Плавание от поместья Дэвенпорт до Нью-Йорка было не самым продолжительным или утомительным, оно длилось всего одну ночь при попутном ветре, но по обилию событий в этот раз переплюнуло даже годовое путешествие в Северную Атлантику. Шэю вообще нравилось бороздить воды у берегов Гренландии, ловить нарвалов и касаток, это было куда менее затратно, чем гонять по несколько дней ассасинские суда. Во время пребывания на Мартинике мужчина своими историями успел заинтересовать Коннора, и у них даже состоялся вполне дружественный уговор отправиться на двух кораблях на север в конце весны. Кормак обещал научить юношу ловить китов и маневрировать во льдах. Вообще, несмотря на общую холодность и какие-то недомолвки, у них сложились достаточно тёплые товарищеские отношения: ассасин смотрел на «перебежчика», понимая, что действительно может многому у него научиться (пожалуй, в плане мореходства он окажется ему даже полезнее, чем родной отец), а Кормаку просто нравилась эта почти безобидная копия его непосредственного начальства.
Хэйтема Кормак перевёз на континент в первую неделю вместе со всем грузом, там, в Виргинии, магистра встретили местные представители ордена. Они же поспособствовали тому, что припасы и оружие Континентальной армии были доставлены до Вэлли-Фордж в полной сохранности. Об этом Коннор узнал уже по возвращении, когда в поместье Дэвенпорт его ждали два письма: с благодарностью от Джорджа Вашингтона, и немного язвительное письмо на две страницы, содержание которого сводилось к простому «нате» от магистра Континентальной ложи. Наверное, Кормак бы с радостью проводил своего начальника, ему не слишком нравилось присутствовать в роли няньки для психически нестабильных ассасинов, но он не мог бросить «Морриган» даже на Гиста. Так что пришлось соседствовать. К счастью, всё оказалось не так плохо, как Кормак думал: молодые люди по большей части занимались друг другом, а с Шэем держались уважительно, как с человеком, которого не столько боятся, сколько следят, чтоб он не оказался за спиной с обнаженным клинком. Спустя пару недель они неплохо притёрлись друг к другу и даже устраивали совместные тренировки. Во всяком случае, Коннор и Кормак точно нашли друг друга.
С Алекс всё было куда сложнее – девушка, так же, как и тамплиер, отказывалась игнорировать тот факт, что последние полгода мужчина пытался убить её. Кормак всячески пытался загладить вину, но близко подойти не решался, зная, что может только усугубить ситуацию. Один раз они с Алекс напились и, по рассказам очевидцев, охотник рыдал на груди у своей жертвы, а та прощала его всеми возможными ритуалами вплоть до танцев, под дружные аплодисменты команды. Чуда примирения не случилось. Совести стало чуть легче, но на этом всё. Обе стороны конфликта сошлись на том, что они готовы простить друг друга, но ещё «не время». Шэю это было немного неприятно, но он понимал, что так будет правильно. «Рано или поздно», - говорил он сам себе, понимая, что сам поставить крест на девушке он не сможет. Иногда мужчина даже жалел об этом, но не слишком сильно и не очень уж искренне.
И вот, спустя два месяца почти бесплодных попыток настроить контакт, всё произошло само, пока Алекс старалась не попадаться на глаза Коннору. Письмо Хэйтема ввело юношу в крайне нервное состояние. Ассасин мог полчаса спокойно вести корабль, а потом вдруг срывался со шканцев и нёсся в каюту, гремел там чем-то, потом возвращался и снова принимался исполнять обязанности капитана. Пару раз он подходил к Кормаку и просил посоветовать какой-нибудь отель, чтоб им не приходилось квартироваться у Кэнуэя-старшего, на что Кормак разводил руками:
- Нам всё равно в первую очередь придётся зайти в особняк. Если всё будет совсем плохо – вы всегда можете уйти в доки на свой корабль. Хотя гостевые комнаты в особняке очень даже уютны.
Юноша на это только пожимал плечами и уходил в каюту. В первый раз, когда он так сделал, Алекс испугалась не на шутку, и пошла следом за ним, но тут же пулей вылетела на палубу, не успев даже полностью открыть дверь. Коннор обнаружился перебирающим свои вещи, видимо, с целью выделить наиболее пристойные из своих нарядов, в которых можно было появиться на пороге отцовского дома. Как позже выяснилось, таковым оказался только капитанский плащ. Что ж, у Алекс пристойной одежды вообще не оказалось.
- Как это? - искренне удивился Кормак, оглядывая девушку в её любимой и единственной походной одежде. Вдруг ему на память пришло, что и на Мартинике Алекс не радовала глаз разнообразием гардероба. Он хотел сказать что-то в духе «ты же девочка», но, уловив мрачный взгляд, понял, что лучше промолчать.
- Уот так, - хлопнула в ладоши девушка. - Ну да невелика беда. Мы едем по делу, так что вряд ли магистр Хэйтем будет рассматривать рюши на моей рубашке. Или к нему надо при параде?
- Ладно, что-нибудь придумаем, - только и сказал Шэй. - В моей Нью-Йоркской квартире ещё остались твои вещи. Передам их тебе, когда прибудем.
- Зачем они мне? - устало закатила глаза Алекс. Не то, чтобы ей не хотелось новое платье, но с восторгом бросаться на каждую подачку было тоже не comme il faut – не хватало ещё, чтобы кто-то подумал, что орден ассасинов настолько обнищал. Хотя, скорее всего, Шэй уже узнал на Конноре старый балахон Ахиллеса.
- А зачем мне целый ящик женских платьев, скажи на милость? - настойчиво поинтересовался Кормак.
- Играть в переодевания, - пожала плечами Алекс. Шэй аж воздухом поперхнулся от того, что ему услужливо подкинула фантазия.
Девушка тем временем усмехнулась и влезла на ванты, чтоб посмотреть, не виднелась ли впереди гавань. Кормак глядел на её фигурку, становившуюся всё тоньше и почти растворявшуюся во мраке спускавшейся ночи. Только ванты поскрипывали, когда руки цеплялись за них. Сверху послышались весёлые отзвуки беседы с вперёдсмотрящим, а Шэй всё стоял, привалившись к борту и задрав голову. Мысли улетали куда-то высоко, выше грот-мачты.
Мужчина думал, не ошибся ли он в своё время, решив поставить крест на каких-либо человеческих отношениях. Пробудившийся отцовский инстинкт с новой силой принялся бить по мозгам, нечеловеческим голосом крича «зря». Тем не менее, Шэй мог найти себе оправдание: после убийства Хоуп ему просто не хотелось терять кого-то важного, и, глядя на остальных тамплиеров, мужчина понимал, как рисковали близкие каждого из них. Все: жёны, дети, невесты, подруги, любовницы, друзья – потенциальные заложники или предатели, а также дополнительный повод раньше времени сойти с ума от паранойи. И всё же Кормак жалел, что не смог оставить после себя ребёнка, даже просто какое-то дитя, которое никогда бы не узнало о нём. Шэй много думал о том, как бы он издалека наблюдал за тем, как растёт его сын или дочь, присылал бы посылки из плаваний… Такие мысли заканчивались признанием собственного эгоизма. Что ж, Шэй Патрик Кормак мог гордиться тем, что не загубил больше невинных душ, чем мог. А поздноприобретённый «саженец» дочери – всё равно, что дар свыше в его случае. Её уже не нужно было воспитывать и можно было не бояться, что она выколет себе глаз вилкой. Хотя..? Алекс давала другие поводы для беспокойства; например, её слишком близкая дружба с командой действовала на нервы не только Кормаку, но и Коннору, в котором день ото дня проступали собственнические черты. Мужчина решил, что если через пять минут Алекс не спустится, он сам слазает за этой юной леди. Он усмехнулся, представив, как это выглядело бы со стороны.
«
Бог послал на радость папе дочку,
Наделил малютку красотой,
Но подрос мой нежный ангелочек,
И папаша потерял покой…»*
- Впереди огни !- раздалось прямо у него над ухом. Алекс повисла на вантах, как обезьянка, ветер трепал выбившиеся из-под косынки волосы. - Я поставила два доллара на то, что через четыре часа мы войдём в гавань.
- Это могут быть рыбацкие лодки, а до гавани будет ещё ... - просвистевшее рядом ядро перечеркнуло конец фразы. Кормак не растерялся и, ухватив Алекс за отвороты куртки, сдёрнул её со снастей прежде, чем это успеет сделать ядро.
- Канонерки! - закричал Бобби и начал бить в колокол. Команда тут же оживилась и принялась отточенными движениями перетаскивать пушки к портам. Кормак скомандовал Алекс не высовываться и, зарядив пистолеты, пошёл на помощь к канонирам. Девушка оскорблённо фыркнула и ползком двинулась вдоль борта на шканцы, к заготовленному специально для неё фальконету. Коннор стоял на своём посту и с улыбкой маньяка рассматривал окружившие их канонерские лодки. Они, как светящиеся в темноте рыбки, носились вокруг них, выплёвывая мелкие ядра.
- Кормак предложил поставить на «Аквилу» хотя бы одну мортиру, - как бы про между прочим сказала Алекс, повисая на ружье, когда корабль резко накренился. Под килем что-то хрустнуло, как скорлупка — бриг легко перевалил через волну и похоронил под собой одну из лодок.
- Прекрасно, - шумно выдохнул Коннор. - Прямо сейчас? Бортовой залп!
Ещё три лодки пошли ко дну. У Алекс уже почти не звенело в ушах от грохота пушек, она настолько привыкла к морским сражениям, что спокойно ориентировалась даже на застланной пороховым дымом палубе.
- Залп книпелями! - не давал им передышки Коннор.
Алекс крутила фальконет, стреляя в лодки, которые тащились у них на хвосте. Руки уже начинали болеть от отдачи, и глаза слезились, но девушка не сдавалась: оставались всего две подвижные мишени. Девушка ещё раз зарядила фальконет, встряхнула руки и выстрелила. Попала в стоявшую на борту лодки бочку с порохом, та рванула, подпалив стоявшие рядом с ней ящички со взрывчаткой, так что осколками и щепками потопило шедшую борт к борту вторую лодку. Алекс устало отпустила фальконет и отошла к Коннору.
- Много осталось?
- Уже нет, - помотал головой юноша. Они дали ещё один бортовой залп, чтобы на всякий случай проверить, не идут ли за ними лодки с потушенными огнями. Пока хвоста не было.
Бобби и Кормак дуэтом раздавали Коннору советы; капитан отмахивался от них, как от назойливых мух. Один говорил остановиться и посмотреть обломки, второй — погасить все огни и больше не привлекать внимания. Юноша решил прислушаться, для начала, к Кормаку — так близко к берегу на корабль бы ни с того, ни с сего не напали, а эти «Летучие Голландцы» точно кого-то поджидали. Они бросили якорь около наименее пострадавшего судёнышка, Кормак в сопровождении юнги спрыгнул за борт, на палубу потихоньку уходившей под воду канонерки. Бобби тем временем приказал гасить огни, и на смену фонарям приходила луна. Глаза команды пока не успели привыкнуть к темноте, и на пару секунд все пятнадцать человек погрузились во мрак.
Алекс ощупью нашла фальшборт и вцепилась в него пальцами, чтоб не упасть, если корабль качнёт, но вдруг сильные руки перехватили её запястья и потянули на себя. Девушка тихо пискнула, а в следующую секунду её губы захватили в требовательный и бескомпромиссный поцелуй, от которого кругом шла голова. Алекс на всякий случай сжала пальцы на плаще Коннора, чувствуя, что ноги вот-вот подкосятся. Даже вслепую она почувствовала его усмешку. Поцелуй оборвался так же неожиданно, как начался. Коннор воровато огляделся по сторонам – команда была всецело поглощена происходившим за бортом – и изогнул полные губы в тёмной многообещающей улыбке. А ведь когда-то этот юноша казался таким невинным! Что ж, говорила девушка сама себе, дикий волк во всём остаётся собой.
- Что там, Шэй?
- Как я и ожидал — ничего, - произнёс мужчина, вываливая за борт канонерки какие-то ящики. - Лучше нам вернуться на борт, - сказал он юнге. - Пойдёмте отсюда, мастер Кэнуэй. Мне бы не хотелось, чтоб у нас обнаружился полный партер зрителей на линейниках.
Они снова подняли все паруса и уже к утру были в гавани Нью-Йорка.
***
Утром «Аквила» причалила в маленькой гавани Нью-Йорка, прямо напротив штаб-квартиры ордена тамплиеров – Кормак предусмотрительно срезал с грот-мачты ассассинский вымпел и посоветовал Алекс спрятать его как можно дальше. В соседнем доке лениво покачивалась на волнах «Морриган». Шэй дал Фолкнеру денег и посоветовал на треть из них дать команде кутнуть, а на остальное – нанять плотников и привести корабль в божеский вид. К счастью, повреждения, нанесённые в темноте канонерскими лодочками, были немногочисленны и не представляли серьёзной опасности. Так, пара прыщиков на идеальной корме. Закончив с пояснениями, Кормак на правах личности, приближенной к капитану, отпустил команду бороздить улицы Нью-Йорка, искренне пожелав им счастливо пробухать ближайшую неделю. Он надеялся, что они не понадобятся Коннору на протяжении того времени, что они с Алекс будут находиться в распоряжении магистра ордена.
Молодые люди почти торжественно сошли на берег и отправились в аккуратный сквер в французском стиле: начавшие зеленеть декоративные кусты были подстрижены в форме геометрических фигур, все аллеи имели тошнотворно правильные формы, во всём чувствовались дотошность и педантизм. По правую руку располагался величественный дом, в котором квартировался штаб ордена, напротив него, на другом конце сквера, стоял небольшой особнячок, уступавший в убранстве и размерах. По скромным украшениям на фасаде, распахнутых окнах и общей неприметности здания чувствовалось, что перед ними однокомнатная холостяцкая квартира в понимании аристократа восемнадцатого века. Он был слишком мал для уважающей себя женщины, и в самый раз подходил мужчине, которому и так было не слишком плохо. Пока они шли к крыльцу по широкой аллее, Алекс пыталась приосаниться и придумать, как бы так поздороваться, чтобы не показаться необразованной деревенщиной. Показавшееся в окне лицо Хэйтема враз заморозило все мысли девушки. С непривычки Алекс сделала пару шагов назад, словно пытаясь отмотать обратно пространственно-временной континуум. Но, присмотревшись, она выдохнула – в окне показался всего лишь портрет главы семейства Кэнуэев. «А я-то думала, что он и дома в кафтане ходит», - подумала она.
Хозяина дома они встретили на первом этаже. С чрезвычайно серьёзным видом он прохаживался между рядами горничных и слуг, раздавая указания. Заметив вошедших, он сдержанно кивнул и взглядом предложил гостям постоять в холле, заняв себя созерцанием прекрасного убранства особняка. Коннора не слишком привлекали изыски интерьерного дизайна, а Кормак просто успел насмотреться за время своих предыдущих визитов домой к магистру. Одна только Алекс вертела головой, как пьяная сова, пытаясь увидеть всё и сразу. Одна часть мозга вяло говорила ей, что пора бы и привыкнуть к антуражу восемнадцатого века, вторая, возбуждённо повизгивая, кажется, сама подпрыгивала на месте и пыталась понять, как они оказались в меблированных комнатах-реконструкциях музея Метрополитан. Алекс на это ничего не могла сказать. Иногда она переводила взгляд на хозяина особняка – без своего кафтана и треуголки он выглядел по-другому, не так грозно, кажется, даже немного терял в росте. В просто скроенном кафтане из чёрной ткани, лишённом каких-либо украшений, Хэйтем выглядел не менее угрожающе, впечатление, что он может убить одним взглядом, никуда не девалось, но всё-таки он смотрелся как-то по-домашнему. Как маньяк, уехавший на выходные на дачу.
Наконец, закончив раздавать команды, мужчина смог уделить время гостям. Хотя, «гостями» они бы сами себя не назвали: у немногочисленных представителей ордена ассасинов скорее складывалось впечатление, что они – не слишком умные мышки, попавшие в хитро устроенную мышеловку. Даже Шэя такое чувство нет-нет, а посещало.
- Добро пожаловать, господа, - радушно, но сдержано проговорил Хэйтем, подойдя к гостям. - Надеюсь, вы находите мой дом достаточно уютным.
- Это прекрасно, - честно ответила Алекс, забыв, что здесь должен иметь силу какой-нибудь придворный протокол, и даже на такую простую вещь нужно отвечать по книжке. Ничего, Кэнуэй оценит искренность. Мужчине её восторг польстил, но не настолько, чтоб потерять голову и на несколько часов увлечь гостей экскурсией.
- Должно быть, дорога вас утомила. Горничная покажет вам ваши спальни, где вы сможете отдохнуть до чая.
- Вообще-то я думал, что мы очень спешим, - веско вклинился Коннор.
- Дело, по которому я вас вызвал, действительно важное, но не требует спешки. Пока не требует, - смерил его холодным взглядом Хэйтем. - Потом – возможно. А сейчас у вас есть время перевести дыхание.
- Чего ради мы рисковали собой? - с вызовом спросил юноша.
- Простите?
- На нас напали по пути сюда, - подтвердил Кормак. - Ничего серьёзного, несколько канонерских лодок. Видимо, патруль. Я как раз собирался заняться этим.
- Да, Шэй, займись, пока есть время. А вас, молодые люди, я попрошу следовать за Грэйс.
Из-за плеча мужчины появилась маленькая рыжая горничная, напоминавшая ручного лисёнка своими быстрыми движениями и бегающими глазками: всё подмечала, за всеми следила. Алекс видела такие глаза у уличных воришек. Она бы не удивилась, узнав, что Хэйтем подобрал девочку на улице, вот только был ли магистр Кэнуэй склонен к благотворительности. В это ей верилось с трудом. Она тихим голосом попросила гостей следовать за нею и быстрыми мелкими шажочками поспешила вверх по широкой лестнице.
- Сэр, - обратился Кормак, когда молодые люди скрылись на втором этаже. - Будут ещё какие-то распоряжения?
- Нет, Шэй. Только вернуться к пяти часам – тогда мы сможем обсудить все детали, - он задумчиво щёлкнул языком. Кормаку это не понравилось – мужчина делал так всякий раз, когда собирался сказать что-то, что заведомо не вызовет симпатии у собеседника. Например, скажет о каком-то деле с пометкой «надо».
- Сэр?
- Как ты смотришь на то, чтобы понянчить этих детей? Мне бы очень не хотелось, чтобы они зашли в пыточную или оказались сидящими под столом во время совещания глав лож.
- А разве Вы их не для этого пригласили? - вскинул бровь мужчина.
- Конечно, - усмехнулся магистр. - Но не настолько же всё должно быть очевидно.
- Да, разумеется, - кивнул Шэй. - Мне это совсем не в тягость. Могу я с вашего разрешения пригласить к мисс Алекс швею? Мне кажется, они в своём ордене донашивают друг за другом.
- Пожалуй. Можешь послать за моим портным или я попрошу Харрисона?
- Я зайду за ним, - кивнул Шэй и, откланявшись, покинул особняк.
По пути он решил наведаться в пустовавший почти полгода особнячок, где сам занимал четыре комнаты. За время, что там не ступала нога человека, скопился толстенный слой пыли – не стоило отпускать прислугу, но Шэй решил, что ему незачем держать дополнительную статью расходов. Он просто отправлял с носильщиками грузы, привезенные из путешествий, чтобы потом перепродать. Продажей он занимался вяло, поэтому бессчётные ящики и коробки копились в коридоре, так что через них теперь было не пройти. Почесав затылок и смахнув коробку с чем-то явно разбившимся, Шэй решил, что пора наводить порядок. Он написал знакомой слепо-глуховатой вдове, которая жила вместе с внуком в соседнем доме, чтобы она пришла и смахнула пыль за пару долларов, а мальчишку послал за оценщиком. Потом он вспомнил о своём изначальном желании и послал за швеёй, которую ему советовали, когда Алекс жила у него дома. Платья, которые он покупал ей раньше, оказались съедены молью. Мужчина остался дожидаться оценщика и свободное время решил посвятить перебиранию библиотеки. Алекс много говорила ему о книгах, и Кормак неохотно признал, что уже не помнит, когда в последний раз читал просто ради удовольствия.
Алекс тем временем стояла, задержав дыхание. Грейс оставила её посреди комнаты, в которой всё казалось враждебным. Не потому, что из всех поверхностей торчали гвозди, над полом клубился распылённый яд, а сама девушка стояла на большой красной кнопке – наверное, даже такому виду Алекс бы не испугалась, а вот ощущение запредельной дороговизны всего вокруг казалось серьёзной опасностью. Девушка стояла, как стойкий оловянный солдатик, боясь, как бы ничего не сломалось и даже не сместилось, пока она в комнате. Ей казалось, что если такое случится, то за нею сразу придут люди в чёрном, завернут в простыню и повезут продавать на органы, чтобы окупить ремонт. Она не сомневалась, что именно так и будет. Поэтому она осторожно сняла ботинки, чтоб не наследить, села на грубо сколоченный стул у окна, откинулась на спинку и чуть не заорала, когда конструкция скрипнула под её весом. Стул явно предполагался для прислуги, но девушка никак не могла заставить себя расположиться со всеми удобствами на огромной кровати с балдахином и приставной лесенкой. Кажется, её было бы куда комфортнее поселиться в шкафу, он напоминал неплохую однокомнатную квартиру с резной входной дверью. Алекс долго сидела и присматривалась к предметам мебели, а потом мысленно перекрестилась, напомнила себе, что живёт она один раз, и в музее Метрополитан её вряд ли пустят поваляться на такой постельке класса люкс. Что-то подобное она видела в Савое, когда работала там горничной. Поэтому, чуть осмелев, она подошла к кровати и взобралась на краешек, внимательно прислушиваясь к ощущениям, как прогибается под её весом матрас. А потом она просто уткнулась лицом в подушки и уснула. Это было в разу приятнее, чем аскетичная кровать в поместье Дэвенпорт или койка в капитанской каюте. Алекс знала, что в рай попасть она не могла, но ощущение было именно такое, словно она упала на облачко и парит над бренным миром. А через час пришла Грейс сообщить, что для Алекс готова
её личный котёл ванна.
Коннора, как уже говорилось, интерьерные изыски не впечатляли. Его больше раздражало, по какому праву Хэйтем расселил их с Алекс аж на разные этажи. Юноша был вынужден признаться самому себе, что за последние недели успел стать тем ещё собственником. Не то, чтобы он хотел избавляться от такой привычки, но, наверное, теперь им с Алекс нужно было вести себя осторожнее. Кэнуэй-старший, наверняка, не преминет воспользоваться их с Алекс связью. Если раньше Коннор как-то сомневался в том, что любит девушку, и считал их близость вынужденной мерой найти какое-то противодействие жестокости и смерти, которые они на пару несли, то теперь юноша чувствовал почти мучительную нехватку её присутствия рядом. И это было не потому, что он размяк – просто ему было бы куда спокойнее, если бы Алекс была рядом с ним, и он мог бы своими глазами убедиться, что с нею всё в порядке. Он не доверял даже самим стенам в доме Хэйтема – без сомнения, в каждой дверной ручке был запрятан клинок или пистолет. Юноша решил проверить это и начал простукивать стены на предмет наличия в них потайных ниш.
Видимо, они были выполнены абсолютно искусно – Коннор не нашёл ни одной, но при этом чутьё не прекращало бить тревогу. Ассасин помотал головой, пытаясь отбросить свои заботы и хоть немного расслабиться, и тут ему на глаза попался сделанный от руки набросок корабля. Листок бумаги истрепался, линии стёрлись. Кажется, на рисунок несколько раз проливали кофе или чай, но несмотря на это, кто-то уверенной рукой обновлял черты корабля. На рисунке был изображён поистине красивый бриг, а в нижнем углу юноша заметил подпись: «Галка. Э. К.»
- Это нарисовал твой дед, - раздалось из дверей. - Его корабль. Ахиллес рассказывал тебе что-нибудь о нём?
Хэйтем вошёл, заложив руки за спину, и встал рядом с сыном. Вид у него в целом был миролюбивый, видимо, он пришёл просто завязать светскую беседу, но Коннору вдруг стало мерзко. Как-то неискренне. Он подозревал, что отец может начать вешать ему на уши лапшу из генеалогического древа, и юноша не знал, радоваться ли этому. Наверное, нет. Конечно, нет. Но когда ему в последний раз рассказывали что-то о его семье?
- Он сказал, что Эдвард не был особенно выдающимся ассасином. В отличие от Адевале.
- Да уж, от отца было больше вреда, чем пользы, - усмехнулся Хэйтем. - Но в последние годы он успел исправить то, что натворил.
- Тебя воспитал его убийца, - бесцветным голосом сказал юноша.
- А потом я убил его, - таким же тоном закончил Хэйтем. - Это ничего не значит.
- Не мне судить. Я не знал ни Эдварда Кэнуэя, ни Реджинальда Бёрча. Чего ты хотел?
- Смотрю, как ты устроился, - благодушно сказал мужчина. - Я думаю, за то время, что ты здесь, мы сможем наладить отношения. После Мартиники, я думаю, ещё остались недопонимания.
- Да, мне до сих пор интересно, чем ты думал, когда подвергал мой корабль и команду опасности.
- Цель оправдывает средства, - отрезал мужчина.
- У тебя – всегда.
- Именно поэтому я смог стать магистром, - не без гордости заявил мужчина.
- Интересно, как долго ты продержишься на своём месте, когда твои люди узнают про меня и Алекс. Даже Чарльз Ли не останется на твоей стороне, - усмехнулся он. Видит бог, он не хотел ссоры, но ему так нравилось смотреть, как гнев сменял недоумение на лице Хэйтема Кэнуэя. С опозданием Коннор подумал о том, что стоит вспомнить об обороне, но потом он с удивлением отметил, что отец безоружен. Совсем.
- Поэтому мне важно, чтобы они не узнали, - холодно произнёс мужчина. - Через час придёт портной – он снимет с тебя мерки и сошьёт нормальную одежду, а не то тряпьё, которое ты носишь.
- Это не тряпьё, - возразил юноша.
- Да ладно? - вскинул бровь Хэйтем. - На правой фалде твоего балахона дырка от пули – я сам её прострелил почти двадцать лет назад, - он усмехнулся и вышел из комнаты. Кулаки сводило от желания научить сына манерам. Что ж, наверное, он сам был виноват – раньше надо было заниматься его воспитанием. Но кто ж виноват, что раньше он даже не догадывался о существовании у него ребёнка!
- Мистер Кэнуэй, - осторожно позвала его горничная, Грэйс. Мужчина устало взглянул на неё, от внимательных серых глаз не ускользнуло смущение девушки. Хэйтем уже не раз думал о том, чтобы рассчитать эту пташку – ещё не хватало, чтоб она решила окрутить его. Но в последнее время дел было столько, что мужчина постоянно забывал о своём желании, а девушка пока не давала повода: не предлагала себя в открытую, не задирала юбки, в общем – не мешалась.
- Что такое, Грэйс? - спросил он, потирая переносицу.
- Желаете чего-нибудь?
- Нет, спасибо. Хотя… принеси бокал портвейна в мой кабинет. Спасибо, - отрывисто сказал он и пошёл по галерее, рассматривая украшавшие стены портреты. Как-то раз его посетила дурацкая мысль поместить здесь и портрет сына. Но тогда он мог с уверенностью говорить, что совсем из ума выжил.
***
В пять часов подали чай в просторной светлой столовой. В высокие окна лился солнечный свет, слегка покачивались белые занавески. Раздражающе звенели чайные ложечки. Наверное, если бы собравшиеся хоть немного говорили, этот звук не был бы таким бесячим, но присутствующие молчали. Алекс пару раз отвесила Хэйтему комплименты, как хозяину дома. Тот вежливо принял их, но светской беседы не завязалось. Видимо, мужчина решил довести их до кондиции и теперь усиленно мариновал в атмосфере всеобщей серьёзности.
- Надеюсь, вы устроились со всеми удобствами? - спросил он наконец.
- Когда так говорит Ахиллес, это значит, что нас скоро выгонят, - тихо сказала Алекс сидевшему напротив неё Кормаку. Из-за общей тишины её слова услышали все.
- Этого старика года не меняют, - усмехнулся мужчина, надеясь, что магистр не оскорбится сравнением.
- Нормально, - только и ответил Коннор.
- Вот и прекрасно. Тогда я коротко посвящу вас в то, что будет происходить здесь в течение ближайшей недели,- он откашлялся, встал со своего места и начал расхаживать по столовой, иногда останавливаясь за стульями.- Я устраиваю приём, на который приезжают главы лож ордена тамплиеров. Проводятся увеселительные мероприятия и несколько совещаний, конечно же. В этом году они особенно важны, мы будем определять вектор для Свободной Америки. Я думаю, вы понимаете, что в этом деле важно единодушие тех, кто возьмёт на себя судьбу и будущее Нового Света.
- Поэтому Вы хотите, чтобы мы выбрали неугодных? - закончила Алекс. - Тех, кто может спокойно выполнять свои функции в любой другой ложе ордена?
- Или не выполнять, - закончил Коннор, поймав общую мысль. - А мы присмотрим тех, кто не будет тебе мешать строить твой режим.
- Вы говорите это таким тоном, как будто я какой-то злодей, - не без усмешки сказал мужчина.
- Нет, что Вы, - скромно опустила глаза Алекс. - Всего лишь умелый тиран. Я бы поступала так же.
- А в чём наш интерес? - веско спросил Коннор.
- В том, - мягко заговорил Хэйтем, - что я пока поддерживаю ваш орден. Пока мне угодно, я буду продлевать его жизнь и защищать его от своих собратьев. Это хороший риск, но я думаю, что от нашего сотрудничества плоды будут значимее, чем от вражды.
Алекс хотела что-то сказать, но лишь закатила глаза. Этот мужчина был слишком умён, а она, хоть и смогла его просчитать, так только потому, что он позволил. У него действительно можно было многому поучиться. Да и если бы ей предложили выбрать друг-Хэйттем или Хэйтем-враг, она бы, наверное, не раздумывала.
- Ясно, - только и сказала она.
- Хорошо. Действительно, будет лучше, если вы будете понимать, что и зачем вы делаете. А потом, мисс Алекс, для вас с Кормаком у меня будет особое задание.
Бывший ассасин оживился, Коннор сверкнул в его сторону гневным взглядом.
- Чем могу быть полезен, сэр?
- Мне кажется, кто-то из ордена скрывает реликвию. Расследованием сможете заняться во время приёма во вторник.
- Это через два дня, - задумчиво пробормотала Алекс.
- За это время вы должны научиться танцевать, работать с веером и не привлекать внимания. Всё ясно? За работу!
_________________
*Песня из мюзикла "Бал Вампиров"
