Новая Лига Справедливости

Сторожевая Башня Тренировочный зал 26 сентября, 06:50 Полностью игнорируя стоящего рядом Терри, Блейк смотрит на синий мат, куда Лайла только что бросила Лиззи, выбивая из бедняжки весь дух. Единственным условием дяди Брюса, когда они попросились в Лигу, было, чтобы никто не погиб «идиотской смертью». Что значило, что они должны тренироваться и быть готовыми к разного рода противникам, если хотят, чтобы он выпустил их на улицы. Все согласились единогласно. С тех пор они собираются в тренажёрном зале каждые понедельник, четверг и пятницу ровно в полшестого утра, чтобы поспарринговаться и просто поддерживать форму. Сам Куин не очень-то и нуждается в дополнительных занятиях – он тренируется ежедневно, практически не вылезает из тренажёрного зала в поместье Куинов. И дело совсем не в том, что он такой большой любитель спорта. На самом деле, всё довольно просто: ему не хочется умереть молодым, а на улицах неподготовленный погибает. Стягивая длинные чёрные волосы в хвост, к нему подходит Дебби. Она недовольно смотрит на мат, качает головой, при этом выглядя как всегда сексуально. Красный спортивный топ и чёрные шорты совершенно не оставляют простора для фантазии, открывая взгляду плоский живот и длинные ноги. Волосы собраны в хвост, что позволяет отметить красивую шею, которая обычно скрыта распущенными волосами. Неожиданно в зале становится слишком жарко. Блейк отводит взгляд, подавляя улыбку. Да, он против отношений внутри команды, но смотреть-то можно – он же не виноват, что Уэйн стала красоткой, хотя чего ещё было ожидать с её-то генами. — Почему «Чудо-девушка»? — спрашивает он, стараясь отвлечь её от избиения подруги, а себя от её тела. Девушка разворачивается к нему, чуть нахмурившись. — У тебя оба родителя супергероя, ты могла стать и Бэтгёрл. Так, почему ты Чудо-девушка? — У тебя тоже оба родителя супергероя, — замечает она. — Так почему ты не Чёрный Кенарь? — Мне чулки в сетку не идут. — Дебби улыбается, качая головой. Смотрит в его глаза. — Я серьёзно, Дебс. Ты всегда любила образ отца больше, чем матери. Да и публичности удалось бы избежать, будь ты Бэтгёрл – никто бы не догадался, кто скрывается за маской. Так почему? — Все ждали от меня именно этого, — произносит, чуть тише, чем обычно. Обнимает себя за плечи, наклоняет голову. — С моего рождения на меня было наложено столько надежд. Я должна была быть идеальной дочерью, оправдать ожидания родителей, в которых они никогда не признаются, ведь хотят моего счастья. Должна была стать идеальной внучкой – воином, которого всегда видела во мне бабушка. — Она поднимает голову. В голубых глазах заметна грусть, и Блейк не знает, как это исправить. Вот и отвлёк, называется. — А ещё я – любимая дочь Готэма. И жители ждали, что я займу место своей матери: тогда у них появится свой личный супергерой, не скрывающийся в тени. Куин вздыхает и делает то единственное, что ему сейчас по силам. Он касается её плеча и тянет на себя, прижимая лучшую подругу к груди, стараясь показать ей, что он всегда рядом, если нужен ей. Он думал, что у них с остальными ребятами сложная жизнь, но, возможно, у Дебби тоже всё шло не так идеально, как он считал. Он буквально чувствует телом, как девушка глубоко вздыхает, пока отвечает на объятие, обвивая руки вокруг его талии. Утыкается носом в его грудь. Проводя рукой по её спине, Блейк шепчет подруге на ухо: — А чего хочешь ты? Поднимая голову, она встречается с его взглядом и серьёзно так заявляет: — Я хочу быть со своими друзьями, помогать им. А буду я это делать в красно-синем костюме или в чёрном мышином, не важно. Парень улыбается довольный её ответом. Он и забыл насколько эта девушка сильная, ей не нужно, чтобы он защищал её интересы. Может её и напрягают все эти роли, что возложили на неё окружающие, но она определённо знает, как с этим справиться. Громкий хлопок привлекает их внимание, и друзья оборачиваются в сторону матов, где Лайла уже в сотый раз, наверное, швырнула Лиззи на пол. Блейк морщится. На самом деле, он считает, что это нечестно. Нельзя ставить пусть и полу-пришельца против простого человека. Мало того, что она буквально была физически сильнее и быстрее Стюарт, благодаря силам криптонки, так ещё и возвышается над ней, как над маленькой девочкой. Где справедливость? Хотя жизнь несправедлива, что было доказано на прошлой неделе, когда Лиз уже столкнулась с противницей гораздо сильнее себя. Рыжая стонет, но качает головой, отказываясь сдаваться, поднимается на ноги и кричит: «Ещё раз!». — Хватит с тебя, — заявляет Блейк, отпуская Дебби. — Дай и другим потренироваться. — Начиная разминать руку, он оборачивается к Уэйн. — Тащи свою сексуальную попку сюда, Дебс. Покажи, чему тебя научили на твоём острове мечты. Голубые глаза девушки буквально загораются, когда она слышит предложение парня. Это первый день, когда Дебби пришла тренироваться с остальной Лигой, и она с нетерпением ждала этого спарринга. Быстро следует за Блейком на мат. Вставая напротив друга, она сразу же настраивается на битву и принимает боевую стойку: ноги на ширине плеч, левые рука и нога чуть удалены назад, а правые выставлены вперёд. Он знаком со всеми видами боевых стоек и то, как идеально она выполнила левостороннюю стойку, заставляет его улыбнуться. Почему-то вид готовящейся к бою Дебби заставляет его мозг рисовать картинки, какие ещё позы может принимать это тело. — Соберись, Блейк, — замечает Уэйн, чуть пружиня на носках. Она явно ждёт, когда он нападёт первым. Ага, конечно, будто он станет первым нападать на девушку. Давай же, Дебс, ты знаешь, я никогда этого не сделаю. Он пальцем подзывает её к себе, намекая, что нападающей стороной должна быть она. Девушка закатывает глаза и бросается в его сторону. Резкий быстрый бросок. Будь у него рефлексы похуже, он бы уже пропустил парочку ударов. А так он уклоняется, отскакивая в сторону. Дебби продолжает наступление. Она движется быстро и точно. Каждое её движение просчитано и отточено. Прямо во время битвы она наблюдает за его действиями, и подстраивается под его технику боя. Её глаза буквально каждую секунду анализируют его, она блокирует каждый удар. Во время очередного броска, Блейк уклоняется и делает подсечку, отчего амазонка падает спиной на мат. Это даёт ему достаточно времени, чтобы сесть сверху и прижать её запястья к мату. Девушка тяжело дышит, ни никак не реагирует на то, что попала в ловушку, продолжая что-то обдумывать в голове. Глаза не бегают по залу, а просто сморят на ухмылку лучшего друга, но он знает – она пытается найти выход. — Сдаёшься? — спрашивает Куин, так же тяжело дыша. Глаза девушки сужаются, она медленно мотает головой. Всего через секунду поясница отзывается болью, и он скатывается с подруги. Она пнула его коленом. Пнула. Коленом. Он и не знал, что она такая гибкая… Он усмехается, встаёт на четвереньки, собираясь подняться. Нет, так просто он не сдастся. Но тут же падает обратно, когда Дебби запрыгивает ему на спину. Он зло вздыхает, а его чокнутая подружка смеётся, устраиваясь поудобнее, сжимает коленями бёдра и заламывает правую руку ему за спину. Боль в плечевом суставе сообщает о себе незамедлительно. — Сдаёшься? — повторяет Уэйн его слова, наклоняясь к его лицу. Она продолжает довольно улыбаться. Её дыхание касается его щеки, и все слова вылетают из головы. Что он должен сказать? Девушка снова тянет его руку на себя. Боль прочищает его мысли. — Ай, да-да. Сдаюсь, — шипит он. — Только отпусти эту чёртову руку, Дебс. Сторожевая Башня Тренировочный зал 07:40 Лиззи откидывается назад, растягиваясь на одном из матов, которые не используются сегодня. Ник с любопытством рассматривает подругу. Он волнуется за неё. С того сотрясения, что она получила в схватке с Рубин, прошла всего неделя – вряд ли она уже успела восстановиться достаточно, чтобы позволять Лайле швырять её по всему залу. Однако девушке на это наплевать, она загорелась идеей во что бы то ни стало стать достойной своего кольца. — Ты, правда, в порядке? — спрашивает он, наверное, уже в сотый раз. — Да, — кивает девушка, закрывая глаза. Не удовлетворённый её ответом он, тем не менее, принимает его. Когда захочет, она поговорит с ним. На Лиззи Стюарт лучше не давить, она сама пойдёт на встречу, когда придёт время. Это за пятнадцать лет дружбы он прекрасно выучил. — Эй, Уэст, — кричит ему Блейк. Парень оборачивается в ту сторону, где Куин поднимается с мата, а Дебби победно улыбается. — Хочешь сразиться с Дебс? Похоже, на том острове она превратилась в кровожадного суперсолдата! — Ой, заткнись, а, — бросает Дебби, качая головой. Она проходит мимо него, останавливается рядом с Терри, протягивающим ей полотенце. Принимает его, благодарно улыбается. Ник смеётся над недовольным лицо Блейка: с его неприязнью к МакГиннесу нужно что-то делать. Сколько ещё это будет продолжаться? Они же одна команда, нравится им это или нет. — Нет, спасибо, — говорит спидстер, ложась рядом с Лиззи. — Быть побитым девчонкой меня не привлекает. Он знает, Дебби там не коктейли попивала на своём райском острове. Она уехала, чтобы стать амазонкой – солдатом, по сути. Очевидно же, что вернувшись, она по силе не уступит самой Вандер Вумен, поэтому нет, он не горит желанием сегодня получить от ещё одной девчонки – и так тренировка с Лайлой не задалась. Они договорились драться без способностей, но её кожа ведь в прямом смысле пуленепробиваемая, и отключить она это не может. — Оракул Сторожевой Башне, — раздаётся голос в зале. — Ребята, все бегом сюда. Террористическая организация захватила начальную школу в Метрополисе. Вы нужны там. Централ-Сити Здание газеты «Central City Citizen» 08:50 Элизабет всегда очень серьёзно относилась к профессии журналиста. Ещё когда она была совсем маленькой, она прибегала ранним утром на кухню, устраивалась на коленях папы и заставляла его читать вслух свежий выпуск «Central City Citizen». Все эти важные вещи, о которых она слушала. Кто-то же должен был о них писать. Этих людей слушали, и ей очень хотелось быть точно так же услышанной. С довольной улыбкой, она осматривает помещение для стажёров, которое, по сути, представляет собой небольшую комнатку с тремя одинаковыми столами с компьютерами и всего одним окном. Но для молодой журналистки это самое лучшее место – это большая удача, получить стажировку в одной из крупнейших газет всего в шестнадцать лет. Всё-таки, для большинства людей она «ещё так молода». Оставляя сумку на столе с табличкой, подписанной её именем, Лиззи достаёт написанную вчера статью о жестоком обращении с животными и спешит в кабинет главного редактора. Если ему понравится статья, он напечатает её в газете – и может тогда люди задумаются прежде, чем вредить беззащитным зверушкам. Это ведь нечестно, нельзя обижать тех, кто слабее. Стюарт поправляет свои простые джинсы и голубую блузку, смотрится в ближайшую отражающую поверхность, ею оказывается экран выключенного компьютера, и поправляет распущенные рыжие пряди. Медленно вздыхает, крепче сжимает распечатанную статью, стучит в дверь кабинета и, только услышав разрешение, входит. Молодой парень сидит за столом, что-то увлечённо печатая. Его песочного цвета волосы немного растрёпаны, будто в них недавно запускали руки, а белая рубашка помята, словно её хозяин ночевал прямо в редакции. Карими глазами он смотрит на неё. — А, Элизабет, — произносит он вместо приветствия, сразу же возвращается к экрану. — С первым рабочим днём. Ты что-то хотела? Лиз наклоняет голову набок, рассматривая его. Он выглядит слишком молодо для главного редактора. Сколько ему лет? – думает она, скользя глазами по ровным скулам и прямому носу. – Явно не больше двадцати пяти. Или он просто хорошо сохранился? — Мне двадцать лет, Элизабет, — замечает, когда девушка так и не оглашает причину своего визита. Она поднимает брови, без слов спрашивая, как он узнал, о чём она думает. Оставаясь абсолютно спокойным и без эмоциональным, он добавляет: — Я получил стажировку в четырнадцать, а в семнадцать уже попал в штат. Теперь, когда я утолил любопытство, написанное на твоём лице, ты скажешь, зачем ты здесь? Уже появились вопросы? Помотав головой, Стюарт протягивает ему свою статью. Её руки чуть подрагивают, что видно по тому, как трясутся два листка формата А4. Он едва заметно улыбается, но берёт статью из её рук, пробегает её глазами. Не желая видеть, как кто-то оценивает её статью, Лиззи осматривает кабинет: такой же обычный письменный стол, как и те, что стоят в помещении стажёров; кресло перед ним, коричневый диванчик в углу комнаты и несколько рядов книжных полок на западной стене. Восточная стена полностью увешана разного рода наградами, благодарностями и фотографиями. Вернувшись глазами к столу, журналистка, наконец, замечает табличку с именем: «Эштон Роу». Это имя буквально отпечаталось в её голове после всех тех удивительных статей о её друзьях, включая ту о банке Централ-Сити и Флэше. Это он – журналист, что пытается подорвать веру людей в Лигу Справедливости. — Не годится, — сообщает он, бросая статью на стол. Карие глаза встречаются с её зелёными. — Людям не интересно читать об опытах на животных, им нужны тайны и интриги, или супергерои, что никогда не выйдет из моды. Это во-первых. А, во-вторых, у тебя неправильное оформление. Это же не школьная газета. Подойди сюда. Неуверенно приблизившись к нему, Лиззи заглядывает в экран его компьютера, где он, видимо, работает над новой статьёй. Эштон принимается объяснять ей, как принято оформлять текст в их газете, но девушка его не слушает: её намного больше волнует содержание этой самой статьи с заголовком: «Фрик в маске или социопат?». И рассказывает статья о том, как Синяя Стрела вместе с Супергёрл предотвратили изнасилование где-то на окраине Централ-Сити, хотя больший акцент делается на то, что «потенциальному» насильнику было прострелено плечо и обе ноги. Зная Блейка, Лиззи может с уверенностью сказать, что он сделал это нарочно: её друг ненавидит таких личностей. — Как можно? — вырывается у неё, пока она читает статью. — Они же женщину спасли! Эштон смотрит на неё какое-то время, после чего понимающе кивает. Стюарт отступает на несколько шагов, всё ещё не веря, что доброе дело друзей так извратили. — Точно, — произносит парень. — Ты же дочь членов Лиги. Как я мог забыть? — Как ты можешь писать о них такое, когда они рискуют жизнями, чтобы спасать людей. Они – герои, и жертвуют ради нас всем, а ты… Лиз замолкает, понимая, что слишком эмоционально реагирует. Она ничего не может с собой поделать – сколько раз читая статьи этого умника, она хотела высказать всё, что думает о них. И вот наконец он прямо перед ней. Она хочет сказать ему перестать писать гадости о её друзьях, но как это обосновать, не раскрыв себя? — Герои? Тогда почему носят маски? Даже они знают, что поступают неправильно, иначе не стыдились бы показать лицо. Твои родители это понимали. — Лиззи мотает головой. Он и родителей её сюда приписал. Джон и Шаера Стюарт не поэтому не носили масок, они… Ещё бы дочь знала, почему они этого не делали, тогда бы возможно и до Эштона донесла бы это. Он тем временем тяжело вздыхает, поднимается на ноги. — Послушай, я не хочу подвергать сомнению твою веру в них. И я когда-то верил… — И пишешь такое? — спрашивает, даже не пытаясь скрыть боль в голосе. — Я верил, — кивает он, ероша волосы правой рукой, — пока мою кузину не убил какой-то грабитель из-за двадцати баксов на улицах Цетрал-Сити, в то время как я в соседнем квартале пытался сфотографировать Флэша. Где тогда был самый быстрый человек на Земле? Комок подступает к горлу, слёзы наполняют глаза. Лиз наклоняет голову, пряча глаза от начальника. Он прав, они не сумели спасти близкого ему человека, и его злость справедлива. Их главная задача – спасать людей, и какой в них толк, если они этого не успевают? — Они ведь не могут быть в нескольких местах одновременно, — произносит, наконец, не зная, кому отвечает: себе или парню. Поднимает голову, уверенно смотрит на Эштона. — Они всего лишь люди, и не могут спасти всех. Возможно, в тот момент кто-то больше нуждался в помощи. — И это, по-твоему, справедливость? Зачем они вообще это делают, если не справляются? Лучше вообще без Лиги жить, чем думать, что кто-то нуждался в помощи больше, чем твоя сестра. — Он сжимает ладони в кулаки. — И я не успокоюсь, пока не сниму с них маски: пусть предстанут перед законом. Никто не имеет право строить из себя справедливость. Метрополис Начальная школа Метрополиса 09:08 Высокий рослый мужчина, в камуфляжном костюме, слишком не подходящий этой обстановке парт и тёмно-зелёной доски. Грубая некрасивая ухмылка на его лице. Маленькая тёмноволосая девочка, стоящая перед ним, смотрящая на него сквозь слёзы. Всхлипы, всеми силами подавляемые ею. И пистолет в уверенной руке террориста, наплавленный на малышку. Палец, нажимающий на курок. У Делайлы всего секунда, чтобы ворваться в кабинет через окно и загородить собой невинного ребёнка. Пистолет стреляет, и пуля попадает наполовину криптонке в живот, тут же отлетая в сторону и врезаясь в стену. Мужчина поднимает взгляд на букву «S» на груди, у него расширяются глаза, рука, держащая пистолет, начинает дрожать. Очевидно, до него дошло, с кем он встретился, и что, скорей всего, всё кончено. Потому он отбрасывает пистолет в сторону и кидается на утёк. Лайла не бросается ему вслед, она прекрасно знает, что на выходе его поймают её друзья, она в этом даже не сомневается. Зная, что здесь она нужнее, Кент поворачивается к крошечной девочке, приседает перед ей, рассматривая её грустным взглядом карих глаз. У неё коротенькие чёрные волосы и шоколадные миндалевидные глаза, из которых катятся крупные капли слёз. Целые ручьи бегут по тёмной коже её пухлых щёчек. Полные губы дрожат. — Всё хорошо, — шепчет Лайла ей, осторожно касаясь крошечных плечиков. Девочка вздрагивает, и полукриптонка беспокоится, что только пугает малышку. Она хочет уже убрать руку от неё, когда девочка всхлипывает ещё громче и бросается к ней на шею. Искренне желая успокоить, Кент обнимает её в ответ, поглаживает по маленькой спинке. Когда рыдания и всхлипы становятся тише, Лайла медленно выдыхает, поднимает ребёнка на руки, решая поискать родителей малышки на улице. Перед зданием столпилась целая толпа женщин и мужчин, которые с нетерпением ждут хоть какого-то известия о своих детях. С девочкой на руках она вылетает в окно и приземляется прямо перед толпой, тогда же, когда Дебби и Блейк выводят через входные двери ещё десятка четыре детишек. За ними появляется Джей, направляющийся сразу к полиции, начинающий тут же что-то им объяснять, видимо, что они сделали с террористами. К Лайле подбегает женщина с длинными чёрными волосами и с таким же, как и у дочери, разрезом глаз, и с вскриком "Намико" забирает малышку у героини. Целует, прижимает её к груди, бросая слова благодарности Кент, на что последняя просто кивает. Она улыбается смотрящей на неё, уже успокоившейся девочке, машет ей рукой на прощание. Зная, что её друзья со всем остальным здесь справятся, Лайла с чистой совестью направляется к толпе и ныряет в неё, желая раствориться в ней. Эта школа находится совсем не далеко о того места, где когда-то прошло финальное сражение старой Лиги с тем самым злодеем, который смог-таки одолеть их всех. Она навевает воспоминания, которые Кент совсем не хотела бы оживлять в своей памяти... Четыре месяца назад — Он же уничтожит целые города, Брюс! — злится тётя Ди, взмахивая руками. Лайла сидит на последней ступеньке лестницы, слушает ссору. Впервые за все её двадцать два года она слышит, чтобы тётя Диана кричала. Обычно эта женщина остаётся хладнокровной, когда дело касается миссий, от которых её отец давно отказался. Кларк Кент больше не Супермен. Он променял судьбу супергероя на жизнь любящего мужа и отца. И за это молодая девушка любила его ещё больше – он отказался от своего маниакального желания помогать каждому нуждающемуся ради своей семьи. Закусив губу, она поднимается на ноги и заглядывает в гостиную, где и сидели гости, когда им пришёл сигнал о нападении злодея. Тётя Ди стоит перед сидящими на диване дядей Брюсом и отцом. Первый спокойно смотрит на жену, явно обдумывая что-то в своей голове, в то время как второй сидит, склонив голову. Его руки, сжатые в кулаки, лежат на коленях. Тяжело вздохнув, Кларк снимает очки и сжимает переносицу двумя пальцами. Лоис подсаживается к нему ближе, обнимает его и принимается нашёптывать, что он ничего не должен Метрополису, что он и так уже многое для него сделал, и если он хочет отсидеться в этот раз в стороне с семьёй, его никто не осудит. Лайла мотает головой на слова матери. Она знает своего отца. Отсидится в стороне? Да он всегда был первым, кто бежит на помощь беззащитным. А сейчас он колеблется только из-за неё и Лоис – он не хочет бросать семью. — Ты должен пойти, — говорит Лайла, выходя из тени. Четыре пары глаз обращаются к ней. Девушка складывает руки в замок за спиной, смотрит в глаза отцу. — Ты будешь винить себя, если не пойдёшь и не поможешь тем людям всем, чем сможешь. Пожалуйста, папа, ты нужен там. — Она права, любимая, — обращается мужчина к жене. — Я не могу бросить свой город. Те герои, что уже откликнулись: Олли, Дина, Коннор, Артур… Все они будут рисковать своими жизнями. Я не имею права отсиживаться в стороне. — Знала, что ты это скажешь, — говорит Лоис, качая головой. Она заключает его лицо в ладони, быстро целует, смотрит в глаза. — Тебе лучше вернуться живым, Смолвиль, иначе я убью тебя. Он улыбается и отвечает, что будет осторожен, как всегда. Женщина качает головой, замечая, что именно этого она и боится. Лайла подходит к отцу, и он тут же заключает её в объятья. Утыкаясь ему в шею, дочь вдыхает такой родной запах и говорит: — Подожди меня. Я только костюм надену… — Нет, дорогая, — качает головой Кларк, отстраняясь. — Я хочу, чтобы ты осталась дома и защищала маму. Только тебе я могу доверить её защиту. Пожалуйста, Лайла, ты можешь сделать это для меня? Девушка кивает, приказывая отцу за ужином рассказать всё в деталях. Он обещает, что так и сделает. В тот день он так и не вернулся к ужину, а позднее позвонил дядя Брюс, и сказал, что её отец погиб. Он выразил свои глубокие соболезнования и извинился, что не смог защитить друга. Лайла слушала его, но ей было наплевать на его слова. В тот момент в ней что-то сломалось: она не могла двигаться, не могла говорить, даже забыла, как дышать. Всё, что она могла, это плакать. Так и продолжалось, пока трубку не забрала мать. Лайла моргает, стараясь избавиться от воспоминания. Как бы она хотела просто взять и забыть тот день, чтобы не помнить ту боль, что ощутила; чтобы забыть, что именно она толкнула отца на верную смерть. Забыть, что мать продолжает винить её. Забыть, что она и сама винит себя за это. Централ-Сити Квартира семьи Уэст 16:20 Всё ещё переживая из-за слов Эштона, Лиззи пробегает мимо открывшей ей дверь Микки, вбегает в комнату Ника и замирает на месте. Он сидит на кровати к ней лицом и упоённо целует девушку, сидящую на его коленях. Её блузка валяется на полу, а его руки свободно гуляют по её спине. Хорошо ещё, что длинные волосы скрывают самую ужасную часть картинки. — Простите, — бормочет Стюарт, выбегая обратно. Прислоняется спиной к стене, закрывает глаза. Желчь подкатывает к горлу, кажется, девушку сейчас стошнит – надо же второй раз наткнуться на такую сцену. А ведь говорила же, что впредь начнёт стучать. Иногда она забывает, что Ник больше не десятилетний мальчик, жульничающий в игре в догонялки. Дверь вновь открывается через десять минут. Уже одетая Милли говорит, что вечером будет одна дома и будет ждать его, после чего проходит мимо Лиз, попутно извиняясь перед ней. С виноватым видом Элизабет возвращается в комнату. Ник всё ещё сидит на кровати, смотрит на девушку и хохочет. Хорошо, что ему смешно, потому что ей очень неловко, она даже глаз поднять на него не может. Как же это стыдно… — Прости, Никки, — бормочет подруга, смотря на пол, где разбросаны учебники, тетради и кое-что из одежды. Уэст никогда не был чистюлей, и она рада, что это не изменилось. Значит, она по-прежнему знает своего лучшего друга. — Я не хотела помешать, снова. — Забей, — смеётся спидстер, поднимаясь на ноги. Подходит к девушке. — Ты уже понесла заслуженное наказание. — Тычет в её щёку указательным пальцем. — Вон как покраснела. — Пф, нужно дверь запирать, — фыркает она, шлёпая по его руке. Смотрит в его глаза и вспоминает, зачем вообще ворвалась в его комнату. — У нас проблемы, кстати. — Что, им не понравилась твоя статья? — пытается угадать Ник. Треплет светлые волосы. — Назови мне имена, и я заставлю их передумать… Лиззи улыбается. Да, это шутка, но она знает, что если попросит, он в эту же секунду окажется в редакции и заставит мистера Роу пожалеть, что отказал её статье. Хотя тогда, скорей всего, он только укрепит своё мнение о героях в масках, что совсем не пойдёт на пользу Лиге. — Да, статью забраковали, но я не об этом хотела с тобой поговорить. Дело в том… — Правда забраковали? — удивляется он. — Лиз, мне так жаль. Я был уверен, что её напечатают. Тема выбрана потрясающе – такое всегда волнует людей. — Ник… — Ох уж мне эти журналюги, — злится парень, принимаясь ходить из стороны в сторону. — Они просто понятия не имеют, какой талант они задвигают на задний план. Что они заставляли тебя весь день делать? Кофе подавать? — Он даже не дожидается её ответа, продолжая причитать: — У них работает, возможно, будущий обладатель Пулитцеровской премии, а они гоняют его за кофе… — Ник! — произносит Стюарт чуть громче обычного, желая остановить ход мыслей лучшего друга. — Послушай меня секунду. В редакции я встретила парня, который… — Что ж, это должно было случиться, — заключает он, поворачиваясь к ней. Злости будто и не было. — Только будь осторожна. Убедись, что твои чувства взаимны, прежде чем… — Никки… — стонет, сдаваясь. Этот парень думает, что хочет. И так всегда, прежде чем рассказать что-то, ей приходится выслушать кучу альтернативных реакций. Почему ей не мог достаться нормальный лучший друг, слушающий её? — Я же не об этом говорю. Этот парень – Эштон Роу, тот журналист, что пишет статьи о нас. Он хочет разоблачить Лигу. — Фу, Лиз, — качает головой спидстер. — У тебя плохой вкус на парней. — Ради бога! Ты можешь быть серьёзней? — кричит она. Боже, она никогда раньше не кричала на него, но сил её больше нет мириться с этим детским садом. Она же за него волнуется, а ему всё шуточки. Продолжает тише: — Он не отступится, Ник. Он ненавидит Лигу. Ненавидит Флэша… — Тяжело вздыхая, парень подходит к ней ближе и обнимает. Пристраивая лицо у него на груди, она спрашивает ещё тише: — А если он узнает, кто ты, Никки? — Всё будет хорошо, — шепчет он ей на ухо, прижимая подругу к себе крепче. — Обещаю, у него не будет и шанса. Я слишком быстр для него. Готэм Заброшенный склад на окраине города 28 сентября, 03:00 Высокая тёмноволосая девушка смотрит на старый полуразрушенный склад. Обветшалая крыша, дыры в стенах, мусор, разбросанный перед дверью, – всё это совсем не внушает доверия. И что только она здесь делает? Рубин поднимает записку, присланную ей утром, ближе к глазам, надеясь найти в ней хоть что-то, что подскажет, кто пригласил её в этот сарай. Будто это сработало бы! Записка написана через компьютер и, кроме времени и места, в ней ничего не сказано – напечатавший её явно знал, что делал. Напрашивается вопрос, зачем же девушка вообще сюда пришла? Что заставило её ответить на неизвестно кем написанное сообщение? Но Рубин и сама не знает ответа. Возможно, ей хотелось доказать, что она ничего не боится, что не стоит связываться с ней. Постояв ещё пару минут на улице, она направляется в здание, если его можно таковым назвать. Лёгкий ночной ветер раздувает чёрные кудрявые волосы, по телу бегут мурашки. Быстрым движением она откидывает волосы назад, входит. На складе темно и холодно. Лишь лунный свет, проникающий сквозь открытую дверь, немного помогает различить очертание предметов. Помещение заставлено старыми ящиками и коробками. Помимо этого ни единой живой души на складе, видимо, нет. Кто же позвал тогда её? Совершенно неожиданно что-то обвивается вокруг ног Рубин и тянет её вниз. Она падает на спину, больно ударяясь спиной. Тёмноволосая девушка склоняется над ней. Она одета в белый комбинезон с чёрным символом пик на груди. Лицо белое благодаря гриму, что обычно используют в спектаклях или представлениях. Голубые глаза сосредоточены на лице противницы. — Чего ты от меня хочешь? — спрашивает незнакомка, крепко сжимая в руке нечто похожее на кнут. Рубин хмурит карие глаза, удивляется: — Так, это не ты позвала меня? — Конечно, нет, глупая. Брюнетка чуть отступает, позволяя противнице подняться. Взмахивает «кнутом», после чего завязывает его на бёдрах – становится понятно, что это не кнут, а очень длинный пояс, который его хозяйка использует, как оружие. Значит, они оказались в одинаковом положении, что не очень-то хорошо. Они в заброшенном сарае и понятия не имеют, кто за этим стоит. К тому же, неизвестно, чего от них хотят. — Пиковая дама, — представляется брюнетка, протягивая руку. Теперь символ на её груди становится понятен. — Рубин, — говорит, отвечая на рукопожатие. — Милые картиночки, — замечает Дама. Длинная чёлка чёрных волос спадает на лицо, закрывая один глаз, как только девушка проводит по ней рукой. Рубин чуть хмурится, не понимая, для чего она это делает: пусть лицо и белое, но оно прекрасно, не то что её… Сколько себя помнит, Рубин всегда была такой, что, вообще-то, немного. Она проснулась примерно год назад, похороненная на кладбище Централ-Сити, а выбравшись, поняла, что ничего не помнит. Так что сама девушка понятия не имеет, откуда у неё по всему телу тату, изображающие розовые и жёлтые ленты. Кто в здравом уме сделает подобное тату? Да ещё и этот рисунок на её щеке, загорающийся красным всякий раз, когда она использует способности. Она ничего не успевает ответить, к ним навстречу из тени выходит мужчина в синем кожаном костюме с лысой головой и в квадратных очках, похожих на лыжную маску. Он подходит к девушкам, складывает руки на груди и, молча, смотрит на них, будто ждёт, когда же они объявят ему причину его приглашения. Знали бы они сами! — А вот и вы, — произносит красивый, даже чарующий голос. Его хозяйка появляется из тени, облачённая в костюм фокусницы: короткие чёрные шортики, колготки в сетку и шляпка-цилиндр. Красные пряди в волосах придают ей вид волшебницы. — В точное время. Я рада вашей пунктуальности. За спиной фокусницы появляется ещё одна девушка. Одетая в нечто наподобие тоги, с яркими рыжими волосами и этой маской фарфоровой куклы на лице она немного пугает Рубин, хотя в этом преступница никогда бы не призналась. — Моё имя Кассандра, — представляется фокусница, после чего указывает свою напарницу. — А это Афина. Мы хотим предложить вам сотрудничество. Вместе мы можем разгромить Лигу. — С чего бы нам объединятся с тобой? — спрашивает Рубин, сверля взглядом обоих девушек. Их разница в росте видна невооруженным взглядом. Афина скорей всего ростом где-то под сто девяносто сантиметров – сложно ей, наверное, живётся с таким ростом. — И что мы получим? — добавляет Пиковая Дама. — Я за бесплатно не работаю. — Вы объединитесь со мной, потому что у меня есть силы дать вам то, чего вы хотите больше всего. Газ, — она поворачивается к мужчине, так и не представившемуся, — ты жаждешь мести Уэйнам, но пока существует Лига Справедливости, у тебя этого не выйдет. Пиковая Дама, — говорит девушке, — ты ненавидишь Бэтмена, он мешает тебе править Готэмом. Он – часть Лиги. — Наконец, Кассандра смотрит на Рубин, улыбается красивой улыбкой. — И ты. Ты любишь хаос. Жаждешь его всей душой. Представь, что станет с миром без Лиги Справедливости… Рубин улыбается. Эта девушка права, мир погрузится в хаос без команды героев, приглядывающей за ним. И преступнице это понравится. Паника, грабежи, убийства – все потаённые страхи и желания людей выйдут наружу: именно такого мира всегда хотела добиться девушка. Без Лиги всё может получиться. — Хорошо, — кивает, даже не спрашивая у остальных, согласны ли они. — Чего ты от нас хочешь? — Мне всего лишь нужно десять минут наедине с тем, кто знает обо всех способностях старой Лиги. Справитесь?