Эта дурацкая любовь

Тэхён на самом деле в гробу видал эту свою любовь. Он всё чаще думает о том, как было бы здорово совсем ничего не чувствовать. И вместо того, расположенного у него в голове сгустка «трепетного и возвышенного», он предпочёл бы иметь звонкую пустоту. Такую свободную и лёгкую пустоту без ненужных сердечных мук, какой обладают люди, не имеющие сердца вовсе. Тэхён устал всеми внутренностями чувствовать тоску по несбывшемуся, ему было бы куда проще жить, не убиваясь по девушке — по одной единственной и конкретно засевшей у него в печёнках, к несчастью Нама. Но ведь это именно он является тем ненормальным, который прекрасно знает, что Чу давным-давно ушла от него, но продолжает трубить на всех углах о мечте поскорее встретить свою половинку и жениться. Ему вновь приходится притворяться перед окружающими, что он в порядке. А Тэхён ненавидит притворяться. Была бы его воля, он закрылся бы в своей квартире на несколько замков и не выходил пару дней, а может быть, и пару недель, это уж как получилось бы. Возможно, тогда в его голове тихим грузом улеглась бы информация о том, что Чу выходит замуж. Сейчас же слова Вэн о свадьбе не дают ему спать по ночам и очень громко звенят в ушах. У парня не получается переварить это и отпустить девушку, которой и без него отлично живётся на этом свете. Его сердце слишком честное, чтобы без труда делать вид, что он счастлив, когда ему на самом деле повеситься хочется. И вовсе нет, он не любит жалеть себя. Просто слишком искренний и честный, причём даже тогда, когда никому его искренность совсем не сдалась. Теперь и Донхён обо всём знает. Наму не удалось скрыться от его расспросов — пришлось всё выложить младшему брату. И, когда тот выбрал удобный случай выведать у него об отношениях с симпатичной китаянкой, Тэхён рассказал, что именно эта девушка стала когда-то причиной всех его неприятностей с тех самых пор, как села с ним за одну школьную парту. Донхён в то время учился на музыкальном отделении в школе искусств, а когда Тэхён и Чу окончили школу, младший уехал продолжать обучение в Англию по обмену, поэтому так и не успел познакомиться с девушкой до их с Тэхёном расставания. Парень рассказал Донхёну и о том, что он всё ещё любит Вэн и что он пригласил её поужинать в ресторан на днях. О том же, что она скоро выходит замуж, младший и сам слышал тогда в кафе. Тэхён, к своему удивлению, обнаружил, что ему даже как-то легче стало после откровений с братом. Может быть, не всегда нужно держать переживания в себе? Он выложил Донхёну то, с чем обычно предпочитал справляться сам, и тот, внимательно выслушав, каким-то странным образом стал чуточку серьёзнее выглядеть в его глазах. Хотя, вероятнее всего, это было просто минутным затмением из-за эмоционального порыва Тэхёна. Ему просто хотелось поделиться с кем-нибудь тем, что выплёскивалось после встречи с бывшей девушкой. Эта встреча с Чу заставила его осознать, что самое ужасное, что может случиться с безнадёжно влюблённым человеком, — узнать, что объект его любви собирается в церковь с другим. Почему же внезапно всё обернулось таким безвыходным и пессимистичным для Нама образом? Он вновь и вновь спрашивает себя о том, какого чёрта он не остановил Чу, когда она кричала о том, что домашний уют ей не подходит, что ей нужна свобода для того, чтобы дышать полной грудью. Почему среди окружения он ни разу не увидел её лица за все это время? И почему она появилась только сейчас с этим не укладывающимся в его голове кольцом на пальце? Они были друзьями, которые орали песни вдвоём и целовались, толкая друг друга к ближайшей стене в той квартире, которую снимали на двоих. Они очень громко ругались, потому что с Чу невозможно было делать что-то тихо, и мирились потом в ближайшем месте, где можно было остаться наедине, потому что Чу никогда не могла обижаться слишком долго, а Тэхён не мог слишком долго смотреть на то, как она обижается. Они раздавали друг другу дурацкие клятвы, когда под ними скрипела кровать. Тэхёну хотелось говорить о какой-то чепухе, ни о чём конкретном по сути, подставляя своё плечо под её голову, а Чу — будить Нама поцелуями с утра пораньше, вынуждая парня, не открывая глаз, резко переворачиваться и подминать её под себя. Чу доставала его своей странной идеологией. Она говорила, что нет ничего хуже, чем просыпаться на одной кровати с человеком, которого не любишь, но не можешь отпустить просто потому, что ты так привык к нему и не хочешь обижать. Вэн говорила, что любовь — не та вещь из-за которой стоит врать самому себе. Она была убеждена, что может любить только в настоящем моменте, не заглядывая вперёд и не давая никаких обещаний. А Тэхёну просто нравилось слушать, как она смешно ругается, то и дело вставляя китайские словечки, когда что-то пыталась доказать ему. Он в таких случаях сразу же затыкался, потому что ему было неловко при ней использовать ругательства. Зато слушать Чу в такие моменты он любил до дрожи. И вот сейчас он сидит напротив Чу за столиком в ресторане и боится признаться себе, что думает только о том, как кто-то другой целует её в губы. Она пьёт белое вино из своего бокала. Наверняка татуировка на её правом запястье жжёт кожу ладони кому-то, кому она позволяет хватать себя за руку. Потому что эта татуировка — прямое доказательство её любви к одному единственному человеку. К нему. Он очень хорошо помнит, как Вэн кусала губы, когда игла татуировочной машинки прокалывала её кожу, как она крепко сжимала его ладонь второй рукой и как просила его ни за что не отпускать. А самое главное — Тэхён носит на своём запястье точно такое же доказательство того, что они были когда-то вместе. И, если честно, Нам Тэхён даже чувствует, как что-то горит прямо сейчас под его кожей на руке. Он старается не обращать на это внимания и сосредоточиться на чём угодно, кроме тонких запястий Чу. Но оказывается, что сил для этого найти не так-то просто. Дорогое сухое вино кажется ему совершенно безвкусным, и он, сделав пару глотков, ставит свой бокал на стол, разочаровавшись в способности алкоголя успокоить разыгравшееся воображение. Его татуировка горит под кожей, а всю руку будто бы греют осязаемые солнечные лучи. И это всё происходит с ним в полумраке ресторана, в котором солнца уж точно быть не может. Тэхёну эти ощущения кажутся более чем странными. Ему вдруг становится интересно, может ли Чу чувствовать то же самое. Возможно, она просто очень сильно старается не выдать себя. Парень наверняка узнать не может, но может надеяться, что хоть что-то в Чу приходит в такое же неспокойное состояние из-за него. Девушка опоздала. Тэхён, пока ждал её, успел выпить несколько бокалов этого безвкусного вина, полагая, что это поможет ему без сожаления смотреть на любимое лицо. Кажется, он даже немного пьян сейчас. Но Наму от этой мысли становится только спокойнее. Приглушённый свет отражается в глазах Чу и падает на тёмные волосы. Тэхён отмечает, что она выглядит чертовски красиво для того, чтобы ему захотелось иметь при себе фотоаппарат. — А твоя девушка не против того, что ты ужинаешь со мной? — спрашивает Вэн, глядя на него. Ему кажется, что её голос звучит как-то грустно. Он чувствует, как в эту секунду летит с десятого этажа его разбитое сердце. Всего лишь только кажется, убеждает себя Нам и борется с желанием зацепиться за её интонацию и вообразить ещё, что всё это время Чу по нему скучала. Всё, что нужно было Тэхёну — она, сидящая сейчас напротив него. Правда есть одно маленькое «но» — у неё уже есть жених. И у Нама из-за этого факта противно скребёт в груди. Тэхён чувствует вину за то, что когда-то отпустил, что спокойно бросил её руку, хотя обещал держать крепко, и что сейчас, в данную минуту, он никак не может заставить себя просто порадоваться тому, что кто-то другой заставляет её улыбаться. — А Сынюн не против? — говорит он. Ему опять всего лишь кажется, что Вэн злится на него. С чего бы ей злиться вообще? — Знаю, что ты думаешь обо мне. Я заставила себя полюбить кого-то настолько, что согласилась выйти замуж. Ты думаешь, что я сошла с ума, да? — Я думаю, что тебе очень идёт новая стрижка. — Тэхён, наверное, слишком много выпил, если не может контролировать свою речь. Он наполняет свой бокал снова, надеясь, что ещё одна порция алкоголя поможет ему справиться с чувствами. Алкоголь развязывает язык, но одновременно с этим помогает потом не испытывать стыд за свои действия перед самим собой. Можно всегда сказать: «Я ничего не помню. Был слишком пьян и нёс какую-то чушь. Вы же в самом деле не думаете, что в здравом уме я сказал бы такое?». Вот и Тэхён надеется, что, если он напьётся, ему не будет стыдно потом, учуди он что-нибудь сегодня. — Почему назвала котёнка Намом? Скучала по мне? — Не скучала, — коротко произносит она. Мир замирает, а Тэхёну от её слов банально становиться очень больно. — Почему тогда? — Из-за веснушек. Я же говорила. И почему она просто не может сказать, что скучала? Иногда Вэн Чу такая трусиха. В глазах у неё будто бы целый океан плещется. Она смотрит немного печально, заглядывает прямо в душу, переворачивая всё с ног на голову. А у Нама татуировка горит всё сильнее. Чу нисколько не изменилась, и Тэхён действительно хочет сказать ей, что видит её насквозь. — Ты серьёзно? Знаешь, если бы я не знал тебя, решил бы, что ты тосковала по мне. Тэхён скучал так сильно, что хотелось выброситься из окна. Казалось, что без возможности увидеть её он тлеет как потухшая спичка. Нам Тэхён думал, что это игра. Наверное, так и было. А Чу глупышка всё пытается показать, что ей никто не нужен. — Завела кота, а мне об этом зачем рассказываешь? — обида начинает заполнять его изнутри. Он действительно хочет услышать, что она хоть что-то чувствует. Неужели совсем ничего? — Хотела посмотреть на мою реакцию? Наверное, решила поиздеваться надо мной. Меня волнует твой кот больше, чем твой жених. Забавно, да? Он бросает пару купюр на стол, быстро встаёт, оказывается рядом с Чу и, схватив её за руку, ведёт за собой в сторону выхода. Вэн Чу, похоже, растеряна. Она послушно передвигает ноги, хотя, наверное, совсем не понимает, что происходит. Тэхён останавливается и забывает дышать, рассматривая её родинку на правой ключице. Он всё-таки решает сыграть с огнём в самый последний раз. Чу сказала, что всё из-за веснушек. Интересно, сможет ли он притвориться достаточно пьяным, чтобы поцеловать её прямо сейчас? Он тянет её за руку на себя. Лицо Чу оказывается в нескольких сантиметров от него. Она часто дышит. Тэхён ловит губами её рот и грубо целует, ещё крепче прижимается к её губам, кусает, отчаянно и жадно глотает каждый её выдох и пытается показать, как злится на неё. За то, что заставляет его сомневаться, заставляет верить, что она, возможно, точно так же скучала по нему. — Я надеюсь, Сынюн и правда хороший парень, — задыхаясь, произносит он, отпуская Чу. — Будь счастлива со своим котом. — И ты, — говорит брюнетка, вырываясь и отталкивая Тэхёна, — будь счастлив со своей девушкой.