"Потерянный" или "Кто я?"

      Нилу казалось, что все повторяется вновь. Так же проносятся мимо машины, так же мелькают за стеклом огни, тот же адреналин в крови. Единственное несоответствие: Нил точно знает, кого преследует. Своего друга. Своего лучшего друга. Моззи. Почему они встретились при таких обстоятельствах? Почему все в этой жизни перевернуто с ног на голову? Как это можно исправить? Как вернуть себе своих друзей? Как вернуть свою жизнь? Как вернуть то, что так любил?       Машина Моззи резко свернула вправо, и Нил последовал за ней, с опаской вглядываясь в зеркало заднего вида. Где-то вдали, в потоке машин ему показалось, что он увидел свет проблескового маячка. Такие можно было наблюдать лишь на полицейских машинах и подобном им транспорте. Значит, ребята уже в пути, и скоро все закончится. Хочет ли Нил, чтобы Ювелир был пойман? Ювелир — да. Моззи — нет. Это же друг… Это же лучший друг… Нил не может… Но агент Беннет должен арестовать преступника. Нил вынужден арестовать преступника. И предать своего друга. Но друга ли? Ни Питер, ни Элизабет не помнят мошенника. Может быть, Мозз тоже не узнал его? Может быть, это уже не его друг? Моззи бы никогда не убил беззащитных людей. Нил верил в это.       Ювелир остановился так неожиданно, что Кэффри едва успел затормозить сам. Нил не сразу понял, что заставило преступника прекратить гонку, но, выскочив из машины и увидев перекрывшую дорогу полицейскую машину, успокоился. Кажется, погоня закончилась. И на этот раз удачно. Скоро это дело можно будет считать закрытым. Мозз, почему это ты?.. Нил тяжело вздохнул.       — Положите руки на капот. Так, чтобы я их видел, — твердо сказал Кэффри, вынимая из кобуры пистолет и направляя его на своего лучшего друга.       «На человека, очень похожего на лучшего друга» — мысленно исправил себя Нил.       Моззи тем временем сделал так, как просил федеральный агент. Медленно подняв руки, он развернулся к машине и положил ладони на холодный корпус своего транспортного средства. Нил оглянулся на выбежавшего из полицейской машины офицера и, кивнув ему в знак благодарности, подошел к преступнику. Оказавшись рядом с ним, Нил быстро спрятал оружие и достал наручники, которые спустя мгновение защелкнулись на запястьях человека, когда-то бывшего его лучшим другом.       — Я не хотел этого, — виновато прошептал Нил, скорее всего, больше оправдываясь перед собой, чем перед другом.       Но Моззи услышал. Развернувшись к Кэффри, он хмыкнул:       — Так снимите браслеты, агент.       — Не могу, — твердо возразил Нил, оглядываясь назад.       Когда же подъедут Диана и Клинтон? Он столько раз видел, как производится задержание, но еще ни разу ему не приходилось самому руководить этим процессом. И молодой человек чувствовал растерянность и неуверенность. Все неправильно. Все должно быть по-другому. Операциями всегда руководил Питер. А Моззи скрепя сердце соглашался помогать Галстукам. Ради Нила. Почему же все так изменилось?       — Черт, Мозз! Почему ты ввязался во все это? Зачем ты убил супругов Купер?       Моззи сначала недоуменно уставился на Кэффри, после вдруг рассмеялся.       — Неопределенность и риск — главная трудность и главный шанс бизнеса, — усмехнулся Моззи, со снисхождением глядя на Нила.       Кэффри подавил вздох разочарования. Почему его друг такой? Почему он должен сделать то, что не хочет? Неужели никак нельзя избежать этого? Нил бросил взгляд на своего друга и понял: нет, нельзя. Этот Моззи лишь выглядит как его друг. Но больше у него нет ничего общего с его приятелем. Даже Диана бы это заметила. Настоящая Диана. А уж об Элизабет Бёрк даже говорить не стоит. Женщина бы сразу возмутилась, куда это дели забавного друга Нила Кэффри…       На самом деле прошло не так много времени, когда подъехали агенты Бэрриган и Джонс. Но Нилу показалось, что прошла целая вечность. Стоять в компании совершенно чужого и неправильного Моззи, ловить на себе его высокомерно-снисходительный взгляд — это оказалось для молодого человека тяжелым испытанием. Поэтому при виде коллег он расплылся в благодарной улыбке.       — Джонс…       Нил хотел сказать агенту, чтобы тот проводил арестованного в машину, но не успел. Прогремевший выстрел прервал его на полуслове. Сильный удар в грудь — и жгучая боль растеклась по всему телу. Ноги тут же подкосились. Нил не успел опомниться, как уже лежал на мокром холодном асфальте и беззвучно открывал рот, пытаясь вдохнуть вязкий воздух, словно рыба, выброшенная на берег.       — Срочно вызывайте медиков! — донесся до него крик Дианы.       Нил закашлялся. Дышать было тяжело, каждый вдох давался с большим трудом, отдаваясь болью в груди. С трудом повернув набок голову, Кэффри смутно видел, как в толпе скрылся силуэт Моззи. Образовавшаяся суматоха позволила ему незаметно покинуть место своего ареста. И никто не заметил его исчезновения. Никто, кроме Нила. Он хотел сказать об этом подбежавшему Джонсу, но не смог произнести ни слова. Вместо этого он услышал страшный хрип. Что-то заклокотало в груди. По щеке потекло тепло.       «Наверно, задето легкое» — пронеслось в голове.       — Босс, держитесь… — взволнованно шептал Клинтон, пытаясь зажать рану на груди своего начальника.       Нил хотел предупредить друга о побеге Ювелира, но вновь потерпел неудачу. Губы отказывались шевелиться. Веки стремились сомкнуться, и света становилось все меньше и меньше.       Последнее, что услышал Нил, — это едва слышный, теряющийся в шуме, вой сирены. А потом темнота. Тишина. Пустота.