Brother.

Возможно, небольшое упущение с моей стороны ни разу не упомянуть Шерринфорда. Нашего старшего брата. Он отправился в Оксфорд, когда ему исполнилось 16. Слишком умный для своих лет, он хорошо понимал психологию и при этом не знал её совсем. То есть да, он знал как вить из людей веревки, а благодаря природной харизме всех Холмсов, от него были в восторге абсолютно все. Шерлок готов был возвести его в ранг божества, но не верил в них, а в Шерринфорда верил. Я же его ненавидел. Я был единственным, как мне казалось, человеком, которого не завораживали его чары. Хотя, когда его психологические фокусы срабатывали и на мне, угадайте, на чьем лице красовалась самодовольная ухмылка, а на чьем горечь обманутого игрока? Конечно, так было не всегда, это Оксфорд изменил его. Когда он приезжал на каникулы для нас обоих это были две недели соревнований лучшего старшего брата для Шерлока. Я помню его последний визит к нам. К нашему общему удивлению, мы даже почти не ссорились. Он приехал поздней весной. В Лондоне ещё было прохладно, но, по-моему, в Лондоне прохладно в любое время года. Так как ему уже было 20, а мне 18, отец разрешил нам остаться в Лондоне до поздней ночи и вернуться на такси, что мы и сделали. Гуляя по тёмным улицам столицы, вдыхая ночной сырой воздух с Темзы, мы впервые поговорили «по душам», хотя и он и я отрицаем существование оных. Мы закурили дешёвые сигареты и пропитывая лёгкие никотином, шли вдоль набережной. — Никогда не думал, что буду курить с тобой. — Взаимно, Майкрофт. — А ведь раньше мы дружили. — Да-а, — затянулся он, — Два разбойника и маленький пират, — он засмеялся, — как-то странно взрослеть. — Да, но не думай, что сейчас я разрыдаюсь и кинусь тебе в братские объятия. — Я и не думаю, хотя быть может, это твоя последняя возможность. — О чем ты? — У тебя есть подружка? — Не меняй тему, Шерр. — Я не меняю, это её продолжение. Ну, так есть? — Да, Элизабет. — Чисто английское имя, не находишь? — Возможно, но ты так и не ответил. — Тебе разве интересно? — Я не о себе думаю. — Шерлок… — с несвойственной себе грустью проговорил он, я даже подумал, что ему действительно грустно. — Да. Он незаслуженно любит тебя больше чем родителей. Следовало и о нем подумать тоже. — Майк, сейчас я нахожусь в странной и необъяснимой ситуации. Ты слышал про уловку 22? — Да. — Тогда ты знаешь что у меня нет выбора. — Выбор есть всегда, Шерринфорд. После мы вызвали такси и с тяжёлым налетом, словно ржавчиной разъедавшим нас, мы поехали домой. Тихо мы вошли в давно уснувший дом. Мы двигались, будто партнёры по преступлению, стараясь не разбудить родителей и младшего брата, который наверняка заснул в слезах и на сырой подушке, потому что старшие братья, которые обычно во время каникул борются за его внимание, сегодня оставили его одного. Эта мысль поселилась в моей голове надоедливым червем и не давала заснуть. Поэтому я тихо, словно ниндзя проскользнул мимо родительской спальни через коридор в комнату к Шерлоку. Но, как оказалось, не меня одного терзали подобные мысли, иначе как объяснить Шерринфорда в комнате Шерлока. Когда я приоткрыл дверь, то увидел как старший брат гладит по кудрявой голове младшего что-то ему нашептывая. — Я знаю что ты там, Майкрофт, — сказал он чуть громче и я вошёл. — Что ты здесь делаешь? — А на что это похоже? — Прощание. Он легко кивнул и глаза его наполнились слезами, в детской, освещённой ночником, слёзы не спрячешь. Он молча продолжил гладить его по непослушным кудрям. Мирно посапывая Шерлок выглядел абсолютно безобидным ангелом. Его пухлые ещё немного детские щеки смешно подергивались во сне, а грудь мерно вздымалась и опадала, выдавая глубокий сон. В тот момент мне искренне было жаль Шерринфорда, в какую бы ситуацию он не попал, расставание с домом, а особенно с Шерлоком далось ему очень тяжело. Он осторожно вышел на улицу, я невольно подумал какого мне будет весь следующий день, но все равно пошёл за ним. Холодный ночной воздух пронизал до костей, вся улица, будто вымерла, лишь мы с братом молча стояли у дверей. Кое-где одиноко шумел сверчок, да подвывала соседская собака, нарушая это безмолвие. Утром следующего дня я спустился к завтраку необычно поздно для себя при этом чувствуя себя абсолютно уставшим. Влив в себя пару кружек кофе, я, наконец, обрёл способность соображать. Все, кроме Шерринфорда, уже уплетали свой омлет, мама поприветствовав меня снисходительно-одобрительным кивком, пригласила за стол. — Где твой брат? — между делом спросил отец. — Понятия не имею. — Вчера вы видимо хорошо погуляли. — На удивление. Очень вкусно, мам. Все это время Шерлок сидел насупившись, явно недовольный моим ответом. — А вот я вчера лег спать. Я чуть было не подавился омлетом сквозь смех. — А вот я с трудом, — ответил я запинаясь отчего Шерлок стал ещё мрачнее. — Шерлок, — позвала мама, — сходи за своим братом. Резко выскочив из-за стола он чуть было не опрокинул тарелку. Зная, что ни в комнате, ни в ванной, ни на заднем дворе, он не найдёт Шерринфорда, я искренне испугался за него. Тяжело терять человека, который был для тебя всем миром. Он ушёл не оставив даже записки, кровать его была застелена, словно он и не ложился. Ещё больнее Шерлоку было оттого, что я последний видел его любимого брата, хоть и не рвался. Возвращаясь на кухню с красными от подступающих слез глазами и надломленным голосом, он едва не плакал. — Его нет, мам. — Успокойся, милый, может он уехал в город по делам? Я уверена, что все в порядке, — её вид говорил об обратном. Исчезновение Шерринфорда Холмса, всеобщего любимца, не могло остаться незамеченным и пройти бесследно. Особенно для его семьи. Все сразу кинулись ко мне, как к последнему, кто виделся с ним. Я не мог им ничего сказать, потому что если бы Шерринфорд хотел, он бы сказал. Видя эти горькие слёзы разочарования в любимом божестве на лице младшего, моё сердце сжималось от боли. Такого он не заслужил, никто не заслужил. Я все время думал, почему я оказался единственным человеком, кто видел его последним, хоть и ненавидел его. Почему родные ему люди вынуждены теряться в догадках и жить в неведении. Изо дня в день его отсутствия становилось все сложнее. Наш дом превратился в кровоточащую рану, где все напоминало о брате. Поэтому я, наверно, слишком радостно поддержал идею отца сделать ремонт. Шерлок был категорически против. Он был рад причинять себе боль каждый раз, когда видит его комнату. С этого дня он начал отдаляться от меня. Конечно, мы ещё долгое время оставались друзьями, но тогда он считал меня виновным в побеге брата.