Дай мне силы подняться

— Драко, ты не можешь говорить серьезно? — нетерпеливо спросила Гермиона, убирая осколки стекла со Скорпиуса и вытирая теплые слезы с его румяных щечек. Он время от времени сопел, посасывая большой палец, и с любопытством смотрел на отца и Гермиону. Большие детские голубые глазки дрогнули, закрываясь, несмотря на то, что Скорпиус пытался бодриться; приступы рыданий ему надоели. Он хотел завладеть вниманием его нового друга, его пухленькие ручки продолжали сжимать её мягкий свитер. Гермиона не выпускала его из рук, потому что его тепло утешало. Вдыхая исходящий от него запах манго и кокосов, она продолжала его обнимать. — Садись, Гермиона, нужно остановить кровь. Скорпиус в порядке и почти спит, — тихо сказал Драко, подходя к потрясенной женщине и усаживая её на стул. Она не возражала, пораженная и уставшая от сложного дня. Драко присел перед ней и нежно поднял её подбородок. Заметив рану на лбу, он поморщился. Из неё вытекала ярко-красная кровь. Быстро выхватив палочку, Драко пробормотал исцеляющее заклинание, с удовольствием отмечая, что края раны закрываются, а тонкие черты лица восстанавливаются. — Я не говорю об отношениях. Ты хорошо ладишь со Скорпиусом, и тебе лучше держаться подальше отсюда. Уизли не оставит тебя в покое так просто. Давно он стал тебя бить? — спросил он, смотря на неё пылающими глазами. — Почти год назад, — тихо ответила Гермиона, отводя в сторону печальный взгляд. — Я ушла от него… Но он никак не оставляет меня в покое. Мы вместе столько пережили, были друзьями, я любила его. Знаю, это может показаться глупым, но я никому не рассказывала о его слабости, раз он не считал нужным кому-то об этом говорить. Я ожидала, что он поймет свои ошибки и исправится, но он не перестает пить… Он взял её руку и приложил губы на то место, где бился пульс, чувствуя, как он бьется о полупрозрачную кожу запястья. Его глаза полыхали, ярость смешивалась со слепым желанием. Она была такой хрупкой… Как он мог причинять ей вред? — Это не глупо, милая, это благородный, достойный поступок! — сказал он, осторожно потирая пальцами её запястье. Драко посмотрел на её лицо. Фарфоровые скулы, хрупкая светлая кожа с румянцем, большие глаза, наполненные добротой и верой, сверкающие золотом в теплом солнечном свете. Безумно сладкое лицо с дрожащими полными губами, дополнявшими неземную картину. Картину, уже разрушенную Роном Уизли. Картину, которая казалась такой правильной в его жизни, в жизни его сына… Её руки бережно защищали его сына, а голос наполнен спокойствием, когда она защищала мужчину, который избивал её в течение года. Это была Гермиона Грейнджер, которую он знал сильной, но такой болезненно хрупкой и такой ожесточенной, разрушительной, но всё же восхитительно неземной. В такие моменты ему не верилось, что она принадлежит к миру смертных грешников. — Не ради меня, а ради Скорпиуса поезжай с нами, ты ему нравишься и очень поможешь, если в незнакомом городе у него будет ещё один друг, кроме меня… Подумай об этом. Не спеши отказываться, — подняв руки, Драко обхватил её лицо. — Прежде чем я уйду… Почему он бьет тебя? — Я отказалась спать с ним. Я хочу выйти замуж нетронутой, может, это только моё мнение, но я считаю невинность величайшим даром, который женщина должна отдать только человеку, которого любит, — тихо говорила она, у неё перехватило дыхание, когда увидела, как глаза Драко темнеют от желания. — Ты не тронута, — хриплым шепотом, говорил он. — Совершенно не тронута… Чиста как снег, — наклонившись, он коснулся губами её нежного уха. — Если бы я был человеком, которого ты любишь… Я женился бы на тебе в тот же момент, когда узнал бы. Цирцея! Я отдал бы всё на свете, чтобы быть тем человеком, которого ты любишь, — сказал он, его голос дрогнул от вожделения. Гермиона вздрогнула, её руки автоматически коснулись нежных широких плеч, маленькие ладони дразнили его широкую грудь. Она посмотрела на него потемневшими от страсти глазами. — Малышка, не смотри на меня так! — сказал он хриплым бархатистым твердым голосом. — Я не могу себя сдерживать, ты заставляешь меня чувствовать себя неопытным подростком со своей первой женщиной. Я сейчас уйду. Но прежде… — Драко склонился над ней, прижимая свои жесткие губы к её мягким. Отвергая её протест с бережной мягкостью и изучая сладость её губ, он упивался ею, как наркотиком. Поцелуй, казалось, продолжался и продолжался. Драко завладел телом Гермионы только одним касанием губ. Её руки беспомощно обхватили его шею, но они оба не забывали о ребенке. Одна рука Драко спустилась на спину Гермионы, а вторая — мягко, но дразняще, гладила её грудь. Она вся дрожала в его руках. Драко забавляли её мягкие рваные вдохи, он пытался ослепить её блаженством поцелуя. Короткие сладкие поцелуи, которые заставили её перестать сопротивляться и унесли с собою все мысли. Это была настоящая магия, которую нельзя повторить. Естественная магия, магия богов. Чары, вызванные вкусом губ второй половинки… Гермиона тихо застонала, когда он отстранился и забрал сына. Его серые глаза сверкали озорством и тайными обещаниями, когда он подошел к двери магазина. — Подумай об этом, милая, просто подумай, — произнес он немного грубовато, после чего вышел, неся сына на руках. Гермиона сидела неподвижно, наблюдая, как они оба исчезают на улице. Она чувствовала возбуждение… Рон никогда не вызывал у неё таких ощущений, как Драко. Гермиона удивленно провела рукой по припухшим после поцелуев губам в мечтательной эйфории. Может быть, она всё-таки поедет в Париж…