Сгорает дотла только пепел...

Как и сказал Хеймитч, мы прибыли в Капитолий через час. Описание Капитолия не подходит ни под одни известные слова. Что можно сказать о столицы Панема, так это роскошь. Как говорила, Эффи всё должно быть роскошно и шикарно. Это относится и к городу. Подхожу ближе к окну, мы уже начинаем подъезжать на вокзал. Собралась куча людей, все с нетерпением ждут трибутов. А что я? Я придумала легенду. Я буду пристраиваться к профи, и стараться быть похожей на них. Я скажу, что хочу принести славу своему Дистрикту, и что ничто меня не остановит. — Сэм, — даже вздрагиваю от своего имени. В комнату зашел Джон. Он встает около меня и тоже смотрит на капитолийцев. — Да, Джон, мы уже приехали. Помаши им ручкой и улыбнись, я думаю это им понравится, — парень сразу послушался меня и помахал им рукой. Некоторые капитолийцы, которые за нами наблюдали расцвели в улыбках. — Нам скоро выходить… — тихо говорю я и смотрю на Джона. Он сразу помрачнел и насупился. — Джон, ты должен держаться, хорошо? Когда мы выйдем, там будет очень много камер. Они будут повсюду. Ты не должен показывать, что тебе неприятно здесь находиться, или даже, что ты боишься. Мы выйдем из поезда с каменными лицами. Ни страха, ни сомнений быть не должно. Мальчик закивал и снова посмотрел в окно. — Нам пора, идём. Выходим из вагона и приближаемся к двери. Там уже стоят наш ментор и Эффи. — Деточки, улыбайтесь, ведь вам так повезло, так повезло. Мы сейчас приедем в дом, где вы будите жить до Игр. Там вас подготовят к Параду Трибутов и у нас ещё столько дел, — Эффи как всегда щебетала о «важном» для нас. Хотя, если задуматься, то Парад Трибутов это важно. Как себя преподнесешь, так и будут относится к тебе дальше — мудрый совет нашего ментора. Наш дистрикт — это добыча угля. Шахты. Но костюм шахтеров уже всем поднадоел. — Детка, чего так напряглась? Боишься толпу, и что на тебя будет глазеть весь Панем? — спросил Хеймитч и потер руками виски. — Что голова болит? От похмелья, да? А ты не боишься, что снова упадешь и повеселишь весь Панем? — я в долгу не осталась и ответила тем же сарказмом, как и он мне. Наверное, у нас не получится хороших отношений. — Какая же ты язва, — пробурчал ментор. — Беру пример с наставника. Двери открылись, и в глаза ударил свет солнца. Даже немного ослепило. Я осмотрелась вокруг, все капитолийцы улыбались и хлопали нам. Какие же все они были разукрашенные. Яркие парики, неестественный макияж, странные костюмы. Всё это сразу бросилось мне в глаза. Для меня это дико, я привыкла ко всему естественному. Мы прошли до машины. Она должна доставить нас до места, где мы будем жить. Садимся в автомобиль, я сразу отворачиваюсь к окну. Рядом со мной садится Хеймитч. Вот лучше бы со мной сел Джон или Эффи. — Солнышко, даже ни разу не улыбнулась людям, решила строить из себя королеву? Или так испугалась, что не смогла выдавить из себя улыбку. И пацанчик-то тоже не улыбнулся. Не думаешь, что люди оценят это не так? Я поворачиваю голову к ментору и улыбаюсь во все 32 зуба. Это выглядело как оскал хищного зверя. — Улыбаюсь только для Вас. Это моя последняя улыбка, хочешь увидеть ещё раз? — спрашиваю я. — Нет, спасибо, такой улыбки мне не надо. А почему последняя? Хочешь не вернуться? — с усмешкой спрашивает меня ментор. — Я улыбнусь тебе только тогда, когда смогу победить. И помни, мы поспорили, пока я жива ни грамма спиртного. Я скажу Эффи, чтобы она следила за тобой. — Вот меня мучает вопрос, ты всегда такой язвой была или уже тут стала? Я нахмуриваюсь. Характер у меня не совсем хороший, но мне так прямо никто ещё не говорил. — Не могу дать тебе точный ответ, — решаю прекратить эту беседу. Ехали мы недолго. Эффи сказала, что мы сразу же отправимся к стилистам. Они нас будут «преображать». Как выразилась мисс Бряк. Мы поднялись на нужный нам этаж, и Эффи сразу отдала нас стилистам. Я прошла за свою ширму и села на кушетку. Здесь было два зеркала. Одно побольше, другое поменьше. Смотрю на своё отражение, и сразу же невольно хмурюсь. Тут заходят двое людей. Один из них мужчина среднего возраста, одетый в сиреневый парик и такого же цвета костюм. А другая — женщина. На ней был зеленый парик, а платье четырех-цветное. И много-много макияжа. Огромные неестественные ресницы белого цвета. — Саманта Прайс? — спрашивает меня мужчина. — Да, а вы мои стилисты? — уточняю я. — Нет, мы подготовим тебя ко встречи с твоим стилистом, — женщина подошла ко мне и взяла в руку мои волосы. Это мне уже не понравилось, но я решила промолчать. — Может их подстричь покороче? — спрашивает мужчину эта женщина. И берет ещё одну прядку волос. Голос у неё был тихий и мелодичный. — Я думаю, не стоит, Цинна сам решит, что делать, нам нужно привести её в порядок и передать её дальше, — они рассуждают, как будто я вещь, переходящая из рук в руки. Если этот стилист решит отрезать мои волосы, я ему этого не позволю. — Иди прими ванну, и выходи, — обращается ко мне женщина и даёт мне в руки полотенце. После того, как я приняла ванну, что со мной только не делали. Меня заставили ещё раз ополоснуться. Затем было много других процедур. Мои волосы всё-таки срезали, но не на немного. Дома я и сама подравнивала кончики. После всей проделанной работы, они сказали, что могут отправлять меня Цинне. Мы перешли в другую комнату. Она была небольшой, вся в сером тоне. Здесь было одно небольшое зеркало, стол, и два стула. Я присела и стала ждать своего стилиста. Прошло минут пять, но никто так и не вошёл в помещение. Я уже было подумала, что никто не придет, как дверь открылась, и в комнату вошёл темнокожий мужчина. На нем не было ни причудливых разноцветных париков, ни броского макияжа, ни чудной одежды. Одет он был в черный костюм, на голове — черная повязка. Единственное, что вокруг глаз было немного блёсков. — Здравствуй, ты Саманта? — спрашивает меня он. Голос у него был приятный. — Да, я Сэм, а вы… — он не дает мне закончить и перебивает. — Я Цинна, приятно познакомиться, — он протягивает мне руку в знак вежливости, и я с удовольствием её пожимаю. — Будем делать из меня шахтера? — усмешливо спрашиваю я. Он улыбается и встает рядом со мной. Затем подходит сзади и спрашивает: — Я хочу собрать твои волосы в пучок, а часть оставить у лица и немного их закрутить, ты не против? — он ещё спрашивает. Те двое даже не удостоились вниманием, чтобы спросить меня о чем-либо. — А моё мнение здесь учитывается? — осторожно спрашиваю я. — Конечно, если тебе не понравится, то я смогу переделать, но у тебя очень красивые скулы и их нужно непременно выделить. Еще я создал один необычный наряд. Дистрикт-12 это добыча угля, а значит шахтеры. И ты будешь им, только у тебя будет платье сделанное из крошки угля. Оно пойдет тебе по фигуре, а по бокам от шлейфа платья будут белые розы. Если честно я даже не представляла это «необычное» платье. Даже образ его не шел. — Крошка угля? — усмехаюсь я. — Да, я создал его за два дня, когда только увидел тебя. Ты очень необычная, Сэм. И это платье подчеркнет твою женственность, — Цинна берет в руки расческу и начинает делать мне прическу. — А она у меня есть? Я не считаю себя такой уж красоткой, и я совсем обычная. Он берет ещё одну прядь и собирает волосы в высокий хвост. — Их хотели отрезать, — тихо сообщаю я. — Тебе не пойдут короткие волосы, они бы не стали их резать, если бы я не разрешил. Я смотрю в зеркало на против меня. Цинна продолжает собирать мне волосы, а мне остается лишь смотреть на себя. — Ты привык работать в тишине? — Нет, я просто думаю, какую прическу тебе сделать, образ есть в голове, но как его перенести на твои волосы, — он оставляет две небольшие пряди около моего лица. Решаю больше не начинать разговор. Цинна сзади что-то мастерит, я не вижу, что он делает с моими волосами, но почему-то я ему доверяю, как мне кажется, он хороший человек. Он увидел во мне необычность, хотя я самая обычная девочка. — У тебя редкие белые волосы, такие не встретишь у вас в Дистрикте, — зачем-то сообщает мне Цинна. — Да, у меня такие волосы и у моем мамы, — грустно говорю я. Сейчас разговор о семье совершенно выбьет меня из колеи. — Скучаешь по своей семье? Я молча киваю и снова смотрю в зеркало, Цинна подходит ко мне спереди, берет локоны у лица и снова разделяет их на две части. Одни он накручивает, а остальные оставляет так. Дальше очередь доходит до макияжа. Мой стилист сказал, что из меня не будут делать разукрашенную куклу. Он лишь наносит немного теней на глаза, отчего они сразу выделяются на моем бледном лице. Немного румян и туши. Очередь доходит до губ. Мы решили сделать их ярко красными. — С прической и макияжем всё готово, — довольно оценивает Цинна. — Мне очень нравится, — честно признаюсь я и смотрю в зеркало. Действительно, это так. Я вроде бы выгляжу и модно, но в тоже время и по-простому. — Теперь платье, я принесу его. Цинна вышел из комнаты, и я снова осталась одна. Ещё раз смотрю в зеркало и не могу себя узнать. Теперь я выгляжу старше своих лет. И мне это нравится. Даже не замечаю, когда входит стилист и вносит манекен. На нём было моё платье. Оно мне понравилось с первого взгляда. Я и не могла представить, что оно такое шикарное. Верх на корсете, а низ с длинным шлейфом, края которого украшены белыми розами. Также у манекена на шее было что-то вроде украшения на волосы с камнями. Цинна взял это и подошел ко мне. — Это нужно вставить в волосы, так будет смотреться эффектнее, — он вставил диадему мне в прическу и поправил её. — Платье просто чудесное, правда, а почему ты сказал, что оно из угольной крошки? По-моему, основа ткань. — Это тебе так кажется, когда ты его наденешь оно будет смотреться не как простая ткань, — он подошел к манекену и аккуратно снял платье. — Надевай его, а я схожу за твоими туфлями. И снова мой стилист оставил меня одну. Решаю сразу надеть платье. Оно садится прямо по моей фигуре. Длинный шлейф ложится на пол. Всматриваюсь в платье, действительно, это непростая ткань, она, можно сказать, светится. — Я принёс туфли, думаю, что на большом каблуке будет неудобно. Но зато будет красиво, — Цинна поставил туфли рядом со мной. Надев одну я поняла, что на них и так неудобно. В это время стилист помог мне надеть вторую туфлю. — Ну вот, твой образ готов, и ещё пару советов: не волнуйся, не делай так, чтобы на твоём лице отражались какие-либо эмоции. Сделай такое лицо, как ты выходила из поезда. — Каменное? — уточняю я. — Да, можно сказать и каменное, ты необычная, Сэм, я тебе это уже говорил, в твоих глазах я заметил кое-что, — он говорит совершенно искренне, и мне хочется ему поверить. — И что же это? Страх? — Нет, это желание жить. Глаза — это зеркало души, они должны выражать эмоции, а твои говорят за тебя. Главное, не волнуйся, преподнеси себя достойно. Я усмехнулась. А ведь в поезде я тоже так и думала, что нужно выйти достойно, и чтобы тебя запомнили. — Нам пора, Сэм, второго трибута уже собрали, они ждали только нас. Пора показать себя, Саманта Прайс.