Error 404. Gateway not found

      Еще несколько дней они провели в доме Толмеджа. Алекс не понимала, всерьез ли говорил об этом Ахиллес, до последнего надеясь, что старик изменит решение и скажет: "Выдвигаемся в поместье". Ага, счаз! "Нью-Йоркский воздух полезен для моих старых костей"! А для чего полезны Хэйтем Кэнуэй или Шэй Кормак, которые, наверняка, уже знают, где находится их временное прибежище? Алекс предлагала если не покинуть город, то хотя бы сменить место дислокации. Толмедж явно был не против отъезда разношерстной команды, но из почтения к Ахиллесу молчал. Может, думал, что все решится само собой? Так или иначе, Ахиллес безапелляционно заявил, что орден будет квартироваться у Толмеджа в течение недели, пока Коннор не восстановится после нескольких дней в тюрьме. Самые здравомыслящие члены ордена пребывали в состоянии раздраженной прострации, понимая, что спорить со вздорным стариком бесполезно. Правда, Мадам пыталась уберечь его дряхлый зад, ввалилась с утра и устроила старому другу хорошую такую трехчасовую отповедь. Дело ничем не закончилось, из гостиной они вышли вусмерть пьяные, обнялись и расцеловались, ущипнули друг друга за все места и разошлись. Алекс и Толмедж переглянулись, точно прося друг у друга прощения или помощи. Но дальше полных страдания взглядов не зашло.       Коннору дали проспаться. Чуть ли не силой его загнали в одну из гостевых спален и напоили снотворным из личных запасов Ахиллеса. Этот момент тоже вызывал у Алекс волну негодования, достаточную, чтобы смыть с лица земли Ахиллеса и всех его родственников до седьмого колена. Зачем старику проявлять такую заботу после того, как он чуть не оставил ученика на произвол судьбы? Когда девушка напрямую спросила Ахиллеса об этом, он только оскалился и засмеялся так, будто все его слова до этого были не всерьез. Шуточка. Девушка чертыхнулась, не стесняясь, и ушла на кухню. Что ж, ее хотя бы выпускали из комнаты. Правда, свободу ей обещали до первого прокола. Ахиллес, кажется, и вовсе не сомневался, что девушка останется в их компании. И он был прав, что особенно бесило Алекс.       Девушка вошла на кухню и притушила лишние свечи. Был уже вечер, Ахиллес расположился в гостиной, курил сигары и читал книгу, Коннор отлеживался в комнате. Когда Алекс занесла ему еду, он все еще спал. Девушка осторожно, стараясь лишний раз не звенеть стаканами и бутылками, достала виски, хранившийся в пузатом пузырьке. Она долго смотрела на пробку и тонкое горлышко из темного стекла, грустно вздохнула и достала деревянную кружку, простую, для прислуги. Кроме простоты и приятного дизайна у нее была прекрасная звукопоглощающая способность, так что пьянство Алекс могло остаться незамеченным. Могло бы, но стоило девушке до краев наполнить стакан, как дверь распахнулась, на пороге стоял Толмедж. Девушка громко ругнулась и опрокинула стакан. Золотистая влага величественным водопадом потекла на пол, мешаясь со слезами девушки. Она быстро вернула стакан в вертикальное положение, но половина содержимого была уже безвозвратно утрачена. Толмедж внимательно посмотрел на девушку, расхищавшую его собственные запасы спиртного, понимающе кивнул, достал большой пузатый бокал и поставил его рядом с кружкой Алекс. Сам сел напротив и пригорюнился. Алекс успокоила бешеное сердцебиение - ей теперь постоянно становилось не по себе, когда в комнату заходил мужчина. Не потому, что она в принципе боялась представителей рода мужского, а потому, что отдельно взятые особи могли без зазрения совести прострелить ей голову через замочную скважину или вогнать скрытый клинок в хребет. Поэтому она трясущейся от недосыпа рукой взялась за кружку и мелкими глотками принялась притуплять тревогу. Толмедж взглянул на нее, наполнил бокал и отсалютовал девушке. Так они сидели в молчаливом взаимопонимании, не нуждаясь даже в вопросе: "За что пьем?". Просто пили, как в лучших романах Ремарка, одаривая друг друга снисходительными взглядами и размышляя о тленности бытия. - Мы, наверное, Вас очень стесняем,- виновато произнесла Алекс спустя несколько минут молчания. - Нет, что Вы,- отмахнулся Толмедж. Скрываться за приличия ️и ему уже не удавалось, но рыцарская самоотверженность подкупала.- Все в порядке. Однако, появись вы все тут на месяц позже — я бы вас выставил. - Почему? - Я собираюсь жениться. Не думаю, что супруге понравилось бы, узнай она о моей связи с орденом. - Да уж. Мне бы такое точно не понравилось. - Хотя, она могла бы даже потребовать от меня вступить в орден,- причмокнул губами Бенджамин. - А почему бы и нет? Ордену всегда нужны свежие кадры,- воодушевилась Алекс. Она уже чувствовала себя опытным вербовщиком. Толмедж отмахнулся. - Ну уж нет. И так времена неспокойные, а что за кулисами происходит?! Нет, я ни за что не откажусь от возможности спокойно спать по ночам. - О, я бы не отказалась от нее,- грустно протянула Алекс.- Здоровый крепкий сон, на кровати, на пружинном матрасе, после освежающего душа... Под мягким одеялом из синтетического волокна, на простыне, пахнущей альпийскими цветами. А утром выпить кофе из кофе машины... Цените, что имеете, Толмедж. - Да,- сказал мужчина и махнул рукой, как если бы это был тост. Часть виски выплеснулась ему на рукав, но без пяти минут жених не обратил на это внимания.- Несомненно. Иногда я думаю, может, мне все-таки надо последовать примеру отца. Но, вспоминая, как он погиб и оставил нас... - Подумайте об этом под другим углом,- предложила Алекс. Алкоголь ударил по мозгам, взял первое "до" и медленно начал крутить колесико креативности.- Вот как: Вы вступаете в орден. Ваша жена вступает в орден. Вы вместе спасаете мир и Америку в частности, возвращаетесь домой оба усталые, и у вас нет сил и желания спорить о цвете занавесок на кухне. Заодно Вы объединены общим делом, что уже неплохо. Идеальные семейные отношения! - Нет,- фыркнул мужчина.- Нет-нет и еще раз "нет". Я не хочу, чтобы моя жена носилась по всему миру с ружьем наперевес. Вы — ладно. Но не жена, нет. Как ей тогда управлять? Как за нею следить? - А то, что мужчины могут бегать, куда хотят, задрав все, что можно задрать?- не унималась Алекс. В ней вдруг проснулась феминистка. Правда, хватило ее на один залп. Равно, как и Толмеджа. - Что ж, если Коннор не возражает насчет Вашего рода деятельности, то почему бы и нет. А я бы хотел, чтобы Эвелин оставалась при мне. Это лучшее, что я могу ей дать. - Воля Ваша,- пожала плечами Алекс, быстро теряя интерес к чужой жене. Толмедж выглядел надежным человеком, поэтому не хотелось думать о нем плохо, заранее пририсовывая его жене рожки.       Они выпили еще по одной. Виски лился по горлу, оставляя после себя жгучий след и терпкое, резкое послевкусие. Если после первых глотков Алекс заходилась сдавленным кашлем, то теперь пила, как старый пират. Ходила она тоже, как одноногий Джо в шторм. Это выяснилось, когда она решила встать за закуской. Ноги девушки остались возле стула, на котором она сидела, а все остальное тело по уверенной дуге двинулось вперед и немного вниз, как на шоу Майкла Джексона: руками Алекс ухватилась за столешницу кухонной тумбы и, сделав планку, какую не всякий спецназовец выдержит, девушка рылась на полках. Толмеджу при виде этой картины ощутимо поплохело. Видимо, мозг пытался ответить на вопрос: "Как?" Но как только прибыли хлеб с сыром, это стало не так уж важно. - А вообще, старик не так уж плох,- сказал Толмедж. - Только вот от него не знаешь, чего ожидать,- буркнула Алекс, растекаясь по столу. Наконец накатила сонливость и можно было не бояться даже ночных кошмаров.- Наверное, именно поэтому он до сих пор жив. И все-таки! Во всей этой истории мне ужасно жалко Коннора, вот честно! Чем он заслужил такие муки? - Насколько я знаю, он сам избрал такой путь и, кажется, всем доволен. - А-а-а,- отмахнулась девушка.- Пропадет из-за старика. Хотя, какое мне дело? Я должна была спасти его и все. Дальше мне инструкций не давали и вообще...- последние слова, начавшиеся с "пропадет", превратились в неразборчивое бормотание. Девушка лежала подбородком на столешнице и сверлила сонным взглядом свое растянувшегося по боку бутылки отражение. Она уже почти спала, когда ее потянули за воротник, заставляя выпрямиться, потом еще чуть-чуть, пока она не отклонилась назад, затем подхватили под талию и колени. С каким-то дурацким, пьяно-веселым звуком, девушка взмыла на высоту полутора метров над уровнем пола, и, как айсберг в океане, поплыла непонятно куда, задевая все углы то ногами, то головой. Она взмыла под самые облака перегара виски, а потом камнем бухнулась на просевший под ее весом матрац.       Утром Толмедж, все еще шатающийся после вчерашних возлияний, постучал в комнату и заплетающимся языком возвестил, что мистер Дэвенпорт ожидает ее и мистера Коннора в гостиной. Алекс хотела спросить, при чём тут мистер Коннор, и на всякий случай осмотрелась, проверяя, не завалялся ли у нее поблизости полуголый ассасин. Не завалялся, а жаль. На всякий случай Алекс заглянула и под кровать, но и там никого не оказалось. Ну и ладно. Девушка поправила платье, провела по волосам щеткой, так что лицо чуть не уехало на затылок — волосы спутались от активного сна, в течение которого Алекс, видимо, занималась гимнастикой или синхронным плаванием. В приготовлениях почти не было смысла— раз уж дело срочное и Ахиллес послал за ней, то никому не будет важно, похожа Алекс на пугало огородное или гнездо аиста на свае. Она спустилась вниз, грустно поглядывая на Толмеджа. Он все еще был порядочно алкоголизирован и с завистью смотрел на Алекс, от которой вовсе не веяло похмельем. Словно она использовала какое-то заклятье из разряда "икота-икота, уйди на Федота", только для похмелья. Он даже подумывал о том, чтобы спросить у девушки текст заклятья. Но как-нибудь потом.       А пока гостью провели в гостиную, где в большом кресле устроился Ахиллес, а перед ним на низкой табуретке сидел Коннор. Его огромная фигура смотрелась весьма комично, табурет едва доставал ему до колен, и, усевшись, ему приходилось выворачиваться так, чтобы не цеплять локтями ноги. Он горбился и все пытался усесться поудобнее, гневно зыркал на Ахиллеса, пытаясь понять, к чему этот цирк. Алекс осознала, что еще пара таких бессловесных стычек, и кто-то один сорвется. И, скорее всего, добром это не кончится. Но об этом позже, Ахиллес указал ей на такой же табурет, который достался Коннору, и жестом предложил девушке сесть. Старик любезно поинтересовался, удобно ли им, а затем сразу вдогонку спросил, не слиплось ли у них ничего от гостеприимства мистера Толмеджа. С этих слов началась продолжительная, часа на три, отповедь, в течение которой Ахиллес костерил обоих, на чем свет стоит. Коннор, конечно, получил по щам за то, что позволил поймать себя и фактически выставил орден на всеобщее обозрение. Но на этом его публичная экзекуция закончилась, очередь перешла к Алекс.       Кто бы мог подумать, что у девушки окажется такой большой послужной список?! Ахиллес начал с ее исчезновения, как будто она была в этом виновата, потом была охота, в очередной раз открытая на нее. Старик помянул ее импровизацию с проститутками и то, как она привела Кормака на самый порог дома Толмеджа. И множество мелочей, суть которых, как и повинность Алекс, казалось, ускользала даже от старика. Под конец Алекс начала проваливаться в сон. Они с Коннором по очереди засыпали, пока Ахиллес разглагольствовал. На заднем плане устало клевал носом Бенджамин, даже похрапывать начинал. - ...Поэтому я решил, что такое опасное создание не должно бросить без присмотра. Ты отправляешься с нами в поместье,- подытожил он. - Чего?- переспросила девушка, сонно моргая. - Того. Поедешь с нами. Будем направлять твою энергию на мирные цели. Ну... Или на истинные цели. - Ничто не истинно, сэр,- напомнила Алекс. - Прекратить паясничать, иначе до поместья побежишь на привязи,- цыкнул старик.- Бенджамин, спасибо Вам. Прикажите подать экипаж, мы уедем в полдень.       Толмедж дернулся и с некоторой досадой посмотрел на дорогих гостей. А потом бодрой рысью бросился выполнять просьбу Ахиллеса, руководствуясь принципом: "раньше сядешь - раньше выйдешь".       Через полчаса произошло скупое прощание, а еще через двадцать минут хлипкая черная карета выехала за пределы города. Алекс сидела рядом с Коннором на козлах и куталась в плед, чтобы не привлекать лишних взглядов своей физиономией. За все это время ей не удавалось перекинуться с ассасином даже парой слов. Его, казалось, вовсе не смущало то, что девушка теперь, как бы, их домашнее животное. Но спросить его мнение напрямую Алекс не могла — Коннора то отправляли запрягать лошадей, то вправлять Ахиллесу спину. Девушка же напоследок кое-как прибрала дом Толмеджа, пожелала ему счастья в личной жизни и, на всякий случай, беречь себя. Они распрощались, как старые друзья. А вот к Коннору Толмедж отнесся куда сдержаннее, просто крепко, по-мужски, пожал ему руку. И вот теперь они ехали по пустынной дороге, где изредка возникали отряды солдат то в красных, то в синих мундирах. Под мерный скрип колес и шорох гравия было так уютно молчать. Да и о чем говорить? Алекс совершенно не представляла, что можно сказать после столь долгой разлуки. Но не говорить ничего было нельзя. Она пересилила себя и все-таки выдавила. - А ты изменился за это время.       Коннор удивленно посмотрел на нее и неопределенно кивнул. - Ты тоже. - Да?- фыркнула она почти непринужденно.- Наверное. - Точно. Знаешь...- он смотрел на дорогу, не отрываясь,- я всегда знал, что мы снова встретимся. Я виноват перед тобой, что так получилось, что ты попала к тамплиерам. Я искал тебя после того, что произошло. Но все без толку. - Меня прятали. А я не могла сбежать,- кивнула она.- Ты не виноват. - Виноват,- твердо сказал юноша.- Но я не сомневался... Юнона сказала мне тогда, что мы свидимся. - Юнона?- вскинула бровь Алекс. - Да,- кивнул Коннор.- Она появилась на пару минут и сказала, что с тобой ничего не произойдет. Я не очень в это верил, зная тебя. - Ничего,- похлопала его по плечу Алекс.- Только вот... Теперь отделаться от меня так легко не получится. Мы с тобой вроде как связаны, и не должны дать друг другу умереть. Если ты, конечно, не против, я хотела бы помогать тебе. Или просто следить за тобой, чтоб ты не умер раньше времени. Пока это необходимо,- она говорила сбивчиво, не зная, что делать. - Не знаю,- помотал головой юноша.- Я всегда работал один. - Да какого хрена я тебя упрашиваю?- вспылила Алекс.- Для твоего ведь блага стараюсь! - Ладно-ладно,- вдруг беззлобно рассмеялся Коннор.- Наверное, Юнона знает, что делает. - Не обольщайся на ее счет,- усмехнулась Алекс.- Значит, мы напарники? - Попробуем,- улыбнулся юноша.- Все-таки, я в долгу перед тобой.        Алекс усмехнулась и посмотрела в простиравшиеся впереди поля, усеянные россыпью мелких фермерских домиков. Темными пятнами курсировали коровы и, как космические тарелки, парили над высокой травой соломенные шляпы фермеров. Вдали золотая и зеленая земля сливалась с голубым небосводом. Алекс смотрела на эту тонкую темную нить горизонта, натянутую, как струну, и тихо шептала: "Шон? Ребекка? Ну, скоро уже?"       Что ж, теперь ей будет, чем занять себя.