Эта дурацкая любовь

Тэхён слишком часто, с точки зрения окружающих, совершал какие-то совершенно идиотские поступки. Например, ещё учась в школе, он начал дружить с новенькой чудной китаянкой, которую каким-то странным образом — по закону притяжения, не иначе — посадили на единственное до этого свободное место в классе. На место за партой Нам Тэхёна. Парень и сам диву даётся от того, что сейчас, сидя рядом с Чу в кафе в окружении её подруги и своего брата, воспоминания переносят его в то время, когда весь мир для него улыбался. И одновременно с этим будто бы в параллельной проекции ему представляется разбитая его любовь, вместе с которой исчезли и все иллюзии о совместном счастье. Тэхён давно уже не считает, что способен заряжаться эмоциями от общения с людьми, однако он всё ещё стремится провести остаток жизни рядом с любимой. Но у его любимой Вэн Чу слишком сложный характер, и ей, как оказалось, никогда и не нужны были его планы насчёт «долго и счастливо». Тэхёну противно из-за внутренних противоречий. Из-за того, что прошло два с половиной года, а он всё ещё любит эту странную худощавую девчонку с длинными ресницами, что он глаз отвести не может, когда она приподнимает свою тонкую ручку и по привычке касается нижней губы большим пальцем, и что он, кажется, готов слушать вечно её по-прежнему дурацкий акцент, когда она открывает рот, чтобы что-то сказать. И, несмотря на всё это, ему безумно хочется заставить сердце Чу болеть так же, как заставила однажды она болеть его сердце. Когда Тэхён очень надеялся, что их любовь только крепнет, однако оказалось наоборот. Ведь даже определение «конец света» будет не достаточно красочным, чтобы описать крушение его надежд, когда она разбила его сердце и растоптала обещание вечно любить. Это банально, но суть в том, что она сейчас совсем близко, а Тэхён, заглядывая в родные, но никогда ему не принадлежавшие глаза, чувствует, как его душа ликует и вместе с тем разрывается на части. И вот восторг от того, что он снова услышал её не похожий ни на чей другой голос и заглянул в глаза, в которые когда-то давно влюбился, медленно проходит. Остаётся только желание показать ей, как ему было больно и как он всё ещё любит её. И, если честно, Тэхён выбирает не лучший способ, чтобы сделать это, мечтая причинить ей такие же страдания. Но, по крайней мере, это честно по отношению к самому себе — признавать свои намерения, не прикрывая их ненужной ложью о том, что «У меня всё хорошо. Я и без тебя смог стать счастливым». Пусть у него за это время появилась целая коллекция номеров всевозможных красавиц, но воспоминания о Чу так и не потускнели. Воспоминания не вытеснились под напором записок с телефонами, каждая из которых в конечном итоге оказывалась в мусорном ведре. Воспоминания не выцвели и остались такими же яркими. Тэхён так и не смог стереть их из памяти. Нам Тэхён пытался сделать невозможное — приручить Вэн Чу. Она делала вид, что у него получается. Но проблема в том, что парень слишком поздно понял, что Чу больше всего на свете любит свободу. Даже больше, чем самого Тэхёна, любит. И когда он наконец-то понял это, Нам пришёл к тому, что мир больше не улыбается ему и что он сам совершенно отвратительным образом подыхает без возможности видеть её улыбку. Донхён рассказывает девушкам за столом, что они с Тэхёном музыканты. Старший, сумевший выдавить из себя только «Привет, Чу», раздумывает о том, что было бы неплохо написать о нелепости обстоятельств их встречи песню. Уж слишком смехотворным выглядит тот факт, что у Вэн, больше всех кричавшей о том, что она никогда не выйдет замуж, оказывается, есть жених. Тэхён сам от себя в шоке, потому что, совершенно не понимая зачем, говорит, что тоже кое с кем встречается. Чтобы не было так больно, уверяет себя и пинает под столом ногу брата, лишь бы тот не выдал его и его очевидное враньё. Противно от того, что ложь вылетает изо рта так быстро, словно она Тэхёну смертельно необходима, будто бы без неё нельзя спасти одну грустную жизнь, которая захлёбывается в солёном море в данную минуту. Эта жизнь Нам Тэхёна и его желание утопиться. Пока Донхён что-то заливает о чувстве ритма, когда играешь джаз на фортепьяно, подруге Вэн, Тэхён теряет связь с реальностью, рассматривая кисти рук бывшей девушки, покрытые крошечными царапинками. — Недавно завела котёнка, представляешь? — говорит она. Не вяжется с образом Чу в голове у Тэхёна забота о домашнем питомце. В голове Нама, в принципе, её имя и слово «забота» на разных полюсах находятся. — Он такой забавный. Знаешь, я назвала его Нам Тэ. В твою честь. Он рыжий, любит играть и царапаться. Смотрю на него и вспоминаю твои веснушки. Вот же глупость какая! Тэхён смотрит на неё и чувствует, что все его намерения сделать больно вот-вот перейдут в нечто гораздо большее, масштабнее по степени болезненности для Чу. Потому что сейчас вместо того, чтобы сочинять план действий, его внутренности жжет от её слов. Она и представить себе не может, как ему плохо. — Раньше ты говорила, что ни за что не будешь заводить домашних животных, не хочешь привязываться. Что же случилось? — спрашивает он. Очевидно, что «раньше», это когда Тэхён предлагал ей. — Ничего не случилось. Просто мне захотелось, — отвечает Чу, неловко улыбаясь, глядя на свои руки. Тэхён решает, что нельзя так улыбаться и заставлять его душу наизнанку выворачиваться. — А ты раньше говорил, что всегда мечтал писать музыку. Поздравляю, твоя мечта сбылась. «Да, а ещё я мечтал сделать тебя счастливой. Как дурак». Тэхён влюбился в своего лучшего друга Чу за её вечное «давай». «Давай разукрасим стену местного Дома Культуры сегодня ночью!» «Давай напишем на столе в столовой, какая отвратительная по вкусу еда, которой они нас здесь кормят!» «Давай целый день делать то, чего мы никогда не делали!» «Давай залезем на крышу и будем кричать о том, как нас достала эта школа, а потом давай сбежим вместе, когда нас вызовут к школьному директору на ковёр». А ещё «Давай никому не скажем и сделаем татуировки на запястьях, давай прогуляем школу и поедем к морю, давай всю ночь танцевать под „Beatles“ и „Rolling Stones“, давай целоваться посреди улицы у всех на глазах». Он влюбился в неё за вечное «давай», а потом и полюбил уже без всякой на то причины. Совершенно не учитывая, что Вэн Чу предпочитает абсолютно ни о чём не мечтать, потому что очень больно, когда мечты разбиваются о действительность, и что Вэн Чу в этом мире ничего не принадлежит, потому что она сама предпочитает никому не принадлежать. — Что же случилось с обещанием оставаться свободной до конца дней своих? — спрашивает Тэхён, глядя на руку брюнетки. На одном из пальчиков маленькое золотое колечко — подарок жениха, видимо. Хреновое чувство. — То же самое, что и с обещанием вечно любить меня, — парирует девушка. И дураку ясно, что она намекает на ту, несуществующую подругу, придуманную самим Тэхёном пару минут назад. — Скажи ещё, что любишь его, — говорит парень, замечая, что уже давно они с Чу остались за столиком только вдвоём. В какой именно момент это произошло, Тэхён понятия не имеет. — Скажу! Я ради него даже спать могу вовремя ложиться, если он меня об этом попросит. — А от котёнка, названного в мою честь, он тебя не просит избавиться? — Что за ерунда! Перестань, пожалуйста. Ну вот, Чу опять не понимает, как сильно ранит, как царапают её слова его душу. Глупая. Тэхён всё ещё любит Чу. Он любил её так сильно, что готов был закрывать глаза на её несерьёзное отношение к жизни, на то, что она называла их отношения «свободной любовью» и что могла, не сказав ни слова, уйти на встречу с новыми подругами из колледжа, а вернуться только поздно ночью. Они с Вэн стали жить вместе почти сразу же после школьного выпускного. Возможно, слишком быстро, но родителям Чу было всё равно, и мама Тэхёна, кажется, была вовсе не против. Квартира, которую они снимали, была крошечной, но Тэхёну нравилось, и он упивался своей гордостью и тем, что они такие самостоятельные. Только в этой квартире было слишком мало места для вольной Вэн Чу. Сказки о том, что двум влюблённым не важно где, лишь бы быть рядом, не работают в реальной жизни. Правда в том, что в реальной жизни любовь не заканчивается на пресловутом «долго и счастливо». Тэхён хотел научить Вэн мечтать и показать, что принадлежать друг другу вовсе не так плохо, как она предполагает. Но Чу не понимала, зачем вообще приносить такие жертвы ради любви. Она не выдержала и просто ушла однажды. И когда они расстались, Земля вовсе не рухнула и не ушла из-под ног Нама. Но Тэхён и сейчас всё ещё слишком сильно любит Чу. — Ты давно его знаешь? Своего жениха? — произносит как можно более спокойным голосом. Будто бы между делом. А у самого пальцы нервно дрожат, выстукивая что-то вроде марша на бедре под столом. Ничего такого, просто не верится, что Чу ответила «да», когда кто-то попросил её руки. — Два года почти, — говорит девушка. — Он очень добрый. Его зовут Сынюн. — А котёнка когда завела? — Месяц назад нашла его на улице, ты представляешь? — выпаливает она, не скрывая довольной улыбки. — Он был бездомный, и я спасла ему жизнь! Правда здорово? — Здорово, — уже не так восторженно, как было у Чу, повторяет Нам. — И назвала ты его Нам Тэ. — Так уж вышло. Ты же не против? — говорит она. Её глаза такие, что Тэхён будет абсолютно не против чего угодно, если она только спросит его. — Ему очень подходит это имя. Тэхён не сомневается. — Давай поужинаем как-нибудь, — предлагает он неуверенно. Зачем и почему, совсем не ясно. Ему бы промолчать. У Вэн Чу теперь есть жених. И это вовсе не он сам, так мечтавший сделать её счастливее всех на свете. Но что-то в нём отчаянно требует, чтобы он пригласил её куда-нибудь. Он хотел сделать ей больно, но больно сделала она ему. Опять. Парень думает, что ему следует отыграться и за это. Ну, или хотя бы просто постараться быть более изворотливым и больше не подставлять голову под удары. Но на самом деле он сам подписывает себе приговор, когда, раздумывая над тем, как бы посильнее уколоть Чу, неожиданно приходит к мыслям совсем не таким, на которые он рассчитывал. — Давай, — спокойно соглашается она. А ещё у Чу есть котёнок с его именем. А давай я буду кормить твоего кота, а ты снова будешь любить мои родинки и веснушки? Давай?