Безумие.

Пообещай мне думать о нас, Не только как о мимолетном развлечении, Порыве страсти или минутной слабости. Думай об этом как о чем-то, данном свыше, Как о благословении, о подарке судьбы, о спасательном круге для нас обоих. -Так, Бек, главное, не дергайся, ладно? Я убираю руки, а ты спокойно стоишь и дышишь, хорошо? — спокойной говорила девушка, постепенно убирая пальцы с лица парня. — Так, хорошо, теперь глубокий вдох и медленный выдох. Смотри, как красиво. Он открыл глаза и тут же наткнулся на искрящийся, слегка любопытный взгляд девушки. «Да, чертовски красиво» — пронеслось у него в голове, и только после этого он перевел взгляд туда, куда указывала Джейд. Солнечный Лос Анджелес с его возвышающимися зданиями и зелеными парками, искрящаяся гладь Силвер-Лейка, прохладный ветерок, развивающий волосы и ощущение полета. -Вот, а ты говорил, страшно. — послышался у его уха явно насмехающийся голос. -Ни одна фобия не устоит перед этим великолепием. Промолчав, Бек просто обнял ее за плечи, опустив подбородок на темную макушку и любуясь видом, открывшимся для него буквально впервые. Take me into your loving arms Kiss me under the light of a thousand stars Place your head on my beating heart

***

-Ты не то, что мне нужно! — выпалил он, тяжело дыша и яростно глядя ей в глаза. — Не то, — решил добить ее он, хватая свою джинсовую куртку с ее кожаного дивана, и широкими, тяжелыми шагами покинул дом, даже не обернувшись. Шок и обида разливались по ее телу, кажется, пытаясь прорваться сквозь бледную кожу. -Не то, что нужно. — тихо, но до дрожи холодно повторила девушка, а потом, просто сжав губы в одну тонкую линию, прошла в дальнюю по коридору комнату. Там, пока вода заполняла мраморную ванную, Джейд пристально смотрела на себя в зеркало, словно пытаясь отыскать что-то новое, раньше ею незамеченное. В конечном итоге, фыркнув, Джейд лишь взмахнула угольно-черными волосами и опустилась в горячую воду. -Сукин сын. -только и выкрикнула она, прежде чем уйти под воду с головой.

***

Как описать следующие два месяца, семнадцать дней, восемнадцать часов и тридцать пять минут? Не то, чтобы кто-то считал, но все же. Пасть духом. Потерять волю. Лишиться возможности дышать. Они не знали, любят ли они до сих пор, не понимали, стоит ли пытаться снова, нужно ли вновь обрести друг друга. Ни один из них уже не понимал, в каком случае больнее: когда они вместе или же врозь. Но факт, что они не могут находиться в одной комнате дольше трех минут без дальнейшей нехватки воздуха, кульбитов, выделываемых внутренними органами, и бегающих по потолку и стенам глаз, более, чем смущал. Она приходила в пустой дом и заваривала крепкий кофе, все чаще добавляя в кружку спиртное из отцовских запасов. А он даже не заморачивался с кофе. Ее музыка становилась все тяжелее и мрачнее, а Бек просто прекратил сочинять. Джейд вдруг стала проводить больше времени с «подругами», лишь бы не находиться в той звенящей тишине, окутавшей весь дом Вест и, казалось, ее саму после Его ухода. Оливер же, наоборот, зарылся в пачки сигарет и полностью пропах машинным маслом из-за бессонных ночей, проведенных в разъездах по темным улицам, ненароком раз по пять за вечер проезжая мимо такого до ужаса полюбившегося дома. Каждый из них ждал какого-то знака свыше, знака, который вдруг подскажет, что делать дальше. Да и нужно ли что-то делать. Вдруг само переболит, а? Вечером, лежа в постели, каждый из них вспоминал прикосновения родного тела, запах кожи и улыбки, способные озарить даже самый тяжелый день. А потом в голове, словно надоедливая реклама, всплывали едкие, пропитанные злостью, яростью и ненавистью фразы, которые как острие ножа раз за разом оставляли глубокие порезы, заживающие слишком долго и болезненно. Что они друг для друга? Яд? Панацея от всех невзгод? Ни один из них не мог найти ответ на этот вопрос. Они пытались слишком много, каждый раз возвращаясь к уничтожению друг друга. И раз за разом становилось все больнее, раны глубже. Когда-нибудь они убьют друг друга. Или они уже?