Кошки-мышки

      Раннее утро застает капитана Кучики на энгаве за привычным разбором корреспонденции. Прошения к главе клана, бумаги отряда на подпись, личная переписка — Кучики предпочитает разобраться со всем этим до начала рабочего дня, ведь для уважающей себя личности нет ничего лучше правильно распределенного времени по минутам.       — Хм? — бровь Бьякуи тянется дугой вверх, когда он находит среди прочих письмо без подписи: в нем оказываются одни каракули, а еще — шарж кошки, сцапавшей мышь за хвост.       Аристократ закрывает глаза и делает пару глубоких вдохов и выдохов, тщетно пытаясь подавить в себе закипавшее раздражение. Он трет переносицу, сжимает до хруста кисть в руке…       — Она издевается? Нам что, по пятнадцать? — цедит Кучики сквозь стиснутые зубы и, распахнув глаза, живо берется за ответ. Ему давно стоило его сочинить, но драная кошка, так внезапно ворвавшаяся и в стены Сейрейтея, и в его жизнь, ураганом смела все существующие приличия. А ведь они оба — благородного воспитания, и коль меж ними что-то таки да завязалось, то следовало бы делать это «что-то» хоть как-то поприличнее и менее безумно.       «Уважаемая госпожа Шихоин, не оказали бы Вы любезность встретиться со мной…» — Бьякуя старательно выводит каждый иероглиф в приглашении; его каллиграфический почерк безупречен, бумага из самых дорогих, чернила пахнут уловимым запахом сакуры, да и сам он настроен весьма решительно, хоть женщина, доводившая его до бешенства, и не заслуживала подобной роскоши и самых красноречивых знаков внимания. И все же Кучики все заботятся о своей репутации, и раз уж угораздило нынешнего главу связаться со взбалмошной особой, то он все равно, чтя все традиции, отправляет письмо в Магазин Урахары через личного посыльного, да еще и со свитой, одежды которых, как и конверт, отмечены гербом клана.       Йоруичи же, встретив сию процессию, только хохочет во все горло, не таясь перед друзьями, и все тыкает в нелепую пометку на конверте «Для леди Шихоин»:       — И что за театр устроил наш малыш Бьякуя?!       Бывшая принцесса щелкает пальцами Тессаю, чтобы тот подал ей обычную шариковую ручку, и, перекатившись по татами на живот, живо берется нацарапывать свой ответ прямо на обороте письма Кучики, не щадя тончайшей рисовой бумаги под экспрессивный, отличимый от всякого изящества каллиграфии, отклик, не удостаивая главу Кучики и намеком на уважение.       «Значит так, жду тебя завтра в Каракуре. Одного, без этого десятка слуг. Время — девять вечера. Место — городской парк, у центрального фонтана. Буду в черном, — хмыкает себе под нос Йоруичи и прилежно пририсовывает кошачью мордашку к тексту, написанному беглой размашистой неразборчивой хираганой, чтобы нарочно позлить адресата. — И не вздумай выеживаться, а не то заявлюсь к тебе на совет старейшин в чем мать родила, чтоб знал как указывать мне куда, когда и в чем приходить на какое-то там глупое свидание!!!»       Совсем скоро Шестой отряда прижимает неимоверным давлением сгустившейся зловещей реяцу капитана Кучики, заставляя броситься врассыпную всех, начиная от посыльного, принесшего гнуснейшую вещь, и заканчивая самим лейтенантом.       — Да что она себе позволяет?! — Их командир рвет проклятый листок на мелкие-премелкие кусочки, с удовольствием представляя на его месте нахальную кошку, замаравшую его приглашение и превратив все серьезные намерения в фарс с присущим ей стилем.       — Да что она вообще возомнила о себе?! — повторяется Бьякуя, но уже нервно меряет шагами указанное ею место встречи.       Журчащая вода фонтана вовсе не успокаивает его, прохладные сумерки не остужают пыл, вызываемый ненавистной чертовой кошкой в его душе опять и опять, а множество бродивших вокруг Бьякуи парочек только еще больше раздражают и откровенно мозолят глаза.       — Воу-воу, вот это кто-то вырядился!       Бьякуя резко оборачивается на внезапно прозвучавший голос и нанизывается тут же взглядом на ослепительно-колкую улыбку Йоруичи, которая в который раз обманула его. В легком молочно-белом кимоно, расписанном причудливыми фиолетовыми узорами, схожими с очертаниями кошек, она заявилась при всем параде, даже волосы собрав в традиционный пучок с каким-то чудом сохранившимися фамильными шпильками. Он видел их у нее век назад, когда она действительно выглядела как леди. Впрочем, и сейчас ее не упрекнешь в отсутствии шарма и элегантности, отчего Бьякуе в строгом костюме, сшитом по генсейской моде, становится жутко неловко; ему хочется вернуться поскорее домой, чтобы облачиться в лучшее из своих кимоно, и стянуть к черту душивший его сейчас галстук.       За каждым движением Бьякуи неотрывно следят: Йоруичи забавляет и его реакция, и его поведение, и его уязвленная гордость, а потому золотые луны в ее очах горят в свете уличных фонарей еще ярче, улыбка растет еще шире, а грудь, с трудом сдерживающая смех, вздергивается еще выше.       — Кто бы говорил? — язвит капитан и поджимает скептически губы, хоть это не мешает ему разглядывать ее не без восторга. — Сказала, что будешь кошкой. Думал, сэкономлю на угощениях. А теперь что же?..       — К чему все эти условности, малыш? — цокает Йоруичи, обрывая его. Она оглядывается в парк сквозь пелену вечера и заметно фыркает. — Зачем эта бессмысленная трата времени на романтику, если все равно все закончится как обычно — диким животным сексом?       — Трата времени, говоришь? — Кучики невольно морщится.       Он и сам с куда большим удовольствием разгребал бы сейчас отчеты у себя в отряде, чем зря пререкаться с упрямицей, что вечно оказывалась права: их стихийные встречи отличались скоростью, будто они и в постели соревновались в сюнпо. Однако, если его годами налаженный уклад все равно нарушался, сбрасывая бурным водопадом обычное течение размеренной жизни в пропасть, то почему бы не провести время с пользой?       — С тебя не убудет, если притворишься разок, что позабыла о том миллионе своих мифических незаконченных дел.       — Куча дел — это по твоей части, — огрызается Йоруичи и сердито скрещивает руки на груди. — Мне же играть в такие спектакли незачем. Я, в принципе, предпочитаю иные игры.       Бьякуя усмехается уголками губ: от драной кошки разит справедливыми упреками, ведь, верно, спешка в их отношениях обусловлена лишь его напускной «извечной» занятостью. Тогда Бьякуя приосанивается. Нет, ему не стыдно, но даже без кланового хаори он чтит свой статус и печется о репутации в глазах окружающих. Он подставляет локоть своей даме, делает вид, что не замечает чужого изумления, и увлекает ее кивком прогуляться вдоль центральной аллеи: от соблюдения элементарных норм приличия и общих канонов свиданий она точно не помрет.       — Я видел по пути колесо обозрений и лоток с якитори. Насколько понимаю, развлечь и накормить девушку — минимум требуемого в совместных моционах? — нехотя бросает он.       — А ты подготовился, как я погляжу? — ее мурлыканье обжигает его ухо мгновенно, и Бьякуя даже оком не успевает моргнуть, как оказывается затянутым в чащу цветущих глициний. — Вот только ты не учел, что я не пятнадцатилетняя девочка, — шепот Йоруичи уже берется ласкать его губы, и он слышит сквозь в него, что она смеется: — Минимум, малыш, меня, как раз, давно не устраивает.