Если умру я...

      Холодно и темно. Вот это и не даёт мне сейчас покоя. Я не понимаю, куда ведут пони их непутёвые хозяева, и зачем я увязался за ними. Шум позади нас стал потихоньку стихать, а чувство страха и тревоги в моей груди всё возрастало, поэтому я решил поинтересоваться хотя-бы у Фили, куда они собрались и почему бы нам, в конце концов, не вернуться назад.       — Идём исследовать дорогу впереди, — улыбнувшись, (ума не приложу, откуда у него взялось сил ещё улыбаться в такой мороз) ответил мне златовласый гном.       — Но зачем отходить так далеко от компании?       — А, взрослые, — отмахнулся Кили даже не оборачиваясь. — Пусть разбираются дальше со своими проблемами. Тебе надо выслушивать их ругань?       Нет слов. Ни капли уважения или хотя бы сострадания. Кто знает, чем может закончиться спор родичей. Хороши мои друзья, ничего не скажешь. Видите, мистер Бэггинс? Теперь вот представьте, каково сейчас мне! Я один среди этих безумцев, которые уже окончательно добили меня фразой: «Да я помню карту местности наизусть!»       К середине дня вьюга немного стихла. Вокруг было настолько тихо, что я начал оглядываться на каждый шорох. Фили с Кили тоже шли молча, иногда перешёптывались. О времени перекуса меня сразу же оповестил громким урчанием мой пустой желудок.       — Послушайте, может устроим привал? — спросил я, и к моему большому удивлению, они согласились. Видимо, тоже проголодались.       Поев, я набрался сил и уверенности и предложил парням вернуться назад. Всё-таки мы ушли уже достаточно далеко, чтобы продолжать путь дальше. Но на этот раз меня заткнули. Оказалось, что «сил и уверенности» прибавилось не только у меня.       — Мы идём дальше, Ори. Если хочешь, можешь пойти с нами или ты можешь вернуться назад, — пожал плечами Кили и погнал своего пони вперед. И как вы думаете, что я выбрал?        — Точно ушёл вместе с братьями, — ухмыльнулся Бильбо. Послушный простачок Ори, куда же ему одному?  Весь оставшийся день я проходил совершенно один. Только ближе к полуночи меня нашёл Бофур, которого я принял за святого спасителя посланного мне Махалом, ибо я уже окончательно продрог и проголодался.       — Вот куда тебя занесло-то, парень? — расстроенно говорит он, накидывая мне на плечи шерстяную накидку и вручая похлебку в деревянной миске. От неё пахло мясом, варёным картофелем и, почему-то, базиликом. Приняв миску с ароматной похлебкой, я устроился ближе у костра и принялся за еду. Братья меня отчитывают во всю. Не знаю, что хуже: то, что Фили и Кили могли заблудиться или то, что с меня обещали больше никогда ни спускать глаз.       Мистер Двалин, конечно же, поинтересовался, куда делись вечно попадающие в переделки королевские племянники и, словно по волшебству, в этот момент из-за деревьев выходят эти двое.       — Никаких преград впереди, — деловито сообщил Кили, с таким видом, словно они только что вернулись с важной миссии. Взрослые кивнули им в знак поддержки, после чего Фили добавил:       — Впереди, в трёх сотнях шагах на восток от нас есть небольшое поселение, где мы можем остаться на ночь, — после чего повернулся ко мне лицом и выдал: — Ори, а ты почему сбежал?       Сбежал! Надо же! Мистер Бэггинс, Вы только можете представить всё моё возмущение в тот момент, но, к счастью, у меня уже не осталось сил даже спорить, и поэтому я просто фыркнул ему в ответ и потеплее закутался в плед.       — Молодцы, парни, — похвалил их Двалин, шутливо потрепав обоих по волосам. — Хоть от вас какая-то польза, — при этом он бросил укоризненный взгляд на остальных. Послышался недовольный ропот. — А от тебя, Ори, я такого не ожидал! Вот почему так важно держаться вместе!       Поджав от стыда губы, я встал со своего места и перешёл на новое, под деревом. Настроение у меня абсолютно испорчено, поэтому на этом я откладываю дневник на потом.       — Ну ничего себе, тихоня Ори! — громко воскликнул Бильбо, с нетерпением перелистнув страницу. — Оказывается, я и вправду плохо их всех знаю! Наверное, при мне они все вели себя по-другому. Утро, 15 марта. Половина пути до Шира позади!       Дорогой мистер Бэггинс, Вы не поверите, какого труда нам стоило пересечь всю долину Трайна, и наконец спуститься вниз к тропинке. На это у нас ушло целых девять дней. За всё это время я не сделал ни одной записи, ибо мне было определённо не до этого. Приходилось несколько раз отбиваться от шаек разбойников, попадающихся нам по пути, а так же сражаться с медведями и прочими дикими животными. Иногда мы не успевали доходить до ближайших поселений, пока было светло и приходилось разбивать лагерь прямо под открытым небом. Вот именно в такие моменты нам и приходилось туговато. Холод, мороз, брр… Я даже умудрился зацепиться шарфом за колючий куст и его чуть не изорвало. Благо, Дори успел вовремя дернуть меня назад.       Вот такой я невнимательный гном, мистер Бэггинс! Но обещаю, я обязательно исправлюсь!       Сегодня, например, нам пришла весточка от господина Торина. Он предупредил о том, чтобы мы его не ждали и шли прямиком к Вам, ибо представители некоторых кланов опаздывают и им нужно ещё немного времени чтобы наконец провести этот совет. Сказать, что это нас разочаровало — ничего не сказать. Тяжело вздохнув, Фили аккуратно сложил письмо от нашего узбада и объявил, что поход поведёт он сам. Остальные это одобрили, впрочем как и я. Он — наследный принц, один из лучших воинов нашего королевства и в случае чего, я готов последовать за ним как за своим лидером, другом и будущим королём.

Вечер 26 марта, «Путь к Дуйлонду, Фалатрон» или «Как Дори чуть не упал с обрыва»

      Ну что ж, начну с того, что запись я не вёл уже довольно давно и пора бы внести сюда новые события, и написать о недавних происшествиях с нашим отрядом. Мы спокойно смогли пересечь долину Трайна, перешли по югу Низкие Земли и благополучно прошли через главную тропу по направлению к восточному тракту. Теперь наш путь лежит к Дуйлонду — поселению, стоящему на распутье двух дорог, одна из которых ведёт к Ширу, а другая на юг.       Стало уже заметно теплеть. Мы даже скинули тёплые шубы и перешли на обыкновенные кожаные накидки. И дорога стала заметно легче! Всё чаще стали встречаться зелёные лужайки и цветущие деревья. Одно из таких местечек нам настолько понравилось, что мы решили остановиться и немного передохнуть. Неподалёку от нас паслись горные козлы, а их молодой пастушок расположился под деревом и спокойно посапывал. Солнце стало сильно припекать, поэтому мы, поев немного жареного мяса, быстро стали искать себе места в тенёчке. Дабы не перегреться, я начал взглядом искать места под ближайшими деревьями. Остальные уже разбрелись кто куда, а у костра остался жарить мясо Бофур, которому было плевать на палящее солнце, ибо на нём была его шапочка.       — Обед скоро будет готов! — крикнул он мне, улыбаясь при этом так, как может только он, Бофур. Я тихо кивнул ему и улыбнулся в ответ, после чего вернулся к поиску тенёчка. К моему огорчению, всё было занято. Видимо, моё настроение быстро отразилось на лице, потому что Бофур отложил в сторону длинную палку, которой ворошил угли, и, подойдя ко мне, положил руку мне на плечо. — Эй, парень! Не унывай, ты чего? Вон, видишь, какой там красивый клён стоит! И местечко спокойное. Иди туда, отдыхай, а как обед будет готов, я сам лично тебя позову! Идёт?       — С-спасибо Вам, мистер Бофур, — тихо выдал я, улыбнувшись ему снова. На будущее, мистер Бэггинс, если надумаете с кем-то пообщаться по душам и поискать поддержки, то знайте: лучшего собеседника, чем Бофур, Вам не найти. Этот гном — воплощение доброты, теплоты и понимания…       Ну так вот, по его совету я и пошёл искать своё временное пристанище под старым клёном. Огромное дерево шелестело совсем молоденькими листочками, и под ним пахло молодой травой и землёй. К моему огромному счастью, под ним же лежал большой плоский камень, на котором через несколько мгновений оказался я. Сидеть под этим деревом было одно удовольствие. Звонкие трели птиц где-то над головой, редкое жужжание кузнечиков неподалёку в траве. Вот, именно в тот момент мне и захотелось порисовать. В голову почему-то взбрела идея нарисовать Нори. Улыбающегося Нори, так как черты лица своего брата я помню наизусть, ну а для Вас, мистер Бэггинс, это будет в качестве напоминания, если вы вдруг нас позабудете.       Не успел я нанести и пару штрихов, как всю мою идиллию прервал чей-то истошный крик, из-за которого я, испугавшись, выронил перо и дневник из рук и быстро вскочил на ноги. Оказалось, что мой злосчастный вышеупомянутый братец влип в ужасную неприятность. Ему угораздило подразнить одного из козлов, причём самого большого. Разъяренный козёл не оставил без внимания издевку со стороны обидчика и пустился преследовать Нори, ну а за ними вскочили и побежали остальные взволнованные члены отряда и сам парнишка-пастушок. Всё бы ничего, но когда я заметил, что Кили натянул тетиву лука, чтобы выстрелить в козла, меня словно окатило ледяной водой, и я успел крикнуть ему о том, что этого делать нельзя, ибо козёл не дикий, а принадлежит тому парнишке. Кили меня послушался и опустил лук, но стоять столбом не остался и побежал дальше за всей этой дружной ватагой. Мне бы и самому хотелось помочь, но я признаюсь, что до ужаса боюсь козлов, и мне за это стыдно. Ведь я гном, а горные козлы и бараны используются нами в качестве основного средства передвижения!       Так вот что случилось дальше. Ненормальный мой братец со всех ног бежал куда глаза глядят, и так добежал до края обрыва. Моё сердце буквально пропустило удар, когда я увидел, как он споткнулся о камень и полетел головой вниз… Что случилось далее, я не понял, ибо крепко зажмурил глаза от ужаса, дабы не видеть эту кошмарную смерть. Внутри всё сжалось от страха и злости, а из груди вылетел пронзительный крик.       — Нори, держись! — услышал я вопль Дори через секунду и сразу же раскрыл глаза. Увиденное меня немного потрясло: козёл, чьи глаза были наполнены кровью от злости, держал Нори за ботинок зубами и тянул его на себя, остальные же тянули назад самого козла — кто за рога, кто за хвост, кто за шерсть. Кили вообще уселся на беднягу! Почему-то захотелось рассмеяться. Бедный, бедный козёл! С нашей компанией ему точно не стоило шутить!       Наконец, с грехом пополам им удалось вытащить из пропасти Нори (всё благодаря огромным усилиям козла) и отогнать это разъяренное животное от моего брата. Пастушок весь рассыпался в извинениях, хоть и виноват тут был отнюдь не он. Нори не мог произнести ни одного толкового слова; так сильно его напугало падение в пропасть, ну а я, немного постояв рядом со своими братьями, снова отошёл на облюбованное мной местечко. Тем временем судьба сыграла с нами другую злую шутку. Пока все носились за козлом как угорелые, наш драгоценный обед полностью сгорел, и от сочного мяса остались противно пахнущие чёрные угольки, от которых даже Бомбур нос воротил. Ничего другого нам не осталось, кроме как довольствоваться старыми припасами: высушенными кусками хлеба и уже начавшими покрываться плесенью грибами.       Тут нам снова повезло. Нори, который уже успел прийти в себя, придумал замечательный план мести. Отдав пастушку пять золотых, братец мой привязал к верёвке того самого козла, и, приведя его к нам, объявил, что он — наш новый обед. И вправду, мгновения спустя, голова животного была отрублена огромным топором Нори, а сам он восседал на окровавленном теле и победно скалился нам. Что ж, брат добился своего. Зато довольными остались все: и пастушок, заработавший несколько золотых, и мы, получившие на обед сочное жаренное мясо, и, скорее всего, Вы, мистер Бэггинс. Думаю, эта история не могла вас не позабавить, не так ли?       На этом, вытирая слёзы то ли от смеха, то ли от щемящего чувства в груди, Бильбо закрыл дневник и выдохнул. Ах, как ему хотелось вернуться в то время снова! Снова увидеть их всех, поговорить с ними и сказать каждому, как он скучает и с каким удовольствием он согласен пойти с ними освобождать Эребор хоть сто раз подряд.       — Эх, как же я без приключений жил-то раньше? И жить теперь мне так до конца моих дней…       Негромко всхлипнув, Бильбо снова вытер ладонью слёзы и снова раскрыл дневник.

28 марта. Наконец-то прибыли в Дуйлонд!

      Если Вы никогда не слышали о нём, могу сказать вам об этом месте в нескольких словах. Дуйлонд — небольшой торговый город, стоящий на распутье двух дорог, и построен он, кстати, на берегу реки Лун, поэтому имеет пристань, но, к сожалению, мы её не увидим, так как она находится севернее моста, через который мы будем пересекать реку. Основан он эльфами-торговцами, которые каждый месяц выплачивают коренным жителям Эред-Луин налог, а они, в свою очередь, не прогоняют их со своих земель.       Воистину, это очень красивое место! В центре города стоят высокие здания с различным орнаментом и конусообразными крышами. Повсюду снуют эльфы-торговцы с тачками, а иногда встречаются и гномы. В воздухе здесь пахнет цветами и свежей выпечкой, сам воздух же влажный и приятный. Как я понял, тут никогда не бывает тихо и скучно: во-первых, совсем рядом протекает река Лун, а во-вторых, в Дуйлонде находится самый большой, а значит и самый шумный рынок в окрестностях Фалатрона. Именно там мы и собираемся пополнить наши запасы, прежде чем перейти через мост и взять курс на Шир.       Сейчас мы остановились в одном из дорогущих трактиров. Музыка здесь не смолкает ни на минуту, причём она нас действительно раздражает. Рядом со мной сидят в основном старшие и Фили, которому я тоже дал листок. Он пишет Вам снова, и этот листик вы найдете перевернув страницу. Отдельно от нас сидят лишь Кили и Бофур — оба хорошенько пьяны. Я же почему-то стал наблюдать именно за их действиями. Вдруг Кили вскочил как ошпаренный и выбежал наружу. Я уж бросил перо в сторону и встал чтобы догнать Кили, но Фили резко схватил меня за руку и усадил назад.       — Сейчас он вернётся. Побежал из общей поклажи принести свой инструмент, — кратко пояснил он и вернулся к записям на своём листке. Краем глаза я замечаю что на нём нет записей, только рисунок. Интересно, кого рисует Фили? И откуда он мог знать, куда выбежал его брат? Конечно, они друг друга знают как свои пять пальцев, не зря же их зовут неразлучными. Но читать мысли другого?..       Вскоре младший принц вернулся со своей золоченой скрипкой в руках и присел рядом с Бофуром, у которого уже заранее была приготовлена флейта. Они заиграли. Песня была замечательна. Она была о вечных снегах, что лежат на верхушках Синих Гор, о ярких закатах и туманных рассветах…       Все звуки в таверне стихли. Был слышен лишь нежный печальный звук скрипки, поющей словами молодой души, и бодренький звук флейты, подбадривающий тёплыми словами уже опытного и спокойного разума.       Но тут случилось кое-что действительно непредвиденное. Из толпы вышла молодая эльфийская дева и запела под музыку. Пожалуйте, мистер Бэггинс, я постарался записать Вам её сюда.

*** В лунном свете прекрасным виденьем возникнет И исчезнет опять белым призраком ночи, И никак невозможно предузнать и постигнуть, Что его появление смертным пророчит. Он — посланник, и спорить с тобою не станет. Он — судьба. Ты уже ничего не решаешь… Неожиданно он пред тобою предстанет, Взглядом встретишься с ним, и покой потеряешь. Ты пойдешь вслед за ним на луга, где танцуют В белоснежных одеждах эльфийские девы, Ты пойдешь вслед за ним, и тебя очарует Свет звезды на челе короля. Так тебя призовет к бесконечным скитаньям Нет, не след, а намек на следы чуть заметный, Что оставил Властитель легенд и преданий — Гордый Белый Олень из Земель Заповедных.*

Кили и Бофур, начавшие песню на наш, гномий лад, закончили её играть отнюдь не так как надо, а подстраивая музыку под слова эльфийки. После окончания песни посетители громко зааплодировали, а Кили, улыбаясь во все зубы, пошёл знакомиться с этой… с этим эльфом. Это зрелище его брату отнюдь не понравилось, но, к моему удивлению, он не оставил свой рисунок, лишь кинул на них пару косых взглядов. Было видно, что он задумался о чём-то своём и ему совершенно не до пьяного бреда младшего братца. А наши всё пели, и песни не заканчивались до самого утра.       После обеда мы снова собрались в путь. Рыжая эльфийка, которая пела с нами вчера вечером, оказалась довольно интересным собеседником. Она сразу же растратила весь свой интерес к Кили (отчего он ужасно надулся) и прицепилась ко мне с различными вопросами. Что же я мог ей ответить? Братья мои строили мне страшные гримасы, мол, убери от себя эту эльфийку, но я не чувствовал неприязни к этому долговязому и вечно молодому народу. Нет, отнюдь, Наэлемил оказалась милой девушкой. Она рассказала мне много о себе, и я, в свою очередь, отблагодарил ей тем же. Оказалось, что она прибыла сюда со своим отцом, и что они занимаются торговлей. Её отец на время покинул город, а она решила прогуляться. «Услышав вашу прекрасную музыку я не смогла устоять и зашла послушать. Она мне показалась знакомой, и я решила спеть», — призналась она.       — А почему именно песня о белом олене? — решил поинтересоваться я.       — Белый Олень — это прекрасное существо, обитающее глубоко в Лихолесье, но… Говорят, если ты его видел, значит странников настигла беда, а он является для того чтобы вызволить их и указать выход. И беда тому кто попытается убить белого оленя…       — Ори! — грубо окликнул меня мистер Двалин, который уже вместе со всеми забрался на пони и ждал меня. Я немного заволновался.       — Наверное, это станет полезным знанием для тебя, Ори? — тепло улыбнулась мне девушка. — Если вы отправляетесь на восток, то непременно побываете в тех краях, верно?       Да, я не сказал ей о цели нашего похода. Вовсе не из злобы, нет. А потому что это не должно подлежать всеобщей огласке. Я думаю, что поступил правильно, но было немного стыдно, что я ей соврал. Ей можно было верить, но что тут поделаешь?       — Да, думаю. Спасибо тебе за это, Наэлемил. П-прощай.       Я улыбнулся ей в ответ и протянул руку для рукопожатия, но внезапно она наклонилась и оставила у меня на щеке нежный поцелуй.       — Прощай, Ори, — прошептала она, после чего развернулась и убежала. В руке же у меня осталась небольшая заколка с маленьким изумрудом в форме цветка. Тонкая работа. Ох, кто ж поймет этих женщин. Этой-то удалось вогнать меня в краску.       На этом я забрался на своего пони, и мы двинулись дальше, взяв точный курс на восток, к Ширу. Ну что, Мистер Бэггинс, до скорого?       — Ох, Ори… До скорого, — шёпотом повторил последние строчки Бильбо. Почему-то у хоббита возникло ощущение, что он читает вовсе не чужой дневник, а письмо, в котором Ори постоянно обращается к нему, подбадривает, спрашивает. Ах, как было бы замечательно, если бы это и на самом деле было письмом. Бильбо бы не раздумывая отправился на рынок, чтобы накупить для теперь таких желанных гостей ещё больше еды, быстро собрал бы поклажу и уселся на лавочку ждать Гэндальфа с гномами.       Прежде чем закрыть дневник и отправиться обедать, он нашёл тот самый листик, на котором рисовал Фили. На одной его стороне был изображён его, Фили, портрет. Абсолютно точный, всё было прорисовано до последней детали. Принц изобразил самого себя, но зачем? На оборотной же стороне было маленькое послание. Рисую себя, дабы Вы не забыли как я выгляжу. Да, знаю, звучит глупо, но что-то мне подсказывает, что это может случиться, поэтому, вот… Я тренировался очень долгое время, постоянно сидел у зеркала и глупо улыбался, пытаясь это изобразить. Наконец, у меня вышло. Думаю, теперь я у Вас навсегда засяду в памяти. С уважением, Фили.       Бильбо тихо рассмеялся.       — Какой же он был всё таки смешной, — пробормотал он, протирая снова заслезившиеся глаза. — Глупый я, глупый…       Хоббит, негромко откашлявшись, закрыл дневник Ори и, отложив его, ушёл готовить себе обед. На столе так и остался лежать портрет веселого гномьего принца, улыбка которого теперь никогда не забудется Бильбо.