Друг

Маленький домишко заинтересованно смотрел на двоих молодых людей, что копошились вокруг него, своими глазами – пустыми оконными рамами с давно выбитыми стеклами. Сложно было представить, что этот шаткий крохотный домик был сердцем такой громадины как Лес. Когда-то он был новым, красивым, расписанным разными разноцветными узорами. В нем жили люди, которые держали его в чистоте. Внутри него всегда было тепло и уют, пахло вкусной кашей. В холода из трубы на его крыше всегда клубами выходил густой белый дым. Вокруг Дома стояли такие же избушки, некоторые больше, некоторые меньше, в которых держали скот. Людей, что жили в них, называли старожилами. Как Дому стало известно, что где-то далеко есть другие жилища, из бетона и стекла, а не из дерева как он, и что люди протягивали в них какие-то противные штуки, которые назывались «электричество», «телевидение», «интернет». Его хозяева не использовали это, поэтому и обрели такое странное название.        Это было когда-то. Дому нравилось так существовать. Но однажды люди покинули Дом, и все окружающие домики тоже. Потом появились какие-то ревущие монстры и сровняли избушки с землей. И его они тоже пытались убить, но Дом держался как мог, и, в итоге, монстры оставили его в покое, сильно покалечив. Вместе с монстрами явились еще множество людей в оранжевой форме и каких-то желтых головных уборах. Они начали возводить те самые жилища из бетона и стекла. С каждым днем они становились все выше и выше. Дому очень не нравилось то, что такая милая деревушка была уничтожена ради ЭТОГО. Его злость росла вместе с высотой этих новостроек. И вот, когда все эти домики были готовы, когда внутрь этих строений уже было проведено «электричество», «телевиденье» и «интернет», когда вокруг них собралось множество людей, теперь уже не только в оранжевых костюмах и желтых головных уборах, когда ярость Дома дошла кипения, тогда случилось нечто странное. Неожиданно из-под асфальта и бетона начали с большой скоростью расти дубы, березы, громадные сосны, буйная трава. Они прорастали внутри зданий, ломая длинными ветками стекла и перегородки. Люди пытались бежать, но немедленно были поглощены мхом, связанны длинной лозой, либо опутаны корой дерева. За считанные минуты неожиданно появившийся лес буквально стер с лица земли (съел, проще говоря) все постройки, людей, технику.        Только когда в зыбучем болоте утонул последний кусочек пластика, Дом почувствовал себя счастливым. Он знал, что лес вырос не только вокруг него, а и на десятки километров вокруг. Где-то почти под ним что-то монотонно пульсировало. Дом почувствовал удовлетворение.       

***

Третья шла за Уорреном, который осторожно, шаг за шагом приближался к Дому. - Привет, Домик, - говорил парень, - не забыл меня еще? Я тут тебя навестить пришел. А это моя подруга, - он указал на девушку, - её Третьей зовут. Где-то возле них в болоте что-то заурчало. Кажется, даже приветливо. Рен открыл дверь, посветив в глубь комнаты фонарем. Третья стояла прямо за ним, рассматривая жилище. Старое кресло-качалка, красиво застеленная кровать в углу, картины на стенах. Посередине стоял стол с красивой гравировкой, вокруг него – пять стульев. С противоположной стороны от входной двери был выход на веранду и задний двор, слева – еще одна комната, кухонька, как объяснил Уоррен. Кое-где валялись платки, юбки, кое-какие украшения, деревянные игрушки в виде разных зверей – то, что забыли люди, жившие тут, в спешке убегая от ревущих зверей и людей в желтых головных уборах.        Они вошли. Половицы, прогнившие от времени, под их ногами противно заскрипели. - Сразу предупреждаю, - сказал Рен, - вещи с пола не подымать. Можешь садиться на стул, кровать, за стол, даже передвигать их можешь. Но потом верни их на место. Он не любит, когда вещи оставляют не на своих местах. Парень вошел в комнату и с размаху бухнулся на кровать. - Всю юность тут провел лежа вот так. Третья аккуратно села в кресло-качалку, закрыла глаза. Ей представилось, как она сидит тут и смотрит в окно. За ним покачиваются деревья, не настолько большие как сейчас. На улице ясный день, и лучи заливают комнату теплым светом. С улицы слышалось мычание коров, радостный смех детей. Она посмотрела вниз на свое одеяние. Вместо старого свитера Хлои и непонятных затертых джинсов, на ней было легкое платье в клетку, закрывающее её ноги по щиколотку. Поверх платья на талии был завязан кружевной передник. Волосы были аккуратно собраны под чепчик. Со стороны кухни шел приятный запах. В дом вбежали трое деток: девочка и два мальчика. Мальчишки были в коричневых шортах с подтяжками, и белых рубашках, с пятнами земли на них. Платье девочки было похоже на её, только немного короче. На белом фартушке так же красовались несколько больших клякс. Один из мальчиков держал в руках букетик полевых цветов. Дети сразу кинулись к Третьей, вручая цветы. Они говорили на непонятном ей языке, но ты точно понимала, что они называли девушку «мама». Она с радостью приняла подарок, но тут унюхала странный запах – обед подгорает… - Что, иллюзии рисует? – спросил Рен, - он часто так делает. Пытается воссоздать в твоей голове то, что раньше тут происходило. Я,вот, был отцом этого всего семейства. Лежал себе на кровати, покуривал трубку… - парень сделал жест рукой ко рту. - А что за язык на котором они говорили? - Итальянский. Мы же в Италии с тобой находимся. Раньше тут и свой язык был. Красивый очень. Помню, мне мама в детстве стихи читала. Ricordo. — Era il Dicembre: La campagna apparia smorta di neve , (1) - он смаковал каждое слово стиха. - О чем он? - О красоте зимы, о снеге, о морозном утре… - Знаешь, как на счет совместить наши иллюзии? – после небольшой паузы сказал Уоррен, - ну якобы я отец, ты – мать. Порадуем домишко немного. Третья посмотрела на него косо, но согласилась. Она закрыла глаза, Рен вышел на улицу. … Дверь тихо скрипнула, в дом вошел мужчина средних лет. На нем была серая рубаха, спрятанная под жилеткой темно-синего цвета, такие же темно-синие штаны ниже колена, на ногах туфли странной формы, видать рабочее. - Дорогая, я дома, - от его басистого дома содрогнулись стены. Жена захлопотала вокруг него: - Ужин почти готов. Мимо них промчалась стая ребятишек: - Мам, мы гулять. Женщина заохала: - А как же ужин? - Потом, мам, - сказал старший из мальчишек и все дети ринулись на улицу. - Пусть идут, погуляют немного, погода сейчас прекрасная. Как захотят кушать – сами прибегут, - ответил муж на возмущение своей жены. Он нежно обнял её за хрупкую талию, прижал к себе. - Эй, ну не стоит, - Третья открыла глаза. Она действительно стояла у дверей, рядом с Уорреном. Парень пристально посмотрел на нее, при этом прижав к себе еще сильнее: - Ты не представляешь как сильно ты мне нравишься, - и их губы слились в поцелуе.