***
Добираюсь на трясущихся ногах до своей комнаты. Закрываю за собой дверь, опираюсь на нее и держусь из последних сил, чтобы просто напросто не свалиться на пол. На меня уставились две пары глаз. Одни ядовито-зеленые, а другие медовые. Сульфус и Саша. Оба находятся в каком-то напряжении, оба выглядят нервными и обеспокоенными. Смотрю на Алекс, но та прячет взгляд и мечется им по всей комнате, явно стараясь избежать зрительного контакта со мной. Изредка опускает взгляд в пол, словно провинившийся ребенок. Руки она держит перед собой, нервно заламывая пальцы и прикусывая губу. Ничего не понимаю, я так устала, но в голове загорается красная лампочка и включается сирена, сигнализируя об опасности. Это бодрит, как холодный душ. Делаю глубокий вдох и шумно выдыхаю, понимая, что отдохну я нескоро и сейчас нужно собрать остатки самообладания и мыслить трезво. Перевожу взгляд на Сульфуса. Он сидит на кровати, оперевшись локтями о колени и сцепив руки перед собой в замок. Взгляд его глаз пристальный, затуманенный, отчужденный, и смотрит прямо на меня, переворачивает все внутри, словно в душу заглядывает. Меня окатывает холодной волной, будто меня облили из ведра. Его искрящиеся ранее медовые глаза утратили свой блеск, стали тусклыми и хмурыми. Лицо бледнее обычного. Губы сжаты в тонкую полоску, челюсти плотно сомкнуты, на шее проступили вены. Он отводит взгляд и опускает голову, теперь я не вижу его глаз из-за спадающих на его лицо волос, но понимаю, что что-то произошло. — Почему вы молчите? — не получаю ответа. — Почему вы в моей комнате? Алекс? В ответ молчание. — Сульфус, я не знаю, что происходит. Я устала. Устала от всего. Я больше ничего не хочу. Давай вернемся домой? Парень резко вскакивает, за долю секунды оказывается у стола и опрокидывает его. Тот с грохотом влетает в стену, у которой тут же появляются трещины. Саша взвизгивает и подносит ладони с лицу. Я смотрю на парня и вижу, как его плечи вздымаются от глубокого дыхания. С опаской подхожу к нему и кладу ладонь на его плечо и слегка сжимаю, пытаясь обратить на себя внимание. — Сульфус? — спрашиваю осторожно. Он оборачивается ко мне и смотрит отсутствующим взглядом. Его рот приоткрывается, но он тут же его закрывает. Делает еще несколько попыток что-то сказать мне, но шевелит губами, словно рыба, а я все так же ничего не понимаю. Обхватываю его лицо руками и заставляю его произнести хоть что-то. — Твоя... б-ба...баб-бушка, — он сказал это тихо, захлебываясь воздухом. Я все еще ничего не понимаю. Руки отпускают его лицо и падают культяпками вдоль моего тела, когда в голову закрадываются не самые лучшие мысли. — Сульфус! — ору ему в лицо из последних сил, что у меня остались. В этот момент лицо парня меняется, к нему будто возвращается трезвый рассудок. Он несколько раз моргает, смотрит на меня. Моя нижняя губа начинает предательски дрожать, тело трясет от неизвестности. Сульфус обнимает меня за плечи и ведет к кровати, видя, что я вот-вот свалюсь. Но я вырываюсь и спрашиваю у него: — Что с бабушкой? Он молчит, лицо напряжено, брови сведены к переносице, он не хочет говорить об этом. Проходят секунды, прежде, чем я слышу ответ. — Она умерла. — Саша подает голос из угла комнаты. — Ее больше нет, Раф. — Как? — шепчу одними губами и сползаю на пол. Тут то силы меня покидают полностью. Больно? Нет. Но пустота, которая была внутри стала будто бы еще больше, глубже, чернее. Скоро она поглотит меня полностью... Совсем скоро. — Снова нападение... Только теперь на дворец Джорджии. — Начал объяснять Сульфус. — Это случилось ночью. У нее остановилось сердце... Не выдержало. Мои щеки пылают, хочу рыдать, орать во все горло, но физически не могу. — Когда придешь в себя, мы отправимся к твоим родителям. Тебе нужно отдохнуть. — Сульфус помогает мне встать и ведет к кровати. — Сульфус, — осторожно подает голос Алекс. Принц бросает на нее предостерегающий взгляд, это не остается незамеченным. — Что еще? — взвываю я. — Нападение ведь не прошло бесследно, да? Сульфус, пожалуйста... Он закусывает губу, обдумывает, как поступить. — Твоя мама... Она сейчас в очень тяжелом состоянии. Ее ранили. Не выдержав такого давления, я падаю на колени, несмотря на поддержку парня, и ору во все горло. Скулю, вою, визжу, кусаю себя, чтобы заглушить душевную пустоту, которая сжирает меня все больше. Чувств нет, сердца нет, близких нет... Ничего и никого нет. Сульфус пытается коснуться меня, но я рычу, как зверь. Не хочу никого видеть, не хочу, чтобы кто-то касался меня. — Уходи, Сульфус, — уверенным голосом сказала Алекс. — Ей нужно время, чтобы прийти в себя. Секунду принц колеблется, а после я слышу неуверенные шаги и щелчок двери. Саша садится рядом и гладит меня по волосам. Я отстраняюсь. — Раф, не отворачивайся от меня. Позволь мне помочь. — Уходи, — говорю сипло, с отдышкой. — Нет. Не уйду. Как бы ты этого не хотела. — Саша, пожалуйста... Я не хочу обидеть тебя. Давай пока по-хорошему... — Я же сказала, нет. — Повисает молчание, она обнимает меня, прижимает к себе и гладит по голове, как маленького ребенка. Я начинаю отстраняться, но она не пускает. — Не сопротивляйся, Раф. Я понимаю тебя, как никто другой. Я ведь тоже теряла близких людей, мне это знакомо. И именно в этот момент, когда тебе кажется, что ты одна, что всё и все идут против тебя, именно в этот момент нужен человек рядом, который прижмет, обнимет и успокоит. Покажет тебе, что это не так и ты не одна... Не одна, Раф... Я слышу, как ее голос дрогнул, а грудь начала прерывисто дергаться. Она плачет. Именно в этот момент я перестала отталкивать ее, я позволила ей остаться рядом, ведь она действительно прошла через это все одна. Она потеряла всех, а у меня еще есть отец и мать. Если кого-то и нужно жалеть, так это ее. Ведь ей, так же как и мне нужна поддержка и забота. Я снова понимаю, что она намного сильнее меня. В ее объятиях я успокаиваюсь и привожу мысли в порядок, вслушиваюсь в тишину и тиканье часов, висящих на стене. В комнате слишком душно, но я не хочу нарушать образовавшуюся вокруг нас обстановку. Думаю о том, что хочу поскорее попасть во дворец и увидеться с мамой. Хочу прижаться к ней, обнять крепко-крепко и сказать, как сильно ее люблю. Хочу остаться во дворце и не возвращаться в пансионат, хватит с меня. Я просто хочу спрятаться от всех проблем, уйти от них, хотя бы ненадолго...***
Кладбище кажется не таким устрашающим днем, как ночью. Усыпанные снегом могильные плиты выглядят молчаливыми и безмятежными, надгробия блестят от лучей зимнего солнца. Для меня это чистое поле с торчащими крестами все равно будет самым ужасным местом на Земле, ведь злая судьба завела нас сюда не просто так, это место похоронило жизни двух людей. Двух родных и близких мне людей. Боковым зрением замечаю идущего чуть позади принца, рядом с ним идет отец, облаченный во все черное. Если раньше я относилась к этому цвету нейтрально, то теперь просто возненавидела его. Стараюсь дышать ровно, нужно стойко продержаться перед отцом, ведь своим видом я могу подкосить и его. Вижу как ему тяжело, под глазами залегли темные круги, проступили мешки, появились морщины, он будто бы постарел на несколько лет. Стараюсь не думать об этом, продолжаю идти за Владом, который вел нас. Он подходит к небольшому ограждению, открывает калитку и пропускает меня. Я останавливаюсь, как вкопанная и не могу ничего с собой поделать. С надгробий на меня смотрят два женских лица: бабушка и мама. Их лица такие живые, такие настоящие... Я просто не верю, не верю в то, что все кончилось вот так. Такого просто не может быть. Это только в фильмах люди умирают вот так сразу, при таких обстоятельствах и резко уходят, не прощаясь. Я не могла прийти в себя около двух дней, а после возникли трудности по учебе и нужно было договориться с директором, чтобы покинуть пансионат и отправиться домой на пару дней. Но кто же знал, что это замешательство будет стоить мне еще одной жизни. Мама скончалась за день до нашего приезда. Больше я не стала откладывать время и ждать, пока снова прийду в себя. Ее похоронили рядом с бабушкой. Мать и дочь. Я вспоминаю сон и оборачиваюсь. Сульфус очень сосредоточен, мыслями явно не здесь, а цвет его лица напоминает лежащий под нашими ногами снег. Чувствую, как кто-то дергает меня за рукав и оборачиваюсь, Влад рукой приглашает меня подойти ближе. Я подхожу к могилам и наклоняюсь, чтобы положить цветы. Зависаю напротив лица мамы. Такой я запомню ее навсегда: сдержанной, с холодной улыбкой, но теплым сердцем. Чувствую, как щеку щекочет что-то теплое. Я не должна плакать. Быстро смахиваю слезу рукой и поднимаюсь. — Ма... — в тишине мой голос звучит глухо, но этого достаточно, чтобы остальные обратили на меня внимание. — Я сожалею о том, что не успела сказать тебе, как сильно тебя люблю, как благодарна тебе за все, что ты для меня сделала... Я сожалею о том, что не успела тебя обнять и поцеловать, о том что не успела попрощаться с тобой... — Тугой ком больно стал в горле, перекрывая дыхание. Я поднимаю глаза в небо и несколько раз глубоко вдыхаю, чтобы успокоиться. Смотрю на портрет бабушки и улыбаюсь. Я думаю, она не хотела бы, чтобы я плакала из-за ее смерти. Так будет правильно. — Я люблю вас, — шепчу, но мой голос легким эхом отдается в каждом уголке кладбища, это пробирает до косточек. Нехотя отхожу, пропуская Сульфуса. Ко мне подходит Влад и обнимает, прижимая к своей груди. Я слышу как бешено бьется его сердце, ему тоже больно. Ведь, скорее всего, мама умерла на его глазах, это в тысячи раз больнее, чем мне сейчас. Обнимаю его в ответ и утыкаюсь носом в его ключицу. Он кладет свой подбородок на мою макушку и гладит по спине. Этот жест действительно успокаивает и дарит умиротворение. Я не переживу, если потеряю еще и его с папой. Отстраняюсь от него и заглядываю в его глаза. Он смотрит преданно, как щенок. В его глазах боль утраты и океан невыплаканных слез. Сглатываю от неловкости ситуации, не зная что сказать, но слова ни к чему, когда я вижу, как из его глаз вырываются крупные бусины слез, Влад кривится от боли, как маленький мальчик и утыкается лицом в мое плечо. Тело брата начинает содрогаться, я начинаю гладить его спину и успокаивать также, как делал он. Бросаю взгляд поверх головы Влада и встречаюсь взглядом с отцом, он измученно кивает, и я понимаю, что сейчас мне ни в коем случае нельзя плакать. Только я могу успокоить Влада, помочь справиться со всем отцу и поддержать Сульфуса. Я единственная, кто не сломался... По крайней мере мне идеально удается носить эту маску и пусть окружающие люди так и думают. Пока я могу притворяться сильной, я буду это делать и делиться своей силой с другими, не давая упасть им духом. Сульфус вышел к нам с опущенной головой, я окликнула его, но он не отреагировал. Тогда я схватила его за рукав, но он грубо одернул руку и прошел мимо. Возможно, ему нужно побыть одному... Только почему он так разбит из-за смерти моих родных?***
Я все же вернулась в пансионат. Прошло около двух недель с того дня. Сульфус отдалился от меня, а я погибала, оставаясь в одиночестве, заедала себя своими же мыслями. Мне хотелось пойти к нему, но в то же время я понимала, что он сам придет, когда ему станет лучше. Он такой человек, которого лучше не беспокоить, ведь он сам знает, что для него лучше. Лежа на кровати, я сверлила потолок взглядом. Дыра внутри словно живая, питается моей энергией и растет, растет. Вчера я впервые увидела Сашу, она виновато опустила глаза, поздоровалась тихонько и прошла мимо. На нее это не похоже. Я ведь хотела поблагодарить ее за оказанную поддержку, но сегодня она вовсе меня проигнорировала. Супер... Мои мать и бабушка умерли, парень отдалился, лучшая подруга игнорит, а мой хранитель... Оставил меня по моей же вине... Так может, Сульфус и Саша тоже не общаются со мной из-за меня? Единственное, что остается — это раствориться в обволакивающей тишине и ждать, когда сознание перестанет плести паутину мыслей. Я хочу, чтобы полотно из мрачных воспоминаний, наконец-то, перестало накрывать меня снова и снова. Никогда моя грусть не имела иной степени. Той самой, которая выбивает из колеи жизни, теряя всяческий смысл. О таких временах я вспоминаю с ностальгией и завидую сама себе. Грусть непроизвольно заставляет меня желать лишь одного — отключиться от этого мира, исчезнуть, просто умереть. К моему величайшему сожалению, я не имею возможность это совершить, вернее, не хватает смелости. Я всегда была трусихой, и как бы я не старалась, быть героиней у меня явно не получится. Часто грусть меня настигает не в самое подходящее время. Тогда, когда я не могу зарыдать, показывая где-то в общественном месте свою слабость и эмоции, поэтому всегда включаю наигранное веселье. Со стороны это выглядит так, будто я что-то приняла, ведь актриса из меня тоже никудышная. Где-то глубоко внутри мне хочется найти утешение в теплых объятиях родного человека, но не найдя такой возможности, остается лишь обволакивать себя надеждами и верой в то, что все пройдет, все забудется. И теперь, оставшись наедине с собой, погружённой в грусть, я терпеливо жду следующего дня. Моё сердце полно надежды, что именно завтра будет легче, ведь я не живу, а существую. День за днем я жду того самого чувства — чувства облегчения. А испытать я смогу его лишь тогда, когда отпущу... отпущу эти воспоминания. Черт! Ничто так не убивает, как собственные мысли, нужно уметь пережить ту минуту, когда кажется, что все уже потеряно.