несколько глубоких вздохов, приводя мысли в порядок, и начал заново. Можно ли определить у моего пациента симптомы маньяка? Да, можно. Эта обмолвка на счет глаза, раз. Увиливает от ответов, которые касаются ассоциаций, два. Привязанность к погибшей сестре, которая стала его первым детским сексуальным объектом, три. Возраст, четыре. Состоял на учёте в психдиспансере, а это, уж поверьте моему опыту, бесследно ни для кого не проходит, пять. Можно предположить, что он относиться к разряду серийников. Нужно, пролистать криминалистическую психологию, сравнить. Поговорить с Дашей, может быть выпросить у дяди Филиппа дело про этого маньяка. Не знаю. Зачем мне это? Человеческие жертвы, да, согласен, насколько я помню, жертвы девочки подросткового возраста, тот самый возраст, в котором погибла сестра моего пациента. Чёрт! С другой стороны, если мои предположения верны, это ведь реальная возможность окунуться в мир агрессивного маньячества. На минуту мне даже стало дурно от этой мысли. Нет, я не боюсь ни крови, ни мертвецов, всего этого я достаточно увидел в жизни. Но… но дело было в том, что я давно хотел посмотреть на самого себя со стороны. В чём-то моя деятельность и деятельность моего пациента одинаковы. Нам нужен кто-то, пусть жертва, чёрт с термином, кто-то на кого мы могли бы…ммм… оказать влияние? Стать судьбой? Не знаю, мне кажется, это неправильно, но если посмотреть с другой точки зрения, это так привлекательно… Я расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке, воздуха катастрофически не хватало из-за взрыва адреналина в крови. Ткнул недокуренную сигарету в пепельницу, практически сломав этого врага здоровья. Нет, так дело не пойдёт, нужно определиться, может быть понаблюдать. Хотя, насколько я знал, маньяки никогда не работают в паре… Господи, да о чём я?! Неужели я действительно этого хочу?! Какими глазами на меня посмотрит Даша, если узнает? Да и потом, а вдруг мои наблюдения за манипуляциями пациента принесут мне столько впечатлений, что я скачусь в эту пропасть следом за ним? Я похолодел, представив Дашеньку своей первой жертвой. Нет, нужно сдать его ментам. Так будет правильнее, может быть, Даша увидит меня в другом свете, не социопатом, не психом каким-нибудь, а нормальным адекватным человеком… ммм… возможность тесного общения с настоящим маньяком… Какой сложный выбор. Я прекрасно понимал, насколько правильно или неправильно я поступлю в том или ином случае. Я понимал так же и то, какую реакцию тот или иной путь вызовет у Даши, а она уже была для меня дорога. О напуганном своей обмолвкой пациенте, я не думал. Потому что был уверен на все сто, что он вернется. Педантично в восемь тридцать, послезавтра. Если я прав, на счёт его психического отклонения, он вернётся. Потому что я, по сути, такой же, и он это не мог не почувствовать. Зазвонил мобильник. Я нехотя взял трубку, думая, что отклоню вызов, но увидев номер, решил ответить. Это был дядя. И он был ну очень взволнован. Первые пять минут я даже понять ничего не мог из того, что он мне говорит, потом мне удалось вставить слово. - Тебе тоже доброго утра, дядя. И если ты спокойно скажешь, что случилось, я, возможно, смогу тебе помочь. - Даша пропала! – выкрикнул он с такой силой, что мои бедные барабанные перепонки чуть не лопнули – С утра не пришла, обычно, первая на работе, а тут новый труп, мы ей звоним, домашний не отвечает, сотка молчит. Поехали к ней домой, соседи говорят, что до дома она не дошла, сейчас открыли гараж, а там… - ну я знал, что там. Её машина, целая и невредимая, и все вещи на месте, как и в случае со Светой – Там её машина. Понимаешь?! Всё точно так же, как у Сенькиной! - Так, успокойся. – монотонным голосом начал – Успокойся, дыши глубже. Вдох – выдох, вдох – выдох, сконцентрируйся и ответь, а при чём здесь я? - Ты психолог. – вздохнул дядя – Как ты думаешь, это нормально? Девушка пропала! Ты ведь был почти готов с ней познакомиться! - Вот оно что? – я усмехнулся, в принципе, я уже был с ней знаком и намеревался продолжить это знакомство до логического конца. У меня должно получиться то, что не получилось у героя Джона Фаулза. – Дядя Филипп, уверен, она просто… ох, да мало ли каких причуд бывает у девушек? Может она у подруги, или у родителей, заболела, попала в больницу. Что ты так сразу переполошился. Я уверен, с ней всё в порядке. – тут я мог дать стопроцентную гарантию. Даша сейчас была в полной безопасности и спокойно спала в моём доме. Только дяде лучше об этом не знать. Он у меня психически здоровый и его реакцию предугадать вполне легко. Он лично потащит меня в зал суда. - Нет её у родителей. Уже звонили. И подруг у неё нет. – уже более спокойно проговорил дядя – Вся её жизнь была здесь, с нами. Больницы и морги мы сейчас пробиваем, только… Странно всё это, Лёшик. - Ну, почему странно? Она молодая, у неё ведь должны быть и другие интересы, кроме участка? - Нету таких интересов. Были бы, я бы знал. Да и потом, как ты объяснишь наличие машины в её гараже? - Я думал, объяснять подобное явление должен не я, а её следственная группа. Честное слово, я не понимаю, почему ты позвонил с этим именно мне и что ты от меня хочешь? Чтобы я к тебе приехал? Боюсь, прямо сейчас не смогу. Часам к двум я освобожусь и смогу подъехать к тебе на работу, если тебе так нужно моё присутствие. - Ты прав. – сдался дядя – Ты совершенно, абсолютно и непогрешимо прав, Лёшик. Сам не знаю, почему тебе позвонил. - Шок, ты просто потерял дорогое тебе существо и решил поделиться горем и страхами с другим дорогим тебе существом. Это логично. Я приеду после двух, хорошо? - Хорошо. Спасибо, Лёшик. – он отключил связь. Я тоже. Ну что ж, теперь Дашу начнут искать, причём так же безнадёжно, как когда-то искали её предшественниц. Единственно в чём могла быть проблема – Даша их сотрудник, а, следовательно, органы будут делать всё, чтобы найти её. Поиски могут затянуться. А впрочем, плевать. У меня сейчас были заботы поважнее действий человечков в форме. Хотя и за ними нужно внимательно следить. Я вернулся в свой кабинет. Первым делом проверил, как Даша. Она всё ещё спала, меня это начало даже немного беспокоить. Ну а потом я просмотрел записи своего оригинального пациента, это заняло у меня всё время до следующего приёма». 14 сентября (день). «Я уже и забыла, когда в последний раз так хорошо высыпалась. Когда проснулась, было уже хорошо за полдень. Неторопливо приняла душ, одела кое, что из вещей, которые нашла в шкафу, заправила постель и стала читать Фаулза. И чем больше читала, тем безысходнее казалась моя собственная участь. Я спрашивала себя, а до какой степени Лекс отождествляет себя с героем книги? И насколько сильно эта мания коллекционирования у него засела в голове?! Уже с первых же страниц, было понятно, что это псих, герой, не Лекс. Впрочем, я и тут бы поспорила, на мой взгляд, Лекс – прямой кандидат в серийники. И мне страшно представить, что будет со мной дальше в этом подвале, если Лекс черпает вдохновение в «Коллекционере». Взять хотя бы эту фразу героя Фаулза: «В такие дни я позволял себе дурные мысли. Тут уж она рыдала и валялась у меня в ногах. Один раз даже я представил себе, как бью ее по щекам: как-то видел в одной пьесе по телеку, парень дал пощечину своей подружке. Может, тогда-то все и началось». Самое ужасное, это, когда люди осознают свои действия и поступки. А Ферди Клегг осознавал. Он катился в бездну психоза, прекрасно понимая это и не делая ни малейшего движения, чтобы удержаться на зыбком склоне уже поражённого рассудка. Точно так же, как и Лекс. Я раздумывала над всем этим. Можно ли было назвать Ферди, главного героя романа Фаулза, сумасшедшим? Да, можно. У него все признаки серии. Пусть и несколько необычной, но всё-таки серии. Потому что он однозначно безумен. Он не знал мать, как выяснилось далее, она умерла, когда он был ребенком. Его воспитывала тётка, эмоционально и духовно ущербная женщина. Этого было достаточно для того, чтобы развить в нём кучу комплексов. Поняв, что начинаю анализировать поведение Ферди так, точно он был настоящим преступником, я раздражённо захлопнула книгу. Полежала немного, закрыв глаза и ни о чём не думая. Конечно, если бы Лекс был таким же, как Ферди, возможно, стоило бы прочесть всю книгу, проанализировать мотивы поведения Ферди и выстроить наиболее правильную линию поведения. В конце концов, я не Миранда. Но вся загвоздка была именно в том, что Лекс другой. Я прочитала всего двадцать семь страниц, но уже поняла, что они сильно отличаются. Если для Ферди, Миранда была первой, то для Лекса я уже седьмая. В то, что он не издевался над моими предшественницами, я верю, читала отчёт его дяди. На Светлане не было никаких телесных повреждений, она умерла от сердечного приступа, вызванного длительным эмоциональным напряжением. Значит, если я буду вести себя разумно, то и со мной ничего не случиться. Конечно, по манере поведения, Лекс не создаёт впечатление жестокого человека, способного ударить женщину, но с другой стороны, ни один маньяк такого впечатления и не производит. Вспомните Андрея Чикатило. Так что судить об этом рано. Лекс. Что же он за существо такое?! Почему он решил перенять это страшное «хобби» у Ферди? Он самодостаточная личность. Образованный, начитанный, я бы даже назвала его интеллектуалом. Престижная работа, которая явно приносит ему очень хороший заработок. Да и внешние данные позволяют ему «зацепить» любую девушку. Не говоря уже о его харизме. Судя по тому, что было вчера вечером и по тону сегодняшней записки, он явно умеет обращаться с существами слабого пола. Так что же его толкнуло на такие преступления. А это преступление. Пусть он физически не убивал их сам, но он был виновен в гибели шести девушек. Мягко загудел ноутбук. Лёгок на помине, Лекс точно будет жить долго. Я сползла с кровати и села за стол, чтобы увидеть его. Лекс был чем-то озабочен. И хотя его губы мягко улыбались, а лицо казалось расслабленным, беспокойный огонёк в его глазах и чуть сдвинутые брови меня не обманули. - Здравствуй, милая, читаешь Фаулза? – я кивнула и чуть улыбнулась в ответ – Всё в порядке? – в порядке? Да он шутит, наверное! Как может быть всё в порядке, если он запер меня в подвале на неопределённый срок?! - Да, всё хорошо. – за его спиной было огромное, от потолка до пола окно. Где это он? Явно не дома, на работе? Чёрт, Филипп Георгиевич говорил мне, где находиться офис Лекса, но я тогда эту информацию благополучно пропустила мимо ушей. – Ты где? - На работе. – он как-то странно повёл плечом, а потом вдруг глубоко вздохнул и сполз в кресле, уставившись на что-то поверх монитора. Я изучала его лицо с полминуты, да его определённо можно назвать красивым – Прости, я немного задержусь сегодня. Ты проголодалась? - Нет. Что-то случилось? Завал на работе? – я не смогла удержать усмешку, представив, какой завал будет ждать меня, если я выберусь отсюда. Он усмехнулся в ответ. - Ну, брось издеваться, какой у меня тут может быть завал. Просто тяжёлый день, у меня с утра был очень… - он умолк, подбирая нужное слово – необычный пациент. А потом позвонил дядя и попросил приехать. Тебя уже ищут. - Не найдут. – я снова усмехнулась. Лекс как-то растерянно посмотрел на меня и тихо проговорил. - У меня ещё ни разу не было проколов, милая. Хочешь, я по дороге домой заеду куда-нибудь и куплю сладкое для тебя? Что ты любишь больше всего? – я задумалась. Сладкое я вообще-то любила, но не сейчас. Не хочу набирать лишний вес. Но было кое-что, что я хотела бы получить. - Можешь под каким-нибудь предлогом выпросить у Филиппа Георгиевича досье на дело «Глаз». И купить пару газет по дороге? – эм, мне сейчас показалось, что Лекс чуть вздрогнул? - Конечно, я привезу тебе газеты и постараюсь раздобыть досье. Но ты не ответила на мой вопрос. - Не хочу толстеть. – извиняющимся тоном проговорила я – Вряд ли у меня будет возможность пойти в тренажёрный зал, а тут я ведь буду вести практически малоподвижный образ жизни. Так что… - А, ясно. Фигуру бережёшь. – он как-то сдавленно рассмеялся – Не переживай, пара лишних кило тебя только украсит. - А пара лишних десятков кило? – предположила я. Тут Лекс по-настоящему расслабился, заулыбался и мягко проговорил. - И пара лишних десятков, поверь мне на слово. Но если ты так волнуешься, то у меня в доме есть тренажёрный зал. Прямо над подвалом. Жаль, что своего личного тренера я не смогу тебе предоставить, но зато сами тренажёры полностью твои. - Серьёзно? – он кивнул и спросил снова тоном змея-искусителя: - Ну, так что тебе привезти сладкого? Может быть фруктовые пироженные? Или шоколадные, с орехами? Или может такие маленькие хрустящие французские круассаны с вишнёвым сиропом? - Чёрт, Лекс, ты умеешь уговаривать! – сдалась я – Пироженные, с орехами и шоколадом. Не менее трёх штук, раз уж в моём распоряжении твой тренажёрный зал. – он тепло улыбнулся мне и кивнул. - Хорошо, милая. Привезу не менее трёх штук, тебе понравиться, я уверен. Сам иногда грешу ими. Постараюсь приехать до шести, раз уж ты так бережёшь фигуру. Обжора. – довольно ласково подразнил он и отключил видео – связь. Взж, мнэ, а что это только что было?!». 14 сентября (вечер). «Домой я возвращался с дикой головной болью. У дяди была самая настоящая истерика, когда я приехал к нему в участок. Он вопил на каких-то парней, совершенно забыв о сигарете, которая почти полностью истлела в его правой руке, которой он опирался на стол. Ещё в коридоре я услышал его дикий крик: - …и это доблестная ментура?! Девочку не уберегли! Как будто сами не знаете, сколько психов ходит по улице! – тут ему видимо кто-то робко возразил, потому что собеседника я не услышал, зато дядя начал кричать с удвоенной силой – Ты у нас самый умный, правда, Фёдор?! Ты ведь из следственного к нам пришёл! Вот и складывай факты! Сенькина, которая ещё до сих пор у меня в морге лежит, между прочем, тоже пропала при таких же обстоятельствах! - Да прекратите вы так орать, Филипп Георгиевич! – завопил в ответ мужской голос – Думаете, мы за Дарью Михайловну не волнуемся! - Конечно, волнуетесь, Саня. – с издевкой бросил дядя - Она ведь была мозгом вашей команды. Из Разина психолог такой же хреновый, как из меня бухгалтер, Фёдька, ангел наш белокурый, к трупу подойти боится, если на нём укусы. А ты? Это тебе не с шавкой по вокзалам ходить, наркоту искать! Да без Дашульки вся работа у вас встанет так, как ваши детородные органы ни разу не вставали! – я даже стучать не стал, и так понятно, что никто из-за дяди ничего не услышит. Просто открыл дверь и остановился на пороге. Передо мной была такая картина: небольшая овальная комната, посередине которой стоял крохотный стол, за которым сидели трое. Один блондин, видимо это и есть белокурый ангел Феодор, на вид лет тридцать, с лейтенантскими погонами. Собран, сдержан, руки сцепил на столе и упрямо смотрит на них, чуть хмурясь и покусывая уголок губ. Второй шатен с карими глазами, покрасневший то ли в пылу спора, то ли он и был тем самым Саней, который только что получил разгон от моего дяди, а он это умеет. Судя по погонам, тоже лейтенант. Он нервно сжимал и разжимал кулаки, видимо на пределе и скоро взорвется. Третий был полуксрыт дядей, я мог рассмотреть только плечо с погонами младшего лейтенанта. Дядя, в своём педантично белом халате, стоял ко мне спиной, упираясь обеими руками на столешницу, и самозабвенно кричал – Или может быть, вы собираетесь ждать, когда и Дашелёчка найдут мёртвой и с обожженной от извести кожей? Это собрались ждать? – все трое вздрогнули. Всё ясно, видимо, это её следственная группа. Дядя дёрнулся, пепел, от почти полностью истлевшей сигареты, упал ему на руку, отвалившись вместе с крошечным угольком, от чего мой дядя взвыл и выдал такое непечатное слово, которое я даже в армии не слышал! – Твою ж… - продолжил он, хотя его голос тут задрожал. Я же сказал, истерика. Поняв, что пора уже вмешаться, я сделал несколько шагов к дяде и хлопнул его по плечу. Он круто развернулся ко мне, с явным намерением разразить над мой головой все громы и молнии, но тут же сник. Сгорбился и устало проговорил – Лёшик, я не знаю, что мне делать. - Для начала успокойся и сядь. – мягко проговорил я, теперь уже разглядывая третьего паренька. Он был самым молодым, на вид лет двадцать пять или около того. Голубые, по-детски широко распахнутые глаза, смотрели с таким страданием, точно не его начальница пропала, а весь мир просто взял и исчез, оставив его одного. Веснушчатое лицо парня было бледным, с тенями под глазами. - Простите, вы к нему? – с облегчением спросил блондин, кивая на дядю. Я снова посмотрел на своего родственника, тот растерянным движением искал в карманах халата пачку сигарет, которая лежала перед ним на столе. Ой, как плохо! Вот этого я не учёл, когда решил забрать Дашеньку. Дядя был сильно привязан к моей девушке и искренне переживал. Его нужно срочно успокоить, пока он инфаркт не заработал. - Да, к нему. Простите, что не представился, Алексей. – я протянул руку блондину, тот пожал её. Рукопожатие было твёрдое, но не сильное, было видно, что его мысли витают сейчас где-то очень далеко. - Федор. Это Александр. – он кивнул на второго лейтенанта, тот удостоил меня вымученной улыбки, я точно пришёл вовремя – А это наш самый младшенький, Сеня. - Здравствуйте, Алексей. – я пожал и его руку. Вот, значит, какая команда была у Даши? Трое, нет, четверо мужчин?! Во мне вдруг заговорил собственник, который заставил меня несколько резко отодвинуть стул и почти уложить на него дядю. Я сел рядом с ним – Видите ли, у нас начальник пропала. А ваш дядя, это ведь ваш дядя? – я кивнул, мысленно прикидывая, а с кем у Даши мог быть роман: с серьёзным и обстоятельным Фёдором, с нервным и измученным Александром, или с готовым зарыдать в голос прямо сейчас Сеней? – Так вот, ваш дядя почему-то считает, что мы совершенно не волнуемся и ничего не делаем для того, чтобы найти Дарью Михайловну. – всё, этот отпадает. Если он даже здесь и сейчас называет её по имени – отчеству, да ещё и с таким уважением в голосе, он ну никак не может быть её бойфрендом. Почему-то в слова дяди о том, что у Даши нет парня, я теперь не верил. Передо мной сидело трое молодых и привлекательных мужчин, во что я ещё мог верить?! - Ну, а что вы сделали? – устало спросил дядя, отыскав, наконец, пачку сигарет методом поглаживания столешницы руками и натыканием пальцами на пресловутую пачку. - Филипп Георгиевич, мы с утра на ушах! – в голосе Александра почти звучали слёзы – Мы даже не обедали, честно говоря, мне кусок в горло не лезет. - Ещё бы. – фыркнул дядя – Посмотрел бы я на вас, уплетающих бутерброды, когда Дашуля возможно сейчас голодает. – чёрт, чёрт, я ведь её без обеда оставил! Правда, завтрак я приготовил ей обильный, и она поздно проснулась, но сейчас было уже половина третьего! Так, нужно быстрее выяснять, в чём дело и мчаться к своей девушке. - По-моему ты преувеличиваешь. – как можно мягче проговорил я, похлопав дядю по руке, тот оскорблено дёрнулся – Успокойся. Что вообще у вас тут произошло? Когда ты позвонил, ты уже был в истерике… В истерике, в истерике. – назидательным тоном проговорил я, увидев, что он хочет мне возразить – Это я тебе, как психолог говорю. – судя по лицам следственной группы, они были со мной согласны на все сто – Расскажи мне, что у вас сотряслось. Как я понял, потерялась твоя любимица. Знаете, он мне все уши о ней прожужжал. – повернулся я к шатену, тот слабо улыбнулся. - Это он может. Простите, но мы не хотели бы вдаваться в подробности. Сами понимаете, Алексей, вы не член семьи и… - Да-да, я понимаю. Только он, - я ткнул пальцем в дядю, тот сильнее запыхтел сигаретой – мне всё равно расскажет. Но при этом столько от себя добавит, да и вас всех ласковыми словами вспомнит… я просто берегу свои нервы. - Даша очень ответственная. – проговорил Фёдор, бросая на меня быстрый, но цепкий взгляд. Мне это не понравилось. Интересно, а в каких они с Дашенькой отношениях? – Она всегда, я подчеркиваю, всегда приходила на работу первой, уходила последней. Даже когда болела и загибалась. До сегодняшнего дня. Сегодня она не пришла, ни домашний телефон, ни сотовый не ответил. Мы позвонили её старшему брату, поехали к ней домой. Дома она не ночевала, во всяком случае, соседи не видели, чтобы она возвращалась. – так, замечательно. Брату видимо позвонили, потому что у него были ключи от её квартиры, значит, ни у кого из этих троих ключей нет. А это в свою очередь значит, что она ни с кем из них ни в каких отношениях, кроме сугубо профессиональных, не была. Этот факт меня порадовал. - А потом мы открыли гараж Дарьи Михайловны. – встрял Александр – А там её машина. - И что такого странного? – удивился я – У неё разве не было своей личной жизни? - Честно говоря, мы даже не знаем, что и думать. – признался Федор – Сами понимаете, мы парни, а Даша – девушка, так что, женских разговоров по душам у нас никогда не было. Разве только Филипп Георгиевич с ней трепался. – все тут же посмотрели на моего родича, тот ссутулился ещё больше. - Да не было у неё никого. После того фраера на белом пежо, больше никого, она всё время говорила, что у неё времени нет. – ох, дядя, просто этот фраер не знал, как заполучить Дашино внимание и время. - Но она могла познакомиться с кем-нибудь? По интернету, к примеру? Он мог за ней заехать, ну и она могла у него остаться. - Вы просто не знаете Дашу. – криво усмехнулся Федор – Она ни на что внимание не обращала, если это не касалось работы. – минуточку! А почему это у дяди Фёдора такая горечь в голосе?! И не я один это заметил. - Да, брось, Федь. – хлопнул его Сеня по плечу – Дарья Михайловна тебя всегда замечала. Просто, времени у неё на самом деле не было. – так-так, кажется, сейчас я начну дико хохотать! - В любом случае, вариант ваш, Алексей, провалился. Он был первой версией, пришедшей нам в голову. Правда, пароль её почты никто кроме неё самой не знал, но мы взломали ящик. Да и потом, она пропала в той же одежде, в которой была весь вечер. Дарья Михайловна хоть и повернутая на работе, но всё-таки женщина. Она бы принарядилась, для свидания. - Да дело даже не в этом, Лёшик! Да бог с ними, со свиданиями. К чёрту кавалеров. Пусть уйдёт в загул, она это заслужила. Только у меня в морге лежит девчушка, примерно её возраста, Сенькина Светлана, которая два года назад была похищена при таких же обстоятельствах. И которую нашли позавчера, голую, в брезенте и в таком виде, как будто бы её неделю в извести держали. Нелюдь. – я вздрогнул. Последнее слово дядя сказал, точнее, выплюнул, с такой ненавистью и злобой, что мне на секунду стало не по себе. Ведь я-то знал, как и где погибла Света, знал, где сейчас Даша. В принципе, я знал так же и то, что моя деятельность незаконна, но я не ожидал встретить такое отношения со стороны дяди. Хотя, это вполне естественно, если наши с Дашенькой отношения покатятся по наклонной, то вполне возможно, она очутиться на препараторском столе в дядином морге. А это по-настоящему страшно. Если это случиться, придется избавляться от тела по-другому. - Знаешь, что, дядя Филипп. Мне кажется, что ты своими упадническими настроениями и истериками только мешаешь и подрываешь моральный дух в этой комнате. Давай я отвезу тебя домой, дам какое-нибудь успокоительное и ты поспишь? – предложил я, мягко сжимая его локоть, дядя мрачно посмотрел на меня и цинично спросил: - Рюмку коньяка и пачку димедрола? – я вздохнул. - Я понимаю, тебе сейчас тяжело и страшно за неё, но я уверен, что всё будет хорошо. Что этому можно найти какое-нибудь объяснение и что с твоей любимицей ничего не случиться. Давай, пошли. - Мне нужно вещи свои забрать. – мрачно проговорил дядя – Подожди меня здесь, я сейчас. – мы подождали когда он выйдет из комнаты и облегчённо вздохнули. - Спасибо. – с чувством проговорил Александр – Честно говоря, обстановку он нагнетал здорово, в красках описывая в каком виде мы можем найти Дарью Михайловну. - Да не за что. Это и в его интересах тоже. Не хочу, чтобы у него опять был нервный срыв. Простите, Александр, а вы Шурик или Саша? - О нет, только не Шурик. – в ужасе замахал он на меня руками – У меня детские комплексы на этот счёт. Просто Саня. - Благодарю. – я снова посмотрел на Фёдора, тот мрачно над чем-то размышлял. Я вполуха слушал Саньку, когда затрезвонил его мобильник, и он вылетел в коридор, едва успев извиниться. Сенька что-то сосредоточенно выстукивал на клавиатуре компьютера. Мы с Фёдором остались одни. У меня была масса вопросов, ответы на которые мне были очень важны – И кто теперь у вас будет за старшего? – Фёдор посмотрел на меня и спокойно ответил. - Вообще-то, мы надеемся, что найдём её в течение недели. – ну-ну, Свету вы два года искали. - Ну да. Хотелось бы этого и мне. А то, боюсь, дядя долгого волнения за неё не выдержит. – мент кивнул – Я заметил, у вас с этой девушкой были отношения? - Да нет, не были. – отстраненно проговорил он – А что? - Да так. Я ведь, тоже психолог. Только я по штатским, не как тут у вас. – Фёдор слегка улыбнулся шутке. Оно и понятно, я для него чужой человек, который вторгся в его личное горе. Потому что в то, что у них не было отношений, я не верил. Уж у него-то точно были кое-какие сугубо личные отношения к ней – Вы переживаете больше, чем ваши коллеги. И потом, фраза вашего напарника. - Ох, я и забыл совсем, что Филипп Георгиевич очень усиленно сватал Дашу за вас. – резко и холодно ответил Фёдор. Я пожал плечами и поднялся. - В любом случае, у него это не получилось. К тому же, у меня уже есть девушка. Что касается вас, я не собирался лезть к вам в душу. Оказать моральную поддержку, психологическую помощь, да. Но никак уж не вмешиваться в ваши интимные дела. - Мне не нужна психологическая помощь! – рявкнул он так, что Сеня, уже с полминуты прислушивающийся к нам, просто подпрыгнул в своём кресле от неожиданности. Я скрестил руки на груди, придав лицу самое холодное выражение, и, надменно изогнув бровь, безучастно поинтересовался, кивнув на его дрожащие руки. - А болезнью Паркинсона вы, видимо, с детства страдали? – он посмотрел на свои руки, потом на меня, после чего уронил локти на стол, а голову на руки и минуту просидел так. Сенька уже и не притворялся, что работает, смотрел на нас во все глаза, а потом выдал: - Алексей, а не хотите, к нам в отдел перейти? – вот он шанс получить папку с делом «Глаз». Его ведь Дашенька просила, верно? Я его беру только для неё. Не для себя…или…Нет, я просто просмотрю и всё, из чистого любопытства. - К сожалению, наших звёзд и олигархов тоже кто-то должен лечить. – с виноватым видом развёл я руками – Но если вам понадобиться практический совет по какому-нибудь делу, смело обращайтесь. Буду рад помочь. – пока мы обменивались визитками, Фёдор пришёл в себя. Как-то диковато посмотрел на меня и вышел. А потом я отвёз дядю домой, напоил его горячим травяным чаем, уложил в постель. А когда он уснул, как бешенный рванул домой. По дороге купил обещанных Дашеньке пирожных и газет. Когда я уже подъезжал к Рублёвскому шоссе, зазвонил сотовый. Номер был совершенно незнакомый, но я всё равно ответил на звонок. - Прошу прощения, Алексей, это Фёдор. – тяжело вздохнув, проговорил он. - Добрый вечер, Федор. Что-то случилось? Вы что-нибудь нашли о ней?! – если моя догадка верна, то лучше при этом Ромео в погонах Дашино имя не упоминать. - Да нет. Без перемен. – снова вздохнул он. – Я не помешал? – голова уже к тому моменту начинала побаливать. Тяжесть шла от затылка к вискам и отдавалась пока слабой болью при каждом ударе пульса. - Нет, я еду домой. – он вздохнул ещё раз. - Извините за сегодняшнее. Нервы. - Я понимаю. – ой, я его отлично понимал. Если у него и так было чудовищное настроение от того, что Даша пропала: испуг, паника, беспомощность, злость, а тут ещё и дядя на них наехал… - Даша на самом деле мне очень дорога. Мы с ней давно знакомы. – опа, а вот это интересно – И то, что она пропала… это ужасно. Боюсь, что с ней что-нибудь случиться. И зол на самого себя, что так беспомощен и ничем не могу ей помочь. - Вы ищите её, Фёдор, вы уже ей помогаете. - Да, вы павы, Алексей. Только… Сенькину ведь так и не нашли, точнее, нашли, но было уже поздно. - Насколько я знаю, дядя не нашёл на той девушке никаких повреждений. Значит, если это тот же самый человек, то ничего с вашей девушкой не случиться. - А если случиться?! – так, ментяра, во-первых, Даша моя девушка, усёк? А во-вторых, я намерен обращаться с ней как с королевой до конца её дней, а если мне повезёт, то до конца своих дней. Чёрт, а откуда у меня такие собственнические мысли? Неважно, Даша моя. - Не думайте об этом. Иначе вам станет ещё хуже. Я уверен, что с ней всё будет в порядке. – если только она не съест меня живьём, потому что время уже без пятнадцати шесть, а я обещал приехать до шести! И тут он сделал потрясающую вещь: он всхлипнул. - Вы не представляете, какая она замечательная. – это я-то не представляю?! Дорогой мой, я знаю об этом лучше тебя! – И это несправедливо, что она… - Не мучайте себя, Фёдор, не впадайте в депрессию. Вас там не было, но я уверен, если бы были, то сражались за неё до последнего. – ростом я выше, чем он. Да и судя по его фигуре, довольно худощавой, но никак не мускулистой, перевес был бы на моей стороне. Хотя, кто знает. Я ведь тоже качаюсь не для того, чтобы уметь обороняться или нападать. А просто так. Чисто из соображений древнегреческой философии о красоте тела – Могу я вам чем-нибудь помочь? - На самом деле вы уже мне помогли, Алексей. Благодарю. Правда, есть ещё кое-что. Видите ли, Даша на самом деле была мозгом нашей команды. Сенька, правда, тоже психолог, но сами видели, парень он молодой, ветер в голове, Санька из отдела с наркотой к нам перешёл. Я тоже. Следственник. И в тонкости психологии серийников как-то не особо. - Вы хотите, чтобы я дал вам пару советов? - Да. Только что нашли ещё одного ребёнка. Не могли бы вы приехать завтра утром к нам в участок? - Конечно, Федор, я приеду. А как называется это ваше дело? - «Глаз». Я дам вам материалы, посмотрите. Всё-таки, свежий взгляд со стороны… - Разумеется. – вообще-то, завтра у меня был выходной. Приёмов не было, потому что я уже отработал воскресенье. Сегодня звонил Гаррик, звал на рыбалку, куда вы думаете? В сауну! Я сказал, что лучше половлю рыбу в своём аквариуме. В конце концов, я хотел побыть дома, с Дашей. Гаррик решил, что приедет ко мне вместе с рыбой и Тиграном. Предложил позвать Фиалку, но меня на Виалетку, во-первых, не тянуло больше, а во-вторых, Тигран бы чувствовал себя неловко. Так что завтра Гаррик должен был приехать в половине девятого утра, а потом, я собирался посвятить время Даше – Если я заеду примерно в половине восьмого, это не рано? - Нет. Мы всё равно тут на всю ночь. Вам заплатят за работу. - Да ну бросьте. – рассмеялся я, с трудом сдерживаясь, чтобы не заскрипеть зубами от головной боли, ставшей почти невыносимой – Деньги меня не волнуют. Я это сделаю так, из чисто профессионального любопытства. Давно хотел изучить криминалистическую психологию, думаю, на практике это будет более эффективным. – после чего мы вежливо попрощались и я через десять минут уже был дома. Поставив машину в гараж и положив пирожные в холодильник, я поднялся к себе, где наскоро принял душ, хотя очень хотелось понежиться в ванной. Переодевшись и приняв таблетку от головной боли, которая мне всё равно не помогла, видимо это было что-то на нервной почве, я спустился к ней. Даша меня ждала, хотя я и явился без предупреждения. Она улыбнулась мне, я же был слишком раздавлен своей мигренью, чтобы оценивать насколько искренней эта улыбка была. Вдвоём мы накрыли стол. Даша молчала, видимо понимала моё состояние, а потом вдруг усадила на стул и положила руки на мою шею. - Вижу, Лекс, общение с Филиппом Георгиевичем здорово подкосило твою нервную систему. У тебя классические симптомы головной боли. – она вертела мою голову так, точно собиралась открутить и размышляла над законом буравчика. – Я научилась этому у своего отца, у него тоже часто болит голова. Расслабься, Лекс, мы оба знаем, что я не сверну тебе шею. – я расслабился и в этот же самый момент она резко дёрнула мою голову. Раздался характерный хруст и, на долю секунды, в глазах потемнело, но уже в следующую секунду я понял, что голова не болит, а шея вполне цела. Даша обошла стол с другой стороны – Проголодался, как и я? - Безумно. – ответил я, потирая шею – Слушай, да ты просто волшебница. - Большая практика. Фёдор частенько просил ему так сделать. – Фёдор? Ну конечно, кто бы сомневался – Как прошёл твой день?! – о Господи, ангелы небесные и всеблагие праведники! Да неужели вы все услышали, наконец, мои молитвы?! Наконец-то, хоть одна у меня это спросила! - Тяжко. У дяди истерика. Не знаю, что с этим делать. – она усмехнулась, я прекрасно понимал, о чём она сейчас подумала. Для того, чтобы у дяди не было больше причин для паники и истерики, я должен был отпустить Дашу. Но это было невозможно по двум причинам: первое, она меня сдаст, второе, игра только началась. Мы ужинали и болтали о всякой ерунде. О погоде в Москве, о том, что бабье лето закончилось в этом году очень быстро, практически не начинаясь, о том, что какая это глупость выбирать цвет для сезона моды. Наконец я сказал: – Сегодня познакомился с твоей следственной группой. – она застыла на секунду с ложкой в руке, потом пожала плечами и принялась снова за еду. Но эта секунда сказала мне о многом. Она воспринимала всё так спокойно, потому что просто выжидала. А чего я собственно хотел? Чтобы она тут же начала испытывать ко мне симпатию? Ну, нет, с таким бредом не ко мне, а к подростковому психологу, чтобы он доступно разъяснил, что процент романтики и сентиментальных историй в мире взрослых ничтожно мал. Я смотрел в её лицо и начинал многое понимать: Даша играла, очень убедительно играла. Я поверил. Браво. - И как тебе они? – спокойно спросила она. Я не мог не восхититься. Номинация «Оскара» - самое меньшее, что можно ей вручить. - Депрессивно. – она понимающе кивнула – Да ладно, брось. Можешь сказать всё, что обо мне думаешь. – я пожал плечами, стараясь вложить в этот жест столько безразличия, сколько мог – Мы ведь оба знаем, что единственное, чего тебе на самом деле хочется – отправить меня на лечение в психиатрию при какой-нибудь тюрьме, наиболее строгого режима. – знаете, она рассмеялась. Звонко так, совершенно искренне, и кивнула. - Точно. Только нет у нас таких учреждений при тюрьмах строгого режима. – тут удивился я. Минуты три мы просто смотрели друг на друга, а потом она спокойно сказала – Лекс, мы с тобой оба прекрасно понимаем, что наша ситуация… ммм… не совсем стандартная. и так прямо сразу у нас вряд ли что-то получиться. А ты ведь хочешь, чтобы получилось, верно? - А чего хочешь ты? – она откинулась на спинку стула, положив сцепленные руки на стол. Взгляд – само раздумье. - Не знаю. Честно, не знаю. Мне нужно время, чтобы привыкнуть, сейчас я жду подвоха от тебя каждую минуту. Более того, скажу честно, не было у меня длительных отношений, а уж тем более опыта проживания с мужчиной под одной крышей. Так что, прояви снисхождение и не дави на меня. Мне сейчас тяжело. – я немного успокоился. Может быть, она права? Сколько этих «может быть» и «возможно»? Мне оставалось только извиниться. - Извини. Я не хотел тебе грубить. - Ты был как всегда вежлив. – и с успокаивающим жестом проведя ладонью по моей руке, ответила Даша – Время, ладно? - Конечно. Сколько потребуется. Хочешь, я расскажу тебе, что было в участке, когда я туда приехал? А потом ты расскажешь, как прошёл твой день? – она кивнула. Остаток вечера прошёл нормально. В смысле, подвохов мы больше друг от друга не ждали, и острые углы в разговоре пытались избегать. После ужина вместе помыли посуду, а потом решили прогуляться по двору моего дома. Кстати говоря, наручники она мне сама протянула. Но я их одевать на неё не стал. Судя по тому, как быстро и ловко она отомкнула их шпилькой, снять их с себя для неё не проблема. Да и потом, пока гуляли, она ни разу не попробовала сбежать. Конечно, она осмотрела двор, но не пыталась прикинуть высоту забора и расстояние до него. За руки мы не держались, она ведь попросила о времени, верно?» 15 сентября (утро). «Проснулась с ощущением катастрофы. Долго не могла понять, где нахожусь, а когда вспомнила, захотелось снова зарыться в подушку и хорошенько зажмуриться. Чтобы когда я повторно открыла глаза, была дома, а подвал и Лекс оказались кошмарным сном. Не сработало. Перед глазами по-прежнему был ослепительно белый потолок, и камеры следили за каждым моим движением. Мой кошмарный сон продолжался в реальности. Лекс уже был здесь, копошился на кухне. Услышав, что я встаю, он вошёл ко мне, хотя и остановился на пороге. - Доброе утро. – спокойно произнёс мой тюремщик. Я даже не смогла выдавить из себя улыбку, просто кивнула, очень надеясь, что он не воспримет моё утреннее состояние, как вызов лично ему. Тихонько сползла с кровати и с силой провела ладонями по лицу несколько раз – Что тебе сегодня снилось, ты спала очень беспокойно. – при звуке его голоса, я аж подпрыгнула, я-то думала, он вернулся обратно на кухню. Вопрос Лекса заставил меня посмотреть на него. Чисто выбрит, ясный взгляд, запах его холодного одеколона. В джинсах и футболке. Отлично, кое-кто сегодня спал всю ночь, видел райские сны и прекрасно выспался. - Не помню. – пробормотала я – Что-то тревожное. - Я так и понял. Ты не запоминаешь сны? Они у тебя недостаточно образные или недостаточно яркие? – тон был профессиональный, я сразу почувствовала себя студенткой перед профессором психологии. - Мне часто сняться кошмары. Издержки профессии. – вымучено улыбнулась я и поплелась в ванную комнату. К счастью, Лекс следом за мной не пошёл, предпочёл уйти на кухню. Вот душ мне помог проснуться окончательно. Ванной я всё ещё побаивалась пользоваться. Честно говоря, дверь в ванную комнату я закрывала очень тщательно. Мне всё время мерещилась Сенькина, лежащая в ванне и смотрящая на меня неподвижным взором. Наверное, это станет моим следующим кошмаром. Пока я принимала душ и переодевалась, Лекс успел заправить мою кровать и накрыть на стол. Проходя через основную комнату на кухню, я мимоходом посмотрела на время. Шесть утра. Организм видимо уже успел отдохнуть и решил, что у меня началась новая рабочая неделя. Сев напротив Лекса, я развернула газету, пока мой тюремщик наливал мне кофе. - Что нового в прессе? – спросил он, я быстро пробежала взглядом заголовки. - Честно говоря, ничего! – я уже хотела свернуть газету и убрать, когда наткнулась взглядом на короткую статью. Лекс что-то снова спросил у меня, но я его уже не слышала. Заголовок гласил: «Кровавое пособие в школьном рюкзаке», а далее шла сама статья. И когда я дочитала её до конца, то почувствовала, как тёмные круги плавают перед глазами, а газета выпадает из ослабевших пальцев. Очнулась я на кровати, Лекс сосредоточено измерял моё давление. - Очнулась. Я думал, ты этого уже никогда не сделаешь. Послушай, я хотел тебе сказать об этом вчера, но не хотелось тебя лишний раз тревожить. – я с трудом сглотнула, заметив это, Лекс потянулся за стаканом с соком, стоящим на прикроватной тумбе – Успокойся, я ведь не просто так познакомился с твоей следственной группой. Вчера вечером, когда я возвращался, Фёдор позвонил мне и предложил просмотреть материалы по этому делу. Так что сегодня, в половину восьмого я должен с ним встретиться. Жаль, что твой обморок помешал нам позавтракать вдвоём. – я не стала дольше слушать его. - Тебе нужно было сказать мне об том вчера! – кажется, это был первый раз, когда я прикрикнула на него. Лекс внимательно на меня посмотрел, потом пожал плечами и поднялся. - Честно говоря, я не представлял себе, как тебе об этом скажу и думал, что будет лучше, если ты сама всё узнаешь, из газеты. Я думал, что ты её прочитала ещё вчера, после того, как я ушёл. - А разве ты не проконтролировал мой отход ко сну по камерам? – фыркнула я возмущённо. Лекс с силой провёл рукой по волосам и довольно сухим тоном ответил: - Я никогда, подчеркиваю, никогда, не контролировал ваши жизни здесь. Камеры мне нужны для того, чтобы я мог прийти на помощь если вдруг понадоблюсь, а не для того, чтобы контролировать, подсматривать или проверять. – он поднялся на ноги. Кажется, я перегнула палку – Я сейчас еду к Фёдору, привезу тебе досье, и у меня потом встреча с другом. Меня не будет часа три или чуть больше. Думаю, этого времени тебе хватит для того, чтобы ознакомиться с деталями последнего убийства. А затем мы проведем остаток дня вместе, если ты этого захочешь. – с этими словами, он вышел». 16 сентября (утро). «Вчерашний день прошёл скомкано. Даша на меня накричала, впервые. Уверен, это не последний раз. Потом была поездка до участка и обратно. Фёдор пытался мне что-то рассказать о маньяке, но я его слушал невнимательно. Парень явно мало что соображает в психологии. Потом я поехал вместе с Гариком и Тиграном играть в пейнтбол, в сауну меня не тянуло. Отстреливал свою злость, выпускал пар. Тигран всё время норовил выстрелить в меня, а не в бегающих между деревьями девушек, служивших мишенями. Я так полагаю, не последнюю роль в этом сыграла Фиалка. Гаррик расслаблялся и получал от всего удовольствие. Ну, хоть кому-то понравилось. Я, честно признаться, уезжал со стрельбища в довольно скверном настроении. Наверное, нужно было помириться с Дашей, хотя, мы и не ссорились. Она просто выплеснула на меня свои страхи и беспомощность, я это прекрасно понимал, но почему-то всё равно было неприятно. Странно, раньше меня это не задевало. Домой я вернулся уже после обеда, Даша была занята – исследовала досье, которое я привёз ей утром. Так что я поднялся к себе и пару часов читал детали дела «Глаз». Разумеется, я отксерокопировал досье Даши. Проанализировать это у меня правда не хватило времени, потому что Даша включила видео – связь. Сказала, что хочет повисеть на тренажёрах. Остаток вечера мы провели на террасе. Пили кофе, любовались звездами, разговаривать совершенно при этом не хотелось. Зачем? Так что, сегодня утром я проснулся поздно, разбитый, совершенно не отдохнувший. Едва успел на первый приём. Пока ехал в офис, всё думал о пациенте, анализировал досье Даши. И картина, открывавшаяся передо мной, была весьма удивительна. Во-первых, очень многое сходилось в моих наблюдениях и фактах дела. Рост, возраст, опять-таки глаз, примерно одинаковая внешность жёртв. Во-вторых, первое, что пришло мне в голову, где может происходить убийство? Явно не возле тех мест, где находили тела девочек. Значит, он их перевозил с места на место, а я видел его «лексус», багажник там просторный, легко можно вместить труп подростка. Третье, преступник явно из состоятельных людей. Почему? Да очень просто, девочки, убитые маньяком, жили в основном в престижных районах Москвы и Подмосковья. Возможно, он находил их, когда ездил на работу, или обратно. Вопрос, как он это совмещает!? У меня проще, ладно, я могу легко состыковать время на работе со временем дома, поближе к своей необычной коллекции. А он? Насколько я знал, у моего пациента был очень плотный график, притом, что он часто разъезжает по командировкам. Мне стало любопытно, а если проследить время и место его командировок, найдутся ли в тех местах убийства, похожие на дело «Глаз»? Как ему удается это?! В своём офисе я был ровно в восемь. Не успел я войти в свой кабинет, разложить материалы и глотнуть горячего кофе, как секретарша возвестила о моём таинственном пациенте. Хм, это меня немного удивило, было только пять минут девятого. Я предполагал, что он сегодня придет вовремя. Ну что ж, хочет начать встречу пораньше, значит, волнуется, возможно, даже, что и злиться на меня или на себя, за свою невольную оговорку. Не важно, он здесь, как я и предсказывал. Пусть если он пришёл лишь для того, чтобы попытаться заставить меня молчать. Я откинулся в кресле и ждал, когда моя секретарша введёт ко мне пациента. Невольно отметил про себя его внешний вид. Выглядел он, кстати сказать, неважно. Двухдневная щетина, чуть скособоченный галстук, тёмные мешки под покрасневшими глазами, растрёпанные волосы. Он нервничал, причём, весьма заметно. Я не поднялся ему навстречу, как делаю обычно с пациентами, он молча плюхнулся напротив меня, нервный, дрожащий, взвинченный до предела. Мы оба подождали, когда моя секретарша уйдёт, но и тогда, после её ухода мы пару минут просидели в тишине. Я, внимательно изучая его, он, блуждая невидящим взглядом по моему офису. - Рад вас снова видеть. – глухо пробормотал он, я только чуть наклонил голову в ответ – В прошлый раз я ушёл поспешно, хочу извиниться за своё поведение. – ну просто маленький мальчик, сбежавший с последнего урока. - Всё в порядке, вы могли вспомнить о каких-либо неотложных делах… всякое бывает. – пожал я плечами, вид у меня при этом был самый невинный, во всяком случае, я на это надеялся – Итак, начнём? Не напомните, на чём мы остановились в прошлый раз? – нужно было видеть ту бурю эмоций, которую вызвал на его лице мой вопрос. - На том, что привлекает меня в женщинах в первую очередь. – собравшись с духом, выпалил он. Я всё ещё сохранял видимость спокойствия: правая рука слабо держит ручку, левая разжата, спина не напряженная. Но всё это было видимостью, внутри меня до сих пор боролись два чувства: выбор между правильным поступком и не правильным. Я и сам не знал, что заставляло меня так мучиться. Ответ был очевиден для любого нормального человека – отдать пациента властям, этим я бы убил двух зайцев. Первое, оказал бы услугу обществу, второе, Даша увидела бы в этом проявление благородства, ответственности. Но на протяжении последних пяти лет, я просто не мог не задаться вопросом: а что могут чувствовать другие люди с подобными отклонениями?! Со своими впечатлениями и фобиями я уже давным-давно разобрался, но чужая душа – потёмки! - Давайте сегодня продолжим эту тему. Видите ли, многие наши проблемы берут своё начало в детстве. Так что между вашим прошлым, настоящим и, возможно, будущим, можно смело провести параллели. Итак, вас привлекают девушки похожие на вашу сестру, верно? – видел я фотографии жертв, все светлоглазые, как на подбор. Как следствие этого не заметило? - Да. Меня привлекают такие девушки, как покойная Лена. - Хорошо. Первое, на что вы обращаете внимание, это глаз. Левый, насколько мне помниться. Так же вы, скорее всего, обращаете внимание на возраст ваших… - ну не говорить же ему в лицо жертв! Даже я так никогда не говорил о своих девочках – дам. Следовательно, вас интересуют девочки подросткового возраста, примерно от двенадцати до тринадцати лет, с внешностью приближённой к оригиналу, верно? – он вздрогнул, но промолчал, только крепче стиснул кулаки и уставился на меня совершенно остекленевшим взглядом – И с ними вы пытаетесь реализовать свою детскую тягу к погибшей сестре, а так, как вы уже взрослый мужчина, то выражаете это только одним способом. Понятное дело, у вас к ним чисто сексуальный интерес, но почему вы вдруг начали проявлять элементы каннибализма? Одна моя знакомая, - я улыбнулся, вспомнив Дашу – тоже психолог, как-то сказала, что рано или поздно каннибализм бы проявился. – кажется, мой пациент начал задыхаться. Нужно срочно налить ему воды и дать какого-нибудь успокоительного. Автоматически вытащил упаковку Ново-пассита и сунул ему в руку стакан воды – Примите одну таблетку и запейте, на вас лица нет. – он послушно открыл лекарство и принял рекомендуемую дозу, запил её водой. Я уже не вернулся в своё кресло, остался стоять у стола, рядом с ним – Вам лучше? – спросил я, пациент сгорбился на краешке кресла и ничего не ответил. Что ж, придется идти напролом – Ответьте мне на один вопрос, если вам не трудно. Вчера вы сорвались на той девочке из-за меня? Вы перенервничали, и это выплеснулось у вас вот в такую разрядку? - Да, доктор. Можете не ходить вокруг да около. Я тот самый изверг, который держит в страхе всю Москву. Но поверьте, я… я не властен над этим. – ого, какой высокий слог, не властен он. Это ложь, даже я знаю, что могу остановиться в любой момент. Уже такое было – Это сильнее меня, я просто не могу удержаться… - Я уже задавал вам вопрос, слышите ли вы голоса. – сухо оборвал я его на полуслове, у меня совершенно не было никакого желания слушать его оправдания, меня больше интересовали мотивы, эмоции, которые он при этом испытывал, его реальная самооценка. Чувствовал ли он себя властелином мира, мучая подростков, или это просто рядовой случай педофилии, отягощенный комплексом неполноценности и страхом перед общественностью – И как мы выяснили, у вас нет шизофрении. - Что вы намерены делать? – спросил он, закрывая от меня лицо руками и сжимаясь, точно в предчувствии удара – Скажите чего вы хотите? Денег? – денег? Нет, этого мне от него не нужно было. - Мне не нужны деньги. - Тогда, что? Акции, доля в моём бизнесе? - Боюсь, ведение бизнеса не для меня. – я сел в своё кресло. Ну что же, я и раньше знал, насколько это чертовски приятно осознавать свою власть над людьми. Впрочем, я никогда не занимался шантажом. Все мои изыскания всегда носили чисто научный характер – Я хочу, чтобы вы честно рассказывали мне обо всём. – пациент резко вскинул на меня голову. - Не понял. – как-то совсем по-уличному проговорил пациент. - Мне интересны вы, как объект исследования. – не нужно уметь читать мысли, чтобы понять, о чём он думает. Скорее всего, в его мыслях сейчас присутствует облегчение, недоумение, настороженность, возможно, некая доля иронии. - Как объект исследования?! То есть, вы не собираетесь сдать меня властям? – ещё немного и его точно хватит сердечный приступ. - Нет. Если бы я хотел это сделать, то вы бы здесь не сидели. Ну, так, что? - Хорошо, я согласен. Что именно вам интересно знать? – он заметно расслабился, даже позволил себе откинуться на спинку кресла и закинуть ногу на ногу, от чего ткань штанины его дизайнерских брюк задралась, демонстрируя мне кипельно-белые носки. - Всё. Когда вы сделали это в первый раз? - В первый раз это было в Серпухово, восемнадцать лет назад, мне тогда было… хотя, сами посчитайте, сколько мне тогда было. – он утомлённо потёр переносицу, точно отгоняя или стирая неприятные воспоминания – Я тогда только начинал свой бизнес. Сами понимаете, время перестройки, всеобщая паника, разруха, МММ, и прочие шарлатаны. Я в тот день заключил удачную, первую крупную сделку. Работал как проклятый почти две недели над этим проектом. Ну и решил отметить это дело со своим партнёром. Он потом вышел из доли через два года, подался на вольные хлеба, куда-то на Камчатку, да так и сгинул там. Но это к делу не относиться. В общем, поехали мы в клуб. Тогда клубов не было, были дискотеки. Шёл ноябрь, 30 число. Лил дождь, пополам со снегом, мы с моим партнёром приехали в одиннадцатом часу. На танцполе была молодёжь, в основном, девчонки, лет по четырнадцать, пьяные, обкуренные. Были и постарше. Мой партнёр после третьей бутылки нашёл себе какую-то и ушёл с ней в неизвестном направлении. А я всё сидел за столиком, пил. Смотрел на танцующих. И думал о том, что в дни моей юности, такое считалось развратом и недостойным, аморальным поведением для девочек. Вспомнил Леру. И… не знаю, что на меня накатило. Просто вдруг безумно захотелось вернуться в то время, когда она была жива, захотелось… - Воплотить эротическую фантазию о вас и сестре? – понимающе кивнул я, не отрываясь от записей, когда он запнулся – Это было бы предсказуемо. Первый успех, разгульная атмосфера, громкая музыка и алкоголь, после двух недель умственной деятельности. Было от чего сорваться. - Да. Сами понимаете. Девчушки в этих узких джинсах. Тогда их бананами называли. Покрутился на танцполе, но ни одна не зацепила, только себя раздразнил. В общем, пошёл я в туалет, освежиться, как это сейчас говорят, а там возле туалета стояла она. В короткой юбке, кофточка на ней была вязанная. Красная. И меня переклинило окончательно, смотрю на неё, а мне всё Лера кажется. Я её обнял, а она брыкаться начала. Хотя и была то ли просто пьяная, то ли обкуренная. Криков её никто не услышал, тогда на дискотеках собеседника услышать было невозможно, не то, что кого-то где-то. А когда в себя пришёл – испугался. Карьера только началась и тут такое. В тюрьму мне не хотелось. - И что вы с ней сделали? - Задушил. А потом поехал домой, лёг спать и наутро ничего не вспомнил. – моя рука замерла над чистым листом, который я только что перевернул. - И когда вернулась память? – как можно вежливее спросил я. - Через пару дней, когда увидел газету, в которой было написано об этом убийстве. Несколько недель жил в страхе, что в любой момент за мной приедут. Вздрагивал от малейшего шороха, от ментов шарахался, как испуганная ворона от поезда. Стал нервным. Раздражительным. Поссорился с женой, ударил сына. Мерещилась всякая ерунда. Только на работе мог чувствовать себя нормально, но через пару недель дочь привела домой подружку-однокурсницу. - И вы опять сорвались? - Нет, моя старшенькая до сих пор с этой девочкой дружит. – пожал он плечами. Значит, у него тоже есть сила воли, раз он смог устоять перед соблазном?! - Хорошо. У вас были проблемы в интимном плане до того первого случая? - Да. Проблемы и сейчас есть. Не могу я в нормальных условиях. Нужно что-то ещё, а вот что, понять не могу. - Чувство власти над партнёром, превосходство? Или может взрыв адреналина из-за связанных с актом обстоятельств? Или возраст и внешность партнёра? Или всё вместе? - Пожалуй, всё вместе. – после минутного колебания, ответил он. - Что вы чувствовали в тот первый раз? Опишите подробно. И чем первый раз отличается по эмоциональному накалу с другими случаями? – следующие полчаса он рассказывал о своих ощущениях, а потом мы составляли хронологический порядок его…эээ… манипуляций. Ушёл он от меня весьма довольный, впрочем, мне было о чём подумать. Когда за ним закрылась дверь, я в первую очередь проверил, как там Дашенька. Стоило её увидеть, и тут же вернулись угрызения совести. Восемнадцать лет стажа серийника… Господи, сколько жертв, сколько убийств, разбитых судеб и прерванных жизней! Ну, зачем мне это надо было?!» 16 сентября (день). «Сегодня почти весь день читала роман Фаулза. Хоть книга и вызывает отвращение к главному герою и некоторое недоумение над поступками героини, книга притягивала. Оторваться было невозможно. Я теперь прекрасно понимаю Лекса и его попытку найти свой идеал. Нет, я не оправдывала его, многое в его поведении так и осталось для меня загадкой. Но в общих чертах я смогла понять его манию. Лекс не Ферди, он гораздо хуже. Эти дни показали мне, каким он может быть: настойчивым, целеустремленным, привыкшим жить для себя и только для себя. Ферди таким не был. Он был зациклен на своих чувствах и его мало интересовали чувства других, он жил в своём замкнутом мире и никого не хотел в него пускать, вряд ли после Миранды её преемницам жилось с ним сладко. Лекс другой, у него есть такой редкий дар – заставлять мир крутиться вокруг него. Но если поведение Ферди можно было предсказать и ожидать, действия Лекса были непредсказуемые. Он приехал домой в обеденный перерыв. Ровно в двенадцать дверь, ведущая из подвала, открылась и Лекс возвестил: - Милая, я дома. – было что-то страшное в этой, казалось бы банальной фразе. Так говорят мужья, возвращающиеся домой к своим жёнам после трудового дня. Но никак не тюремщики, вернувшиеся в камеру смертника для того, чтобы накормить его. Я попыталась изобразить улыбку, но это у меня не получилось. Он мазанул по мне внимательным взглядом и позвал обедать. За столом Лекс почти не разговаривал и был, казалось, погружённым в свои мысли. Так что обед прошёл почти в молчании. Пару раз я попыталась разговорить его, но он отвечал своей немного странной улыбкой и виноватым взглядом. Чёрт, что с ним происходило?! Я не знала, и это мучило меня. После обеда, он как всегда собрал посуду, рассеянно чмокнул меня в щёку, от чего я просто остолбенела, и ушел, сказав на прощание – Я приеду после шести, милая, не скучай. – я была в прострации ещё некоторое время, после того, как он ушёл. Что всё это значит?! И почему он такой немногословный сегодня. Вчера ещё понятно было почему, его задел наш разговор о деле «Глаз», но ведь вечером и утром он был как всегда вежлив, спокоен, дружелюбен, я бы даже сказала, что мил». 16 сентября (вечер). «Я редко когда беру домой свои бумажки. Вообще, меня ещё отец учил тому, что работу нужно делать на работе, а дома отдыхать или заниматься самообразованием, расширять кругозор своих знаний. Ну, на счёт работы на работе, ему было проще, всё-таки, мой отец был хирургом. Но я всё равно старался всё успеть там, в офисе. Чтобы вечера посвящать себе или своим девочкам. Вот и сегодня мы с Дашей опять вышли во внутренний дворик моего дома, чтобы она могла подышать свежим воздухом после ужина. Всё мои утренний волнения и метания уже улеглись, для себя я решил и дальше изучать своего пациента, а когда изучу, что ж, думаю, тогда я со спокойной совестью смогу его сдать властям. Тому же Фёдору. Так что этим вечером никакие мысли или страхи не омрачали меня. Я сидел на скамейке, возле Даши и просто наблюдал за ней. Впервые в жизни я ничего не анализировал, ни о чём не думал, ничего не страшился. Она была рядом, и мне этого было достаточно, для того, чтобы чувствовать себя уютно и спокойно. Мы молчали, глядя на звёзды. Иногда по чёрному полотну неба с блестяшками звёзд, чиркал короткой вспышкой спутник, иногда тёмная туча на пару мгновений закрывала от нас часть луны. Тишина стояла идеальная. - Знаешь… - неожиданно повернулась ко мне Даша, я отрицательно покачал головой, пока я ещё ничего не знал – ты сегодня меня напугал в обед. – она из-за дружеского чмока в щёку так переполошилась? Или из-за моего поведения за обедом в целом? - Что я такого сделал? – миролюбиво протянул я. Даша как-то странно передёрнула плечами. - У тебя иногда был такой виноватый вид, точно ты что-то натворил и боишься мне сказать. - Всё в порядке, милая, теперь уже всё в порядке. – а она проницательна, впрочем, чего ещё я ждал от своей коллеги, да ещё и в униформе защитного цвета? Лёгкий порыв ветра зашумел в листе дерева, под которым мы сидели, взметнул дневную пыль на дорожке, заиграл концом моего шарфа. Несколько прядей Дашиных волос упали ей на лоб и она сдула их. Смешной жест. Я так делал в детстве, до тех пор, пока мама не поддалась моим слезным уговорам и не состригла мои кукольные кудряшки – Как Фаулз? - Лежит в комнате. – чуть усмехнулась она, я не мог не улыбнуться ей в ответ. Честно, Даша для меня вдруг стала значить очень – очень много – Ты хочешь поговорить о нём? - Нет. – признался я – Я хочу поговорить о нас. Сейчас мне так хорошо, что я не хочу думать ни о чём другом. – опа, она напряглась. Любопытно… - Лекс… Алексей, я думала, говорить о нас ещё пока рано. – осторожно начала она. Для меня было не рано. Для меня было не рано говорить об этом в ту самую секунду, когда я её впервые увидел. - Я помню, что тебе нужно время. – успокоил я её – Что ты должна освоиться, может быть, даже, оценить преимущество быть со мной, чем с кем-то другим. – она что? Усмехнулась только что? - Ну, расскажи мне, какие преимущества у тебя перед другими. – Даша откинулась на спинку скамейки рядом со мной и повернула ко мне лицо. Полумрак делал её личико ещё более бледным. Нужно чаще выводить её на свежий воздух. - Не люблю хвастаться. – что я мог ей сказать на это? Что я никогда не стану её обижать, пока она сама не начнёт глупить? Так она об этом знала. Сказать, что люблю её, но это не любовь и мы оба об этом прекрасно осведомлены. Сказать, что буду беречь её, холить и лелеять всю оставшуюся жизнь, но это банально, во-первых, а во-вторых, в нашем случае, прозвучит многозначно. А я не хочу её пугать. - Да брось, все мужчины любят прихвастнуть. – она почти смеялась. Может, ей сейчас так же легко и комфортно, как и мне? Я поймал прядку её волос, который трепал ветерок и заправил ей за ухо. Она чуть вздрогнула, но не отстранилась - А я вот не люблю. Так что привыкай к тому, что хвастаться я не буду, милая. Ну, а ты зато можешь, сколько угодно. Я умею слушать. - Это твоя профессия. - Твоя тоже. – я с любопытством смотрел на неё, в принципе, я многое о ней знал, но все мои знания были получены от дяди. А у него своеобразное видение вещей – Расскажи мне о себе? - Зачем? Тебе ведь Филипп Георгиевич уже всё давным-давно рассказал! – я пожал плечами. - Хочу услышать всё это от тебя, так сказать, из первых рук. – Даша отрицательно качнула головой. - Не сейчас. – я не стал настаивать. Зачем? Однажды, ей самой захочется об этом поговорить, тогда я сяду рядом с ней и буду молча слушать. Следующий порыв ветра заставил Дашу поёжиться, да и по моей коже прошли холодные мурашки. - Ты не замёрзла? - Не хочу уходить. Давай ещё немного посидим. – попросила Даша, плотнее кутаясь в лёгкую курточку. Я отважился, готовый в любой момент отступить, притянуть её к себе и обнять за плечи, чтобы передать ей частичку своего тепла. Даша не сопротивлялась. Немного напряглась, видимо, прислушивалась к собственным ощущениям, но не отстранилась. А через пару минут и вовсе расслабилась, положив голову мне на плечо. Так мы и смотрели на звёзды, пока она не попросилась обратно в дом». 16 сентября (ночь). «Я часто видела этот кошмар. Иногда он втягивал меня настолько, что, просыпаясь, я порой продолжала напряжённо вслушиваться в тишину своей спальни, пытаясь услышать звуки крови, капающей на пол, или трение ножа о песок. Сегодняшний кошмар затянул меня так же сильно. Только теперь, я, наконец, увидела лицо моего неведомого маньяка. Янтарные глаза, чёткие черты лица, чуть изогнутая нижняя губа, твёрдый подбородок. Я начала вопить во всё горло, видя перед собой Лекса. Он успел занести нож надо мной, целясь в шею, когда чьи-то руки подхватили меня и подняли в воздух. - Тише, тише, милая, всё в порядке. Я рядом, я с тобой. – услышала я знакомый голос и, в ещё большей паники, рванулась из рук, удерживающих меня на весу. Но Лекс оказался довольно сильным. Без видимых усилий, он не только удержал меня, но и вынес из подвала и понёс куда-то наверх. Меня обдало теплом и запахами дома: освежитель воздуха, осенние цветы, китайские благовония, сдоба. Я понемногу пришла в себя, и мне стало не по себе. Ну, представьте; полуодетый мужчина, с явными психическими отклонениями, несёт меня неведомо куда. В самом доме я ни разу не была, да и сейчас было полутемно, так что я ничего не смогла разглядеть. Лекс ногой открывал, какие-то двери, поднимался по каким-то ступенькам и, наконец, очутился в комнате. Продолжая мне что-то успокаивающе шептать сонным голосом, он уложил меня в кровать, запер дверь на ключ, где-то что-то дёрнул, что-то где-то пискнуло, и через минуту рядом со мной лёг и сам Лекс. Обнял меня и прижал ближе к себе – Всё, теперь тебя никакие кошмары не побеспокоят. Спи. Утром расскажешь, если захочешь. Засыпай, милая. – как это ни странно, уснула я после его слов, практически, мгновенно. Хотя раньше, я долго после кошмара не могла уснуть из-за бессонницы». 17 сентября (утро). «Когда я проснулся, то испытал поначалу лёгкий шок. На моём плече спала Даша. Причём так безмятежно и тихо, что я чуть не вывалился из постели. Есть что-то пугающее в этом тихом, почти неслышном дыхании и мертвенной неподвижности. Первые десять секунд тщетно пытался вспомнить причины, по которым она находилась здесь. Это не мог быть секс, однозначно. Иначе, на ней бы уже не было пижамы. Никогда не любил делать это в одежде. Так что же случилось? Я уже хотел потихоньку отползти от неё, когда вспомнил: я проснулся среди ночи с чувством тревоги и сразу же открыл ноутбук, проверить Дашу. Она металась по кровати и кричала. Через две минуты я уже был рядом с ней. Ясно, я принёс её сюда, и теперь мне нужно решить, как поступить. Лечь обратно и дождаться её пробуждения, или, пользуясь тем, что она ещё спит, быстренько принять душ?! Пока я размышлял, проблема решилась сама собой. Даша пошарила рукой возле себя, поморщилась, что-то сонно пролепетала и открыла глаза. Тут повторилась та же сцена, что и несколько минут назад. С той лишь разницей, что теперь Даша переполошилась и отползла от меня. - Доброе утро. – поздоровался я, разглядывая её, растрепанную, заспанную, ещё горячую и розовую со сна. Даша кивнула, судорожно прижимая одеяло к груди – Ты предпочитаешь принять ванну здесь, у меня или спуститься к себе? - К себе. Тебе ведь тоже нужна ванна?! - Идём, я тебя провожу. – она натянула мой халат, первое, что попалось ей под руку, и пошла рядом со мной – В принципе, сейчас только пять утра с небольшим, можешь ещё поспать. - Нет, выспалась. А ты? - Мне на работу. У меня сегодня только один приём и рано утром, а потом я должен был поехать к тебе в участок, встретиться с дядей. - Привет ему передавай. – машинально проговорила Даша, я не удержался и фыркнул. Девушка вздохнула – Ах, да. Совсем забыла об этом, извини. - Всё нормально. Попытаюсь вызвать для него твой призрак, который и выполнит твоё поручение. Что ты хочешь на завтрак? - Чего-нибудь лёгкого. – я кивнул, пропуская её в её комнату – Эээ, Лекс? – позвала меня Даша, когда я уже почти закрыл дверь. Я непонимающе уставился на неё – Спасибо тебе. - Да ерунда. Иди в душ.- закрыв дверь, я бегом помчался в душ, нужно ведь ещё приготовить завтрак. Стоя в душе, я вспоминал свой распорядок дня на сегодня. Сегодня пятница и она у меня почти свободная. Честно говоря, у меня нет твёрдого рабочего графика, как у других людей. Я могу работать и по воскресеньям, всё зависит от пациентов. Но, как правило, после трёх дня я всегда свободен. После душа, спустился на кухню, захватил корзинку с завтраком и отправился к Даше. Она ещё была в ванной комнате. Я слышал звук её фена, для сушки волос. Отлично, значит, я успею накрыть на стол. Я работал на автомате, всё думая над тем, как проснулся утром. Нет, это не значит, что подобное пробуждение – мой первый опыт. Вовсе нет. Только, сегодня было как-то по-другому. Как-то… ммм… не знаю, как-то по-особенному. Может, всё дело в ней, в Даше? Или может быть, я просто не привык к этому, в конце концов, я редко когда оставался на ночь у Фиалки, та ночь, когда погибла Света, не в счёт. Тогда мне жизненно важно было чувствовать, что я не одинок. Поэтому вообще поехал к ней. Тут же было всё совсем иначе. Да, я очень удивился, когда понял, что рядом спит ещё кто-то. Я, вообще-то, с детства любил спать один, единственным человеком, кто ещё мог спать вместе со мной, была мать, но она это делала крайне редко. Интересно, как Даша на всё это отреагировала? Не успел я об этом подумать, как позади меня раздался на удивление бодрый, даже, немного весёлый, голосок Даши. - Тебе помочь? – я отрицательно мотнул головой и не смог сдержать широкую улыбку. Она села рядом со мной – Извини, что разбудила тебя сегодня ночью. - Ты меня не будила. Стены звукоизоляционные, отсюда ничего не слышно даже в смежной каморке. Я сам проснулся и захотел проверить, как ты. Увидел, что тебе снится кошмарный сон и решил спуститься к тебе. А дальше всё прошло экспромтом. – я сел напротив неё – И давно тебе сняться кошмары?! - Лекс, ты ведь не будешь мне портить аппетит? – с надеждой в голосе, протянула Даша. Но я убил эту надежду на корню. - Боюсь, что буду. Дашенька, милая, я очень испугался за тебя. Серьёзно, это ведь не совсем нормально. Что тебе снилось? – она закусила губу и отрицательно покачала головой. - Не думаю, что ты захочешь это услышать. - Расскажи мне, пожалуйста, милая. Я не смогу тебе помочь, если не буду знать, в чём дело. Давай, начнём сначала. Когда в первый раз ты начала видеть кошмары? - С тех пор, как начала работать в отделе. – ага, понятно. Ну, а чего я ожидал? Дашенька у меня девочка впечатлительная – Поначалу было не так страшно, просто чувство беспомощности. Но потом, со временем, сон стал обрастать деталями и… У меня нет кошмаров, мне сниться один и тот же сон. - Давай, поговорим о нём? – предложил я, она тихонько вздохнула. Что же за мысли бродят в этой очаровательной головке, раз ей такое сниться? Неужели дядя был прав, и вся жизнь Дашеньки – работа, тяжёлый труд следователя? - Давай не за столом, ладно? Если хочешь покопаться в моей голове, то не будем это делать сейчас, ты можешь опоздать на работу. Да и потом, я тоже хочу поставить тебе диагноз. – я усмехнулся шутке, но её условия принял безоговорочно, если этого хотела Даша, почему я должен был ей отказывать? В конце концов, мы с ней пара, настоящая пара, а у партнёров не должно быть секретов друг от друга. - Хорошо. Я сегодня приеду рано, часа в два, может даже раньше. Сначала мы будем анализировать твоё прошлое, потом моё. Согласна? – она кивнула. Что ж, это хорошо. Мои прежние девочки даже близко не подпускали меня к своей психике, предпочитая медленно соскальзывать в бездну безумия, не принимая руку помощи от меня. С Дашей всё проще, гораздо, значительнее проще – Приятного аппетита, милая». 17 сентября (день). «Не знаю, что на меня нашло. Почему я позволила ему втянуть меня в это. Может быть, подсознательно я всё-таки хочу, чтобы мои проблемы решились сами собой, а Лекс мне просто в этом поможет. Сначала этот кошмар, потом пробуждение в спальне Лекса, затем этот странный разговор за завтраком. Я невидящим взглядом пробежала текст: «Все это было сказано как-то официально, она отвернулась и принялась за свой завтрак, а я остался ждать в наружном подвале. Когда я постучался в дверь, чтоб узнать, можно ли забрать поднос с посудой, она уже переоделась и кровать была застелена как следует; я спросил, может, ей чего надо, она сказала «нет». Только добавила, что мне нужно для себя купить трикрезоловую мазь, и отдала мне поднос, и губы у нее как-то дрогнули, то ли улыбнулась, то ли – нет. Ну конечно, ничего особенного, но все опять здорово изменилось. Я даже подумал про голову, что, мол, стоило того. И был по-настоящему счастлив. В то утро мне показалось, что вроде снова солнце светит». Пробежала ещё раз, понимая краем сознания, что совершенно не вдумываюсь в смысл слов. Перед глазами Лекс, таким, каким я увидела его, когда проснулась. Напряжённый взгляд янтарных глаз, край покрывала, стиснутый в кулаке, тонкая морщинка на нахмуренном лбу. Почему-то в тот момент мне стало до ужаса страшно. Почему я его так боюсь? Ведь до сих пор, он ничего плохого мне не сделал. Но Лекс давит на меня, давит грузом моих же собственных мрачных мыслей, стенами этого подвала, своими разговорами о ни о чём и проницательным, всезнающим, все понимающим взглядом цвета охры. Как я могла согласиться стать его психологом, да ещё и доверить ему роль моего психоаналитика?! Что на меня нашло? Я так ушла в себя, что не услышала, как открылась дверь. Очнулась от своих мыслей только тогда, когда тёплые губы прижались к моей щеке и его глубокий выразительный голос произнёс: - Милая, я дома…»