Error 404. Gateway not found

- Мы стоим тут уже битый час, - замёрзшие тараканы в голове Алекс отплясывали ирландскую джигу и закидывались вискарём из перебродивших мыслей. Девушка же куталась в своё пончо и едва сдерживалась, чтобы не завыть на огромный шар луны, нависший над городом, как прожектор. - Ты точно ничего не перепутал? - Мы договорились встретиться вечером на рыночной площади. - Надо было самой всё выспросить,- прошипела девушка, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не пуститься в пляс. - Пожалуйста, - сказал юноша и протянул ей сложенный вчетверо листок, исписанный каллиграфическим почерком – ничего общего с каракулями, которые рисовал Коннор. Алекс развернула записку и нахмурилась, читая правильные буквы; от идеальных линий резало глаза, а строки сливались. - Площадь, ночь, - прочитала она. - И всё? Откуда ты вообще это взял? - Он передал мне это на улице, - недоверие напарницы было ему неприятно, но Коннор изо всех сил старался оправдать девушку. - Ладно, допустим, - кивнула она и прикусила язык. Ей всё хотелось сказать Коннору, что она, вроде как, теперь вхожа в ряды тамплиеров, но боялась неправильной реакции. Или того, что её решат использовать дальше как шпиона, и она утратит свою ценность как напарник. И тогда к чему все эти потуги защитить Коннора, продолжить своё существование в рамках программы? - Но ты права, его действительно долго нет, - пробормотал юноша. - Аристократы любят опаздывать, - пожала плечами Алекс, стараясь вернуть разговор в мирное русло. - Наверное, - сказал Коннор и усмехнулся своим мыслям. - А я… получается, что я тоже, в некотором роде..? - Ты намекаешь, что я должна обращаться к тебе: «Ваша Светлость»? - оскалилась Алекс, немного удивившись такому направлению мыслей напарника. С другой стороны, кто из детей не примерял одежду своих родителей, пока те не видели? - Нет-нет! - отмахнулся юноша, но улыбка на полных губах ясно давала понять, что он в общем-то не против такого поворота событий хотя бы на день. - А почему бы и «нет»? - мягко произнесла Алекс. - Здоровое желание, главное только вести себя соответствующе. Но, знаешь, мне кажется, что ты больше в самого старшего Кэнуэя – который на Багамах испанские корабли топил. - То есть по-твоему я совсем не похож на цивилизованного человека? - шутливо поинтересовался юноша и, дернув Алекс на себя, принялся растирать ей плечи, тихо посмеиваясь. Всё это выглядело как милая попытка защекотать, но порывистые движения выдавали нервозность, добавлявшие ложку дёгтя в и без того не казавшуюся мёдом жизнь. - Не знаю. За всё время, что мы знакомы, я видела только, как ты свежевал туши и убивал людей. Это, конечно, очень цивилизованно, человечество никогда от такого не откажется. - Ну, это не все мои умения, - сказал ассасин, тяжёлые ладони замерли на плечах девушки. Алекс предвкушающе усмехнулась. - Охотно верю. Умеешь разводить костёр из снега? - спросила она, мягко выскользая из его объятий прежде, чем точка невозврата окажется слишком близко. - Нет, - развёл руками юноша и снова принялся расхаживать по рыночной площади взад-вперёд, то скрещивая руки на груди, то закладывая их за спину, как Хэйтем.       В этот момент от соседнего здания отделился тёмный силуэт. Напарники напряглись, хотя по натянуто-жизнерадостной походке узнать Хэйтема не составило труда. В воздухе пахнуло назревающим конфликтом. Алекс не знала, как должен пахнуть вот-вот готовый рвануть ядерный реактор, но теперь, оказавшись между отцом и сыном, имела примерное представление об этом запахе опасности. И нет, фиалками тут точно не тянуло. Скорее, наоборот, Алекс отчётливо различала аромат собственного пота, которым она покроется, пока будет изо всех сил сдерживать эту бомбу, чтоб она не взорвалась к чертовой матери. - Привет, Коннор, - хлопнул его по плечу Хэйтем, словно видел впервые. И так дружелюбно, словно это не он при первой встрече чуть не убил их на складе в заброшенной церквушке. - Алекс, - приветственно кивнул он. - Добрый вечер, сэр, - ответила ему за двоих Алекс. Коннор стряхнул с плеча руку отца и отступил на пару шагов назад, исключая возможность повторного контакта. Хэйтем смерил его пристальным взглядом, но ничего не сказал. - Итак, все в сборе. За мной и старайтесь не отставать.       С этими словами он развернулся, плащ взметнулся, а в следующую секунду мужчина с несвойственной его возрасту проворностью взобрался на крышу по отвесной стене. Напарники переглянулись и без особого энтузиазма, словно выполняли самую рутинную в мире работу, разбежались и полезли следом, цепляясь за каждый уступ, кирпич и трещину. Хэйтем смотрел на их слаженные движения и испытывал двойственное чувство. Как отец он, наверное, гордился бы сыном, но как магистр тамплиеров, он ощущал потенциальную угрозу. Желание уничтожишь опасность в зародыше волной подкатывало к самому горлу и заставляло напрягать запястье в нерешительности: выбросить клинок сейчас или выждать. Рассудок требовал не торопиться. В конце концов, они могли бы сослужить ему добрую службу, если бы просто, без лишних слов, перешли на сторону тамплиеров. И его немолодая совесть была бы спокойна. Можно было убедить их, вывести из-под тени запудрившего разум кредо. Хэйтему импонировала мысль стать светочем для юных умов. А убить их он всегда успеет.       Город неторопливо плыл у них под ногами. Алекс помнила непродолжительные занятия в тренировочной программе (казалось, это было так давно) и занятия с Коннором, но плавность собственных движений, четко выверенные прыжки и шаги всё равно воспринимались как что-то противоестественное. Она улавливала эту перемену и не понимала, рада ли ей. С одной стороны, она стала тем, кем хотела быть, кем ей нравилось быть. Но была ли она собой?       Не совладав с соблазном, она взглянула вниз, на припорошённые снегом улицы, по которым жёлтыми пятнами растекался свет из прикрытых ставень. Как легко было ходить по крышам: сперва неуютно, боишься падения или что черепица не выдержит веса и отвалится или просто раскрошиться, но потом привыкаешь. И легко перемахиваешь через хребты крыш, уверенно цепляешься за трубы, как за тёплые кирпичные колонны, скользишь по обледенелым водостокам и виснешь на верёвках с обледенелым бельём. Коннор и Хэйтем двигались впереди, словно соревновались, намереваясь оставить друг друга позади. Невысказанные слова повисали в воздухе между ними, вместо них оставались только клубы пара, вырывавшиеся из ртов, и тяжёлое дыхание. Они перемахнули через ещё один разрыв между крышами и оказались на карнизе церкви. Алекс приготовилась к новому прыжку, когда мужчины полезли вверх, к самому шпилю. Девушка хмуро посмотрела им вслед и, чувствуя себя третьим лишним, последовала их примеру.       Они расположились на карнизе у колоколов, вперёд выдавался небольшой брус, видимо, применявшийся в качестве блока для подъёма тяжестей. На нём расположился Хэйтем, стоя так уверенно, словно брус был шириной под два метра и не был поднят на пятнадцать с лишним метров над землёй. Коннор стоял на ближнем конце бруса, во всей его фигуре чувствовалось напряжение, но не от необходимости балансировать, как на самом краю пропасти. У ассассина, как у кошки, была одна жизнь и девять попыток убиться. Он сверлил отца тяжёлым взглядом, зачем-то выжигая в своей памяти каждую черту образа, освещённого бледным лунным светом. Он чувствовал, как глаза сами запоминают всё, что видят, и ему до боли хотелось остановить это. Хэйтем стоял, повернувшись к нему спиной, смотрел на город, раскинувшийся перед ним, отдавшийся в его власть, и медлил. Он не хотел делать первый шаг, а ещё – не хотел видеть лица Коннора, предугадывать, что скажет ему тот, кого он должен звать «сыном». Каждое слово – как упрёк. Как выстрел. Как удар. - Скажи… Ты ведь всё-таки мог убить меня, - пара неторопливых шагов в сторону Хэйтема. Мужчина сжал кулаки, чувствуя накатывающую беспричинную (казалось бы) ярость. - Что тебе помешало? - Любопытство, - коротко бросил он. - Ещё вопросы?       Алекс смотрела на них, вцепившись пальцами в доски стены, чтобы не испортить трепетную обстановку звонким фейспалмом. Нет, они не могли поговорить об этом раньше или в какой-либо другой более удобный момент, когда им нужно спешить ловить какого-то малодушного торгаша с непозволительно хитрой задницей. Девушке было некомфортно присутствовать при столь… личной сцене, но теперь ей оставалось сидеть неподвижно, как ребенку, который спрятался в шкафу в спальне у родителей за пару минут до того, как те решат «пошалить». Любой шаг, даже слишком громкий вздох мог всё испортить. - Что всё-таки нужно тамплиерам?             -А так всё хорошо начиналось- - Порядок. Цель. Путь к ней. Всё очень прозаично, мы, в отличие от твоих друзей, не прикрываемся громкими лозунгами о «свободе». - То есть ты считаешь, что людям свобода не нужна, - отчеканил юноша.       Вот, вроде бы, ничего не предвещало, но Коннор как будто сам нарывался. Чего ради? Доказать, что чего-то да стоит и придать себе веса с помощью убеждений? Алекс не сдержалась и с силой саданула себе ладонью по лбу, да так, что чуть не сорвалась в ближайший стог сена. Проморгавшись от звёздочек перед глазами, девушка поняла, что стоит начать готовить дротики с успокоительным: либо себе, либо спутникам. Кэнуэй-старший – стоит отдать ему должное – даже бровью не повёл. В условиях спора он почувствовал себя более уютно и, повернувшись к сыну лицом, начал спокойно, чуть ли не по слогам, растолковывать ему суть «свободы» в понимании власть-придержащих. Юноша отстаивал свои слова, чудом удерживаясь на стыке ослиного упрямства и гибкости мышления, и Хэйтем, кажется, задался целью подтолкнуть сына к одной из этих крайностей. Он смотрел на мальчишку так, словно считал, с какого угла ему лучше вогнать клинок ему в горло, но невольно отмечал, насколько щенок похож на него самого. Неужели он сам был таким твердолобым? Нет, может, скалится и рычит он достойно, но отца ему не превзойти. - Ты хочешь дать людям свободу – пожалуйста, - сказал он после долгой речи. - Вот только что они будут делать? Зачем метать бисер перед свиньями, Коннор? Людям не важно, свободны они или нет, им нужны деньги, земля, мир, стабильность. Когда-то целью ассасинов был мир, - напомнил Хэйтем. - Может, возродите традицию, пока актуально? - Только если Америка одержит победу в этой войне, - мотнул головой Коннор. - Естественно. - Тогда это ли не свобода? - Свобода одной страны – возможно. Но что до людей? Твои друзья уже, наверное, наобещали каждому золотые горы и весёлую жизнь. Только оглянись, мальчик, и пойми, что человек не создан для бесцельного существования. И это я пытаюсь донести до твоего запудренного мозга. - Полемизируешь и проповедуешь, - скрестил руки на груди Коннор. - В отличие от твоих друзей, я не притворяюсь, - выпалил Хэйтем, задерживая руку на половине замаха. Коннор смотрел на отца исподлобья, руки были напряжены, юноша готовился перехватить удар и ответить, если понадобится. Магистр перевёл дыхание и, резко развернувшись, вернув себе самообладание, произнёс уже спокойным тоном. - О вашем кредо мы поговорим в другой раз. А теперь нам нужно пройти в сторону причала. Там заброшенная пивоварня, где укрылся Чёрч. - Вы уверены, что он там? - спросила Алекс. Хэйтем взглянул на неё так, словно она сейчас получит по жопе за двоих. - Естественно. Чем, ты думаешь, я занимался неделю, что ждал вас? - Плакали и места себе не находили, - улыбнулась она, но шутка так и повисла в воздухе, не встретив должного «ха-ха». - Нет, Вы не поняли. Вы уверены, что Чёрч там сейчас? Чтобы не вышло… казуса. - Уверен, - кивнул Хэйтем. - Больше ему некуда пойти. - Тогда давайте быстрее, - махнул рукой Коннор и спрыгнул с крыши в посыпанный снежком стог. Алекс проводила его взглядом и посмотрела на Хэйтема, уже готовая извиняться за юношу. Мужчина устало тёр переносицу и на взгляд девушки внимания не обратил. - И так каждый день? - только и спросил он. - В последнее время всё чаще, - пожала плечами девушка и спрыгнула следом за Коннором. Она очень не любила прыжок веры. Непонятно, как Коннору удавалось сохранять все кости на месте, если даже после приземления в солому внутренние органы Алекс подбрасывало, как на батуте.       Через несколько секунд за её спиной приземлился и Хэйтем. Отряд двинулся дальше. Сперва двигались в полной тишине, пробираясь от тени к тени подальше от возможных ненужных глаз, как вдруг Хэйтем спросил. - Вы оба обладаете зрением? - Что? - не поняла Алекс. - Она – нет, - бросил Коннор. - Странно, обычно у людей без орлиного зрения инстинкт самосохранения развит, - фыркнул мужчина, но это явно было не то, что он хотел сказать. - Ну, извините, - отмахнулась Алекс. - Куда теперь?       Магистр прошёл вперёд и повёл их по узким переулкам, пока они не вышли к широкой дороге, пролегавшей вдоль пристани. Вот тут-то и выяснилась накладка со стражниками – кто-то очень умный подсуетился и сменил охрану как раз в тот день, когда меньше всего было нужно. Коннор не растерялся и предложил вырядиться всем стражниками, чтобы незамеченными пройти на пивоварню. Хэйтем смерил его скептичным взглядом, будто спрашивал, не издевается ли над ним отпрыск. Чтобы он, магистр ордена, рядился в стражника! - Я могу отвлечь их, - предложила Алекс. - Или большую часть и всю стражу в городе, - поймав заинтересованные взгляды, она продолжила. - Я привлеку их внимание и уведу их как можно дальше, спровоцирую облаву, если будет нужно. А потом мы просто встретимся в условленном месте, если всё верно и мы расстаёмся друзьями. - Нет, разделяться не нужно, - покачал головой Хэйтем. Коннор хмуро посмотрел на него и вышел из переулка. - Куда собрался? - Пойду возьму одежду сменившегося стражника, если ты не против, - достаточно едко произнёс он. - Ты пройдёшь и так, а Алекс… - Найду дорогу, - кивнула девушка. - Ты прав, иди. У нас нет времени составлять план идеального налёта. - А мы тут подождём, - зачем-то встрял Хэйтем, приваливаясь спиной к стене. - Естественно, - фыркнул ассасин. - Извини, мне тебя за ручку подержать? Может, ещё похвалить напоследок?       Коннор только отмахнулся и стремительно ушёл. Алекс хотелось бы броситься за ним, но в таком случае на благодарность можно было бы не рассчитывать – юноша так старался достойно выглядеть в глазах отца, что утешения Алекс однозначно оказывались последним, что ему было нужно. С одной стороны, нигде не написано, что Коннор был обязан называть Хэйтема отцом и любить его, как родного. С другой – увиденного не развидеть, и, наверное, юноша уже смирился с тем, что этот несносный старик – его отец, плоть и кровь, прообраз. Кэнуэй-старший думал о том же самом, пока не напоролся на осуждающий взгляд Алекс. - Что?       Девушка зависла между намерением сказать Хэйтему, насколько он сволочь, и желанием жить. С самого начала любой разговор с Хэйтемом напоминал опасную игру с огнём, а вид магистра, как будто всё в порядке, прибавлял «острых ощущений». Он с непосредственностью, которую себе может позволить только человек с неограниченной властью, выдавал пряник вместо кнута, превращая тонкий лёд в иллюзию. И это было самым страшным – не знать, чем обернётся следующая фраза: оплеухой, клинком в горле или «+10 к дружбе». - Хочешь сказать мне, что я плохой отец? - когда что-то подобное озвучивается кем-то другим, согласиться с потенциальным оскорблением в разы легче. - Именно. - Я это знаю. - И дальше что? - А это уже не твоё дело, - отрезал мужчина. - Ты что, собираешься учить меня? - Нет, сэр. Я уже десять лет, как зареклась учить чему-то мужчин. Просто… По-отдельности вы с Коннором просто замечательные люди, - она запнулась. - Ну, Коннор так точно. Насчёт Вас я не уверена и, думаю, Вы не обидитесь, если я не буду делать поспешных выводов. А вот Коннор… Таких светлых и верных своим идеалам людей я не встречала никогда. - Как думаешь, откуда в нём это? - спросил Хэйтем, отвернувшись от неё. - Надеюсь, что сам нашёл, - фыркнула Алекс. Мужчина слабо усмехнулся, но лишь на мгновение. - Но, может, Вы прислушаетесь к моему совету и поговорите хотя бы один раз, как… - Отец и сын? - с едкой усмешкой спросил он. - Это уже моё дело. - Я знаю, сэр. Извините. - Но… - он хотел сказать что-то ещё, как вдруг резко выпрямился и выглянул на улицу, в сторону ворот пивоварни. Алекс последовала его примеру. Прежде, чем обеспокоенное «что там?» сорвалось с языка, она увидела Кормака. - Вот хрень, - шепнула она по-русски. - Не нужно, чтобы он видел нас, - тихо проговорил Хэйтем. - Так распорядитесь, чтобы шёл куда-нибудь по неотложным делам ордена! - И потом, сразу после моего распоряжения, на пивоварню вламываются трое и убивают скрывавшегося там Бенджамина Чёрча. - Вы думаете, Кормак помогает Чёрчу? - с опаской спросила она. - Это я выясню. Сейчас мне не хотелось бы, чтобы меня подозревали в каких-либо делах с ассасинами. Отвлеки его, - скомандовал он и прежде, чем Алекс успела возразить, её вытолкали на середину улицы. - Ну почему я? - недовольно пискнула она, как будто её опять посадили есть рассольник. - Потому что я так хочу, - развёл руками мужчина.       Девушка закатила глаза, потом, стоя посреди улицы, достала пистолет и, зарядив его холостым, выстрелила в воздух. Все, кто был на улице, присели от неожиданности, а потом раздалось судьбоносное «Стой! Держи!», и толпа из пятнадцати человек ломанулась за Алекс. В темноте мелькали серые мундиры охранников, синие спины патриотов и, обгоняя их всех, тенью нёсся Кормак. Забили колокола – началась облава.       Хэйтем смотрел на это со смешанным чувством. Он по привычке схватил себя за запястье, чтобы не покрутить пальцем у виска. Это было очень странно. Можно было обойтись и без меньшей шумихи, но с другой стороны, такому методу не откажешь в эффективности. Несколько охранников пытались выстрелить в Алекс, пули рикошетили от стен и мостовой, высекая искры, но цели не достигали. Разношёрстная толпа пронеслась мимо Хэйтема и завернула в сторону верфей как раз в тот момент, когда за спиной раздалось угрюмое: - Где Алекс?       Мужчина обернулся и увидел своё чадо. Европейская одежда только ярче подчёркивала дикие черты, и перебить индейскую кровь не удавалось. Хэйтем проигнорировал вопрос юноши и принялся поправлять камзол на нём, не особо надеясь, что сможет что-то исправить. С такой внешностью, как у Коннора, рассчитывать остаться незамеченными не приходилось. А значит – нужно было идти на крайние меры. - Ты меня не слышишь? - Твоя подружка расчищает нам путь, - достаточно резко ответил мужчина. - Будь любезен – хватит сотрясать воздух, а не то её труд пропадёт зря. Марш за мной! – с этими словами он вышел из переулка, ассасин последовал за ним. Тут до него донёсся звон колоколов, почему-то, он не сомневался, по чью душу они звонят. - Во что она теперь вляпалась? – до его слуха донеслось полупьяное: - А это ещё кто? - Это мой сын, - слова упали, как приговор.       Алекс тем временем добралась до доков и, не сбавляя хода, влетела на леса у корабля, стоявшего на починке. Он немного заваливался на бок, видимо, рабочие чистили днище, поэтому, когда девушка спрыгнула на палубу, то чуть не пропахала её всю зубами. Большая часть преследователей уже давно потеряла её след и теперь уверенно ворошила ближайшие стога сена, но один охотник, конечно же, не сдавал позиций. Алекс слышала его шаги у себя за спиной так же отчётливо, как собственное сердцебиение, а может, оно только подчёркивало шаги бывшего ассассина. Девушка бежала вверх по лесам, а Кормак уже карабкался вверх по борту корабля. Алекс со всех сил дёрнула крышку люка и кубарем скатилась в трюм. Она понимала, что загоняет себя в угол, но, тем не менее, следом за ней в этот угол пробирался и Шэй Патрик Кормак. Теперь главным становился вопрос: кто кого первым прижмёт к стене?       Трюм был пуст, и прятаться было особо негде. У Алекс было чуть больше минуты, чтобы добраться до второго люка, того, что был ближе к носу. Тот, через который она оказалась в трюме, поднялся, впуская слабый лунный свет, и хлопнул, опускаясь. Шаги Кормака загрохотали над головой. Алекс остановилась. Шэй тоже. Девушка осторожно ступила в сторону носа – пуля продырявила палубу и пол в паре сантиметров от ноги Алекс. Усилием воли девушка заставила себя замереть и правильно сделала – вторая пуля была пущена с другой стороны. Пять секунд на перезарядку. Алекс бросилась к носу и вылезла из другого люка. Кормак, тем временем, всё ещё оставался посреди палубы, видимо, не решаясь предугадать её поступок, чтобы не ошибиться. Заметив голову Алекс, он снял со спины ружьё. Девушка громко извинилась и метнула нож. По руке не попала, но дуло получило приличную вмятину. Тамплиер с рычанием отбросил ружьё и достал клинок. Девушка вынула свой охотничий нож. Он не очень подходил для подобного случая, да и Кормака к ближнему бою лучше было не допускать, но Алекс вдруг поняла, что ужасно устала бояться его. Лучше покончить с этим сейчас.       Выпад – удар. Лезвие клинка скользнуло вдоль ножа, описало дугу и, блеснув в темноте, снова вернулось в замах. Алекс уличила секунду и подалась вперёд, ударяя Кормака рукоятью в челюсть. Мужчина схватил её за горло. Алекс дернулась и вырвалась из захвата, отклоняя голову настолько, чтобы лезвие скрытого клинка пронзило лишь ворот пончо, а не её шею и челюсть. Ещё одна секунда, пока мозг тамплиера ищет ошибку, и девушка ударяет рукоятью, на этот раз по виску. И в ту же секунду из поясной сумки извлекается дротик со снотворным и свободной рукой вгоняется промеж глаз. Хватка Кормака слабеет. Алекс сбросила его руки с себя и со всех ног бросилась к носу, на бушприт* и с него в воду. Расстояние до воды достаточно большое, есть шанс не долететь, но девушка входит рыбкой в тухлую, пахнущую помоями воду аккурат в метре от пирса. Пончо намокает и вместе с амуницией начинает тянуть вниз.       Девушка, барахтаясь, выплывает на поверхность и, отплёвываясь, стараясь не слишком стучать зубами, пытается подплыть к деревянным мосткам, с которых можно будет снова выбраться на берег. В этот момент из здания, стоявшего на самом краю пирса, вырвались оранжевые сполохи. Адреналиновая волна отступила, и девушка вдруг разобрала отчётливый запах дыма. Над головой у неё раздался треск и в воду, в сопровождении дымящихся обломков, вывалились два тела. - Добрый вечер, господа. Какая встреча! _____________ *Бушприт - брус на носу корабля