Error 404. Gateway not found

      Близился день приема в особняке Кэнуэя-старшего, и чем меньше времени оставалось до значимой даты, тем сильнее становилась паранойя Коннора. Накануне приема юноша уже подозревал отца во всех мыслимых и немыслимых преступлениях. Попытки поймать Хэйтема за чем-нибудь компрометирующим превратились в настоящую идею-фикс, юноша тенью следовал за отцом, но единственным новым фактом, который он смог выведать, было то, что Хэйтем бреется дважды в день независимо от обстоятельств. Как позже подтверждали очевидцы, бритвенный прибор мог оказаться у него в чистом поле и даже посреди пустыни, где на сотни километров ни одной живой души. В конце концов потуги разоблачить опасность, нависшую над немногочисленными ассасинами Нью-Йорка, превратилась в пляску вокруг да около с единственной целью - обвинить Хэйтема Кэнуэя хотя бы в чем-нибудь. Хотя бы по той же статье, что он использует слишком много бритвенных приборов, что в свою очередь подкашивает экономику. Но это уже звучало как полнейший бред.       Алекс, несмотря на своё многочасовое каждодневное общение с миссис Абигейл, не спешила терять голову и старалась судить старшего Кэнуэя максимально трезво. Она не раз расспрашивала Кормака об отношении магистра к их маленькой команде Х, не решил ли он избавиться от плодов своей не самой лучшей идеи прежде, чем станет слишком поздно. Кормак только качал головой и старался убедить девушку в обратном. Он догадывался, что молодые люди что-то подозревают, по-другому было нельзя; в этом доме каждый за кем-то следил, но усугублять ситуацию накануне ответственного задания было недопустимо. Хотя Хэйтем знал это и без советов Шэя. Знал, и вёл себя, как агнец. Ну, или как козёл, прикидывающийся агнцем, так что даже усиленная слежка и попытки прочитать отчёты на его рабочем столе ни к чему не привели. К этому человеку нельзя было подобраться ближе, чем он сам позволял. За это Алекс была готова снять перед ним шляпу и расшаркиваться, но этого не требовалось: Хэйтем Кэнуэй был в курсе того, насколько он крут.       В конце концов было решено слежку прекратить и отложить все подозрительные и тёмные дела до вечера приёма. Напарники почти физически предчувствовали, что многие ответы, вопросы для которых они даже не придумали, вскроются на этой тамплиерской оргии. Такое предвкушение бывает перед Новым Годом, когда человек, набивавший себе шишки на всех возможных и невозможных местах в течение последних трехсот шестидесяти пяти дней, надеется на маленькое заслуженное чудо.       И всё же ещё оставались мелочи, с которыми стоило разобраться. Так Алекс смирилась с необходимостью выглядеть и держаться соответствующе, поэтому, к величайшей радости миссис Абигейл, она практически добровольно капитулировала и даже не пыталась контратаковать гувернантку её же тростью. Женщина считала, что это очень мудро, и даже похвалила Алекс за ещё один усвоенный урок. В душе девушка поклялась когда-нибудь отомстить.       Коннор же, не обременённый уроками светского этикета, кроме тех, что наспех давал ему отец, когда видел юношу шатающимся по особняку без дела, он больше времени посвящал «Аквиле». Оценил работу плотников, которых посоветовал Кормак, на кое-какие карманные деньги, оставшиеся с продаж леса и шкур, докупил орудия и снаряды. Накануне приёма он решил перегнать корабль в другой док, а лучше, чтобы «Аквила» и вовсе вернулась в поместье Дэвенпорт, так бы её точно не заметили чьи-то не в меру любопытные или наблюдательные глаза. С этой целью Коннор на сверхзвуковой скорости собрал по всем кабакам свою команду, опохмелил их парой ласковых и отдал приказания покачивавшемуся вперёд-назад Фолкнеру. - Капитан, к чему такая спешка? - икнул квартирмейстер. - Потому что... Да какого черта я оправдываюсь перед тобой, Бобби? - вспылил юноша. - Поверьте, это делается для вашего же блага. Возможно, на корабль нападут повторно, чего мне бы очень не хотелось. Поэтому в поместье ему будет безопаснее. Заодно доложишь мне о здоровье Ахиллеса. - Хорошо, сэр, как прикажете. Куда отправлять письма?       Коннор задумался. Афишировать адрес особняка было не лучшей идеей, а разбрасываться фамилией «Кэнуэй» — так и вовсе ужасной. Юноша перебрал в голове все возможные варианты и в результате остановился на одном. - Отправляйте их в гостиницу «Китобой» на седьмой улице. На имя Коннора Марсо или Алекс... - О'Патрик, - услужливо подсказал подошедший Кормак. - Ирландская фамилия? - недоверчиво спросили его Коннор и Роберт. - Почему бы и нет? - усмехнулся капитан «Морриган», указывая на себя. - Пусть лучше так. Русская, оказавшаяся так далеко от Аляски или где они там расселились, будет вызывать подозрения и привлекать излишнее внимание. - Она ведь даже на ирландку не похожа, - пробормотал Коннор, но по его лицу было видно, что он признает размышления Шэя здравыми. - Это ничего. Скажем, что она полукровка. Таких здесь полно. Без обид, Коннор. - Да, ничего, - отмахнулся юноша. - Роберт? - Всё ясно, сэр!- бодро отчеканил морской волк. - Отправимся сразу, как будем готовы. В полдень Вы и паруса нашего не увидите. Кома-а-анда! - рявкнул он, топая тяжёлыми сапогами.       Коннор посмотрел ему вслед, неохотно признавая, что время не щадит его квартирмейстера. Бобби уже не мог бодро бегать с носа на шканцы, а недостаток собственной маневренности он компенсировал громкой руганью. Не услышать его было невозможно. И всё же капитан чувствовал, что скоро ему нужно будет искать нового помощника. В этой должности было что-то особенное. Нельзя было поставить рядом с собой первую попавшуюся сухопутную крысу или морского волка, это должен был быть человек, которому Коннор мог бы доверять, как себе самому и даже больше. На ум ему снова пришли старые истории о Калико Джеке и Энн Бонни, и Мери Рид. В его голове родилась почти безумная идея. Алекс же любит море! И Коннору было бы спокойнее, если бы девушка не оставалась одна на материке в течение недель и месяцев. Но, зная её характер, ассасин понимал, что привязать девушку к кораблю всё равно будет считаться ограничением её свободолюбивой жопоприключенческой натуры.       Покончив с приготовлениями, Коннор и Шэй отправились к особняку. Стояло погожее весеннее утро, небо было настолько чистым, а солнце светило так ярко, что впору было задуматься, а не приготовила ли погода какой-нибудь подвох. Зеленели свежеподстриженные кусты. Листья только начали показываться из почек, как бы сомневаясь, а не стоит ли залезть обратно, пока окончательно не распогодилось. Среди можжевельников и туй стояли огромные кадки с розовыми кустами, которые выращивались в оранжереях специально для приёма. Вазами со срезанными цветами украшали беседки. Получалось не слишком вычурно, но со вкусом, живые цветы становились приятным украшением вечера; их было немного, словно, даже украшая свой особняк, Хэйтем хотел сказать своим гостям, чтоб они не слишком увлекались весельем. У них ещё были дела, с которыми нужно разобраться.       Чтобы разбавить затянувшееся молчание, Шэй снова заговорил об Атлантике. Его не влекли тропические воды с их диковинными дарами так, как это делали суровые и покрытые льдом волны на севере. Он с таким вдохновением рассказывал обо всём: о снежных бурях и вынужденных недельных стоянках, когда корабль сковывало льдом, и все эти истории звучали совершенно сказочно. Настолько, что Коннор для себя решил не верить ничему из сказанного, пока его самого не побросает в вельботе, которую будет тянуть нарвал. Или пока он сам не увидит тюленей. Охота на море представлялась юноше ужасно увлекательной. Он давно занимался пушным делом, если это можно было так назвать. В отличие от дельцов, получавших удовольствие от продаж крупных партий шкур, выгодных сделок и краха конкурентов, юноша был охотником, и его счастье было куда скромнее. Оно заключалось в сладком вкусе погони, ещё тёплой шкуре в руках, красным пятнам на снегу. Коннору нравилось делать свою работу вдохновлённо и «чисто», но, как и любая работа, охота постепенно превращалась в рутину. Море же открывало совершенно новый горизонт. - Когда закончим здесь, я возьму вас двоих, и мы на двух кораблях отправимся в Олбани. А оттуда — куда захотим, - добродушно произнёс мужчина. И ведь даже не скажешь, что этот человек с подвижным открытым лицом является одним из лучших убийц на континенте. - Правда, понадобится хорошая тёплая одежда. Здесь вы ещё не видели настоящей зимы, а вот на севере даже летом зубы стучат. - Давайте займёмся этой проблемой, когда она будет актуальна, - предложил юноша. - Конечно. Как по мне, это куда увлекательнее приёмов и тайн, повязанных на мировом господстве. - Так почему бы Вам не оставить это всё? Занялись бы мореплаванием, били бы китов, устроили бы компанию. И приключения те же, разве что без разрешения топить все корабли без разбора. - Ты считаешь, что я не думал об этом, Коннор? - усмехнулся Шэй. В его глазах читались снисхождение и горечь. - Да, на первый взгляд всё действительно просто, мой друг, но ты не берёшь в расчёт Знание. Однажды узнав, что пока обычные люди пьют, снимают девок в кабаках, ловят рыбу или кормят свои семьи, колоссальные силы борются друг с другом за право решать судьбу этого мира... - он покачал головой. - Узнав об этом и ощутив в своих руках возможность хоть как-то повлиять на исход этой борьбы, ты уже не можешь отступиться. Потому что если не ты, то кто? Люди, понимающие, что нужно миру, вершат его судьбу. А дельцы, жулики и прочие, каких полно в том же ордене — они лишь орудия. Понимание этого — слишком большая ответственность, отказаться от которой невозможно. - Но Вы ведь подчиняетесь магистру. Значит, Вы тоже орудие в его руках, - произнёс юноша. - Я понимаю, что мы делаем и зачем. Знание не даёт тебе стать просто орудием. Обладая им, ты становишься на шаг ближе к сильным мира сего. Разве не так? - Не знаю, сэр, - помотал головой юноша. - Кажется, я застыл где-то посередине. - Насколько я знаю вашу кэнуэйскую породу, долго бродить в потёмках ты не будешь, - с уверенностью произнёс тамплиер. - А пока — делай, что должно, и докажи, чего ты стоишь.

***

- Комната небольшая. С двух сторон большие зеркала. Помещения, за которыми нужно наблюдать, будут освещаться так, что тебя обнаружить будет невозможно, - терпеливо объяснял Хэйтем, прохаживаясь по комнатке, которой суждено было стать блокгаузом для Коннора.       Это было помещение, больше напоминавшее спичечный коробок или однокомнатную табакерку средних размеров. Коннор помещался в ней, стоя только боком. Выдохнув. Несколько пообвыкшись, юноша смог нормально передвигаться и одновременно наблюдать за тем, что творилось за двумя зеркалами справа и слева от него. С одной стороны был зал с длинным прямоугольным столом, рассчитанный человек на сорок. Во всём интерьере читалась сдержанность, как бы призывавшая сосредоточиться и заняться делом. С другой стороны был просторный зал, где предполагалось празднество. Музыканты уже начинали готовиться, горничные носились туда-сюда, как мышки в чепчиках, расправляя скатерти и передвигая блюда с закусками. - Кто-нибудь ещё знает об этой комнате? - спросил Коннор. Хэйтему явно польстил его вопрос. Он усмехнулся так, словно его мальчик проявил небывалую сообразительность. - Пара доверенных лиц, от которых тебя нужно держать подальше, - сказал мужчина. - От греха, как говорится. Вот здесь, - он указал на несколько звонков, находившихся на одной из стен, - сигналы. В нашем случае они не используются, но на всякий случай знай: один звонок — опасность в зале собеседований, два звонка — опасность в Сером Зале. Вот эти поменьше обычно используют, чтобы привлекать внимание, но они выполняют больше функцию суфлёров, я ими не пользуюсь. - А меня ты собираешься использовать как телохранителя, - констатировал юноша. Он хмуро поджал губы, спрашивая себя, на что ещё он мог рассчитывать. - Телохранитель защищает. Ты же будешь смотреть, чтобы ни мне, ни кому бы то ни было из гостей не угрожала опасность. И подмечать важные детали, - терпеливо разъяснил Хэйтем. - Твой народ отличается наблюдательностью. - Какие детали? - Кто с кем заговорил, кто кому что передал, не ведёт ли кто-нибудь себя подозрительно. *Эти* детали. - Ладно, - бросил ему Коннор. - Как-то... не так масштабно, как я ожидал. - Судьба мира не всегда решается в сражении, - с видом знатока сказал мужчина. Он даже не скрывал, что ему нравится поучать сына. - Зачастую главную роль играют скучные для тебя совещания, кучи отчётов и грызня под ковром. - Совершенно безрадостно. - В этом тоже можно находить определённый азарт. Но пока ты не слишком стар, советую выбрать развлечение поинтереснее чтения чужих писем и сверки отчётов; это стоит отложить на более скучные дни, - он смерил сына внимательным взглядом и, оглядевшись ещё раз, довольно кивнул. - Об этом мы поговорим в другой раз. А пока устраивайся, переодевайся и занимай своё место. Бумага для замёток и грифели тут есть. - Зачем переодеваться? - не понял юноша, только успевший сродниться с новоприобретённым нарядом. С утра он заметил пакет с камзолом, но он был настолько светским и... блестящим, что ассасин решил, что кто-то ошибся адресом. Ан, нет. - Потому что это официальный приём, - медленно произнёс Хэйтем, скрывая за этим: «а можно не начинать тупить в самый ответственный момент?» - Я всё равно буду сидеть в этом шифоньере, - пожал плечами ассасин. - Ты выбрал не тот момент, чтобы упрямиться. Просто сделай, как велят. - Зачем? - Потому что я так сказал! Мне за ухо тебя отвести? Или позвать Алекс, чтобы она это сделала?       Юноша злобно сверкнул глазами и быстрым шагом направился прочь из своего убежища. Отец хочет, чтоб он переоделся — пожалуйста! Невелика беда. Да и усилий много не займёт. Сменить камзол не трудно, но если Хэйтем решит нацепить на него парик и чулки — пусть этими же чулками и закусит. Не дождётся.       Придя в комнату, Коннор демонстративно отбросил в сторону новый плащ и принялся расстегивать жилет, с таким артистизмом — точь-в-точь разозлённый стриптизёр. Немного подумав, юноша стянул с себя и рубашку. Потом он достал приготовленный для него парадный костюм и принялся с видом величайшей милости одеваться. До тех пор, пока его не отвлёк сдержанный смешок Алекс. - Не стой в дверях, - сказал юноша, застёгивая расшитый золотом, совершенно непрактичный жилет. - Ты бы себя видел, - улыбнулась девушка, бочком входя в комнату. Платье для приёма не давало большой свободы движений. Коннор невольно улыбнулся, глядя на свою спутницу.       Из всего, что Коннору приходилось видеть, Алекс больше походила на каравеллу. Большую и величественную, с плавными движениями и ореолом недосягаемости. Темно-синяя ткань платья подчеркивала бледность осветлённой кожи плеч и груди, собранные в высокую прическу волосы открывали беззащитную шею, украшенную лишь широкой синей лентой. Каркас юбки не давал пространства для манёвра, не то, что бриджи, и каждый шаг давался Алекс с боем. Но она двигалась так неторопливо и изящно, словно танцевала одной ей известный танец. Она наконец смогла подобраться к Коннору, но широкая юбка заставляла их сохранять пионерское расстояние. Алекс пришлось встать на цыпочки и податься вперёд, чтоб дотянуться до пуговиц жилета и застегнуть их. Коннор с улыбкой провёл тыльной стороной ладони по вытянутой бледной шее. Алекс скосила на него глаза, но манипуляций с пуговицами не прекратила. - Вы снова повздорили? - спросила она как бы про между прочим. - Ты собираешься его выгораживать? - хмуро поинтересовался Коннор. - Нет, просто собираю факты. Что на этот раз? Одёжка? - Да. Но теперь, глядя на тебя, я думаю, что у меня всё ещё неплохо. - Помни, всегда может стать хуже, - с важным видом изрекла девушка. - Но в остальном всё нормально? - Да. А ты? - Не знаю, - помотала головой она и бухнулась в кресло, но тут же снова вскочила и принялась поправлять платье. - Представляешь, придётся переодеваться каждые четыре часа. В дамском будуаре вместе с другими гостьями! Черт, понимаешь? Меня в этой жизни готовили ко всему: оказывать первую медицинскую помощь, я даже реанимировать человека могу, самолёты на коленке собираю и отменно варю коктейль Молотова, но к такому меня не готовили. - Боишься? - с усмешкой спросил Коннор, думая, как бы ободрить напарницу, но при виде выреза платья мысли возвращались в одно и то же русло. - Не то, чтобы... Боюсь накосячить. А потом один неверный шаг и всё тихо укатится в задницу прежде, чем ты успеешь понять, что задница-то твоя, - сказала она и тряхнула головой. Впрочем, она тут же принялась поправлять подаренные Кормаком заколки.       Коннор обхватил её за плечи и принялся осторожно покачивать то в одну сторону, то в другую, словно успокаивал маленького ребёнка. Алекс усмехнулась, поддаваясь ему, и отклонила голову назад, на плечо юноше, оставляя открытой шею. - Как тебе такой план, - проговорил Коннор, целуя её в шею под самым уголком челюсти, - если что-то пойдёт не так, мы сжигаем особняк и бежим отсюда? - Идеально. Но тебе придётся меня выносить, а то я далеко сама не убегу. - Без проблем.       В коридоре послышались громкие шаги и постукивание трости в такт. Коннор неохотно выпустил из объятий возлюбленную и выглянул в коридор. Хэйтем в последний раз обходил свой особняк, проверяя всё с дотошностью рентгеновского аппарата. Он уже успел переодеться в парадный костюм; Коннор присмотрелся и не увидел у отца скрытых клинков или какого-либо оружия. Что ж, решил он, раз ему про колюще-режущее и стреляющее ничего не сказали, то Коннор без проблем может пронести в свою келью джентельменский набор в виде пистолета, нескольких дротиков и дымовой бомбы. На всякий случай он спрятал кобуру под широкой фалдой камзола. Алекс с улыбкой наблюдала за его приготовлениями, силясь успокоиться. - Ты берёшь какое-нибудь оружие? - обеспокоено спросил ассасин. - Нет, - помотала головой девушка. - Заколки можно использовать как ножи для метания, но лучше без повода не использовать. И в кольце универсальное противоядие, спасибо Хоуп Дженсен, - добавила она. - Мне кажется, что стоит взять оружие — как тут же появится повод использовать его. - Как знать, - задумчиво проговорил юноша и извлёк из шкафа небольшой деревянный ящик. - Сейчас тебе некуда их деть, но, может, потом.       С этими словами он открыл крышку — внутри на соломе лежали два пистолета «Королевы Анны» с откидными стволами и поразительной дальностью стрельбы. У Алекс аж слюнки потекли, она всерьёз задумалась о том, чтоб спрятать хотя бы один под подвязкой чулок, но потом поняла, что будет дольше доставать его. Да и в дамском будуаре было бы неудобно объяснять. Хотя, она готова была поклясться, что гости проявят и не такие чудеса изобретательности, чтоб пронести оружие. - Коннор, это просто... - Алекс, на выход! Кормак приехал! - донеслось из-за дверей. - Коннор, ты тоже. - Зачем тебе уезжать? - тихо спросил Коннор. - Чтоб все думали, что я тут впервые. А не торчу неделю напролёт, - сказала она, быстро поцеловала его напоследок и выпорхнула из комнаты.       Экипаж Кормака ждал её на заднем дворе. Шэю пришлось потесниться, чтобы помочь Алекс поместиться в карете. Платье заполнило почти всё свободное пространство и, кажется, даже выдавило часть воздуха через незастеклённые окна. Кормак, кажется, был вовсе не против — он не без удовольствия любовался Алекс, точно она была не человеком, а картиной. Картиной его собственной кисти, пожалуй, это было действительно так. И Шэй гордился собой, как только может быть горд создатель, наставник, отец. Конечно, поводов для гордости пока не было, об этом можно было думать потом, когда всё закончится, но мужчина с готовностью принял часть радости авансом.       Карета сделала круг, объехала пару кварталов, обеспечивая себе алиби, и снова выехала на людную улицу. Там уже стояла вереница карет, ждавшая, когда можно будет въехать в кованые ворота, которые вели к особняку Кэнуэя. Прохожие беззастенчиво глазели на гостей Хэйтема, кто с любопытством, кто с осуждением. Точно перед ними были не живые люди, а так, существа из другого мира, которым не было дела до их бед и пересудов. Алекс было не по себе от их взглядов. Кормак уловил её нервозность и завесил окна кареты, погружая небольшое помещение в приятный полумрак. Экипаж снова тронулся, под колёсами зашуршали мелкие камушки, которыми посыпали дорожки в саду. Лица Кормака не было видно в полумраке, но Алекс была уверена — он смотрит на неё орлиным зрением. Девушка шумно вздохнула: - Что бы сегодня ни случилось, я должна сказать... - Ничего, Алекс, - мягко прервал её Шэй. - Ты беспокоишься — не надо. Убери этот замогильный тон и не прощайся со мной раньше времени. - Я просто благодарна, - сказала она с робкой улыбкой. - Ты много для меня сделал, Шэй, и как нас только ни потрепало за эти годы. - Я тоже тебе благодарен, Алекс, - задумчиво произнёс он, так, словно хотел сказать что-то ещё, но лишь промолчал, оставив вместо слов неуютное молчание.       Качка кареты на неровных дорожках закончилась. Экипаж остановился. Кормак каким-то чудом извернулся и выбрался наружу, а потом помог вылезти Алекс. Он протянул ей согнутую в локте руку и, обреченно вздохнув, они вместе вошли в особняк Хэйтема. При этом они старались держать такие лица, словно оказались здесь едва ли не впервые. Либо у них получалось, либо остальные гости занимались тем же самым. Так или иначе, влиться в компанию им удалось.