Передружба-недоотношения.

Я усмехнулся и перевёл взгляд на смущенную девушку. Она не осмелились поднять на меня взгляд, лишь перебирала в руках свою длинную серую кофту. Лицо Маринетт покраснело, но распущенные волосы скрывали румянец. Она такая милашка, когда ведёт себя, как ребёнок. Захлопнув блокнот с «эскизом», я приблизился к ней, притянув к себе. Она подняла взгляд на меня, надув губы. — А я думал, мы друзья. — Друзья, — уверенно ответила Мари, — просто ты стал для меня единственным другом-парнем, вот я и подумала, что стоит проводить больше времени вместе. — А ты не боишься? — Нет, — девушка улыбнулась. — Я бы не был таким уверенным. Мои руки легли на её талию, нежно поднимаясь то вверх, но вниз. Девушка начала ёрзать, видимо не любит щекотки, ну или же у неё слишком богатая фантазия. Я резко провел пальцами по её ребрам, от чего Мари издала лёгких смешок, выгнув спину. Мои руки продолжили щекотать девушку, а она прижавшись ко мне, смеялась сквозь неприязнь. Маленькая мазахистка. Голубоглазая решила ответить и защекотала меня в ответ. По правде, я очень сильно боюсь щекотки, поэтому отстранился от девушки, отойдя на приличное расстояние. — Это тебе следует меня бояться, — игриво прошептала Маринетт, приближаясь ко мне. Она накинулась на меня, повалив на пол. Я продержался всего минуту, а после засмеялся во весь голос, не в силах сдерживается. Мари это забавляло, но не смотря на это она прекратила меня мучить. — Сдаюсь, — произнёс я, стараясь встать. Девушка осталась довольна своей победой и уже хотела что-то сказать, как на дисплее её телефона появился входящий вызов от… Натаниэля? Они же расстались, так почему он звонит? Или они опять вместе? Иссиня-волосая взяла трубку и внимательно вслушиваясь в слова собеседника, повторяла: «Да». После она положила телефон обратно на стол и подошла к открытому шкафу. — Что он хотел? — поинтересовался я. — Предложил встретиться, — не открываясь от поиска подходящей одежды, ответила она. — Между вами все кончено, так почему вы продолжаете общаться? — Понимаешь, Адриан, я до сих пор не могу его забыть. И вот такие неожиданные звонки от него меня, по правде радуют. Хоть Нат и никогда не любил меня, но он делает меня счастливой. — Разве это не больно? Разве ты не мечтаешь любить взаимно? — Вроде взрослый, а всё ещё ничего не понял, — девушка повернулась, — мне достаточно того, что я имею сейчас. — Это ненормально! — Это нормально. Я подошел к ней со спины и захлопнул дверцы шкафа перед её носом. Но девушка на это никак не отреагировала, просто подняла одну бровь выражая недовольство. Она нагнулась и прошла мимо меня. «Вернусь поздно, не ложись спать без меня». После Маринетт ушла. Её характер меняется настолько часто, что у меня не хватает времени к нему привыкнуть. Сначала она смущается и смеётся, а через минуту становится серьёзной и холодной. Такая нынче молодежь? Я сел на диван, облокотившись на книжную полку. От резкого толчка оттуда свалилось несколько книг, включая её личный дневник. Понимаю, читать чужие секреты нельзя, но сегодня исключение. Сам дневник похож на небольшой блокнот с божьей коровкой и металлическим замком. Благо Плагг научил меня вскрывать подобные замки шпилькой или невидимкой (заколкой). Но на моё удивление преграда не была закрыта на ключ, будто зная, что я захочу прочесть содержимое. Девушка начала вести дневник с того дня, как я появился в её жизни и по сей день. Тут много интересных записей из которых я кое-что узнал. Но меня поразила именно этот кусочек записи: «На утро мы обратно проснулись вместе: он нежно обнимал меня, а я, словно бабочка в коконе грелась от его тепла. Мне нравится спать с ним, возможно делить одни сны. Но родители предупредили меня, что он не помнит отрывки из детства, поэтому я вновь хочу стать его лучшей подругой. Пусть даже это и будет похоже на передружбу, но мои недоотношения с Котом нуждаются в замене». Половину я не понял, но чтобы не портить интригу, вернул дневник обратно на полку. Наступила глубокая ночь. Сходив в душ, я лег на нашу уже общую кровать. Она очень мягкая, особенно подушки и каждый сантиметр ткани пропах запахом девушки. Мне не удалось закрыть глаза, ибо Дюпен-Чен младшая наконец появилась. Она зашла в комнату уже одетой в розовую пижаму. Девушка медленно поднялась на кровать и легла рядом со мной. От неё пахло гелем для душа в запахом лаванды и персика, а ноги так и остались холодными. Она укуталась в одеяло, прижавшись ко мне, как к грелке. — Спасибо, что дождался, — улыбаясь, прошептала она. — Ложись спать, а то проспишь школу. Моя слабенькая девочка.