Error 404. Gateway not found

- Вот найдём мы Вашего Чёрча. А что потом? - осторожно поинтересовалась Алекс, искоса поглядывая то на стоявшего рядом Хэйтема, то на Коннора. - Какие мы амбициозные, - усмехнулся Кэнуэй-старший. - Ты ещё рассчитываешь на какое-то потом? Почему бы мне не убить вас обоих сразу, как только мы закончим гнать Бенджамина? - Я не сомневаюсь, Вы бы так и поступили, не касайся дело Вашего сына, - довольно оскалилась она, не совсем понимая, чему тут можно радоваться. - Хотя, наверное, для человека вроде Вас семейные узы — вовсе не препятствие. - И? - Нам остаётся только довериться Вам и держать оружие наготове, - подытожила она, понимая, что потеряла нить повествования. Хэйтем же с довольным видом заложил руки за спину и усмехнулся. - Кажется, в ряды ассассинов затесался живой ум с широким кругозором. Такие люди и нам нужны. Подумай об этом. - Сэр, я не ассассин. Я просто помогаю Коннору, - они неторопливо, прогулочным шагом продвигались за Коннором, точно старые друзья, встретившиеся посреди улицы и направляющиеся выпить по чашечке кофе. - Так ты воспитываешь его? Тогда у меня к тебе пара вопросов, - вскинулся мужчина. - У меня тоже к Вам пара вопросов. Например, какого хрена это делаю я, а не родитель? - оскалилась она. - Туше, - кивнул Хэйтем и, потирая руки, взглянул на сына. Он пристально следил за каждым его движением, словно искал, к чему придраться. Как будто ему нужна была лишняя причина, чтобы поглумиться над их родством, и повод, чтобы усомниться, достоин ли сын своего отца. Но диковатый юноша был точно достоин своей матери. - Давайте быстрее, а то холодно, - предложила Алекс. - Не приказывай мне, девочка, - предупреждающе проговорил Хэйтем. - Я могу попросить Вас о том же? - Нет. - Почему? - Потому что я так сказал, - отрезал мужчина. - Дубль туше, - улыбнулась Алекс. Хэйтем беззлобно усмехнулся и протянул девушке левую руку с поблёскивающим наручем скрытого клинка. Девушка смерила протянутую руку настороженным взглядом и в ответ демонстративно протянула свою правую конечность. Мужчина хлопнул её по ладони и направился дальше по дороге.       Алекс проводила его удивлённым взглядом. Она ожидала, что Хэйтем примется расспрашивать её о сыне или вспомнит о стычке перед тюрьмой, или, не дай Боже, узнает в ней Мудреца, но мужчина не сделал ничего из этого. Почему-то всё объяснялось простым: «это Хэйтем». Опытный боец, умудрённый годами лидер и сволочь со стажем, который безжалостно вертел своими подчинёнными, зная их, как прекрасно работающий механизм. Не боящийся пускать людей в расход, но при этом знающий им цену. Алекс смотрела на этого решительного, жестокого и безгранично харизматичного мужчину и пыталась понять, что же она испытывает к нему, кроме благоговения кролика перед удавом. С одной стороны правильным казался страх. С другой – любопытство. На что способен столь властный человек? Сможет ли он отринуть свои принципы ради не так давно объявившегося сына? Всё это отчётливо пахло жареным мясцом с хрустящей корочкой, и Алекс уже начинала чувствовать, какое именно место начинает припекать от любопытства.       Коннор тем временем ушёл далеко вперёд, словно подстёгиваемый пристальным взглядом Хэйтема. Он понимал, что ведёт себя, как мальчишка, каковым уже давно себя не считал, и только усугублял ситуацию попытками доказать свою значимость. Какая нелепица! Низко! Глупо! По-шутовски неуклюже! Нужно было копировать Кэнуэя-старшего, ходить невозмутимо, прогулочным шагом, словно весь мир мог подождать его величество. Стоило ему это представить, как он почти физически ощутил подзатыльник и невозмутимо произнесённый вопрос: «Чего расслабился? Много времени свободного?». Фолкнер так гонял его, когда Коннор пытался строить из себя капитана, едва умея держать штурвал. И при мысли об этом пренебрежении, о снисходительности со стороны отца, душа юноши металась диким зверем, принимая брошенный немой вызов. Огромных усилий ему стоило не оборачиваться назад, не искать глазами отца в поисках одобрения во взгляде, которого он никогда не видел. Который он когда-то представлял, даже зная, что в эти глаза он посмотрит, когда они никогда больше не увидят свет, а сердце, ставшее началом его, не сделает ни удара. Осознание того, что Коннор нуждался в человеке, способном лишь на кривую усмешку и пару едких слов, жгло калёным железом и заставляло стискивать зубы, чтобы не взвыть от бессильной ярости. Он чувствовал себя, как ребёнок, решивший наверстать упущенную жизнь в один день, несмотря на то, что всё выглядело более чем безнадёжным. Казалось бы - забавно, но в этот момент, когда от отца его отделяла всего пара шагов, Коннор как никогда отчётливо понимал, что он всего лишь сирота. И все те картинки детского воображения, того, как появляется этот полубог, это существо, о котором его мать говорила крайне редко и с удивительным благоговением, как забирает его и уносит куда-то в иной мир, в иную, непременно счастливую жизнь – всё это рассыпалось в пепел и потерялось в блестевшем на солнце снегу.       Алекс чувствовала это, но ничего не говорила, боясь зажечь фитиль бомбы, начинённой динамитом под завязку и чуть-чуть больше. Хотя она сама прекрасно знала, что в таком случае вряд ли отхватит по щам, у неё не было никакого желания быть причастной к семейной драме вселенского масштаба. Присутствие Хэйтема сковывало напарников и заставляло их молчать, чтобы случайным словом или действием не спровоцировать очередной поток насмешек. Хэйтем словно чувствовал это и бессовестно упивался властью над ситуацией.       Впереди показалась повозка похитителей. Коннор махнул Хэйтему и Алекс, чтобы те поспешили, а сам почти в ту же секунду оказался возле сломанной телеги и обратился к несчастному извозчику. - Вы люди Бена Чёрча?       Естественно! Алекс хотела предложить ему ещё ткнуть их в листовки с надписью «Разыскивается!». Видимо, бандит немножко обалдел от такого напора, но звонкий фейспалм Алекс вывел его из оцепенения и, сработав как пендель, послал в ближайшую рощу. - Молодцы, оперативно работаем, - похвалил их Хэйтем. Коннор скрежетнул зубами и бросился за беглецом. Алекс достала пистолет, чтобы пробить бандиту ногу пулей, но Кэнуэй-старший положил руку сверху и, надавив, заставил девушку опустить оружие. - Он и сам справится. - Конечно, - неохотно согласилась Алекс и убрала оружие. - Вы ведь выследили нас в Нью-Йорке. Почему вы так спокойно терпели существование ассасинов в течение полугода? - Потому что мне известно, сколько вас и чем вы занимаетесь. Ваши попытки отстроиться заново выглядят просто умилительно, вы как лягушата, угодившие в молоко. Бьёте лапами, надеетесь взбить масло, вот только так бывает только в сказках. - Намекаете на то, что Вы – тот, кто перевернёт стакан и будет держать лягушат под ним, пока они не задохнутся. - Или пока мне не надоест, именно. Вы отлично схватываете, - усмехнулся он. - И зачем Вы мне это всё рассказываете? Обычно злодеи ведут себя более… дальновидно, - пожала плечами девушка. - Я – не злодей, - отчеканил мужчина. - Я даю вам шанс взглянуть на мир без шор в виде вашего кредо и принять правильное решение. Я даю шанс вам обоим. И я искренне надеюсь, что хоть один из вас примет верное решение. - Допустим, - только и сказала она.       Хэйтем демонстративно развернулся и нагнал сына, допрашивавшего беглеца. Постоял у них над душой пару секунд с видом повара на курсах по лепке куличиков из песка, а потом, видимо, решив для себя, что хватит, пристрелил бедолагу. Нет, не Коннора: юношу просто накрыло волной кровавых брызг и осколками черепной коробки. Он ошалело взглянул на Кэнуэя-старшего. - Зачем ты это сделал? - Он сказал всё, что было нам нужно, - отрезал мужчина. - Но убивать невиновного! - То есть, ты хочешь сказать, что когда ты вместе со своими капюшонными друзьями убиваешь свидетелей и стражников, у многих из которых есть семьи и так далее, то вы вершите правосудие? - спросил он, снисходительно взглянув на сына. - Убивая людей, которые исполняют свой долг перед обществом. - Нет, - буркнул Коннор тоном обиженного ребёнка. Лицо Хэйтема приняло ледяное выражение. - Тогда будь любезен не обвинять меня в своих же грехах. У меня нет кредо, которое запрещало бы мне убивать. А теперь разделимся! - скомандовал он. - Вы двое пробираетесь в лагерь к бандитам и расчищаете мне дорогу. Лучше заходить с разных сторон или по отдельности, но точно не под ручку, как вы обычно ходите. - А что будешь делать ты? - с вызовом спросил юноша. - Не твоя печаль, - невозмутимо сказал Хэйтем. - А теперь давайте, бегом марш!       И скрылся.       Коннор взглянул на Алекс, как будто девушка была в чем-то неправа, потряс головой и пошёл в сторону лагеря, попутно отскребая от себя примёрзшие мозги. Алекс осторожно шла за ним, то настораживаясь в ожидании, что юноша что-нибудь скажет, то прислушиваясь к хрусту снега под ногами. Снег был колючий и совсем не липкий, а девушка сейчас многое бы отдала, чтобы залепить кому-нибудь отрезвляющий снежок и немного развеять негатив. Коннор тяжело вздохнул и, остановившись, повернулся к Алекс. Девушка застыла в паре шагов от него. - Что? - Тебе не нужно туда идти. Подождёшь меня здесь. - Коннор..! - она закатила глаза, чувствуя, как непроизвольно сжимались кулаки. Только Коннор решал взвалить на себя все свои проблемы, и в тот же момент он отгораживался ото всех, чтобы они не мешали ему искренне и немного романтично страдать от жестокости судьбы. - Я понимаю, что тебе непросто, но прошу тебя — не дури. Ты идёшь в лагерь, кишащий головорезами, а вместе с тобой — человек, убивший не одного ассассина. И не одного тамплиера. Тебе нужен кто-то, чтобы прикрыть тыл. - Алекс, прошу тебя. - Ты не хочешь, чтобы Хэйтем считал, что я с тобой нянчусь? - напрямую спросила она. Зря - ни один уважающий себя мужчина в таком не признается. Ассасин клацнул зубами, сдерживая честный ответ. - Я не хочу, чтобы ты подставлялась под пули. Сама сказала, там целый лагерь головорезов. - Коннор, у тебя не получается заботиться, когда это неискренне, ты знаешь это? - она хлопнула его по плечу и, бодро поднимая колени в высоком снегу, пошла в сторону лагеря. - Давай, не будем терять времени!       Юноша не сдвинулся с места. Алекс обернулась и взглянула на него. С расстояния пяти шагов на неё смотрело... нечто в одежде ассасина, но своими пронзительным взглядом, позой, беспокойно сведёнными бровями и сжатыми кулаками больше напоминавшее потерявшегося ребёнка. Девушке вдруг ужасно захотелось обнять эту двухметровую махину с плечами в три обхвата, но, зная характер Коннора, она понимала, что это будет равносильно попытке поцеловать чугунный столб — лучше от этого ему не станет, а вот без губ остаться после такого — как два пальца. Да и не поймёт он таких нежностей, наверное; лучше потом, когда всё закончится. Когда можно будет выдохнуть, усесться и, с чашечкой чая в руке, прополоскать мозги себе и ему. - Коннор? - позвала она, прекрасно понимая, в чём дело. - Ничего. Я пойду по деревьям, - бросил он и взобрался на ближайший голый ствол. - Будь осторожен, - сказала Алекс в пустоту. Ответил ей уже хруст веток. Девушка кивнула, понимая, что выстраданное партнёрство даёт трещину. - Ты тоже, - донеслось сверху. - Поспеши, а то пропустишь экипаж.       Девушка усмехнулась и бросилась бегом к дороге, по которой, скрипя и треща, тащилась разваливавшаяся на глазах телега, гружёная сеном. Алекс выбежала на середину дороги и схватила лошадь под уздцы, заставляя остановиться. - Сто-о-ой! - закричал резко очнувшийся ото сна кучер. В его руке тут же появился хлыст. - Пусти! Пошла прочь, девка! - два хлёстких удара обрушились на выставленную вперёд руку, оставив жгучие полосы на коже даже через несколько слоёв одежды. Алекс сгруппировалась и метнула дротик со снотворным в поднявшегося с козел кучера. Разгоряченная размахиванием хлыстом кровь быстро перемешалась со снотворным, и через пару секунд яд подействовал. Мужичок пошатнулся и завалился назад, в сено. Алекс вскочила к нему на козлы и помогла жертве устроиться в сене со всеми удобствами. Она забросала дядьку сеном, нахлобучила шляпу, понадеявшись, что все вши уже помёрзли нахрен, уселась на грубо вытесанные козлы и взялась за вожжи. Она крепко стегнула лошадей и направила их в сторону лагеря.       Колёса жалобно скрипели, так что по тональности можно было высчитывать угол вращения. Девушка быстро замёрзла и начинала уже подвывать, как вдруг увидела двух всадников, выехавших ей навстречу. Алекс натянула пониже шляпу, проверила, не торчат ли из сена руки и ноги, и, подобравшись, погнала телегу к бандитам. - Что везёшь? - спросили у неё. - Сено. - А в сене что? - Ножи и ружья патриотов, - уверенно произнесла Алекс, чувствуя, что прохлопала какой-то пароль. И, судя по довольным выражениям лица всадников, те тоже предвкушали резню. Они пустили лошадей шагом и остановились по обе стороны от телеги. - Ну что, ряженый, - фыркнул один, взводя курок. - Исповедуешься напоследок?       Алекс хрустнула покрасневшими от мороза пальцами, звук получился, как будто зарядили сразу десяток ружей, а в следующую секунду метнула нож в одного всадника. Второй ошалело смотрел на эту картину, а потом, столкнувшись взглядом с Алекс, принялся разворачивать заволновавшуюся от запаха крови лошадь, одновременно с этим он пытался дотянуться до висевшего на поясе пистолета, чтобы дать сигнальный выстрел, от волнения совсем позабыв, что можно просто закричать. Алекс поднялась на ходивших ходуном козлах, пригнулась и, сделав пару шагов, прыгнула на всадника, одним движением вогнав ему нож в основание шеи. Человек вцепился ей в руку, а потом вместе с Алекс вывалился из седла, заливая утрамбованный снег кровью. Девушка надавила коленом ему на горло, хладнокровно глядя, как умирающий захлёбывается собственной кровью. Лошадь без седока отчаянно заржала и бросилась прочь, к счастью, не в сторону лагеря. Значит, можно было не бояться поднять на уши охрану раньше времени.       Немного подумав, Алекс погрузила тела в сено, прикрыла их сверху, чтобы до последнего нельзя было рассмотреть окоченевшие руки и ноги, а потом крепко хлопнула практически непробиваемую кобылу по крупу. Как любая уважающая себя женщина преклонного возраста, эта кляча считала своим долгом досмотреть действие до последнего, потом надменно фыркнуть и пойти дальше. Алекс бросила на сиденье шляпу, а сама скрылась в кустах, глядя, как приманка катится к лагерю бандитов.       Совесть уже начала припекать Алекс на тему того, что убийство – это плохо, даже в программе, даже если есть возможность и лицензия, но на этот раз бич души человеческой заткнулся, когда над ухом девушки раздался полный достоинства голос: - Неплохо сработано. - Ёпт! - Алекс подскочила из кустов, как ошпаренная, словно рядом с ней оказалась не треуголка, а медведь в треуголке, хотя, наверное, даже медведь так не напугал бы её. Хэйтем поймал её на маршруте «земля-воздух», примерно в момент отделения первой ступени в виде зимних сапог, и вернул на землю. - Поработать над скоростью, и будет приемлемо, - закончил свой комментарий мужчина. - Ага, сп-пасибо, - пробормотала девушка, пытаясь понять, как её занесло на аттракцион «кнут и пряник». - Вход в лагерь сторожат ещё трое. Подождём, пока они получат нашу посылку, а потом и сами пройдём. - А не легче ли их прикончить? - предложила Алекс. - И это хвалёное кредо ассасинов? - вскинул бровь Хэйтем. - Сэр, я не ассасин, - напомнила девушка. - С волками жить – по-волчьи выть. - Вот ещё, - фыркнула она. - Нам ведь всё равно придётся убить их всех. - Веди себя профессионально, и ничего не придётся, - шикнул на неё Хэйтем и, выждав пару минут, двинулся вперёд, пригибаясь к кустам. Видимо, сказывался возраст и то, что он не привык к открытой местности, движениям тамплиера не хватало ловкости и диковатости, которыми обладал его сын. Хэйтем напоминал старого матёрого тигра, уже не такого сильного и проворного, но, тем не менее, сильного охотника, перечить которому решится не каждый. Равно как и указывать на недостатки. Алекс хотела отпустить шуточку про «старость – не радость», но, вспомнив о скрытых клинках и остром языке магистра, промолчала.       Её немного покоробило то, как легко Хэйтем принял необходимость сотрудничать с ними. Почему-то Алекс думала, что магистр Тамплиеров будет до последнего плеваться убойными дозами яда, угрожать им с Коннором или пытаться обратить в свою веру. Вернее, что он будет делать это активнее, чем было на самом деле. А на деле он повёл себя, как грамотный лидер, умеющий работать с людьми независимо от того, кем они являются; у них была общая цель, и это было важнее всего. Высший пилотаж общения с людьми, которого даже Алекс, пережившая три столетия одним махом, не могла достичь в силу юношеского максимализма и появившейся из ниоткуда идеи, что она во что бы то ни стало должна твёрдо отстаивать свои взгляды. В глубине души она понимала, что Хэйтем прав в своих действиях, и что у него действительно можно было бы многому научиться, но внутренний голос гневно и предупреждающее шипел: "Сволочь".       Тем не менее, та самая Сволочь всё-таки протащила их мимо охраны прямо в лагерь, пока дозорные тыкали саблями в сено и тихо переговаривались, думая, как будет безопаснее объяснить командиру случившееся. Алекс внимательно следила за этой троицей, сомневаясь, что стоило оставлять им возможность обнаружить чужаков раньше времени. Она вопросительно посмотрела на Хэйтема, прося разрешения. Мужчина напряжённо выдохнул, как после долгих уговоров, и дал отмашку. Алекс достала метательные ножи и быстро разобралась с охраной. Перебежками она подобралась к трупам и вытащила оружие, ножи были слишком хороши для одноразовых, а, учитывая опыт подобных вылазок с Коннором, откладывать их возвращение в ножны было чревато потерей оружия. Потом, если повезёт, ножи оказывались на прилавках занюханных магазинов или в повозках торговцев шкурами. Пока Алекс подбирала ножи и перетаскивала тела в кусты, Хэйтем скрылся. Один раз треуголка мелькнула возле палаток, но тут же скрылась. "Ну и ладно" - пожала плечами Алекс. Вряд ли ей хотелось получить ещё одну похвалу от него, так что её почти не оскорбило это "ни здрасьте, ни до свидания".       Покончив с этим, она пробралась по кустам до двух деревьев, стоявших настолько близко, что ветви их переплетались. Идеальная снайперская позиция. Алекс подтянулась на руках и залезла в развилку: лазанье по деревьям ей давалось с трудом, это шоу заставляло Коннора лупить себя ладонью по лбу до синяков, но научить Алекс ему не удавалось — что бы он ни сделал, девушка сваливалась даже с самых толстых веток, обдирая кору задницей и задницу корой. Шедевральное зрелище в духе Босха. Поэтому Коннор не решался учить её преодолевать отвесные стены, хотя, может, с этого и стоило начать. Тем не менее, если это было необходимо, Алекс могла залезть хоть на верхушку Эйфелевой башни, не пользуясь лифтом. Поэтому на снайперской позиции она оказалась меньше, чем за минуту. И сразу столкнулась с местным снайпером. Тот дремал, обхватив руками и ногами ружьё, привалившись спиной к толстой ветке. Алекс зажала ему рот ладонью и осторожно вогнала охотничий нож в основание шеи. Снайпер даже не проснулся. Алекс выбросила его в кусты и заняла его место. Ружьё оказалось очень кстати, единственное, о чём девушка пожалела, это о том, что ружья хватало на один выстрел, а потом были долгие пять секунд на перезарядку. В прошлую поездку в Нью-Йорк Алекс видела пистолеты и ружьё с откидными стволами, она почти плакала над витриной и готова была снова поверить в Деда Мороза, лишь бы он подарил ей такую игрушку.       Она устроилась поудобнее и приготовилась ждать сигнала от Хэйтема. Только где был сам Хэйтем? Может, он ожидал, что напарники сами расчистят ему путь к главарю? Алекс фыркнула, готовая обломать мужчину со страшной силой, но... В просвете между ветками она увидела двоих молодцев, тащивших магистра под белы рученьки прямиком к главной палатке. Алекс сначала злорадно усмехнулась, потом поняла, что тамплиер притворяется, причём со страшной силой и почти неправдоподобно, как в дешёвой мыльной опере. Наверное, бандиты настолько замёрзли и озверели, что им было не важно, есть ли в этой истории какой-нибудь подвох.       Палатка была по другую сторону дорожки, достаточно далеко от деревьев, где пряталась Алекс. Не слишком далеко для пули, тем не менее, голоса до девушки едва долетали. Из своего убежища стрелку было видно, как Хэйтема кинули перед палаткой и вышедшим из неё человеком. Непродолжительный диалог, а затем, как сигнал к началу шоу — громкий выстрел откуда-то со стороны кустов справа от палатки. Бандиты шуганулись и синхронно повернули головы в ту сторону, откуда выстрелил Коннор. Они уже начали приближаться к нему, когда Алекс выстрелила одному из них в затылок. Бандиты застыли, озираясь по сторонам, предполагая, сколько человек окружают их. Пары секунд ступора Коннору было достаточно, чтобы ворваться в ряды бандитов и начать выкашивать их целыми пачками. Руки Алекс работали по привычкой, доведённой до автоматизма схеме: зарядить, прицелиться, выстрелить, зарядить. В руках ощущалась привычная гудящая боль от отдачи, почти невесомая, но составлявшая приятный контраст с ледяными укусами мороза. Пальцы уже начинали ныть от холода, но, пока она могла жать на спусковой крючок, жаловаться не имело смысла. Бандиты заметили её и, как свора гончих, встали под деревом и принялись бросаться камнями и палить по веткам. Алекс вжалась в ствол и пыталась увернуться от выстрелов. Она достала пистолеты и пристрелила двоих бандитов, потом израсходовала ещё два заряда из двух пистолей, висевших на поясе. На перезарядку времени не было; девушка взяла пистоль за дуло и, прицелившись, бросила его вниз, пробивая череп одному из бандитов. Потом, скрепя сердце, она проделала тот же финт с ещё одним пистолетом, лишая себя половины оружия. На поясе ещё висели метательные ножи, но Алекс до последнего не хотела использовать их.       Коннор тем временем успел прорваться к ней и обрушился на окруживших дерево бандитов, давая Алекс время на передышку и перезарядку. Девушка трясущимися руками загнала пулю в пистолет. Тут сбоку она заметила какое-то движение и, присмотревшись, заметила Хэйтема, прогулочным шагом удалявшегося в сторону рощи. - Уходит! - крикнула Алекс. - Оставь, догоним, - прохрипел начавший задыхаться от быстрых движений Коннор. - Это он тебе сказал? - Найдём его в Нью-Йорке, - сказал он, раскроив очередной череп. Орудуя мечом и томагавком, он быстро расправился с остатками лагеря и, смыв кровь снегом, сел под деревом. - "Если ты не можешь справиться с парочкой наёмников, то нам не о чем разговаривать", - фыркнул юноша и сплюнул скопившуюся во рту кровь.       Алекс спрыгнула к нему и, повалившись на снег, взглянула в начавшее темнеть небо. - Сволочь.