Вкус дождя

Караи продолжала сидеть и сверлить взглядом бурлящие кастрюльки с варевом Мураками. Было такое чувство, что в них куноити нашла весь смысл жизни. Только кастрюльки бурлили супом дальше и им было все равно, даже если бы они и являлись чьим-то смыслом жизни. Еще складывалось впечатление, что бурлят они не потому что стоят на плите Мураками, а потому что Караи нагревает их своим прожигающим взглядом. «Что я делаю? Почему мучаюсь, если знаю, что все эти мыслишки о любви просто… странный весенний порыв? Или переходный возраст? Мне ведь шестнадцать, как-никак, самое время бредить и сходить с ума. Влюбляться в первого встречного и пускать нюни по любой нелепой причине. Но… Нет это слишком. Я бы никогда до такого не опустилась. Гормоны гормонами, а я подготовленный воин. Мое сознание и разум чисты от всех этих подростковых проблем и… " Караи услышала какое-то невнятное бормотание и не успела опомниться, как Лео пулей вылетел из кафе. Что? Куда? Девушка на автомате встала и уже хотела побежать за ним. Зачем? Этого не знала и сама Караи, просто…волнение за друга? Тогда где оно было, когда Леонардо сидел рядом с ней весь чем-то обеспокоенный пару минут назад? Да-да, несмотря на то что она даже не взглянула на него, Карай чувствовала встревоженность Лео. И все же, почему она только сейчас отреагировала? Может здесь главное слово не «обеспокоенный», а «рядом»? Но тут Карай взяли за руку. Девушка вопросительно посмотрела на того, кто ее задержал. — Постой! — тихо и спокойно произнес Мураками, мягко улыбаясь девушке. Эта улыбка показалась Караи даже немного насмешливой, отчего она неуверенно повела плечами. — Но Лео… — А что с ним? Днем ему ничего не грозит! — А вдруг что-то все-таки случилось? — упрямилась Карай желая скорее освободиться и побежать вслед за лидером. — Тогда бы он сказал тебе, разве не так? — Да, он всегда говорит если возникают проблемы с нашими врагами, — припоминая подобные случаи, девушка поубавила свой пыл и присела обратно, — И все же, вдруг ему нужна моя помощь? — Ты так думаешь, или хочешь чтобы так было? — неоднозначным тоном произнес Мураками. — Что вы хотите сказать? — Абсолютно ничего. — И все же? — Просто если ты желаешь этого, значит ты не просто жаждешь помочь ему как другу, но стремишься быть рядом и разделить его участь. Караи непонимающе захлопала ресницами: — А разве это не одно и то же? — О нет, моя дорогая! Помогают знакомым и друзьям, а рискнуть своим благополучием и безопасностью могут лишь ради любимых. — Но ведь он мне не просто друг! Он часть моей семьи. А ради нее я готова на все! — И все же при остальных членах семьи ты так не нервничаешь и не краснеешь. — Но откуда вы знаете что я покраснела, вы ведь… — Слеп? Да, и все же влюбленный румянец не скроется от меня. — Влюбленный? Да с чего вы взяли, Лео… он просто… Караи замялась, не зная, куда девать руки, начала теребить край своего шарфа. Ситуация несколько выбила её из колеи и испарила её прежнюю уверенность в себе. — Стоп, я ничего не говорил про влюбленность в Леонардо! — наконец подловил Караи старый повар. Она почувствовала, как жар к щекам прилил сильнее. — Ох, Мураками-сан, мне не дано этого понять… — обреченно вздохнула девушка, присаживаясь за стойку обратно и положив голову на скрещенные на столе руки. — Караи, любовь не нужно понимать! Ее нужно чувствовать и жить ею. Голос Мураками был предельно спокоен, но несколько поучительный тон смутили Караи. Это было немного странно: слышать такие наставительные речи, когда ты совсем недавно был точно уверен, что разбираешься во всем. И тут куноити сдалась. Может, от старого мудрого повара действительно не скрыть что-то подобное… Да и что толку, если он уже все понял. — Но даже если она и есть, — лукавила куноити, — Что толку, если она не взаимна? — А кто сказал что она такова? — Что Лео влюблен? Да бросьте! Может все ваши эти штучки и сработали на мне, но Леонардо не тот случай. — И чем же он такой особенный? — Да всем! Он ведь даже не человек! — Так вот что тебя на самом деле тревожит… — Нет, меня тревожит вовсе не его панцирь, меня тревожит скорее то, что из-за него у Лео есть свой мир, и я в него не вписываюсь. — И ты боишься, что из-за этого он тебя отвергнет? — А что ему еще остается делать? Принять меня с распростёртыми объятиями? — А почему бы и нет? Если его чувства сильны, то никакие преграды не встанут между вами. — Здесь ключевое слово «если»! И есть ли эти чувства у меня? И сильны ли они настолько? — Ты знаешь, что есть, и знаешь, что сильны. Настолько сильны, что они тебя пугают. Не бойся их, Караи, вреда от них не будет, но вот пользы будет много, если ты найдешь в себе силы и просто спросишь его. — По закону жанра он должен спрашивать у меня, разве нет? — Хм, тогда дай ему повод спросить.

***

Рафаэль проводил взглядом уходящего сэнсэя и обернулся к Майки:  — Ну, что там, все в порядке? — хмуро спросил он, не в силах скрыть волнение за младшего брата.  — Жить буду, — усмехнулся рыжик в ответ. Все-таки Рафу идет быть таким: добрым, спокойным и заботливым. Но по каким-то непонятным причинам он любил чаще надеть на себя маску хмурого бунтаря. И Микеланджело частенько задумывался об этом, ведь ему правда было интересно, что толкает брата на это. Но спросить рыжику было не у кого. Лео и Донни сами не знали толком, а учитель Сплинтер объяснял слишком непонятно. А спросить у самого Рафаэля Майки никогда и в голову не приходило, ведь он знает, что тот ему ничего не скажет и лишь отправит братца куда подальше с его допросами. С годами Микеланджело привык к этой загадке, ведь в конце концов он всегда помнил одну простую истину: что все это — просто маска, и под пластроном грубого, заносчивого брата стучит тёплое, любящее сердце.  — Большое спасибо за помощь с уборкой, Раф! Я больше не буду тебя задерживать, у тебя ведь и свое задание есть. Рафаэль удалился, и Майки вновь почувствовал себя в своей стихии. Кухня была его любимым местом (после места у телевизора, естественно).  — Ну все, Микеланджело, больше никаких промахов! — строго скомандовал он сам себе. Он вновь начал разминать и раскатывать тесто. Придав ему идеальную круглую форму, Майки мастерски нарезал начинку и равномерно разложил ее. Уже собираясь поставить пиццу в печь, Микеланджело вдруг резко затормозил: — Стоп! Я что-то забыл! Что-то важное! Но… Что именно? — свободной рукой рыжик задумчиво почесал затылок, как вдруг из морозилки начал доноситься странный скрежет. Майки поспешил открыть ее и тут же увидел Холодильную Кошку. Из-за всей этой историей со сгоревшей пиццей Микеланджело позабыл про своего питомца, который явно соскучился по хозяину и волновался о нем все это время. Холодильная Кошка тут же лизнула своим холодным язычком Майки в нос.  — Оу, ты тоже за меня переживала? — промурлыкал Майки сквозь смех. — Не волнуйся, все хорошо. Хотя нет, не все. Я не могу вспомнить, что я забыл добавить в пиццу… Микеланджело поднес блюдо к розовой мордочке Кошки, которая тут же стала серьезной. Промурлыкав что-то себе под нос, питомец на секунду отвернулся от Майки, а после развернулся, держа в лапках сыр. — Киса, ты гений! Что бы я без тебя делал? — Рыжик схватил кусок сыра и поспешил натереть его сверху. — Вуаля! — Поцеловав кончики своих пальцев, а затем выпрямив их, изображая итальянского повара, произнес довольно Микеланджело. После этого пицца наконец отправилась в печь.

***

Через пару часов на кухню зашёл Донни. Вид у него был уставший, но очень довольный. — Уф, ну вот и всё, — мутант потянулся, разгоняя негу усталости по всему телу. Он прошёл к столу и спросил, заметив не менее довольного братца: — Как идут дела? — не дожидаясь ответа, Донни плюхнулся на стул, вытянув ноги, — Кстати, пахнет уже гораздо лучше! Всё-таки Микеланджело просто находка на такой случай! Из всей семьи Хамато, младший был единственным, кто хоть что-то смыслил в готовке. Раньше его стряпня была отнюдь не деликатесом, но вариантов не было, ведь кроме водорослей и червей черепашки больше ничего и не ели. Но потом… Потом Майки начал постепенно учиться и стал делать успехи! Конечно, всё-таки иногда лучше потыкать пиццу вилкой, прежде чем попробовать, иначе ожидать можно чего угодно: от посиделок часами в уборной со сменой цвета кожи с зелёного на все цвета радуги до постельного режима недельки на две. Что и говорить, рыжик непредсказуем… Но иногда стряпня Майки была более, чем сносна. Пицца у младшего выходила отменная, но иногда без экспериментов не обойтись, ведь каждый повар должен искать что-то новое для своих блюд. Поэтому сейчас Дон принюхался и отметил, что рыжик постарался на славу. Заметив ободряющий взгляд старшего, Майки ответил:  — Все на высшем уровне! Последняя пицца уже на подходе, — глазами Майки указал на печь.  — Мне уже не терпится попробовать.  — Хм, если ты сильно голоден, то могу предложить кое-что… Правда, я готовил на праздник, но ты можешь просто попробовать!  — Ладно, но не так много. Донателло устроился поудобнее и начал наблюдать за тем, как хлопочет Майки. Правду говорят, что смотреть бесконечно можно на три вещи: на огонь, воду, и то, как работает другой. К этому списку можно было прибавить беготню Рафа за напроказничавшим Микеланджело, но это будет лишнее. — А твои как дела? Все сделал?  — Да, я всё сделал, мне помог Раф, — Донни заметил, что такое о вспыльчивом ниндзя звучит странно, — Думаю, можно уже начать украшать дом. Я починил гирлянду и ещё собрал светящуюся вывеску с поздравлением. Извини, но на большее меня не хватило. Кроме того, мы приготовили Караи небольшой подарок… но об этом ты узнаешь позже. — Наверное, вывеска у тебя получилась здоровская. То есть у вас. Блинский, это так непривычно слышать, что Раф тебе помогал. То есть, я знаю, что он не дурак, ну, в некоторых случаях, и что несмотря ни на что этот тролль всегда придет на помощь в бою, но согласись: Рафаэль и помощь по дому две несовместимые вещи. Да уж, не в характере Рафа это. Донни хихикнул:  — Однако, без того, чтобы его шибануло током тоже не обошлось. Но он в порядке. — Уф, я конечно знал, что у нас в логове беспорядок, но не НАСТОЛЬКО! Я вынес больше коробок из-под пиццы, чем во всём Нью-Йорке!  — О, а вот и наш зелёный ворчун. — Закатил глаза Донни, — Помянешь черта. Рафаэль тоже выглядел весьма уставшим. Он присел за стол. — Что-то наших Ромео и Джульетту не видно. Вы не знаете, где они?  — Наверняка где-то в городе болтаются. Майки поставил две тарелки на стол. На них были несколько рисовых шариков, сверху политых розовым соусом.  — Майки, что это?  — Дай-фу-ку! Это такой японский десерт. Внутри сладкая начинка. За хорошую работу вам полагается презент, так что налетайте. Вдруг послышался рингтон ч-фона. Майки достал его из-за пояса: на экране высветилась смешная фотка Леонардо. Сколько раз лидер просил удалить ее, но Микеланджело не из тех кто слушается. — Алло, Лео! Не поверишь, мы только тебя вспоминали! — усмехнулся рыжик, подмигнув Дону и Рафу, — Обсуждали то, что мы просили тебя лишь отвлечь Карай, а не уводить ее… кхм… на прогулку! Микеланджело еле сдерживал хохот, но вдруг фраза старшего заставила рыжика позабыть про смех. — Что? Лео, мы конечно у тебя просто очерепашительные, но не настолько. Нам нужно еще время. Хотя бы час. А лучше два, чтобы я успел приготовить подарок. — Это что, Леонардо? — Донни с интересом посмотрел на Майки. — Хе-хе, небось веселятся там… а мы занимаемся уборкой! — Промямлил Рафаэль с полным ртом, но, заметив на себе взгляд братьев, осекся. Донни видел, как братец уминал сладости, пока Майки говорил по ч-фону и хитро улыбнулся. Что-что, а на сладости Рафаэль падок.  — Ну… Это… — он отряхнул руки, как будто сладкие рисовые шарики его и не интересовали вовсе. — Неплохо. Ну, конечно, далеко от совершенства, но… — Глаза Майки так и заблестели. Слышать такое от темперамента — явно что-то фантастическое.  — Хотя знаешь, рис немного переварен. Клубники мало. И бобовая паста слишком приторная. Да и вообще, тебе ещё много работать. Рафаэль потопал к выходу из кухни:  — Ну ладно, нам ещё с Доном зал украшать. Так что давай, гений, доедай и идем, не хочу возиться с этим весь день! Едва темперамент вышел, братья прыснули.  — Ему определенно понравилось, не переживай. — Улыбнулся Донателло Майки, а в следующую секунду крик ушедшего из коридора заставил черепах смеяться в полный голос:  — Кстати, там больше не осталось, не?