Безумие.

I will return, donʼt you ever hang your head, I will return, in every song at each sunse Порой он чертовски уставал бороться. Да, он придерживался идеи, что жизнь — война, и чтобы получить что-либо, нужно в первую очередь этого добиться. Нужно выдержать достаточно испытаний, чтобы в конечном счете одержать победу, быть удовлетворенным. Поэтому всю свою жизнь Бек считал, что он — воин. Благородный рыцарь, герой Олимпа — не важно. Он сражается и побеждает. Так было и будет. Бек Оливер не сталкивался с ситуациями, в которых осознаешь, что больше не можешь; не можешь встать с колен и поднять голову, продолжая идти вперед, навстречу счастью. Он не понимал, как можно потерять надежду, потерять веру и потерять все то, что делает людей людьми. Но в один день это свалилось на него, заставляя поверить в худшее. Его глаза расширились, а мышцы свело. Ужас разливался по его телу, словно цемент, не позволяя двигаться, не позволяя даже попытаться сделать что-либо. Он увидел настоящего зверя, мечущегося по клетке в отчаянных попытках вырваться, сломать невидимые стены. Его темноволосый зверь сейчас буквально разрывал себя самого на куски, словно сведенный с ума; изумрудные глаза, казалось, не видели ничего перед собой. Молодому мужчине стоило невероятных усилий сдвинуться с места, сделать несколько шагов навстречу беснующемуся существу, встретиться с ним взглядом. Ему показалось, что не хилый разряд тока прошелся по его телу. Отряд напуганных мурашек спустился от его шеи вниз, по спине, а страх и боль, столь ярко выделявшиеся на лице Джейд Вест захлестнули его самого с ног до головы. Парень понимал, что все-таки стоит что-нибудь сказать, сделать. Неслышный крик парализовал, отчаяние въедалось в кожу, оставляя незримые шрамы. Он не знал, что кому-то может быть так невыносимо больно. Вспыхнув, он резким движением обхватил дрожащие плечи, окутывая девушку своей надеждой, верой в то, что все пройдет, что станет легче. -Милая, — закрывая глаза и опуская голову прошептал он, чувствуя, как горе, впитавшееся в каждую клеточку тела девушки притуплялось, внедряясь при этом все дальше, все глубже. -Почему она, Бек? Почему именно мама? — прокричала Джейд, несколько раз не слабо ударив парня в грудь, а потом обмякла, опускаясь на холодный пол больничной палаты. Стержень, все это время не дававший ей рухнуть, распасться на кусочки, растворился в кислой среде из горя, боли и страха жить дальше. На крики из этой палаты ни один сотрудник больницы уже даже не оборачивался: только украдкой переглядывались между собой врачи и медсестры, обмениваясь короткими, полными сочувствия взглядами. Жизнь — борьба? Скорее арена Колизея. Каждый по очереди выходит в центр, лицом к лицу встречаясь с самым страшным, с самым мучительным. Да и жизнь твоя зависит от того, окажется ли вокруг тебя достаточное количество людей, поддерживающих тебя. -Джейд, Джейд, Джейд, — проговаривал Оливер, перебирая запутавшиеся темные волосы пальцами, пытаясь отыскать то прекрасное лицо, искаженное сейчас гримасой полного отчаяния. — Ты справишься. Я здесь. Чертов страх в ее глазах заставлял Бека прижимать ее ближе к себе, целовать ее в холодный лоб и шептать бессмысленные слова утешения. Эта девушка не может больше бороться, держаться, противостоять ударам судьбы, отбирающей у нее самых близких, одного за другим. Ее бой никак не кончится, а она все ближе к тому, чтобы пасть смертью настоящего война, прошедшего через многочисленные битвы и сражения.

When youʼre feeling empty, I will be the fuel you need