Менестрелька

Домовой эльф Добби достаточно молод по меркам домовых, и всю свою жизнь он служил верой и правдой одному чистокровному семейству волшебников. Малфои, а именно им служил Добби, обращались с ним как положено, то есть жестоко, наказывали и требовали, чтобы он наказывал себя сам. Вообще-то, так было и будет всегда и со всеми домовиками, но Добби хотел другой жизни, а именно - быть свободным. Годы шли, а жизнь бедняги не менялась. Но вот однажды, хозяйка Нарцисса позвала Добби и сказала, чтобы он собирался, на попытки домовика выяснить, куда же хозяйка хочет отправить Добби, Нарцисса холодно сказала: - Мы дарим тебя Лестрейнджам, чтобы ты присмотрел за их сокровищем, пока твои будущие хозяева будут находится на задании Тёмного Лорда. Добби знал, что сестра его хозяйки жестока, и жестокости в ней больше, чем в Нарциссе в разы, но ослушаться он не мог, так что вечером Малфои торжественно подарили Лестрейнджам домового эльфа. После положенного обряда Рудольфус пнул несчастного и под смех Беллы велел проваливать. После ухода гостей хозяева объяснили несчастному Добби его обязанности. И одной из них была обязанность следить за маленькой рыжеволосой девочкой. Малышка сразу понравилась Добби, а потом он понял, что в ней не так. Девочка была менестрелем, вот только её не любили. Сначала Добби не поверил своим глазам. Менестрелей не существует, они легенда, но Мари им была. Добби пытался оградить девочку от Лестрейнджей, за что часто наказывал себя. - А почему ты себя наказываешь, Добби? – спросила двухлетняя Мари у суетящегося на кухне Добби. Она стояла, прижавшись к косяку, и смотрела на маленькое ушастое создание. - Потому что мы не должны нарушать приказы хозяина, маленькая Хозяюшка, - с поклоном ответил эльф. Он любил маленькую хозяйку, так как нянюшка любит дитя, так как люди любят солнце. Она была для него солнцем, сокровищем, которое нужно беречь от зла. Добби хотел быть свободным, а ещё он хотел служить не чистокровным волшебникам, а маглорождённым, он хотел, что бы его хозяева любили друг друга и дарили это чувство другим, а не кичились своим статусом перед тем кого нельзя называть и чистотой крови. - Никогда не кланяйся мне, Добби! – произнесла Мари. – И не называй хозяйкой! Из глаз у Добби потекли слёзы. - Не плачь, Добби! – кинулась к нему Мари. – Ты хороший! Я не хочу чтобы тебе было больно. Они и так наказывают тебя плохими заклинаниями. Ты ведь из-за меня себя наказываешь, я знаю! Добби обнял девочку своими маленькими ручонками и зарыдал от счастья. - А знаешь, Добби! – вдруг улыбнулась она. – Я ведь тоже твоя хозяйка верно? Добби непонимающе кивнул. - Так вот, я запрещаю тебе себя наказывать самому, - произнесла девочка. Добби с трудом сдержал истерику. Он не понимал, почему светлое создание так отчаянно защищает его. На самом деле юная менестрель чувствовала, что это существо искренне любит её и хотела сделать всё, что бы Добби жилось лучше. Вот так у них и повелось. Мари старалась чаще находиться с Добби, а домовик рассказывал ей всё о волшебном мире. - Добби! - тихо позвала Мари притихшего домовика. За окнами стояла ночь, Добби сидел на кровати своей хозяюшки и рассказывал ей волшебные сказки. – А ты знаешь моих настоящих родителей? От внезапности вопроса Добби чуть не свалился. - Только не надо мне говорить, что эти мои родители! Во-первых, я на них не похожа, а во-вторых, я чувствую, знаю, что им приказали меня любить, но никакой приказ полюбить не заставит… Добби не знал, но кое-что слышал и, подумав, рассказал. На семилетнюю девочку рассказ произвёл впечатление, хотя Мари и догадывалась о многом. Лестрейнджам с каждым годом было всё труднее «любить» девочку. Она сбегала к маглам, довела Снейпа на одном из занятий до состояния близкого к панике, умудрилась защитить домовика своей магией. - Будь это моя родная дочь, я бы запытала её круциатусом за такое поведение! – шипела доведённая до ручки Белла. – Но Тёмный Лорд велел её любить и потакать мелкой паршивке во всём! Эту тираду подслушала Мари и на следующий день вытребовала Добби в личное пользование.