Ещё одна...

      Стоя у открытой двери, я не заметила, как в комнату вошли. Столько мыслей было в голове, я просто не могла сосредоточиться на чем-то одном. Габриэлла сказала, что планировался некий бунт, медсестры и дети собирались поднять шумиху и тихо сбежать, пока всем будет не до этого. Я же, как главный организатор, должна была все согласовать и предоставить им такую возможность. — Можно? — раздался мужской голос позади. Мои пальцы нервно крутили на шее подвеску из бусин, которую Лора подарила мне на день рождения пару лет назад. Подняв глаза на дверной проем, я увидела Дональда, стоявшего с несколькими папками в руках. — Это и твоя комната тоже, можешь не спрашивать разрешения, — я качнула головой и вновь уставилась на природу. Почему я была в его комнате? Или, почему он был в моей? Что ж, потому что за одиннадцать лет многое поменялось… Когда после тех страшных родов у меня отобрали дочь, я возненавидела эту гребанную лабораторию ещё больше. Тогда я поклялась себе, во что бы то ни стало, сбежать и освободить всех страдающих. Времени для осуществления таких намерений было предостаточно, но первым делом, мне нужно было вернуть себе ребёнка. Единственным выходом стал роман с Дональдом — знаю, мерзко, низко, жалко… Но, на что только не пойдёшь в моем случае! Пришлось убедить его в том, что мое отношение к нему изменилось без веских причин, само по себе! В результате Лора была со мной рядом на протяжение всего времени, я видела, как она росла, как менялась и становилась похожей на своего отца. Светлая кожа, что досталось от меня, черные волосы, ненавязчивый характер и по-особенному искрящиеся глаза. Да… Она была красива, сообразительна, взрослая не по своим годам. Какие у неё были способности? Те же, что и у Логана, хотя мои пригодились бы ей в жизни больше. Лишь пару лет назад ее перевели в другое место, заставляли применять грубую силу, убивать, смотреть на свою работу — единственное, от чего я не сумела ее оградить. К сожалению, даже моих привилегий было мало, Дональд был бессилен, а я и вовсе. Вечерами нам разрешали видеться, мы садились друг перед другом, и она мне рассказывала все, что сделала за день. Каждый диалог заканчивался её слезами… Девочка прижималась ко мне, обвивала за шею крохотными ручками и утыкалась лицом в плечо — не хотела, чтобы я видела заплаканное лицо. Однако я все равно чувствовала слезы… «Детка, успокойся, — шептала я, целуя дочь в макушку, — они тебя заставляют это делать, это не твоя вина.» Слова давались мне с трудом, но я произносила их уверенно, не показывая того, что внутри разрывалось сердце… Лора стала моим единственным утешением в этой жалкой тюрьме, я жила только ради неё… Для неё одной… Надежды на вызволение медленно растворялись, а моя любовь к дочери крепчала, и теперь, когда у меня есть только она — я пойду на все, ради её спасения. — Я помню, — ответил мне мужчина, — но мы уже около двух недель спим с тобой в разных комнатах, вот я и подумал, вдруг тебе нужно побыть одной.       Промолчав, я поправила рукав кофты, вчера пришлось повозиться, чтобы понять, как работал браслет. Чёрный шнур с переливающимися вставками и разноцветными датчиками был подключён к главному компьютеру здания, он контролировал буквально каждый мой шаг. Знаете, я вскрыла браслет, не повреждая внутренние провода, сняв верхний слой, поняла, что отключить прибор можно с помощью карты Дональда, находившейся у него в ящике стола, уверена, он давно забыл о ней. Так что этот гаджет уже хранился у меня в арсенале.       Пирс был очень экстраординарным человеком, сначала он показался мне волевым «хозяином» лаборатории, однако вскоре я поняла — у него есть свой начальник, и имя его Зандер Райс, этот дед — глава всей противозаконной компании. Как только я услышала новое имя, я поставила себе цель убить мужчину, он заслужил! За все, что он сделал с этими невинными детьми, за все, что этот ублюдок сделал со мной! — У меня было достаточно времени, — я не поворачивалась к нему, а стояла спиной. Мужчина опустил свою руку мне на талию, но я тут же дернулась, отходя в сторону — я скрывала рану, которая не затягивалась уже около недели. Был момент, когда хотелось бросить все, тогда я достала пистолет и всадила себе под ребро адамантовую пулю, она не убила меня, но причинила много боли, отголоски которой терзали до сих пор. Пожалуй, я считала себя бессмертной, все порезы, царапины, переломы, пулевые ранения затягивались и восстанавливались за минуты, но этот металл был другим, его воздействие становилось убийственным, организм не мог помочь. В течение долгого времени я накладывала себе повязки, и сейчас стояла, корчась от неприятной боли, скрывая травму от глаз окружающих. — У тебя все в порядке? — спросил Дональд, подходя ближе. — Все класс, — ответила я с иронией в голосе. — Что с тобой происходит? Твоё поведение начинает меня напрягать… Ты здорова? — Со мной все хорошо, я же сказала, — закатив глаза, я выдохнула и с псевдо-улыбкой повернулась к нему. — То есть сегодня ты останешься? — мужчина положил ладонь мне на плечо. — Что ж, позволь мне сегодня последний раз поспать в одиночестве, — я усмехнулась, тая отвращение. — Последний раз, — он довольно улыбнулся. Повисла тишина, накалявшая обстановку, но скоро раздался телефонный звонок, разумеется, позвонили не мне. Пирс поднял трубку, его лицо изменилось после пары секунд, он напрягся и покинул комнату, хлопнув дверью. Если завтра готовиться бунт, то собраться нужно сегодня. Мне необходимо поговорить с Габриэллой и другими детьми, но как это сделать незаметно? Поправив причёску, я вышла из своего убежища в коридор, где было необычайно тихо.       Лампы довольно ярко освещали дорогу, создавалось впечатление того, что сейчас был день, несмотря на позднее время суток. Охрана стояла везде: слева, справа, у каждой двери и окна. Эти люди были няньками для всех, даже для меня, ведь Зандер считал, что я опаснее всех детей мутантов. Думаю, это было так (нет, я не завышаю мнение о себе, я же была самым сильным мутантом в институте, разумеется, после Росомахи, и то это не точно). Вежливо улыбнувшись двум «шкафам», я прошла дальше вглубь коридора, одна из комнат мне была особо приятна — туда я и направлялась. По-моему, Габриэлла уже ждала… Оставалось буквально пара шагов до нужной двери, как вдруг она открылась, и показалась девушка. Тихо кивнув ей головой, поправив одежду, я медленно зашла внутрь помещения и закрыла за собой дверь, затем обернулась к медсестре. — У меня все готово, бегите завтра до рассвета, — с болью в голосе говорила я ей, скрещивая руки на груди. — Хорошо, — она закрыла глаза, — нам не удастся увести всех, но мы постараемся забрать как можно больше. — Как можно больше… — шепотом повторила я. — Меллони, — начала было та, выдохнув, однако я её перебила. — Вы собрали лекарства? Одежду? В общем все необходимое? — голос дрожал, то ли от страха, то ли от подступающих слез. — Да, об этом мы позаботились, все приготовлено и спрятано в подсобках, завтра заберём на выходе. — Отлично, — продолжила я, — утром я отключаю браслет, даже не знаю, чего ждать, — закусила губу, — но… ничего, прорвёмся, — попыталась улыбнуться, — я последняя покину здание, побегу к границе, буду ждать вас там и держать связь с Рикером, ладно? — Есть, мисс, — ответила подруга, — но, Меллони, не думай, что я не вижу тебя насквозь и не понимаю, что ты чувствуешь… — Мне страшно, Габ, — я опустила руки, — я боюсь за Лору… Я не могу допустить… — глаза застилала пелена слез, — слишком она мне дорога, она единственный человек, который у меня остался… Умоляю, пообещай, что позаботишься о ней… Я уже тебе говорила, но повторю: найди Логана, пусть он привезёт вас в безопасное место… Скорее всего я его больше не увижу, но ты… Ты… Можешь попросить его, уверена, он не откажет… Я не могу её потерять, я люблю её… — Меллони, даю тебе слово, я буду всегда с ней рядом, мне она тоже дорога, поэтому будь спокойна… Я найду его, и мы встретимся с тобой на границе… Обещаю… — Господи, — я быстренько отвернулась и вытерла с лица катящиеся по щекам слезы, — не могу поверить, что этот день настал… — Милая, успокойся. Все будет хорошо. Обернувшись к девушке, я увидела искрящиеся, добрые, наполненные болью глаза, глядящие на меня. За все эти годы мы привязались друг к другу, сейчас было тяжелее всего, ведь предстояло прощание, хоть и не надолго. В один миг мы оказались рядом, я зажала её в крепких объятиях. — Я знаю, о твоей ране, — шептала она, прижимаясь ближе, — это не выход… Но я не слушала, я запоминала черты её лица, внешность, привычки, голос… Мне нужно было это, ведь сейчас я точно осознала, что больше нам не суждено встретиться…