Не беги от неизбежного

Утренняя новость вышибла землю у меня из под ног. Чувство жжения зародилось где-то глубоко внутри, что-то царапало меня острыми когтями по душе, гулко отдаваясь скрежетом в ушах. Я перестал слышать, видеть и дышать. Опустившись на колени, я вперил пустынный взгляд в стену. Мыли с каждой секундой начинали водить хоровод все быстрее и быстрее. Я начал жадно хватать ртом воздух, когда перед глазами все поплыло, и появились картины из прошлого. Сломанная психика детством теперь будет преследовать меня всегда. Всю жизнь. Смерть матери таким подлым способом... Отец был в ярости, но это не алиби. Ее светящееся лучами лицо и искренняя улыбка. Зачем? Зачем она тогда улыбалась? Неужели она не понимала, что он будет избивать ее до конца своих дней? Даже в тот роковой момент, когда ей оставались считанные секунды, она улыбалась. Неужели она была рада умереть? Не поверю ни за что! Я мотнул головой, прогоняя образы прошлого. Дрожа, приподнялся на ногу и встал. Пошатываясь, я направился на улицу, оставаться в этом доме я больше не мог. Да и не было смысла... Я продолжал идти бесцельно, смотря себе под ноги, чтобы не видеть лица. в которых я бы прочел одну лишь жалость. Но я все равно ощущал сочувствующие взгляды деревенских жителей. Сколько прошло времени с того момента, как я покинул деревню, я не знал, ведь я просто продолжал идти. Остановившись, я ударил кулаком в стоявшее рядом дерево. На душе стало как-то легче. Кожа на косточках пальцев треснула и оттуда начала сочиться кровь. Беатрис немедленно бы перебинтовала ее и прочла бы мне морали. Снова нехватка воздуха и сильный укол в сердце. Улыбающееся лицо Беатрис и время, которое я провел с ней, являясь частью ее семьи... В этот момент я понял, насколько себя ненавижу, ведь это из-за меня она погибла. Если бы я послушал ее и остался рядом... Возможно, Лисса тогда бы смогла родить, осталась бы жива, а я все также продолжал бы жить с Беатрис. Но я поступил иначе, упираясь на свои замыслы. Какой идиот! Эгоист! Тварь! Я трижды ударил в кору дерева, измазав ее кровью. Никогда себе этого не прощу. Я дважды потерял самых близких людей. Я устал. Январский снег еще толстым слоем лежал на земле. Яркое солнце слепило глаза, отражаясь от белого покрывала. Я прищурил глаза и вздохнул. На какой-то момент я перестал дышать, а после с силой начал лупить дерево и дико кричать. Я ушел далеко от деревни, поэтому меня никто не мог услышать. Кулакам уже не было больно, я попросту не чувствовал боль. Кровь стекала со ствола на снег, окрашивая его в красный цвет. Когда я в мясо избил кулаки, то вынул из кармана нож, который всегда носил с собой. Сердце не прекращало болеть, создавая тяжесть в груди и перекрывая мне дыхание. — Мама... Беатрис... Лисса... Скоро мы встретимся.... Я закрыл глаза, поднял над собой нож... Каких-то три секунды я колебался, но выдохнув, с силой воткнул его себе в грудь. В горле тут же начало что-то хрипеть и булькать. Я сделал шаг, но ноги ослабли, и я повалился на землю. Белоснежный снег подо мной мгновенно окрасился в багровый цвет — цвет моей крови. И все, что теперь остается — это раствориться в обволакивающей тишине и ждать, когда сознание перестанет плести паутину мыслей. Я хочу, чтобы полотно из мрачных воспоминаний, наконец-то, перестало накрывать меня снова и снова. Никогда моя грусть не имела иной степени. Той самой, которая выбивает из колеи жизни, теряя всяческий смысл. Лужица подо мной становилась все больше, а я начал потихоньку терять сознание. Сердце билось все медленнее. Передо мной возникли лица близких мне люде, к которым я так стремился. Еще секунда, и я прикрываю глаза, чувствуя, как душа покидает тело. Последнее, что я услышал, были чьи-то уверенные шаги. Прошло несколько лет с того самого дня, когда я было уже попрощался с этим миром. Но неведомая мне ранее сила спасла мне жизнь... Правда я до сих пор не могу понять, было ли это спасением. Я никого не просил помогать мне, я просто хотел умереть. Я поднял взгляд в небо, как делал тогда, когда на душе становилось тяжело. Небо выше всего и всех... Небо — это всегда загадка и всегда мечта. Лица из прошлого я вспоминал с трудом, они были размыты, словно какой-то невидимый барьер скрывал их от меня. Иногда я думаю, что оно и к лучшему, ведь я смутно помню прошлое, в частности — детство. Только женские лица и пара имен. Я взъерошил волосы руками, прогоняя надоедавшие мне мысли. Ветер трепал их, опуская пряди мне на глаза. Солнце было яркое, но не слепило глаза и не причиняло мне боль, как в первое время после моего перевоплощения в вампира. Именно это и спасло мне жизнь. — Сульфус, мы скоро отправляемся. — Уже иду, отец. Пестрая зеленая трава шуршала под моими ногами. Крона деревьев приветствовала сидящих на их ветках птиц. Вокруг такое спокойствие и умиротворение, что невольно задумываешься о том, как же прекрасна жизнь. Я всю жизнь буду благодарен этому человеку, который дал мне второй шанс. Я снова начинаю жить. Все с чистого листа. Я не помню никого и ничего, что дало бы мне какую-то зацепку вспомнить о прошлом. Но до сих пор меня гложет какое-то неимоверное чувство вины... Но и это пора отпустить. Одна из птиц слетела с дерева и села мне на плечо, я сам того не замечая, улыбнулся. — Сульфус, — терпеливый, но строгий голос отца спугнул птицу и вывел меня из раздумий, прогоняя навсегда оставшиеся сомнения. Я взглянул на высокого и статного мужчину с черными бакенбардами и смертельно-бледным лицом. Я в вечном долгу перед ним. Стать вампиром можно лишь от одного укуса, но не каждый сможет выдержать перевоплощение. Я мучился в агониях, корчился, валяясь на земле. Все кости словно разом переломились. А он стоял и наблюдал с безразличным лицом, словно я какой-то подопытный кролик. Когда я больше не мог это терпеть, то просто потерял сознание. Очнулся я в незнакомой мне комнате. Толком не успев оглядеться, меня тут же окликнула молоденькая девушка. — Господин, как Вы себя чувствуете? Я что-то промычал, пытаясь найти подходящий ответ, но вместо этого на языке вертелись одни лишь вопросы. — Эрнест Кеннеди ждет Вас внизу за завтраком. Вот Ваша чистая одежда. Если что-то понадобиться, я буду за дверью, Вам стоит только лишь окликнуть меня. Поклонившись, она вышла за дверь. Я рывком сбросил с себя одеяло. Раны на груди не было, словно все это был реалистичный сон. Но этого просто не может быть! Стараясь не поддаваться панике, я надел костюм. Его ткань приятно щекотала кожу, явно не из дешевых тряпок сшит. За завтраком Эрнест Кеннеди рассказал мне все, что произошло и ответил на все мои вопросы, после которых моя жизнь резко изменилась. Эрнест был королем и правил на земле, которая не была столь огромной, чтобы зваться королевством. Все его попытки перевоплотить кого-то в вампира оказались тщетны. Люди просто умирали, никто не мог выдержать столь адских мучений. Но теперь в его жизни появился я, а он в моей. Так я стал принцем-вампиром и обзавелся настоящим отцом. Шло время. Мне была дана вечность... Скучные серые будни с каждым днем становились все темнее и темнее. Жизнь теряла свои краски, пока я не встретил ее... Робкая, скромная, но смелая блондинка. Я снова обрел смысл жизни. Вместе мы были способны на многое, она вскружила мне голову, и эти чувства были взаимны. Мне хотелось проводить с ней каждую секунду, каждое мгновение. Я готов был мир поднести к ее ногам, задарить ее самыми дорогими подарками. Я хотел целовать каждый пальчик на ее ноге и каждый участочек тела. Между нами была страсть. Кровь в моих жилах вскипала всякий раз, когда она касалась меня, проводила нежно рукой по щеке, спускаясь к шее. Ее пухлые губы игрались с моими, и это были самые счастливые мгновения в моей вампирской жизни. Она не ушла от меня, когда узнала, кто я есть на самом деле. В ее глазах читалась все та же нежность и страсть, словно ничего и не изменилось. Но хорошее всегда кончается... Я стал видеть ее все реже и реже. Ей исполнилось 18 лет. Это был день ее рождения, именно тогда она пришла в последний раз. — Сульфус, мы не можем быть вместе. Пойми, родной мой... — Кэролайн... — я смотрел на нее сквозь пелену слез, которые полились в ту же секунду. Я не хотел и просто не мог в этом поверить. Она ведь шутит... — Мне уже 18... Мне нужно выйти замуж за другого мужчину и... — Но ведь ты не любишь его! Ты любишь меня! Скажи это! — крик, словно рев, срывался с моих губ. — Да, это так. Но я не могу пойти против воли отца. Сульфус, пойми меня. Я долго думала над этим, и все решила. Так будет правильно. — Что правильно? Разбить мне сердце? Сделать больно? Ведь ты делаешь больно нам обоим... — Это ради тебя тоже. — Кэролайн-Агрипина-Тереза-Ядвига, ты себя слышишь вообще??? — Сульфус... — у девушки по щеке скатилась одинокая слеза, которую она тут же смахнула. — Я взрослею, а ты нет. Рано или поздно нам пришлось бы расстаться, мы не сможем быть вместе вечно...Тебе все равно пришлось бы отказаться от меня. Старуха и молодой красавчик... — она криво усмехнулась, и боль отразилась на ее лице. — Только представь. Я молча опустил голову, понимая всю суть ее слов. Сделать ее вампиром я не мог. Боялся, что она умрет. Кэролайн подошла ко мне, но не так близко как это делала всегда и протянула мне диск. Я взял его, мимолетно коснувшись ее руки. Когда я поднял глаза, Кэр уже не было рядом. Жизнь снова стала скучной и чернее ночи. Вскоре я узнал, что она удачно вышла замуж и родила девочку. Первое время я наблюдал за ней, но понял, что от этого мне становится только больнее. Я стал отвлекать себя различными занятиями, искал для себя хобби. Я ездил верхом на коне, играл на пианино, выучил почти все языки мира. Я прекратил слежку за ней, но тупая боль жила все это время со мной. Тогда я отчаянно бросился на поиски дьявола. Того самого, о котором так громко ходили слухи. Когда я его нашел, то оказалось, что это вовсе не дьявол. Стройная, сексуальная, гордая красавица первого сорта. Черные волосы, словно шелк доходили почти до пят, обрамленные черным ободком глаза пылали нечеловечным адским пламенем, но лицо было неестественно спокойно и безразлично, как у куклы. Когда я хотел к ней обратиться, она прервала меня жестом руки. — Не говори. Я знаю зачем ты пришел. Твое сердце разбито, и эти мельчайшие кусочки разлетелись по всему твоему телу и причиняют тебе невыносимую душевную боль. — Слова из ее уст звучали четко, а голос завораживал, если не брать во внимание какой-то скрип. Она говорила медленно, растягивая каждое слово, словно пробуя его на вкус. — Помоги мне. Я не хочу больше никогда этого испытывать вновь. — А что ты мне можешь предложить в замен? И тут я понял, что совершаю что-то ужасное, необратимое. — Что ты хочешь? — Ммм... Дай подумать... — Она кокетливо накрутила черную прядь волос на изящный пальчик и шепотом произнесла. — Тебя. — Это абсурд. — Тогда страдай и дальше. Незачем было меня тревожить. — Она демонстративно отвернулась, показывая, что на этом разговор окончен. — Избавь меня от этой боли. Прошу тебя. Я больше не хочу страдать. — Почему ты думаешь, что я могу тебе помочь? — Ты ведь одна из первородных. Тех, кто попал на землю в числе первых, ведь так? — Даже если так, то почему я должна тебе помогать? — Ты не должна. Но ты можешь. — А ты можешь стать моим. — Что это значит? — А то и значит. — Ладно. Плевать. Если мне это поможет, то я согласен. Дьяволица довольно растянулась в улыбке, хищно обнажая зубы. Она медленно, но грациозно, словно змея приблизилась ко мне. — Выпей моей крови. Вот тут, — она указала на часть кожи, чуть выше ключицы. Я сделал так, как она сказала. Когда я оторвался, то в ее глазах горело пламя ада, она шевелила губами, но голоса не подавала. Неожиданно она резко распахнула широко глаза и впилась мне в кожу, в то же место, в которое укусил ее и я. Через секунду она оторвалась от меня и отшвырнула в стену. Боль пронзила все тело, но через мгновение все кончилось. Когда я открыл глаза, то почувствовал, что во мне чего-то не хватает. — Что ты сделала? — Ну, — она облизнула губы, на которых осталась моя кровь. — Во-первых, заключила сделку. Я забрала часть твоей души, теперь ты больше никогда не влюбишься. Больше тебе не ведомо такое чувство, как любовь. Во-вторых, я забрала всю твою боль и, в-третьих, пометила тебя. — Что, блядь? — Эй-эй, полегче с выражениями. Ты сам согласился. Теперь ты мой... — она недобро сверкнула глазами и закусила нижнюю губу. — Ты можешь идти куда хочешь и когда захочешь. Однажды мы встретимся, ведь у нас впереди целая вечность. — Она за долю секунды пронеслась по комнате и оказалась рядом со мной. Проведя свой изящной рукой по моей щеке, она нежно, словно дуновение ветра, поцеловала меня. — Я все равно найду тебя. Но прежде... Она взяла меня за руку и потащила в отдаленную комнату, где мы уединились на ночь. Утром она исчезла, оставив записку: "И да, меня зовут Вероника, малыш. До скорой встречи." Встреча наступила не скоро, я успел забыть об этой несносной дьяволице. Но когда она вернулась, я почувствовал какую-то нить между нами, будто мы были крепко связаны. Она молча подошла ко мне и страстно поцеловала. — Вот мы и встретились. — Я скучал... Сам того не понимая, я сказал эти два слова. Но действительно, я скучал по ней, я тосковал все то время после нашего расставания. Я не любил ее, но между нами что-то было. Пока ее не было, я развлекался с девчонками и жил в свою волю. Это была "любовь на одну ночь". Я спал с ними, после бросал. Разбивал им сердца и пользовался ими. Но когда Вероника вернулась, я не видел никого, кроме нее. Только она и только с ней. Ее чувства ко мне были такими же. Она не сводила с меня глаз, лелеяла и заботилась. С каждым днем, проведенным вместе, она становилась все мягче, отдаляясь от того образа дьяволицы, коим она была изначально. Ее дьявол спрятался где-то глубоко и уснул, оставляя передо мной беззащитную красавицу. Мы решили быть вместе и стать похожими на обычных людей, поэтому поступили в элитную школу. Отец был не против, но однажды он позвонил мне и сказал, что я должен приехать во дворец для знакомства с моей невестой...