Error 404. Gateway not found

"За окном стеной метель, Жизнь по горло занесло, Сорвало финал с петель Да поело всё тепло..."

       Несмотря на то, что жители поместья в русском были не бум-бум, песня им нравилась. Было в мотиве что-то такое атмосферное, вписывавшееся в их действительность. За окном гуляли ветра, со стороны моря их осаждал снегопад, со стороны леса — голодные волки и не менее голодные туристы, которые нет-нет, а заходили на огонёк. Из-за снега Ахиллесу, Коннору и Алекс приходилось круглые сутки сидеть в доме: тренировки перенеслись в подвал, но помещение не позволяло разойтись в полную силу, поэтому большую часть времени орден штудировал библиотеку, рассматривал кандидатуры рекрутов и мосты, которые можно и нужно навести в будущей Свободной Америке. Коннор предлагал отправиться на материк, в Англию или Францию, и возобновить контакт с орденом, раз уж они начали движение к его цели — свободе. Ахиллес вроде как не возражал, но периодически сжигал послания ордену, прикрываясь старческим маразмом. В конце концов было решено явиться нежданно-негаданно и с уже освобождённой Америкой в руках. Коннор побурчал, но согласился, Ахиллес надавил на происхождение юноши, а сыну магистра тамплиеров стоило остерегаться и своих, и чужих. Алекс в тот раз хотела вмешаться и напомнить про Эдварда Кэнуэя, но старик своевременно наступил ей на ногу. Отчасти Алекс была солидарна с ним — Коннор с излишним энтузиазмом рвался в бой, и кто знал, какова вероятность, что эта страсть в нём не выгорит на следующий же день. Особенно учитывая тот момент, что помогать патриотам он начал только потому, что их планы не шли вразрез с его собственными. На сколько могло хватить такого запала? Алекс не знала - ей было важно, чтобы Коннор просто не убился. Всего-то.       Иногда они всё же выходили на улицу с единственной целью - помахать лопатами в попытках откопать себя, дорожку к главному дому и свой жизненный путь. Дело продвигалось с переменным успехом.       Периодически на Алекс накатывала ностальгия. Девушка выходила на улицу и вызывала в памяти образ Русской зимы с хрустом наста и треском ломающихся надежд на отопление, запахом капуччино с имбирём и чавканьем смешанного с реагентами снега. Вспоминалось с трудом. И всё же какие-то зимние радости были и в восемнадцатом веке; например, ощущение оттаивающего пушка на лице, когда приходишь с улицы в тёплое помещение.       Уже несколько месяцев Алекс пыталась сидеть на жопе ровно, периодически посылая телепатические сигналы Шону и Ребекке, чтобы те достали её. Она всё пыталась понять, почему её спасение занимает столько времени, но в то же время искала ассасинам оправдание: может, это её мозг раскочегарился в программе настолько, что окончательно вышел за рамки земного времени? Кто знает? Только вот легче от этой мысли не становилось. В иные дни Алекс и вовсе забывала о том, что она в программе, и спокойно радовалась происходящему так, словно всё вокруг было настоящим.       К тому же отношения с Ахиллесом стремительно портились. Видимо, на старика так действовало заточение с двумя молодыми особями: он то впадал в меланхолию, сопровождавшуюся мыслями о скорой смерти, то хватался за жизнь с непростительным для своего возраста энтузиазмом и принимался учить молодых уму-разуму. На почве этого возникали многочисленные ссоры с Коннором — молодая кровь бурлила и требовала движения, решений, битв. Юношеский максимализм пёр из всех щелей. Алекс понимала, что в словах Ахиллеса, который всегда пытался урезонить ученика, было рациональное зерно, а ещё она знала, что Коннора легче убить, чем переспорить, и с возрастом эта черта становилась только отчётливее. Поэтому Алекс вставала на сторону юноши, чтобы в её компании тот наломал как можно меньше дров. Ахиллес расценивал это как предательство, и объяснять ему что-либо в таком случае было бесполезно. Он говорил, что его не ценят и уходил, величественно размахивая клюкой.       Мирились они на тренировочной площадке. Осенью Алекс с Коннором успели набрать пять бродяжек: мальчишек и девчонок с улиц, у которых Гражданская война конфисковала дома и семьи, из этих детей молодые люди попробовали вырастить ассасинов. Трое в слезах попросили оставить их на правах прислуги, так что рекрутов было всего двое, но и это было уже неплохо. Коннор с Ахиллесом уверенно взялись за воспитание молодых умов на благо мира — пока получалось. Для мальчишек — Тоби и Джейкоба — отвели комнаты на втором этаже, пришлось продать почти все хранившиеся там шкуры и медвежьи когти, а вместе с ними из дома выехал целый клан моли. Куда ни глянь — одни плюсы. Мальчики помогали по хозяйству вместе со своими друзьями-несостоявшимися учениками. Последних взяла под своё крыло Пруденс — и все были довольны. Даже Ахиллес, который только кивал и говорил, что орден наконец возвращается к жизни. Об Алекс и Конноре, которые, считай, реанимировали этот орден денно и нощно, конечно, не было сказано ни слова. Всё произошло само собой или по велению великого разума Ахиллеса. Алекс изначально предполагала, что ввязалась в дело крайне неблагодарное, а вот Коннор злился, как мальчишка.       Масла в огонь подливала помощь Континентальной Армии. Алекс как бы не очень импонировало способствовать появлению Соединённых Штатов Америки, но делать было нечего, помогать Коннору было её самопровозглашённой обязанностью. Ассасина тоже не впечатляло такое сотрудничество, зато оно удовлетворяло его запросам относительно кровавых будней — на битвы Коннор ездил, как ребёнок в Диснейленд, и с таким восторгом пересказывал их, что хотелось приковать его к батарее, чтоб глупостей не натворил. Но батарей не было. В тот вечер, когда чаша терпения Коннора лопнула и разлетелась на тысячу осколков, Алекс бы всё отдала за батарею и наручники. Или вообще за возможность приковать юношу к чему-то, что он не сможет сдвинуть или убедить пойти за собой.       Как началась та ссора — Алекс не смогла бы сказать, даже если бы захотела. Философская мысль, низведённая до шутки, острота в ответ, слово за слово и вот - учитель и ученик самозабвенно кричат друг на друга, сыплют обвинениями и хлопают дверьми. Алекс предпочитала пережидать такие бури, но в этот раз чутьё подсказало, что на подходе девятый вал. Коннор порывисто вышел из дома, захватив заплечный мешок и охотничью сумку, следом за ним на улицу ковылял Ахиллес. Из окна Алекс увидела, как Коннор выводит коня из стойла, и, покачав головой, бросилась натягивать сапоги и тёплое пончо. Зимних вещей у неё было немного - две смены одежды - не было даже какого-нибудь тулупа; его приобретение разбивалось о скалы всемогущего "потом". Девушка натянула на себя два свитера, поверх застегнула кобуру, скрыла всё это добро под пончо и выскочила на трескучий мороз как раз в тот момент, когда Коннор стегнул лошадь и умчался в звенящую снежную даль.       Алекс смотрела ему вслед и гадала, что делать дальше. Ясное дело — нужно было ехать следом. Но собирался снегопад... Да, Коннора бы это не остановило. Алекс по стеночке прошла мимо Ахиллеса, стоявшего на крыльце, подобно статуе. Ужасно грустной статуе: его плечи были опущены, и вся фигура выражала такое одиночество, что не пожалеть старика было кощунственным, несмотря на его сволочной характер. - Я догоню его, - сказала Алекс, выводя лошадь. Ахиллес взглянул на неё через плечо и, благодарно кивнув, сказал: - Смотри, чтоб он там не убился. - И Вы себя берегите. Присмотрите за мальчиками, - махнула ему девушка и пришпорила лошадь.       Девушка уже поняла, что ассасин страшен в своей решимости. Если он поставит себе целью влезть на рожон, то можно было не сомневаться — мало того, что залезет, так ещё и помашет всем оттуда с видом короля мира. Поэтому надо было нагнать его прежде, чем он успеет наломать достаточно дров для приготовления шашлыка из ассасина.       Лошадь тяжело дышала, выпуская клубы пара в воздух, целые фонтаны снега вылетали из-под копыт. Висевшие в воздухе льдинки больно впивались в незащищенное лицо, отражавшиеся от солнца лучи слепили. Алекс то и дело пригибалась к шее лошади, пытаясь защитить лицо и глаза, потом снова поднималась и принималась озираться по сторонам. Собирался снегопад, и девушка подгоняла лошадь, надеясь настигнуть Коннора прежде, чем следы его лошади скроются под свежим слоем снега. Она следовала по цепочке следов, свернувшей с дороги, шедшей на запад Фронтира. Вскоре к следам копыт прибавились несколько борозд на глубоком снегу — в этом году сугробы были такие, что волки проваливались и ползли на брюхе. Они были голодные, замёрзшие и очень злые. Но даже стая не могла сравниться с ассасином, это Алекс знала. Она подстегнула лошадь и приподнялась на стременах, когда начался подъём на холм. Волки преследовали лошадь Коннора почти шаг в шаг, на белом фоне появлялись первые алые капли. Затем - всё более и более заметные следы. Наверху холма снег был взбит, все следы перепутаны и щедро политы кровью, а от места стычки тянулось несколько кровавых полос. Алекс проследила их и увидела большое дерево, к нижней ветке которого были привязаны несколько волчьих туш. Две из них были освежёваны, и теперь грозного вида охотник орудовал над третьей. Девушка спешилась и подошла к этой мясной гирлянде. - Оставишь их для британцев? - спросила Алекс, указывая на туши. - Пожалуй, - тяжело вздохнул Коннор, одним движением срывая с очередного волка шкуру. "Зато успокоится быстро", - подумала девушка. - Ты и правда собираешься доехать до Вашингтона? - с недоверием в голосе спросила она. Пожалуй, в сравнении с этим даже двухнедельная прогулка по Фронтиру без каких-либо удобств была неплохим способом развеяться. - Да, - коротко ответил ассасин. - Тебе не стоило ехать со мной, - эта фраза у них стала дежурной и обозначала начало очередного капиша. Раньше Коннор и правда надеялся не подвергать Алекс опасности, но в последнее время попытки отослать девушку домой приравнивались к словам: "будь здоров-не болей-не помри". - Это не твоя война. - Зато ты мой друг. И боевой товарищ, - напомнила Алекс. - Как будто я дам тебе просто так подставляться под пули? Смирись уже с этим, - подмигнула она ему. Коннор тяжело вздохнул и через силу улыбнулся. - Да, после "Мериголд" мне стоило это запомнить, - сказал он и зачерпнул в ладони немного снега, чтобы смыть кровь. Алекс смотрела на него и не понимала, как она, рождённая в стране ледяного ада, могла уступать в морозоустойчивости кому бы то ни было. И всё же при виде того, как невозмутимо ассасин размазывает по рукам талую воду, девушка инстинктивно куталась в пончо. - И куда мы двинемся? - В Вэлли-Фордж. - Это далеко? - Нет, если будем быстро шевелиться. Но придётся заночевать, - сказал Коннор и принялся с деловым видом собирать свои ножи и добычу. - В лесу?! - переспросила Алекс. Всевозможные воспаления дружелюбно помахали ей. - Тут недалеко есть стоянка охотников. Останемся у них. Лучше мы ничего не найдём, - он задумался, а потом, сделав глубокий вдох, произнёс. - Разве что Ганадзедон. Но он далеко. - Заедем туда, если хочешь. - Нет, бессмысленно. - Почему нет? Народ ещё обязан тебе за разборку с Джонсоном, - напомнила Алекс. - Они ничего не должны. Я выбрал судьбу их защитника, я делаю то, что должен, - произнёс он чуть более резко, чем было нужно. Алекс осторожно отступила назад. - Ладно-ладно. Не хочешь — не надо, моё дело — предложить. - Извини, - сказал он. - Сам не свой из-за этой суматохи. - Понимаю. Понимаю...       Ей хотелось упрекнуть его в недальновидности и намекнуть, что неплохо бы оставить геройство хотя бы до весны, но при таком расположении духа это было всё равно, что перед быком тряпкой махать. Будет весело и интересно, но зачем? Алекс надеялась остаться последним человеком, который испортит отношения с мрачным ассасином, поэтому она прибегала к не слишком рациональной тактике поддакивание во всех начинаниях; при таком раскладе Коннор хотя бы не почитал её за врага народа.       Они ехали молча, каждый думал о своём. За время, проведённое вместе, они научились неплохо понимать друг друга и договаривались без лишних слов, обходясь кивками головы и парой-тройкой простых жестов. Отчасти виной тому был тот момент, что во время долгого разговора у обоих появлялось странное ощущение относительно собеседника. Необычное, многогранное, немного жгучее, словами которое можно было передать лишь отдалённо. Будь оно фразой, то звучало бы как: "а он(а) ничего". Такие мысли гнали куда подальше, но сейчас, когда взгляду было особо не за что зацепиться в белом безмолвии, робкие идейки возвращались, ниспадая на мозг, как первый снег.       К вечеру они оказались на стоянке, о которой говорил Коннор. Юношу там уже хорошо знали и с тёплыми приветствиями пропустили на "его" место в общем шатре. Стоянка представляла собой огромную палатку, вмещавшую до двадцати человек, наверху было прорезано несколько дыр, выпускавших дым от разведённого костра. Вокруг очага были навалены шкуры и покрывала, на которых сидели весёлые охотники, болтавшие между собой или наблюдавшие за танцем теней на куполе шатра. Когда народу было побольше, то разбивалось ещё несколько палаток, в которых охотники спали, но в этот раз их набралось всего человек семь, что позволяло им с комфортом улечься. Еле шевеля закоченевшими после долгой езды конечностями, Алекс и Коннор прошли на кучу шкур возле костра. Поймав предвкушающие взгляды охотников, Коннор кинул им мешок с волчатиной. Мужики бросились на него, как свора псов. - Ты смог перебить целую стаю? - недоверчиво спросил один из них, с седыми усами, выглядывавшими из-под натянутой до самого подбородка шапки. - Ага, - безо всякого энтузиазма ответил Коннор. Он по-джентельменски предложил Алекс руку и помог ей опуститься на шкуры, потом вытащил два закопанных в снег стакана с тёплым вином и протянул один девушке. Та благодарно кивнула. - Там есть олень? - спросил другой охотник, до глаз замотанный красным шарфом. - А то у нас мясо кончилось и мы думали, кого послать проверять силки. - Оленя нет. Только шкуры. Вам они нужны? - А тебе нет? - Могу поделиться, - махнул рукой ассасин. - Надо же чем-то платить за постой. - Н-да... Тогда вот эту, - сказал охотник в енотовой шапке, выбирая самую пушистую. - А остальные забери и бабе своей нормальную одёжку закажи. - Спасибо за заботу, - усмехнулась Алекс. Те двое, что не были заняты делёжкой шкур, жадно пялились на её оттаивающее лицо, по которому стекали ручьи воды. Девушка размотала шарф и вытирала щёки и волосы. Потом, согревшись, и вовсе скинула пончо. В таком случае игнорировать её было сложно. Охотники приметили мужское платье, сначала они думали, что это Мириам, но, присмотревшись, поняли, что ошиблись. - Кто эта лэди? - спросил мужик в еноте. - Александра, - ответил Коннор, расправляя плечи. - Мы едем в Вэлли-Фордж. - На большую охоту? - На очень большую охоту, - прищурив глаз, довольно кивнула Алекс. - На людей, - добавила она, заметив брошенные в её сторону взгляды. - Коннор, вы никак добровольцами в армию податься решили? В этой стране слишком мало хороших людей, чтобы каждый из них отдавал свою жизнь не пойми за что, - поперхнулся охотник, почти исчезнувший в своей шапке. - Нет. У нас просто дело к людям в ставке. Может, продадим им немного оленины и наладим торговлю. - Да, так будет лучше, - согласились охотники. - А то солдаты от голода совсем распоясались. Житья с ними никакого. Хуже разбойников. - Да, вы уж осторожнее с этим, барышня, - сказал Алекс какой-то паренёчек с красными ушами. Девушка снисходительно улыбнулась ему. - Нас солдатами не запугаешь. Хотя, свои ничуть не лучше чужих, это мы уже поняли. - После той истории с тюрьмой? - хохотнул охотник в шарфе. - Да-да, она самая, - с ноткой скромности проговорил Коннор. - Ну да ладно, что было – то прошло.       Они ещё немного посидели и поговорили. Парнишка с красными ушами всё пытался подобраться к Алекс и заговорить с ней, протягивал ей один стакан вина за другим и с жадностью смотрел, как она, не моргнув глазом, выпивала их один за другим, и ждал, когда же её, наконец, развезёт. Тёплое вино мягко гладило привыкшие к алкоголю мозги, успокаивая и приглушая тона. По лицу расплывалась добрая улыбка. Алекс сидела и любовалась пляской огня, постепенно проваливаясь в сон. Она положила голову на колено и сидела, как статуя. Коннор не слишком интересовался беседой и, заметив состояние напарницы, не преминул им воспользоваться. - Кажется, нам пора спать, - сказал он. - Эрни будет первым сторожить лагерь, - кивнул мужик в еноте. - Ты будешь последним, ладно, Коннор? - Без проблем, - сказал юноша, набросил на плечи напарницы пончо и, схватив её за шиворот свитера, осторожно потянул на себя, вынуждая её откинуться назад. Девушка тут же встрепенулась. - Я не сплю! - А пора бы, - тихо сказал он, продолжая тянуть. - Раскомандовался, - фыркнула Алекс, но всё-таки поднялась. Кровь резко прилила к затёкшим ногам, а к ней прибавилась и сотня маленьких иголочек. Девушка пошатнулась и рухнула бы, если бы Коннор не перехватил её поперёк туловища и, не дожидаясь, пока она придёт в себя, поволок её подальше от костра. - «Напылося»! Это ты хочешь сказать? - хохотнула Алекс. - Именно, - сказал юноша и уронил её на шкуры у края палатки. Таким же манером он бросил на неё еще один плед и лёг поверх рядом с Алекс. - Вот это поворот, - немного ошалело пробормотала девушка. - Это ещё что такое? - Чтоб не замёрзнуть, - на полном серьёзе сказал ассасин. - Да мне жарко! - фыркнула она и принялась барахтаться в попытках высвободиться. Одним движением руки Коннор сграбастал её и, подтянув к себе, тихо-тихо сказал: - Им не важно, что ты стреляешь с двадцати шагов точно в цель, что прекрасно владеешь ножом и показала себя на абордаже. Для них ты - просто девка, так что лучше не подставляйся лишний раз и лежи тихо. Пока я рядом, они не подойдут.       Горячее дыхание, вырывавшееся вместе со словами, щекотало затылок, и Алекс инстинктивно сжималась в комок, чувствуя незащищённость. Когда Коннор закончил говорить, она совсем присмирела. - Л-ладно, - сказала она, вздрогнув всем телом. - Но, может, не так близко? И правда жарко. - Ты сильно вертишься – ещё скатишься на снег. Я устал тебя подбирать.       Немного повоевав, Алекс всё же смогла вытащить из-под одеяла одну руку и, засунув её под голову, прикрыла глаза. Спать с кем-то было… непривычно. Жарко, кожей она постоянно ощущала чужое дыхание, вздымавшуюся мощную грудь, крепкую, но не удушающую, хватку сильных рук. И это успокаивало.       Наутро они как ни в чём не бывало продолжили путь. Стоило признать, Алекс очень хорошо выспалась. Коннор сдержанно улыбался, потирая ушибленную челюсть, и радовался, что легко отделался и что удары ногами смягчало одеяло. Мысленно он не завидовал будущему мужу девушки. Мужу… Да разве в их деле допустима такая роскошь, как семья? Хотя Алекс всё-таки не была ассасином, она могла в любой момент бросить всё и исчезнуть, даже не попрощавшись. Эта мысль вызывала смешанные чувства, о которых не очень хотелось думать. Не сейчас, когда на кону были дела помасштабнее.       В ставку Континентальной Армии они прибыли засветло. - Ты придумал, что скажешь Вашингтону? - спросила она, когда они въехали за частокол. - Да, - кивнул Коннор. - И что это будет? Просто, чтоб я понимала, сколько пороха захватить, - махнула рукой девушка. - Я расскажу ему всё. Об ассасинах, тамплиерах, об их противостоянии, о том, зачем им нужна эта революция. - Ты думаешь, оно того стоит? Вашингтон – обычный человек, да, пускай он завладел умами тысяч людей, он – с точки зрения ассасинов и тамплиеров – всего лишь гражданский. Он воюет, снимает шлюх, строит воздушные замки, пытается хоть сколько-то воплотить иллюзию светлого будущего в жизнь. Зачем ему знать о каких-то высших силах? - Возможно, он захочет сотрудничать с нами, - невозмутимо пожал плечами Коннор. Судя по тону, он готов был рассориться и с Алекс. - У тамплиеров полно влиятельных друзей. - А ты не боишься, что кто-то вроде Вашингтона не согласится на дружбу? Вернее, только на дружбу. Что тогда? - спросила девушка. Коннор смерил её пристальным взглядом и неопределённо дёрнул плечами. - Посмотрим, - только и сказал он.       Вашингтон как будто только их и ждал. Не успел Коннор начать свою речь о великом, как главнокомандующий уже известил его о вагоне и маленькой тележке проблем, которые почему-то до их приезда разгрести не решились. Коннор, наверное, не повёлся бы на такую дешёвку, но стоило Вашингтону обронить имя Чёрча, как ассасин вспомнил о своей самой важной цели и забросил все ассасинские дела во имя мести. Алекс еле удержалась, чтобы не шлёпнуть себе по лицу прямо при Джордже. Ну, раз уж решил геройствовать, то не бросай дело на полпути! Хотя, зная характер Коннора, можно было не сомневаться, что юноша для всего время найдёт. - Могу я узнать, зачем..? - немного робко спросил Вашингтон, сам не ожидавший, что Коннор с такой готовностью возьмётся за поиски пропавшего груза. - Это важно? - Действительно, - согласился мужчина и пустил напарников на все четыре стороны. - А вот мне важно! - выпалила покрасневшая от долгого молчания Алекс, когда они отошли на достаточное расстояние. - Что мы собираемся творить? В каком количестве? Как и какого, в конце концов, хера? - Я говорил, что это не твоя война, - невозмутимо отвечал Коннор. - Тогда я тем более должна узнать, по какому поводу ты попытаешься убиться в этот раз! - Месть, - выплюнул он. - А-а-а-а, - с наигранным пониманием протянула девушка. - Это святое. - Останься в лагере. Ты не обязана нянчиться со мной. - Почему-то вчера ты не хотел оставлять меня на растерзание пятерым мужикам. А в этот раз бросаешь наедине с целой армией? Хорош защитник! - вскинула бровь Алекс.       Коннор посмотрел на неё глазами раненого зверя и, развернувшись, пошёл дальше. Слова вертелись у него на языке, но всё никак не могли сорваться в воздух. Алекс кольнуло чувством вины. Она растёрла начавшие замерзать руки и побежала вслед за Коннором. И как он умудрялся не мёрзнуть в своём «зимой и летом одним цветом» ассасинском плаще? - Я ведь тебе уже говорила, хрен ты от меня отделаешься, Коннор. Мог бы уже и посвящать меня в свои дела, - она хотела сказать что-то ещё, но замолчала, услышав первые звуки музыки. Склад был в двадцати метрах от них, а Алекс уже чувствовала исходившую от него опасность. - Там что-то есть, - сообщила она насторожившемуся Коннору. Ассасин жестами дал команду заходить с разных сторон.       Алекс присела и, пригибаясь к земле, стала приближаться к складу. Периодически она оглядывалась по сторонам в поисках засевшего где-то в кустах гарнизона, но такового не оказывалось, и девушка всё больше убеждалась, что опасность в самом здании склада. Она подобралась к окну и осторожно заглянула внутрь. Гнилые доски пола, маленькие сугробы снега, наметённые внутрь с подветренной стороны, пара разбитых ящиков и… Коннор, забравшийся внутрь прежде, чем убедиться в безопасности. Алекс резко выпрямилась, чтобы шикнуть на него, как вдруг увидела тень, отделившуюся от потолочной балки. - Коннор! - Коннор, - приветственно произнёс припечатавший юношу к полу Хэйтем. При этом усмехнулся так, словно хотел сказать «какая встреча!» и предложить выпить чаю. Со сливками. Из чьих-то мозгов. - Отец… - неуместно трепетно произнёс Коннор. Алекс готова была бросить в него сапогом за такую ваниль, да только руки были заняты пистолетами. - Последнее слово, - щедро предложил мужчина. - Стой! - дуэтом крикнули ему напарники. Хэйтем смерил Алекс пренебрежительным взглядом и демонстративно вытащил скрытый клинок. - Глупый выбор…       В следующую секунду пуля срикошетила от наруча скрытого клинка, а нога Коннора ударила Хэйтему прямо в солнечное сплетение. Тамплиер отступил на пару шагов назад, но равновесия не потерял. Только проверил скрытый клинок – тот отчаянно трещал и продвигался по коробке только на два-три дюйма. Что ж, невелика беда.       Коннор поднялся и достал томагавк. Алекс, держа Хэйтема на мушке, достала метательный нож. Он был не слишком полезен в ближнем бою, но пару секунд с ним можно было выиграть, если что. Тамплиер осмотрелся и криво усмехнулся. - Двое против одного. Хвалёное ассасинское благородство? Браво, господа! - Алекс, это не твой бой, - Коннор жестом приказал ей отступить. Алекс опустила пистоль и сделала шаг назад, но оружия из рук не выпустила. - Уже лучше, - довольно кивнул Хэйтем и тоже убрал клинок. Затем развернулся на каблуках и с деловым видом, заложив руки за спину, прошествовал к девушке, осматривая её с головы до ног. Сразу воцарилась какая-то деловитая атмосфера, при которой вставать в боевую стойку и скалиться казалось некультурным. Девушка просто ответила Кэнуэю-старшему пристальным взглядом. - Я тебя помню, - сказал тамплиер, приближаясь, обходя Алекс по широкой дуге. - Помню твою выходку в Нью-Йорке. Дней не спал, думал, когда же ты меня добьёшь. Поднял на уши своих лучших людей, - он хрипло усмехнулся. - Конечно, не совсем так, но должен отдать должное, Ахиллес подобрал прекрасные кадры. Уводить их – одно удовольствие. - Закатайте губу, сэр, а то замёрзнет. И давайте говорить серьёзно, мы тут не в игрушки играем, - достаточно резко ответила Алекс, а когда поняла свою ошибку, было уже слишком поздно. - Серьёзно? Пожалуйста.       Она не заметила, как Хэйтем оказался на расстоянии вытянутой руки. Она бы и не смогла сказать, как так получилось, но так или иначе, мужчина схватил её за плечо и, дёрнув на себя, закрылся девушкой, как живым щитом. В шею Алекс упёрлось лезвие скрытого клинка. Девушка издала запоздалый возглас удивления и застыла, ожидающая дальнейшего развития событий. Хватка Хэйтема ясно давала понять, что рука мужчины не дрогнет, если он решит отнять у Алекс жизнь. - Достаточно серьёзно? - всё так же невозмутимо поинтересовался мужчина. - Прелестно, - прошипела девушка. Сжавшаяся сильнее хватка напомнила ей, что не стоит играть с огнём. - Оставь её! - предупреждающе произнёс Коннор. - Очаровательно. Подружка рисковала собой ради тебя у ворот тюрьмы, а теперь ты рискуешь собой ради подружки. Какое благородство, младший Кэнуэй, - оскалился Хэйтем. - Вам бы в театре играть, а не Америку спасать.       Глаза ассассина сверкнули, словно он получил крепкую затрещину, а потом ещё одну. Алекс всматривалась в лицо товарища и пыталась понять, неужели Коннор действительно считал этого сволочного старика своим отцом. Поэтому ли он так остро реагировал на каждое его слово? - Я понял, - сказал Коннор, доставая пистолет. - Ты тянешь время, пока твои друзья-британцы и Чёрч тащат отсюда припасы, - угрожающе щёлкнул взведенный курок.       На этот раз скрежетнул зубами Хэйтем. Одним движением он отбросил Алекс от себя, за пару шагов сократил отделявшее его от сына расстояние и выбил из рук Коннора пистолет таким же жестом, каким дают подзатыльник провинившемуся ребёнку. - Бенджамин Чёрч мне не брат. Как и британцы с их королём-идиотом! - Началось в колхозе утро, - протянула Алекс, поднимаясь с пола. Немного подумав, она подгребла под себя прелую солому и уселась поудобнее, готовая наблюдать, чем всё кончится. Перепалка всё ещё балансировала на грани драки, но датчик опасности наконец замолчал. Про себя Алекс отметила, что на Хэйтема он срабатывал через раз и в самый последний момент. - Но…? - события в очередной раз повернулись так, что Коннор немного завис. - Что «но»?       Хэйтем ещё долго втолковывал отпрыску о том, что тамплиеры не враги американцам, что даже с ассасинами у них общая цель, что Вашингтон нахрен уже не нужен, и что Коннор – главный виновник праздника жизни под названием «Гражданская война». Алекс смотрела, слушала, и невольно её физиономия расплывалась в дурацкой улыбке. Забавно было смотреть, как один заклятый враг самозабвенно вправляет мозги другому. - Может, заключим перемирие? - предложила Алекс, чувствуя, что разбор полётов рискует занять весь день, так как они уже начинали спускаться к генеалогическому древу и дёргать дедушку Кэнуэя. Мужчины синхронно повернулись к ней и на пару секунд девушка залилась звонким хохотом, поняв, насколько эти двое похожи. - Именно это я и хотел предложить, - смиренно произнёс Хэйтем, догадавшись, что от этой дамы внятного ответа не добьёшься. - Вам нужны грузы, мне нужен Чёрч. К тому же, один из вас – мой сын, грешно будет убить его, не попытавшись избавить от невежества. - Как щедро с твоей стороны, - процедил Коннор, помогая Алекс подняться. - Я могу убить вас обоих сейчас, - радушно предложил мужчина. - Можно я сразу откажусь? - выступила Алекс. - Прежде чем… появятся другие мнения. Кому-то же надо следить за Ахиллесом и остальным добром, - ответила она на немой вопрос в глазах Коннора. - Отставить разговоры, молодняк, - скомандовал их самопровозглашённый лидер. - Ты хоть знаешь, где искать своего Чёрча? - ухмыльнулся Коннор, чувствуя, что игра переходит на его поле. В ответ на изящно завуалированное «не знаю», он оскалился ещё шире. - Я могу его выследить.       И гордой рысью умчался вперёд, периодически опускаясь на колени, чтобы понюхать и полизать землю. Алекс как-то однажды попыталась рассказать ему про глистов, но ассасин так ничего из этой беседы не вынес. Даже рассказ про двадцатипятиметрового бычьего цепня и то, через какое место его вытягивают, юношу не впечатлил. А зря.