***
Через пол часа мы уже едем на бархатно-синей BMW по улицам южного Бронкса. На небе нет ни луны, ни солнца. Лишь мирно плывущие облака. Мы проезжаем квартал за кварталом, но девушка до сих пор не проронила ни слова. Как и я. На её глазах черная повязка, а руки завязаны верёвкой. Меры предосторожности. — Хлоя, — я чувствую, как она смотрит на меня, прожигает взглядом своих шоколадных глаз, — как ты оказалась в машине? — Я, — нервно сглатывает. Не уверена, можно ли мне доверять или нет. Нельзя. — Твоё какое дело? Ты испортил мне свадьбу, возможно, даже и жизнь. — Ты выходишь замуж? — Я вроде бы сказала, что это не твоё дело, ублюдок —Её голос немного надламывается, и знаю, что слезы сейчас появились в уголках и так опухших глаз. — Слушай, а можно вопрос. Я знаю, что это не моё дело. Но почему Глушитель? Я даже незнаю, что сказать. Никто из знакомых, друзей никогда не спрашивал меня об этом. Я наблюдаю за меняющимся пейзажем. Хотя не такой уж и меняющийся: бараки, отдельные дома, кварталы, захудалые магазины и потрепанные люди. Молчание между нами превращается в пропасть. Чем дольше я молчу, тем дальше падаю. — Есть такая деталь в машине. А я профи по машинам. И ещё., — говорю я, нарушая застоявшуюся тишину, — Ну, потому что глушу. Девушка лишь фыркает и отворачивается.***
Заезжая за угол на Брук авеню, я понял, что мы немного опоздали. Черные машины боссов уже стояли здесь, а их охрана уже вышла из машины. Они не любят опозданий. Когда я выхожу, я вижу изменения на лице Хлои. Она не понимает, что происходит, и это пугает её. Первым выходит Алекс — самая главная задница криминального мира Бронкса, мафиозный король. Как ни странно, его товарищи остались в машине. Так лучше. — BMW. Окупит твой долг? — Ещё и сдача останется. Он усмехается, переводит свой взгляд на машину и замирает. — А теперь объясни мне, сынок, что это за херня? Какого черта ты привёл сюда бабу? Кто она? — Она вместе с машиной. Это временная проблема… — Оправдываться, наверное, бесполезно. Им всё равно, кто она, хоть жена Президента. — Сынок, договорённость вроде была только на машину. Lupus non mordet lupum. Волк не укусит волка. А ты меня кусаешь, да так жестоко. Договаривались же, никого не приводишь. Отдаёшь тачку — всё. Нельзя так делать. Нельзя. — Алекс качает головой, но на лице серьёзное выражение. Я замечаю, как его рука метнулась к карману, к пистолету. — Hominis est errare*. Его рука с пистолетом уже поднята, но направлена не на Хлою, а на меня. Точнее, в мою голову. — Прости, сынок, прокол твой. Я готов умереть, принять пулю в голову, расстаться с миром. Я знал, что не доживу до старости, и в моём случае 25 лет — неплохой срок для отъявленного преступника и угонщика, что-то типа вечности. Я знал, что не женюсь, не заведу детей, не стану примерным отцом, не отправлю детей в колледж, не заведу любовницу в 40, не съезжу в Англию, не куплю дом, не буду работать в паршивой конторе, не уйду на пенсию, не найду покоя в семейном кругу. Единственная мысль, что звенела в голове — это Хлоя. Она не виновата. Пусть убьют меня, но её не тронут. Моя вина. Моя ошибка. Моя удача. Что-то пошло не так, ибо я слышу выстрел, но не чувствую боли. Осматриваясь, я вижу, как Алекс падает на колени, а на его рубашке красное пятно, увеличивающиеся с каждой секундой. Дальше произошла цепь непонятных событий: откуда-то появившиеся люди в военной форме, вышедшие из машины товарищей Алекса, бешеный свист пуль и гул автоматов. Я на земле. Ползу к машине. Открываю дверь. Забираюсь на водительское место. Закрываю дверь. Хлоя мотает головой, отчаянно пытаясь понять, что происходит. Завожу машину. Подняв голову, я вижу, что началась самая настоящая перестрелка. Но товарищи и охрана Алекса в основном целятся в нас, а от военных обороняются. Безжизненное тело короля мафии так и лежит на земле. Хлоя кричит. Жму на педаль. Надо выбираться отсюда. Не существует безвыходных ситуаций. Безвыходные ситуации — это те ситуации, выход из которых нам просто не нравится. Разворачиваться было плохой идей. Почти шквальный огонь открывается по машине с обеих вражеских сторон. Я вижу враждебные, наполненные ненавистью глаза Макса — брата Алекса. И его выстрел, попавший в свою цель.