В рамках культурного обмена. День рыбака

      На то, чтобы меня развязать у ребят ушло без малого полчаса. Еще полчаса я лежала на хлипкой лавочке и приходила в себя. Я все еще не могла пошевелиться. Лежала и охала. А Йо и Анзи виновато стояли в рядочек около меня. На сей раз неизвестная мне веревка дохлым клубком змей лежала на кажущемся знакомым мне мешке из-под муки. И, хоть это и было непросто разглядеть в разгар ночи, я была в муке с ног до головы. В свете фонаря на соседской бане я влегкую сошла бы за привидение.       — Ну, ты как? — вяло пробормотал Йо, озабоченно заглядывая за забор позади лавочки. — Встать можешь?       — Вряд ли, — пробормотала я, даже и не пытаясь пошевелиться. — Не уверена, что вообще хоть когда-нибудь смогу…       Я так артистично застонала, что Йо позабыл о своем, по всей видимости важном занятии. Он ведь даже пытался в бинокль смотреть через этот самый забор. Анзи икнул, и до меня донесся запах зеленого лука. Ну да, это в наших краях почти единственное, что в середине июля можно найти съестного в огородах. Ну, еще огурцы в редких случаях, и быть может редиску.       Потом от провинившихся меня отвлек донесшийся откуда-то издалека шум. Голоса. Я бы могла предположить, что это где-то в конце улицы, если бы имела хоть какое-то представление, где я. И почему я тогда не поинтересовалась о нашем местоположении?       Голоса весело гомонили. Что-то кричали, пели, ругались, но из-за немалого расстояния, и пьяного состояния их обладателей, совершенно ничего нельзя было разобрать. Потом послышался шум двигателя очень древнего автомобиля. Шум долго и очень медленно приближался, видимо вместе с автомобилем, постепенно заглушая все прочие звуки и, когда мне начало казаться, что я вот-вот оглохну, остановился непосредственно за воротами и тут же заглох, причем с матами. Ребятки, втянув головы в шеи, как ни в чем не бывало остались стоять смирненько рядышком со мной. Йо так старательно сутулился, что был не только ниже забора, но и ниже Анзи, который сутулился не так умело.       — Ну и чего мы замерли? — возмутилась я свистящим шепотом, со скрипом и пыхтением пытаясь подняться. — Быстренько подхватили меня под ручки и марш отсюда!       Но ребятки не пошевелились.       — Ну и фиг с вами, — проворчала я, перекатываясь со спины на живот, да прямо под ноги оперовцам.       Потом, не сумев разогнуться, почти на четвереньках поспешила вглубь чужой ограды, гадая, отчего здесь нет никакой даже самой вшивой собачонки, хотя будку я собственным боком отыскала. Но чужая ограда в темноте, как бы тавтологично это не звучало, что чужая душа — потемки. Предположив, что просвет в досках это проход в огород, я рванула туда и, не ожидая подвоха кубарем покатилась между грядок на сей раз гадая, что это такое было. Как потом оказалось, это была низенькая калитка.       Движение остановилось где-то в районе огуречного парника. Позиция моя была такова, что в самый раз было бы любоваться звездным небом. Кругом тишина. Ни топота, ни криков, ни чего бы то ни было еще. Настал черед гадать, куда потерялись Йо и Анзи.       Хлопнула дверь автомобиля, затем другая, третья. Мотор вновь оглушительно заревел и унесся прочь, туда, откуда издалека доносились едва слышные крики и музыка. Потом открылась и с грохотом закрылась железная дверь ворот. Но, как ни странно, голосов никаких не было слышно. Негромкие, но уверенные шаги пересекли ограду, поднялись по крылечку. Брякнул навесной замок, скрипнула и захлопнулась дверь. Я перекатилась на живот и успела уловить тот момент, когда вспыхнул свет разом во всем крохотном домике. Помедлила немного, ожидая, не решит ли кто их хозяев прогуляться на свежем воздухе, а потом шмыгнула обратно к коварной калитке. Заглянула в ограду. Благодаря скудному свету, лившемуся из окон, было довольно светло, и потому я сразу заметила Йо с Анзи, по прежнему подпиравших заборчик у лавочки, на которой я так удобно возлежала пару минут назад. Ну, чудеса, одним словом… или же мистика.       Йо медленно и, как мне показалось, со скрипом повернул голову, глянул куда-то через мое плечо, я даже похолодела, и вновь уставился в бинокль. Это в темноте-то! И чего он там интересно надеялся высмотреть? Потом повернулся Анзи, без скрипа. Он смотрел на меня дольше, с прищуром, словно что-то решая, потом, приложив палец к губам, поманил к себе. И, не дожидаясь моей реакции, уставился через забор.       Не решаясь связываться с неведомыми мне запорными механизмами калитки, я попросту перешагнула ее и на цыпочках поспешила к товарищам. Забравшись на лавочку с ногами, облокотилась на заборчик и уставилась в том же направлении. Темнота куда ни глянь.       Мгновения шли своим чередом, складываясь в минуты и даже, если верить ощущениям, в часы. А между тем начало светать.       — А что… — начала я, отчаявшись хоть что-то увидеть, и хоть что-то понять.       — Тссссссссссссс, — засвистели на меня с двух сторон.       — Мне все это надоело, — едва слышно пробормотала я, отстраняясь от забора и спрыгивая с лавочки.       Я стремительно, правда на цыпочках, зашагала к воротам. Между тем солнце уже успело подняться над горизонтом и начать свой ежедневный поход. За спиной послышались шаги. Без задней мысли я обернулась и ребятки, остановившись в трех шагах позади, вновь уставились за ограду. Я пошла дальше, и они пошли. Обернулась — остановились. Так и шли. Миновали железную дверь, которой я в сердцах громыхнула, неподдающуюся никакой планировочной логике улицу домиков, стоящих как грибы в лесу — то густо, то пусто. Вышли к реке… к мосту, который узким полотном перекинулся с одного высокого берега на другой. Только вот людей нигде не было.       Не выказав какого-либо удивления, я шагнула на мост, желая как можно скорее убраться из этой странной деревни. Уже на противоположном берегу, и то не сразу, я оглянулась, убедиться, что привидения оперовцев как привязанные следуют за мной, хотя и до этого мне был слышен их топот и пыхтение. Оглянулась я на них, а они вновь замерли и уставились черт знает куда.       Оглядеться по сторонам я разрешила себе только метрах в трехстах от моста. Огляделась и поняла, что пошла не в ту сторону. Пришлось возвращаться. Привидения не отставали.       — А где… — начала я, глядя на то место, где вроде бы должен быть мост.       — Тссссссссссссс, — засвистело в два голоса позади меня.       — Ну да, я видимо заплутала чуток, — пробормотала я и припустила дальше.       — Тссссссссссссс, — зашипело вновь.       Уже через пять минут мы были на месте. Раздуваясь от гордости за свой талант ориентироваться, в котором в связи с исчезновением моста усомнилась, я не сразу заметила, что это самое место пусто! Да-да. Наша стоянка была девственно чиста и даже не помята. Ни машины, ни палатки, ни навеса, ни даже мусора. Никаких следов нашего довольно продолжительного пребывания здесь не было. Ничего и ни кого! Да-да. Как метеор носясь по полянке, и по берегу от стоянки до укромного местечка Соно, я не заметила в какой момент Йо и Анзи исчезли. И даже уверенность, что из леса мы вышли вместе, у меня становилась все призрачнее и призрачнее.       Паника, которая так и не появилась поздним вечером день назад, когда оперовцы полным составом пропали, на сей раз разыгралась во мне как буря. Мне очень сильно не хотелось, чтобы пропала я, а выходило именно так.       Я навернула еще с десяток кругов по полянке, а потом бросилась продираться прямо сквозь деревья и кусты, не сумев с первого раза отыскать дорогу, по которой мы приехали. Бежала, впрочем, приблизительно в нужном направлении, правда убежать успела недалеко. Я запнулась и растянулась во весь свой невеликий рост.       — Ёлки палки, ты чего! — завозмущался голос Соно откуда-то позади. — Ты чего бегаешь, да еще прямо по мне?       Не веря своим ушам, я медленно обернулась, чтобы перестать верить своим глазам. А потом, когда решила, что в наличие Соно верить приятнее, чем в его отсутствие, я пружиной вскочила на ноги и бросилась обниматься. Я конечно и раньше не раз была рада видеть лидер-сана, но никогда прежде так сильно!       — Отстань от меня, — не очень настойчиво заворчал Соно, состроив недовольную гримасу.       Недовольным был он отчасти от того, что ему пришлось едва ли не пополам согнуться, чтобы я могла стоять на собственных ногах, а не висеть на нем своими жалкими килограммами.       — Ай-яй-яй, — причитал Соно, щелкая невесть откуда взятые кедровые орешки и слушая рассказ о моих приключениях. — Вот так прямо в мешок и сунули? Ай-яй-яй! А ты чего…       Мы с ним в тот момент сидели на поваленном дереве, отдыхали. До этого мы в припрыжку неслись по лесной дороге к трассе. А между тем темнело прямо на глазах, хотя по моим приблизительным подсчетам было только около полудня. Это тяжелые грозовые тучи заволокли все небо. Подул холодный ветер, донося откуда-то издалека запах мокрых камней и раскаты грома.       — Ай-яй-яй, — продолжал причитать Соно, принимаясь потрошить очередную кедровую шишку, — ай-яй-яй, кажется, дождь собирается.       Дождь собрался уже через пять минут. Мы к тому времени уже бежали дальше, в надежде отыскать по пути дерево с кроной поплотнее или еще какое-нибудь укрытие. И надо же, не успели первые прохладные капли уколоть спину, впереди между деревьев показалось какое-то строение. Домик был либо совсем невысоким, либо настолько врос в землю, что кроме крыши и видно ничего не было.       — Ух, ты! — воскликнул Соно и легко, за пару огромных шагов, вырвался вперед, откидывая прочь выпотрошенные шишки.       Прямо по лбу мне попал, причем дважды.       И так он резво побежал, что уже через мгновение скрылся в землянке и захлопнул за собой хлипкую дверцу, и так болтавшуюся на одной петле, да перед самым моим носом. Я, уже изрядно промокнув и потому злая, сунулась следом. Дверь сама захлопнулась позади меня, и шуршание крупных капель по листве разом стихло. Только мое тяжелое после бега дыхание и было слышно, да еще пыхтение Соно где-то впереди в углу.       А еще было жутко пыльно и душно. Я, естественно, тут же чихнула. Раз, другой, третий. Последний раз чихнула так, что мне показалось, что мир затрясся и перевернулся, да и стукнул меня по загривку. Темнота землянки рассыпалась искрами, вспыхнувшими у меня перед глазами.       С первого раза подняться я не смогла.       А потом меня подхватили руки, больше двух, больно сжав бока и плечи, и поставили на ноги, которые тут подогнулись, и я едва не рухнула вновь.       — Да стой ты, — зазвенело в голове с легким оттенком вибратто, — стой, иначе я подумаю, что это ты мою заначку нашла.       — Где какая заначка? — громыхнул рядом другой, куда более настойчивый голос.       — Нигде никакая! — ультразвуком отозвался первый. — Забудь, Ю.       — Еще чего!       — Да стой ты! — и руки вновь ущипнули меня за бока. — Вы чего с ней сделали? У нее же ноги будто надувные. Да уберите вы этот мешок! Где вы его только взяли?       Голову мою что-то дернуло в сторону, потом в другую, и вдруг стало светло и прохладно. Легкие тут же жадно втянули чистый воздух.       — Мы пошутить хотели, — пробормотал кто-то негромко, и, судя по всему, шаркая ножкой, — а она чего-то взяла и упала. Хлипкая она какая-то!       — Йо, дубинушка ты двухметровая, ты бы еще с трехлетним ребенком бодаться принялся.       — А я-то что? Это вообще не моя идея.       — Ложь и провокация, — отрезал кто-то с периферии, — я вообще в сторонке стоял.       — Анзи, ты ведь сам вызвался на шухере стоять!       — Брехня!       — Нет, ну у нее ноги так и подгибаются, — первый голос, продолжая вибрировать в моей голове, перебил ругающихся. — Ой, что-то она совсем падает!       Это конечно неправда, это мир вокруг меня перевернулся! В переплетении ветвей мелькнуло высокое небо, а потом что-то вновь стукнуло меня по хребтине. Среди мельтяков, добавившихся к беспечному небу и коварным ветвям показалось четыре силуэта. Хотя в том, что их четыре, а не восемь или шестнадцать, я была не совсем уверена.       — Так, — вновь послышался первый голос, и я наконец-то признала Соно, — Йо, ты виноват, тебе и тащить! И давай без возражений.       Йо, а кто же еще, без возражений вздохнул, шаркнул ножкой, со скрипом присел рядом, и без особого труда поднял меня. Небо стало ближе, только голова отчего-то была такой тяжелой, что я была уверена, что она вот-вот оторвется.       — Э нет, — вновь начал Соно, — для тебя это слишком легкое наказание. Да и не наказание это, вона как приобнял! Дай сюда!       …       — Да кто так…       …       — Да куда ты…       …       — Куда толкаешь…       …       В общем в скорости хребтина моя в очередной раз повстречалась с отнюдь не мягкой землей. Несколько пар рук заскребли по мне, тщетно пытаясь поднять.       — Отставить, — завопил Соно, — я сам! А вы! Колеса катите! Йо, тебе два, остальным по одному.       Настала заминка, никто не говорил, только изредка невнятно ругались и пыхтели.       — Тут еще одно осталось, — оповестил Ю, когда возня на мгновение стихла.       Судя по звукам, доносившимся до моего изрядно помутневшего сознания, свое колесо он катал вокруг. А сам вприпрыжку скакал следом за ним.       — Как так? — изумился Соно. — Как это осталось? А кого нет? А ну, стоять! Смирно! По порядку рассчитайсь!       — Первый! — воскликнул Ю, продолжая скакать по кругу.       — Второй! — надсадно пробормотал Йо, продолжая все так же скрипеть и пыхтеть, видимо на этот раз не надо мной, а над колесами.       — Третий! — едва слышно, но при этом все же басом проговорил Анзи.       И дальше пауза.       — Что, двоих что ли нет? — что-то посчитав в уме, выдал Соно. — Как так?       В общем, Соно, исполненный каких-то переживаний по поводу неполного состава, уронил меня еще пару раз, прежде чем я окончательно вырубилась.       Как очнулась, услышала пыхтение, и ощутила очередной, как я догадалась, тычок коленом в мою филейную часть. Меня несли на руках. На зависть многим — это был Соно. Надо же, так и не доверил меня никому. Он, вопреки тщедушности, лезущей в глаза всякому стороннему наблюдателю, справлялся, только вот я отчего-то постепенно выскальзывала у него из рук и тогда, на мгновение остановившись, Соно поправлял меня своим коленом. Еще каким-то непостижимым образом все мои конечности, включая голову, свешивались вниз. В общем, несмотря на некоторые колебания от нелегкой поступи Соно, обзор у меня был неплохой. Впереди маячила сложенная пополам фигура Йо, а перед ним катились колеса. Две штуки — по одному на каждую руку. Позади шел Ю, колесо у него было нахлобучено на голову. Анзи, шедший следом за драммером на непозволительно небольшой дистанции, свое колесо, припрыгивавшее на кочках, пинал ногой.       Спереди, оттуда, где должен был бы идти Йо, послышалось «ой», и я, повернув голову в нужную сторону, успела заметить мелькнувшие вихры басиста, мелькнувшие за краем обрыва, за которым был, как оказалось, крутой склон. Послышался топот и глухие стуки колес, сбежавших из-под контроля. Пару мгновений спустя следом за Йо устремилось колесо Анзи, ну и Анзи за ним вдогонку.       Ругань унесшихся прочь и хохот оставшихся разносились далеко по всем окрестным лесам. Потом Ю, от смеха согнувшись пополам, затих и бросился догонять свое колесо, покинувшее насест на его голове. Соно хохотал так, что я вновь стала выскальзывать из его рук. Потом очевидно под ногу лидер-сану что-то подвернулось, ибо он оступился. К нашему общему счастью, и моему частному несчастью, он не полетел кубарем следом за своими одногруппниками, а аккуратненько присел на свою филейную часть, удачненько так тюкнувшись моей головой оземь.       В дальнейшем пути я приходила в себя еще пару раз, правда ненадолго. Голова у меня отчего-то болела. В общем, подумать, по куда и куда оперовцы в неполном составе идут, я была не в состоянии. Ко всему прочему путь, занявший у меня от стоянки до Соно и Ю, коротавших время в кустах в компании колес, меньше пяти минут, длился у ребят уже невесть сколько, да еще по горам и оврагам. Я не удивилась бы, если бы вдруг из какой норы под очередным кустом или деревом вылез бы кролик с часами в лапах.       Окончательно в себя я пришла только когда мы все же добрались до места, правда не на долго и совершенно с другой стороны. Ну, пришла в себя ненадолго, а вышли на полянку — с другой стороны. Впрочем, последнее многое объясняло. Выйдя на стоянку, ребята тут же рассыпались по ней кто куда. Анзи самозабвенно и с такими же самозабвенными бормотаниями занялся костром, Йо, потирая руки, зачем-то отправился к машине, Ю, оглядываясь на Соно, бросился к берегу, видимо к рыболовному уютному местечку. Лидер-сан, позабыв о своей ноше, побежал следом. Ноша, то есть я, упала и вырубилась. Мне это уже было привычно.       Открываю глаза и вижу перед собой сцену — хоть картину пиши, причем непременно маслом. Прямо передо мной, шагах в пяти покрывало в клеточку, на нем — съестное, причем неописуемо удивительное, а так же посуда: тарелки и стаканы. Слева костер, над ним на перекладине висит котелок, в нем что-то булькает. Пламя костра кажется блеклым в едва начавшихся сумерках. Над котелком склонилась фигура. В правой руке — черпак, левая рука то и дело поправляет челку, заправляя последнюю за ухо. С другой стороны от костра на живописного вида бревне сидит вторая фигура. Отличительная черта — капюшон, натянутый до самого подбородка. Да еще руки, пропеллерами летающие в яростной жестикуляции. Непонятное бормотание доносилось в такт жестам. Справа — машина. Такая одинокая на первый взгляд, позабытая. Но тут вдруг из-за нее выходит одна фигура с колесом на голове. За ней следом другая, повыше, с огромный газовым ключом в руках. Последняя пятая фигура, самая прозрачная на вид, стоит в сторонке от машины, маскируется под кустики. А в руках у нее что-то большое, плоское, непонятной формы.       Сама я сижу под деревом, а надо мной висит надувная лодка.       Фигура номер три, выйдя на авансцену перед машиной, бросила колесо себе под ноги и, сплюнув и крякнув, присела рядом.       — Последнее! — продекламировала она и, протянув руку к четвертой фигуре, потребовала, — дай сюда!       — Да, пожалуйста, — буркнула четвертая фигура, та самая, что повыше, — не очень-то и хотелось.       Отдав разводной ключ, она отправилась составить компанию первой и второй фигурам. Там она вынула что-то из-за пазухи, приставила к глазам и воззрилась куда-то вдаль. Пятая фигура, чуть пританцовывая, стояла со своей непонятной штуковиной наперевес и что-то тихонечко напевала себе под нос. Сложно сказать, была ли пятая фигура вместе с четырьмя предыдущими, или отдельно.       — Ты там еще долго? — остановив пропеллер, вопрошала вторая фигура у третьей. — Сколько тебя еще ждать?       — Сколько потребуется, столько и будете ждать! — буркнула третья фигура, пытаясь что-то отломить от машины с помощью разводного ключа, и чуть тише добавила, — мне совсем чуть-чуть осталось.       — А ты? — вторая фигура обратилась к первой. — Тебя долго ждать?       Первая фигура, не обращая, казалось бы, внимания на что бы то ни было, сладко пришвыркнула из черпака и поцокала языком.       — Ай-яй-яй, ну разве у кого-то другого может быть так вкусно?       — Вкусно? — ожила четвертая фигура и повернулась, блеснув глазами, или же тем, что было к ним приставлено.       — Вкусно? — ожила пятая фигура и, повернувшись чтобы принюхаться к пряному аромату неведомого варева, позволила мне, наконец, разглядеть странную плоскую штуковину.       Это была дверь.       Автомобильная дверь.       И тут что-то полыхнуло в небесах, а, быть может, что-то перемкнуло у меня в голове. Я вскочила и…       Открываю глаза — темно. От столь привычной уже картины я даже закатила глаза. Правда это ничего не изменило, и я выкатила их обратно. И опять же, ничего от этого незатейливого действия не изменилось.       Было довольно тихо, но только на первый… взгляд. Все пространство было наполнено приятным треском костра, и еще каким-то шуршанием и металлическим позвякиванием где-то в стороне. И запахом чего-то съестного ко всему прочему. Среди прочего было несколько приглушенных голосов. Властвовал в разговоре, естественно, Соно.       — Очухалась что ли? — пробормотал негромко Ю.       — Да быть такого не может, — хмыкнул Соно, — я думал она пару дней пролежит, как она в последний раз оземь приложилась.       — И правда очухалась! — подтвердил Ю. — Я бы, наверное, вообще такого не пережил.       — Не верю! — воскликнул Соно. — Аямэ, проверь.       Кто-то приблизился и склонился надо мной, а я в свою очередь поспешно закрыла глаза. Не знаю почему. Дышать постаралась размеренно.       — Да нет, вроде спит, — раздался надо мной голос Аямэ.       — Точно? — послышался издалека голос Йо.       Тут еще я заметила, что шуршание и позвякивание в тот самый момент стихли. Я для правдоподобности вздохнула и попыталась перевернуться на другой бок, от этого покрывало, которым я была укрыта, свалилось с меня. А еще веревки, которыми я была связана, больно врезались в бока. Аямэ, негромко ворча что-то совсем невнятное, принялся поправлять покрывало.       — Да, точно-точно, — чуть злобно процедил он, — ты давай, не отвлекайся. Копай, а то уже светать начинает.       — Как что копать, так сразу «Йо», — заворчал басист, и шуршание с позвякиванием продолжились. — Да я собственно все уже.       — Тогда начнем, что ли, — отозвался Соно с решимостью в голосе, — точнее — закончим!       Я открыла было рот, желая спросить «а в чем собственно дело?», но во рту был кляп. И как я его сразу не заметила?       Послышался приближающийся топот, потом черные силуэты, загородившие и без того черное небо и чужие руки, точно больше двух, заскребли по мне. Немного повоевав друг с другом, оперовцы подняли меня, отнесли в ту сторону, откуда доносились шуршание с позвякиванием, да голос Йо, и уложили меня на землю. Точнее, полуметром ниже предполагаемого уровня земли. А потом выпрямились.       — По-моему мелковато? — с сомнением в голосе проговорил Анзи.       — Ей хватит, — ответил Йо, — но ты можешь и углубить немного. Лопату дать?       — Ну, хватит, так хватит, — отозвался Анзи. — Как скажешь. Я-то что? Не мне решать.       — На первое время точно хватит, — примирительно заявил Соно.       — На первое время? — переспросил Аямэ. — Что это значит?       — Это значит, — чуть помедлив проговорил Соно, — что нам много времени и не надо. Выехать из чужой страны домой — дело не хитрое. Особенно если билеты на руках и машина под боком. Когда они ее откопают, мы уже будет десятый лив для фан-клуба давать. Ну, у кого там лопата?       — У меня, — грустно отозвался Йо.       — Тогда закапывай.       Вновь послышалось шуршание и позвякивание, только уже не сбоку, а сверху, и на меня посыпалась земля. Хотелось закричать, но кляп не давал.